***
Она ещё не раз возвращалась к их последнему моменту вместе, когда они скитались по лесам в этой чёртовой палатке без малейшего представления, что делать дальше. Ей было страшно и одиноко, несмотря на то, что она была не одна. Рон и Гарри сильнее поддавались действию медальона Слизерина и сводили её с ума своими бесконечными перепалками, но другого выхода у них не было, оставалось только терпеть. Она часто думала, как там Фред, надеялась, что он был в безопасности, хотя она понятия не имела, чем теперь занимались близнецы. У них не было никакой возможности связаться с внешним миром, и это убивало её. Ночные кошмары, давно позабытые, вернулись, тревожа её и без того расшатанную нервную систему, заставляя подрываться в те редкие часы сна, что ей доставались, когда она не дежурила у палатки. От постоянных видