60 Дней Лета

      После инцидента с мячом Фред вёл себя весьма странно. Всё свободное от работы в магазине время — а его было не очень много — он проводил поблизости от Гермионы, стараясь заполучить её внимание. То он внезапно присоединялся к их с Джинни прогулкам во дворе, даже без Джорджа и совершенно игнорируя недовольство сестры, то подсаживался к ней, когда она вечерами читала учебники, сидя в гостиной у камина, и пытался завести разговор о школьных предметах, что немного пугало девушку — обсуждение учёбы было, наверное, наименее любимой темой близнецов.       За завтраком и ужином он обязательно отвоёвывал себе место либо рядом с ней, либо напротив. В его поведении наблюдалась некая навязчивость, и это напрягало Гермиону, потому что она не понимала, что за всем этим стоит. Хотя Джинни активно убеждала её в своей правоте на счёт симпатии Фреда, девушке всё равно слабо в это верилось. Может быть, он всё ещё чувствовал свою вину за разбитый нос? Грейнджер так упрямилась в спорах с подругой ещё и потому, что Фред, в общем-то, не делал ничего романтического. Он всего лишь вёл с ней себя как хороший друг, просто теперь он уделял ей чуть больше внимания, чем раньше, а в причинах этого ей разбираться не хотелось.       Сама же она по возможности избегала самокопания в собственных чувствах, хотя ей и так уже было предельно ясно, что её вполне безобидная симпатия к брату Рона превратилась во что-то не очень здоровое. Она чувствовала удушающую волну смущения в его присутствии, терялась в словах, хотя раньше с ней такого никогда не случалось. Это жутко раздражало, ей казалось, что уже все Уизли заметили её странное поведение с Фредом, что уж говорить о нём самом. И его новая линия поведения совершенно не облегчала ей жизнь. Хорошо хоть они с Джорджем должны были постоянно уходить в магазин, и она могла вздохнуть спокойно в его отсутствие.       Несмотря на сердечные проблемы, Гермиона всё равно считала, что проводит лучшее лето в своей жизни. Каждый день в Норе наполнял её теплотой и уютом, рядом с друзьями она ощущала себя привычно и легко, и тёмные времена, нависшие над ними, казались ей далёкими и нереальными. Она очень редко возвращалась мыслями к жутким событиям в министерстве или к неизбежным будущим угрозам, а кошмары почти перестали ей сниться. Девушка знала, что расслабляться нельзя, и что это спокойствие было мнимым, но, в конце концов, сейчас они всё равно ничего не могли сделать. Они были всего лишь подростками, и им хотелось жить.       ​Однако, атмосфера менялась. Артур всё чаще задерживался на работе допоздна, магглы продолжали пропадать, и даже погода испортилась окончательно — полупрозрачная туманная дымка заволокла холмистую долину, температура упала на несколько градусов, и дожди проливались каждые несколько дней, словно наступила осень. В воздухе витала тревога.       Мистер Уизли с помощью других министерских служащих переместил антиаппарационную границу Норы, так что теперь она находилась прямо во дворе, и настрого запретил детям выходить за её пределы. Этот запрет существовал и раньше, но, кажется, отец семейства прекрасно понимал, что дети всё равно его нарушали, а теперь это действительно стало опасно. Только близнецам, как совершеннолетним, было позволено уходить на работу. Про походы в деревню можно было теперь забыть, и Рон особенно расстроился из-за этого, хотя Гермиона не совсем его понимала — он и так уже давно не навещал свою Бетти. ​       Ещё Артур сообщил, что теперь вся их почта, входящая и исходящая, будет проверяться министерством, и это стало поводом позлиться для Джинни — она изредка получала письма от Дина Томаса, с которым начала встречаться в конце учебного года, и, хотя отвечала девушка ему через раз, а её ответы скорее походили на короткие отписки, она всё равно не желала, чтобы «министерские жуки», как она выразилась, читали их личную переписку. Её недовольство, конечно, не могло ни на что повлиять. ​       Последним новшеством в Норе стало обязательное теперь правило — быть постоянно начеку. Все двери должны были запираться, а каждого стучавшего в них нужно было спросить контрольный вопрос, чтобы убедиться в личности пришедшего. И тот, кто явился, также должен был удостовериться, что внутри дома его ждут действительно Уизли, а не пожиратели смерти.       ​Всё это жутко давило на психику, заставляя Гермиону постоянно тревожиться и вздрагивать от каждого шороха. Расслабленные дни закончились, сменившись страхом, напряжением и ожиданием очередных плохих новостей. Но одна очень хорошая новость всё же была: Дамблдор сообщил мистеру и миссис Уизли, что Гарри прибудет двадцать шестого июля. До пятницы оставалось всего два дня, и это было, пожалуй, единственным, что хоть как-то поднимало настрой. Гермиона очень соскучилась по своему другу, и она всё время думала о том, как ему должно быть тяжело переживать смерть Сириуса в одиночестве.       В четверг на ужин в Нору заглянула Нимфадора Тонкс. Молли накрывала на стол, когда в дверь постучались, и миссис Уизли крикнула детям, чтобы кто-нибудь открыл. Близнецы, находившиеся сегодня дома, с громким топотом сбежали вниз по лестнице, остановившись у двери, вслед за ними вышли и Джинни с Гермионой.       — Кто там? — хором спросили Фред и Джордж.       — Это я, Тонкс, — раздался знакомый голос за дверью.       — Докажи! — близнецы переглянулись, на секунду задумавшись над проверочным вопросом, и это опять выглядело так, словно они общались без слов. Они кивнули друг другу, и Фред снова заговорил: — Какой глаз у Грозного Грюма ненастоящий?       — Левый, — уверенно ответила Тонкс, — но это не секретная информация, так что вопрос неудачный.       — Чёрт, — Фред дёрнул головой с досадой, а потом спросил у брата: — А точно левый? Мне кажется, что правый.       — Слушай, я никогда его лицо особо не разглядывал, больно оно у него жуткое. Но, по-моему, этот глаз у него справа.       — Да нет же, слева, — вклинилась в их спор Гермиона, а Джинни с сомнением закусила губу, словно стараясь вспомнить, с какой же всё-таки стороны был волшебный глаз у Аластора.       — Вы собираетесь меня впускать или нет? — их гостья начала раздражаться, девушка явно не была рада топтаться у двери, пока ребята обсуждают этот дурацкий вопрос.       Джинни вдруг решительно прошла вперёд и, отодвинув близнецов от двери, спросила:       — Какой цвет волос твой самый любимый, Нимфадора?       — Ярко-розовый, — голос прозвучал довольно резко, — и не смей звать меня Нимфадорой, Джиневра!       — Ну вот, это точно она, — рассмеялась младшая Уизли и открыла дверь, впуская недовольную Тонкс внутрь.       Девушка с красивым лицом в форме сердечка, обычно всегда поражавшая окружающих своей яркостью, выглядела… грустно. Она была бледной и какой-то осунувшейся, а вместо розовых волос на голове у неё неаккуратно торчали короткие тёмно-русые прядки. Было очень непривычно видеть её такой. Тонкс сняла с себя чёрную мантию и повесила её на крючок в стене, а потом поочерёдно ткнула пальцами под рёбра обоих близнецов, которые, не ожидая атаки, отскочили в сторону, вскрикнув.       — Советую вам придумывать вопросы для гостей заранее, не то с вашими умственными способностями к вам в дом никто не попадёт, — Фред и Джордж обиженно ахнули, но тут же рассмеялись, и Тонкс слегка приподняла уголки губ.       Она больше не злилась, но её улыбка казалась натянутой и неестественной, она лишь растягивала губы, совершенно не затрагивая глаз девушки. Гермионе показалось, что в её взгляде была глубокая печаль.       — Привет, девчонки, — Дора подмигнула Грейнджер и, проходя мимо Джинни, потрепала её по макушке, взлохматив причёску, получив от Уизли шлепок по рукам за такую наглость.       Они все прошли в кухню, где у Молли уже всё было готово, и расселись за столом. Гермиона выбрала место между Джинни и только что присоединившимся к ним Роном, Тонкс села напротив, рядом с Джорджем и Молли. Фред всё бродил вокруг стола, а потом шепнул что-то Рону, и тот уступил ему своё место, отсаживаясь поближе к блюду с его любимыми куриными ножками. Гермиона уже успела привыкнуть, что в последнее время Фред очень старался сесть именно рядом с ней, поэтому даже не удивилась смене соседа.       Артур снова задерживался на работе, поэтому они начали ужин без него. Тонкс сидела тихо, практически не участвуя в общих разговорах, и это было так на неё не похоже. Она мало ела, больше размазывая пюре по тарелке, её белые пальцы крепко сжимали стакан с тыквенным соком, а взгляд казался отсутствующим. Её вид пугал Гермиону, она совершенно не выглядела здоровой, но миссис Уизли словно этого не замечала, задавая ей обыденные вопросы и улыбаясь, как всегда.       Они старались не касаться темы работы аврората или дел Ордена, сохраняя беседу в нейтральном русле, но разговор шёл довольно туго — слишком много тёмного и мрачного висело в воздухе, чтобы можно было с лёгкостью это игнорировать. Близнецы старались шутить, но даже их настрой, казалось, немного упал, и им стало трудней удерживать показное веселье и расслабленность. На радио играла какая-то незатейливая песенка, и она совершенно не вписывалась в настроение за столом, но музыка хотя бы немного сглаживала длительные паузы в разговоре. Столовые приборы почти непрерывно стучали по тарелкам, стёкла в окне чуть подрагивали от ветра, гуляющего снаружи, а под ногами сновал Живоглот, громко мурлыкая и попрошайничая еду, и Фред великодушно бросал ему под стол кусочки курицы. Гермиона толкнула его в бок, когда это заметила — она не поощряла такое поведение своего питомца.       — Как Гарри будет добираться до нас? — поинтересовалась Джинни, — Сейчас ведь опасно, особенно ему.       — Его будет сопровождать Дамблдор, не беспокойся об этом, — Тонкс наконец подняла взгляд от своей тарелки и немного оживилась.       — Сам директор? — Рон звучал очень удивлённо, он всё ещё не мог принять, что у его друга были достаточно доверительные отношения с великим волшебником. — Вот это охрана, высший уровень, — усмехнулся он и снова набил полный рот еды.       — Да, у профессора есть личное дело к Гарри, — Нимфадора наклонилась ближе к столу, и все тоже машинально приблизились к ней. — Он хочет вернуть в школу Горация Слизнорта. Но это пока что секрет, так что помалкивайте.       — Кто такой Гораций Слизнорт? — Джордж озвучил вопрос, возникший, наверное, у всех них, однако Молли оказалась той, кто ответил на него.       — О, это старый профессор из Хогвартса. Он уже преподавал раньше, мы с Артуром у него учились, и родители Гарри тоже. Дора его уже не застала.       Тонкс кивнула и снова погрузилась в свой внутренний мир, обхватив кружку двумя руками и слегка её покачивая.       — Он весьма своеобразный человек, — продолжила миссис Уизли. — У него был свой клуб, куда он приглашал одарённых учеников или же просто тех, у кого имелись влиятельные родственники. Слизнорт любил собирать вокруг себя всех, кто мог в дальнейшем быть чем-то ему полезен, — фыркнула женщина и передёрнула плечами, словно вспоминая школьные времена. — Мне он никогда не нравился. Но, впрочем, преподавал он хорошо, и вам следует учиться прилежно, чтобы как следует подготовиться к ЖАБА, — назидательным тоном проговорила она, смотря только на Рона, потому что близнецы бросили школу, а в Гермионе и так никто не сомневался. Парень тут же нахмурился и закатил глаза.       — Ну, мам, обязательно было? До экзаменов ещё целый год, и мы ещё даже не получили результаты СОВ.       Гермиона почувствовала, как волнение ледяной рукой на мгновение сковало её внутренности. Она так боялась узнать свои оценки, ей казалось, она всё провалила, хотя это, очевидно, было невозможно, но и томительное ожидание убивало её. Прошло уже достаточно времени, чтобы их работы проверили, и она думала, что результаты должны им прислать в ближайшее время. Фред задел её ногу своей под столом, и это вывело её из размышлений. Парень посмеивался над чем-то, что Гермиона, наверное, прослушала, задумавшись. Сейчас Рон возмущённо доказывал матери, что он учится вполне неплохо, а быть отличником, как Перси, никогда не входило в его планы.       При упоминании имени их предателя-брата миссис Уизли резко замолкла и тяжко вздохнула. Близнецы с укоризной посмотрели на Рона, а Джинни покачала головой в неверии. Эта тема была запретной в Норе — Молли и так достаточно часто плакала по своему сыну, который ушёл и не желал иметь с ними ничего общего, и они старались лишний раз о нём не заговаривать. Смущённый Рон слегка покашлял, потупив взгляд, на выручку ему пришла Тонкс.       — Ну, думаю, все уже наелись, да? — она встала и принялась собирать грязную посуду в стопку, и Молли будто бы пришла в себя, тут же перехватывая инициативу, бормоча, что Дора здесь гостья и убирать ничего не должна. — Идите лучше в свои спальни, а мне нужно кое-что обсудить с вашей мамой.       Её тон явно не понравился ни близнецам, ни Рону — она звучала так, словно говорила с маленькими детьми, но они всё же встали из-за стола, поблагодарили миссис Уизли и медленно вышли из кухни. Было ещё не слишком поздно, всего половина девятого, так что друзья решили собраться все вместе в чьей-нибудь комнате. Рон предложил свою, и никто не стал возражать.       Комната с низким потолком располагалась на последнем этаже Норы — прямо под чердаком, в котором обитал упырь. Гермиона хорошо помнила, что раньше все стены здесь ярко пестрели множеством плакатов с любимой квиддичной командой Рона «Пушки Педдл», но сейчас парень их убрал, оставив лишь парочку. На подоконнике стояла клетка с дремавшим Сычиком, на столе валялись учебники и пергаменты, перья и маггловские шариковые ручки, которые, наверняка, притащил в дом мистер Уизли. На спинке стула была навешена куча одежды, кровать была неаккуратно застелена красно-коричневым покрывалом, а из-под неё торчали носки ботинок. У другой стены стояла ещё одна кровать, на которой ровной стопкой лежало свежее постельное бельё: мистер и миссис Уизли подготовили спальное место для Гарри.       В комнате пахло шоколадным печеньем, деревом и ещё чем-то странным, отдалённо похожим на запах, обычно стоявший в курятнике. Возможно, это было из-за жизнедеятельности упыря. По крайней мере, этот аромат не слишком выделялся, и к нему можно было быстро привыкнуть.       Рон плюхнулся на свою кровать, вытягивая длинные ноги, Джинни подсела к нему, навалившись на брата боком, поставив локоть на его плечо. Гермиона аккуратно присела на край пустой кровати, и Фред тут же оказался рядом с ней. Джордж же опустился прямо на пол между кроватями, скрестив ноги и уперев руки позади себя.       — Бедняжка Тонкс… — проговорила со вздохом Джинни. — Она совсем плохо выглядит.       — Ещё бы, Сириус погиб на её глазах, — Джордж сменил позу, подтянув одно колено к груди и обхватив его руками, поставил на него подбородок. — Кем он ей приходился?       — Двоюродным дядей, — ответила Гермиона, изучившая на досуге фамильное древо Блэков. — Но, знаете, мне это кажется странным. Разве они были настолько близки, чтобы Тонкс впала в депрессию из-за этого?       Фред посмотрел на неё с укором и покачал головой, словно не веря, что она могла такое сказать.       — Они были роднёй, Грейнджер. В магическом мире это не пустой звук.       — Намекаешь, что в мире магглов — пустой? — девушка развернулась к нему всем корпусом, скрестив руки на груди. Она не хотела прозвучать так жестоко, словно бы Тонкс не имела права скорбеть по своему дяде, просто что-то во всём этом не сходилось. Словно девушку мучило что-то ещё.       — Ни на что я не намекаю. Но это именно маггловские отцы постоянно бросают своих детей, знаешь ли, тогда как у волшебников это просто недопустимо.       — Ну да, конечно! Ни один волшебник никогда не бросал своё дитя. И при чём тут это вообще? Честное слово, ты звучишь как Малфой. Может быть, ещё скажешь, что магглорождённые хуже чистокровных? — девушка разозлилась в секунду, она совсем не ожидала услышать такие обвинения от Фреда. Остальные в комнате молча наблюдали за их перепалкой, никто не желал вмешиваться, хотя Гермиона считала, что им стоило осадить своего брата.       — Не неси ерунды, ты прекрасно знаешь, что я так не считаю, — Уизли казался относительно спокойным, хотя его грудь вздымалась чуть сильнее обычного, а крылья носа слегка раздувались. Он тряхнул головой, откинув чёлку с лица, и внимательно посмотрел Гермионе в глаза. Словно увидев в её взгляде что-то важное, он вдруг расслабился, вздохнув. — Извини. Мне просто не понравилось, как прозвучали твои слова. Мы ведь не можем знать, какие отношения их связывали до ареста Сириуса. Они вполне могли часто общаться.       — Мать Тонкс также как и Сириуса выжгли с древа, так что они оба были сами по себе. Они могли поддерживать связь на этой почве, — задумчиво добавила Джинни, с которой Гермиона как-то раз обсуждала родственные узы Блэков, объясняя ей, каким образом и Поттеры, и сами Уизли были с ними в дальнем родстве. Видимо, девушка хорошо запомнила детали.       Грейнджер выразительно покосилась на Фреда, намекая, что даже в волшебных семьях родители отказывались от своих детей, но парень её проигнорировал.       — Я вовсе не имела в виду, что Дора не может грустить из-за Сириуса, — Гермиона сдалась и махнула рукой. — Это неважно.       У неё пропало желание делиться с друзьями своими непонятными подозрениями. Поведение Тонкс не казалось ей логичным, в конце концов, прошло уже два месяца, и она не могла представить, чтобы человек, не особо вспоминавший о своём дальнем родственнике все эти годы и считавший его опасным преступником, скорбел так сильно. К тому же, она была аврором, а туда не брали людей с шаткой психикой, да и со смертью авроры сталкивались постоянно. Девушка погрузилась в свои размышления, представляя, как бы на неё повлияла гибель родственника, которого она бы знала в далёком детстве, а потом не видела двенадцать лет, и депрессия никак не вязалась с этим.       ​Какое-то время они сидели молча, пока Грейнджер не нарушила молчание, не выдержав напора своих мыслей.       ​— Как думаете, насколько всё плохо с Гарри? — Она закусила губу и обхватила себя руками. Думать об этом в последнее время стало её любимым занятием, она старалась придумать, как ему помочь, но не знала, как.       ​— Вот уж у кого депрессия была бы вполне ожидаемой, — Джордж придвинулся поближе к кровати, где сидели Фред с Гермионой, и положил голову на матрас, забросив руку на бедро брата.       ​— Сириус был его надеждой. Он хотел переехать к нему жить, — голос Рона прозвучал печально. Гарри делился с ним многим, вероятно, даже больше, чем с Гермионой, и она точно знала, что Рон смог бы поддержать его лучше. — И, что хуже всего, он, конечно, во всём опять винит себя.       ​— Нам надо будет ненавязчиво поддержать Гарри.        Фред опустил локти на свои колени и опустил подбородок на сцепленные в замок руки, Джордж чуть сдвинулся, но остался сидеть у его ног.        — Он для нас как брат, пусть и не рыжий, — усмехнулся он, но его глаза отражали всю внутреннюю серьёзность сейчас, делая его взгляд совершенно особенным. — Мы должны показать ему, что мы все рядом и его ни за что не оставим. Нора — его дом тоже, и ему здесь всегда будут рады.       ​Гермиона смотрела на него, едва сдерживая нежную улыбку. Слова Джинни о том, как о них всех на самом деле заботился Фред, всплыли в её голове, и сейчас она впервые услышала от него подтверждение этому. Он показался ей таким взрослым и сильным — раньше она никогда не смотрела на него так. Он всегда был просто весёлым близнецом, с нескончаемым запасом шуток и громким заразительным смехом, но он был намного больше этого. В эту самую секунду он показался девушке самым красивым человеком в мире — с такими серьёзными голубыми глазами, напряжёнными руками и полуулыбкой на лице — и она поняла, что абсолютно пропала.

***

      ​Утром Гермиона проснулась раньше обычного. Они довольно рано разошлись вчера, и она уснула практически сразу, утомлённая сложными разговорами. Девушка вылезла из постели и первым делом выглянула в окно: уже ставший привычным туман окутывал окрестности Норы, скрывая собой холмы и склоны. Солнца опять не было видно, как и все предыдущие дни, и это уже начинало морально давить на её состояние, хотя она и привыкла к малому количеству солнечных часов, проведя всю жизнь в Англии.       ​Джинни ещё спала, тихонько посапывая в своей постели, и Гермиона осторожно вышла из комнаты, чтобы не разбудить её. Она сходила умыться, а затем спустилась вниз. В гостиной никого не было, а дальше, в прихожей стоял мистер Уизли и застёгивал мантию. Увидев девушку, он улыбнулся и махнул ей рукой.       — Доброе утро, Гермиона, — Артур выглядел не лучшим образом. Под глазами мужчины залегли тени, и Гермионе показалось, что на его голове прибавилось седых волос. Напряжённая работа и недосып, ставший уже регулярным, давали о себе знать. — Ты рано проснулась.       — Выспалась, — девушка улыбнулась ему, пожав плечами.       — Молли приготовила омлет и тосты с сыром, иди поешь, — он бросил быстрый взгляд на часы и заторопился. — Мне пора бежать.       — Хорошего вам дня, — Гермиона помахала ему, и мистер Уизли скрылся за дверью.       В доме стояла приятная утренняя тишина, правда, из-за затянутого облаками неба всё вокруг казалось тусклым и серым. Откуда-то со стороны лестницы в комнату прокрался Живоглот. Он прошёл мимо своей хозяйки, отеревшись о её ноги, запрыгнул на каминную полку, едва не сбросив с неё банку с порохом, и принялся вылизываться. С тех пор как атмосфера стала тревожной, кот перестал пропадать целыми днями на улице, будто чувствуя перемены. Теперь он предпочитал шастать по дому и чаще появлялся рядом с Гермионой.       Девушка прошла на кухню и увидела миссис Уизли — женщина стояла у окна и её лицо приняло какое-то обречённое выражение. Гермиона слегка покашляла, привлекая внимание Молли, и та испуганно обернулась, но увидев подругу своих детей, добродушно заулыбалась.       — Доброе утро, детка. Джинни ещё спит?       — Доброе утро, миссис Уизли. Да, кажется, я одна проснулась так рано.       — О, хорошо, пусть спят. Гарри тоже нужно хорошенько выспаться, он поздно лёг вчера…       — Гарри здесь?! — Гермиона даже позабыла о правилах приличия и перебила её. Они ждали Поттера сегодня, но она не думала, что он будет в Норе уже утром.       — Да, Дамблдор привёл его ночью, — Молли засуетилась, расставляя завтрак на столе, видимо, для Гермионы. — Я понимаю, что ты соскучилась по нему, но будет лучше, если ты немного подождёшь, пусть поспит ещё немного, — проговорила она с жалостью, и было очень легко понять, как сильно эта женщина заботилась о Гарри.       Гермиона закусила губу, но всё же кивнула, соглашаясь с миссис Уизли. Конечно, ей хотелось сейчас же побежать к другу и кинуться ему на шею, но Молли была права. Девушка села на краешек стула и послушно принялась за горячий омлет.       Она ещё не успела закончить свой завтрак, когда к ней присоединился Рон. Миссис Уизли, конечно, рассказала новость и ему тоже, и он едва смог усидеть на месте. Молли сказала, что Гарри занял комнату Билла, но это было лишь на одну ночь — они не хотели разбудить Рона вчера. Он возмутился, что такое пробуждение его бы только обрадовало, но миссис Уизли проигнорировала его реплику. Женщина поделилась с ними ещё одной новостью — Билл тоже должен был вскоре приехать в Нору.       — Он обещал приехать ко дню рождения Джинни, — Молли вдруг приняла странно недовольный вид, скривив губы, — и с ним будет его невеста.       — Билл женится? — Гермиона хорошо помнила этого брата Уизли, хотя и видела его всего лишь раз, на четвёртом курсе, когда они все были на чемпионате по квиддичу. Он показался ей очень приятным молодым человеком, почти таким же весёлым, как близнецы, но всё же более серьёзным. — На ком?       Рон, вероятно, знавший ответ на этот вопрос, как-то стушевался, уставившись в свою тарелку с предельным вниманием, а миссис Уизли тяжело вздохнула и усмехнулась, и Гермиона была уверена, что в этой усмешке не было ничего доброго.       — На этой вейле Флёр Делакур. — Женщина с такой неприязнью произнесла это имя, что Грейнджер поразилась. Она никогда не видела, чтобы Молли говорила о ком-то с таким лицом. Осознание того, чьё имя она только что услышала, пришло через секунду.       — На Флёр? Но она ведь француженка, когда они вообще успели познакомиться? — она вспомнила турнир трёх волшебников, и что именно Билл помогал в организации третьего задания, и пазл сошёлся. — Неужели, они сошлись после турнира?       — Мы точно не знаем, когда, — вместо матери теперь заговорил Рон, он всё ещё пялился на свой омлет. — Может быть, они понравились друг другу ещё тогда, но Флёр вернулась во Францию и закончила школу, а потом опять приехала сюда. Она стажируется в Гринготтсе.       Гермиона не очень понимала, почему Молли так недовольна выбором сына, но ей хотелось поскорее закрыть эту тему, явно бывшую для миссис Уизли неприятной. Она покосилась на женщину и спросила, могут ли они уже пойти и разбудить Гарри. Молли, взглянув на часы, которые показывали двадцать пять минут десятого, разрешила им сделать это, и ей бы не пришлось произносить согласие дважды. Ребята сорвались с мест мгновенно, Рон даже не стал доедать завтрак, он был рад сбежать от этого неловкого разговора.       — Твоя мама явно не в восторге от Флёр, — усмехнулась Гермиона, пока они поднимались по лестнице на второй этаж — комната Билла находилась рядом с их с Джинни спальней.       — Она её терпеть не может. Мама считает, что у них нет ничего общего, и они поторопились со свадьбой. Говорит, Флёр несерьёзная, и что Билл ей надоест, она его бросит и найдёт кого-нибудь другого.       — Флёр казалась мне немного надменной, если честно. — Они остановились у нужной двери, и Гермиона подумала, стоит ли им сперва разбудить Джинни, но потом решила, что хотела бы сперва увидеть, в каком состоянии был Гарри. — Но я бы не стала делать поверхностных выводов о ней, как о личности. Всё же мы её совсем не знаем.       Рон лишь пожал плечами, заканчивая разговор. Его, вероятно, не слишком волновал этот вопрос. Он толкнул дверь, и та открылась с лёгким скрипом, перед ними предстала небольшая комната и Гермиона ахнула.       Стены были выкрашены тёмной краской и на них висели несколько постеров с какими-то весьма жуткого вида рок группами. Такая же, как и стены, тёмная занавеска закрывала окно практически полностью, так что здесь было довольно темно. Комната выглядела мрачно, но, вспомнив внешний вид Билла, можно было не удивляться этому. На столе стояла ваза с полевыми цветами, и она была здесь совсем не к месту.       Гермиона прошла к окну и резким движением раздвинула шторы, в комнату хлынул тусклый сероватый свет, и Гарри, лежавший в кровати, зашуршал. Он пробормотал что-то невнятное, сев на постели, и Рон уже навалился на друга с объятиями. Грейнджер усмехнулась, борясь с желанием присоединиться. Всё-таки, это было не совсем прилично, набрасываться на человека вот так, когда он только проснулся.       — Не задуши его, Рон, — она подошла к кровати и опустилась на её край, внимательно разглядывая своего друга. Гарри был бледным, и он явно похудел, чёрные волосы парня привычно торчали во все стороны, и её сердце кольнуло. Он показался ей сейчас таким маленьким и беззащитным, она словно увидела в нём мальчика, которого встретила в поезде первого сентября пять лет назад.       — Как дела, дружище? — Рон выглядел очень счастливым, он всё ещё сидел рядом с Поттером, забросив одну руку ему на плечо.       — Нормально. — Гарри, кажется, только начал приходить в себя после сна и осознавать, где он и с кем. Он протянул руку и нащупал на тумбочке свои очки. — А вы как?       — Всё хорошо. Как там твои магглы, надеюсь, они тебя не доставали?       — Они не очень часто со мной разговаривали, — Гарри усмехнулся. Он расслабился в присутствии друзей, но Гермиона всё равно не сводила с него глаз, пытаясь обнаружить любые незначительные изменения в его состоянии, и друг, кажется, это заметил. Он вопросительно посмотрел на неё, и девушка отвела взгляд, делая вид, что совершенно его не рассматривала. — Который час? Я пропустил завтрак?       — Нет, ещё рано. Мама сказала, что принесёт твой завтрак сюда, — Рон слегка толкнул Гарри плечом. — Такой сервис, а? Она считает, что ты ужасно похудел. Хотя она это про всех говорит.       — Но вообще-то, она права. Гарри, ты и правда схуднул. Дурсли хорошо тебя кормили?       — Эм, да, как обычно. Нормально. Я в порядке, правда, — Поттер улыбался им и старался успокоить, но Гермиона не верила ему. Невозможно быть в порядке после всего того, с чем ему пришлось столкнуться. Она решила отложить серьёзный разговор на потом.       Рон принялся расспрашивать друга о том, чем они занимались с Дамблдором и о Слизнорте, и Гарри рассказал им всё про этого нового профессора, и о том, что директор собирался преподавать ему частные уроки в этом году. И о том, что Пророк на самом деле угадал, и Гарри Поттер действительно был избранным, тем, кому придётся сразиться с Волдемортом…       Гермиона была не готова услышать подтверждение слухов из уст самого Гарри, и её обуял ужас. Она не могла представить, как чувствовал себя друг. Он был всего лишь подростком, на которого навалилось слишком много всего, это было несправедливо. Однако, он звучал спокойно и даже отстранённо, когда говорил им эту жуткую правду, и это пугало Гермиону ещё больше. Она крепко обняла его в порыве жалости и нежности и Гарри обнял её в ответ, на мгновение прижавшись к её плечу щекой.       В этот момент Гермиона приняла неизбежное — они будут сражаться, рано или поздно, и они ни за что не отступят. Они пойдут за своим избранным другом до конца, чего бы им это не стоило.       Вскоре в комнату ворвалась Джинни с широкой улыбкой на лице и подносом с едой в руках. Между ними с Гарри уже давно не было той нелепой детской неловкости, младшая Уизли поборола своё смущение ещё в прошлом году и теперь открыто смотрела в зелёные глаза парня.       Поттер же выглядел так, словно они вовсе не говорили пять минут назад о страшных вещах, а обсуждали погоду. Он взял у Джинни поднос и с наслаждением принялся за завтрак. А ещё через пару минут к ним влетели радостные близнецы, тут же принявшиеся трепать Гарри по макушке, взлохматив его волосы до состояния вороньего гнезда. Их присутствие, кажется, лучше всего подействовало на настроение парня, и теперь он выглядел абсолютно счастливым в окружении друзей.       Они обсуждали скорый приезд Билла и Флёр, предстоящие дни рождения и поход за покупками к школе, Фред и Джордж рассказывали Гарри, как хорошо шли дела в их магазине, и настоятельно рекомендовали им обязательно заглянуть к ним, когда они все отправятся на Косую Аллею, напомнив Гарри, что для него все их товары бесплатны. Рон, конечно, повозмущался этому, но не слишком сильно. А потом они сообщили, что собираются окончательно переехать в свою квартиру над магазином уже в августе, когда приедет Билл.       — В Норе будет полно народу и без нас, — объяснил Джордж. — Если ещё и мы останемся, тут будет вообще не протолкнуться.       — Да, и к тому же, перед началом учебного года покупателей у нас прибавится, ученики будут активно закупать то, с чем старостам потом придётся активно бороться, — добавил Фред, глядя на Гермиону с усмешкой.       Девушка закатила глаза, фыркнув, но предстоящая борьба с безумными изобретениями Уизли в гостиной Гриффиндора сейчас мало её волновала. Она почувствовала укол тоски, представив, что Фреда больше не будет в Норе. Он не будет лезть к ней, отвлекая от чтения, не будет донимать дурацкими шутками и бесконечно её смущать. И она вообще его больше не увидит Мерлин знает сколько. Может быть, она сможет приехать сюда на Рождество, но оно ведь ещё только через полгода… Ей вдруг захотелось заплакать. Она так ясно поняла, что Фред стал очень много значить для неё, и это её испугало. Но что она могла с этим сделать?       Гарри вдруг вспомнил, что результаты экзаменов должны прийти уже сегодня, и Гермиона подскочила на месте. Её мысли разом изменили фокус, вытеснив все переживания на счёт Фреда и всего остального, оставив место только для оценок. Она до дрожи в коленях боялась получить конверт, раскрыть его и увидеть там «Слабо», «Отвратительно», а то и вовсе, «Тролля». Девушка едва ли не бегом отправилась обратно на кухню, где принялась наматывать круги, обходя миссис Уизли, уверившую её, что никаких почтовых сов сегодня ещё не прилетало.       Она бессвязно бормотала себе под нос, что наверняка завалила древние руны, допустив как минимум одну серьёзную ошибку в переводе, когда Рон рявкнул на неё, заставляя замолкнуть. Близнецы откровенно веселились над представшей их глазам картиной, и Джинни охотно их в этом поддерживала. Их смешила нервозность Гермионы.       — Да не бойтесь вы так, уверен, каждый из вас получит больше СОВ, чем мы с Фредом вместе взятые, — попытался успокоить ребят Джордж, но это, конечно, не возымело эффекта.       Рон вцепился в столешницу, а его лицо приняло жуткое выражение, будто он ожидал не оценок за экзамены, а уведомления об отчислении из Хогвартса. Гарри же опустился на стул и выглядел более-менее спокойным, но трясущаяся нога выдавала его волнение.       Наконец, на горизонте показались три маленькие точки, и Гермиона вскрикнула, подорвавшись к окну. Точки, по мере приближения, всё больше и больше походили на сов. Миссис Уизли оттеснила девушку и распахнула створки, три большие и очень красивые птицы подлетели к дому и уселись в ряд на подоконнике. К лапе каждой из них были привязаны конверты.       Руки Гермионы тряслись настолько, что она еле как справилась с тесьмой, наконец, отвязав конверт с результатами. Она раскрыла его, задержав дыхание, и её глаза быстро забегали по строчкам. Пропустив вежливую и обязательную формальную шелуху в начале, она уставилась на результаты. Сердце девушки колотилось так сильно, ей казалось, она вот-вот упадёт в обморок.       Девять «Превосходно» и одно «Выше Ожидаемого» по защите от тёмных искусств. Она не могла поверить, что ей поставили высшую оценку почти по всем предметам, ведь она помнила каждую мелкую ошибку, которую допустила. Сама бы она ни за что не оценила свои работы так высоко. А вот результат по ЗОТИ казался ей более логичным, она справилась с практической частью экзамена далеко не лучшим образом, но всё же ей было обидно. Единственная «Выше Ожидаемого» в этом списке выделялась особенно, указывая на её неудачу. Учитывая, сколько времени она потратила на подготовку.       Она всё смотрела и смотрела на свои оценки, краем уха улавливая радостные восклицания Гарри и Рона, и ей не хотелось поворачиваться к друзьям. Она чувствовала себя так глупо. Сейчас оценки были не самым главным, перед всеми ними стояло нечто куда более серьёзное. Смертельно опасное. Но она ничего не могла с собой поделать, детские страхи провалиться в чём-либо и выложиться не на полную всё ещё сидели в ней, больно щипая изнутри.       Мерзкий внутренний голосок проснулся в её голове, начав корить, что она сделала недостаточно и могла бы справиться куда лучше. И ещё глупее она ощущала себя от того, что её друзья, наверняка, получили оценки хуже её, и при этом едва не скачут от радости. Грейнджер хорошо понимала, что тоже должна сейчас порадоваться, но чувство неудовлетворения никак её не отпускало.       — Гермиона, ну что там у тебя? — нетерпеливо спросила Джинни, заглядывая через её плечо в конверт. Гермиона дёрнулась, зачем-то прикрыв результаты.       ​— Неплохо, — она повернулась и посмотрела на друзей. Все они выглядели довольными, и ей пришлось приложить усилие, чтобы натянуть на лицо улыбку.       ​— Ну конечно, — Рон вдруг оказался возле неё и вырвал конверт из рук девушки, оставив её стоять с раскрытым от возмущения ртом. — Что и требовалось доказать — девять П и одна В, — он посмотрел на неё со смесью насмешки и неверия. — Ты в самом деле недовольна результатами, да?       ​— Неправда, — ответила Гермиона, но голос её прозвучал так слабо, что никто ей не поверил.       ​Близнецы расхохотались, а миссис Уизли подошла и чмокнула её в щёку, сказав, что очень ей гордится, заставив её лицо вспыхнуть румянцем. Гарри сидел за столом и широко улыбался.       ​— Ну, хоть в этом году экзаменов не будет, — радостно воскликнул Рональд, закинув руку Гермионе на плечо.       ​Ребята дружно покинули кухню, всё ещё обсуждая полученные оценки, а Гермиона думала о будущем. Она хотела связать свою жизнь с карьерой в министерстве, и десять СОВ безусловно позволяли ей свободно мечтать в этом направлении, но в то же время она совершенно не была уверена, чем именно в министерстве ей хотелось бы заниматься.       Она была в растерянности, и никак не могла решить ничего конкретного. С одной стороны, в волшебном мире было столько разумных существ, поставленных волшебниками в угнетённое положение, которым ей отчаянно хотелось помочь. А с другой, она всё чаще и чаще думала о науке и исследованиях. Это по-настоящему её увлекало: выискивать новую информацию в книгах было само по себе довольно интересно, но придумывать что-то новое самой — это совсем другой уровень.       ​Но если она выберет науку, возникала проблема. В мире магглов она бы точно знала, что делать, а вот в магическом мире всё было не так понятно. Она знала, что научными исследованиями занимались колдомедики, но к медицине девушка не питала особой любви. Ещё на ум приходили зельевары и алхимики, такие, как Николас Фламель, например. Она представила себя в кабинете Снейпа, нависшей над котлом с растрёпанными от паров волосами, и эта картина ей не понравилась. Она преуспела в зельях, но хотела ли она связать с ними свою жизнь? Определённо нет. Её ум был настолько гибок, что ей хотелось заниматься всем и сразу, а это было почти что невозможно.       ​Кто-то предложил выйти во двор и поиграть в квиддич трое на трое — тучи наконец-то разошлись, впервые за эту неделю, туман рассеялся и снова стало по-летнему тепло. Все согласились, и Гермиона тоже решила не отказываться. В конце концов, они уже давно не летали.       Она плелась в конце, чуть отстав от всех остальных, и Фред вдруг замедлил шаг, поравнявшись с ней. Они остановились на крыльце дома, пока Рон, Джинни и Гарри продолжали свой путь в сарай с мётлами, живо переговариваясь. ​Солнечные лучи скользили по лицу Фреда, подсвечивая голубизну глаз и выделяя веснушки, он сунул руки в карманы и просто смотрел на девушку сверху вниз, слегка улыбаясь.       — Что? — Гермиона опять терялась под его внимательным взглядом, чувствуя, как начинают потеть ладони.       ​— Да ничего, — он улыбнулся шире. — Ты отлично справилась с экзаменами. Я бы о таком и мечтать не мог.       ​— Ну, вы с Джорджем к этому никогда и не стремились, — гриффиндорка смутилась от неожиданного комплимента и нервно заправила выбившуюся кудрявую прядку за ухо.       ​— Это точно, — усмехнулся Фред. — Знаешь, в нашем магазине всегда будет припасено одно вакантное местечко для тебя, — он подмигнул ей, и Гермиона расширила глаза от удивления. Он что, предлагал ей работу?       ​— Ты серьёзно? Хочешь нанять меня продавщицей?       ​— Почему же сразу продавщицей? Я имею в виду сотрудничество с нами. С твоими мозгами, Грейнджер, мы тако-ое придумаем, весь мир будет в шоке, — Гермиона рассмеялась, а Фред смотрел на неё игриво, но в нём всё равно читалась серьёзность его предложения. — Изобретать вредилки на самом деле очень весело, но не так уж легко. Обычно мы часами просиживаем за книгами, чтобы найти нужную информацию, а ведь это твоё любимое занятие.       ​Они оба резко обернулись на громкий окрик — Рон и Джинни стояли вдалеке с мётлами наперевес и махали им, призывая поторапливаться. Фред двинулся им навстречу, и девушка последовала за ним.       ​— И всё-таки, подумай над тем, что я сказал.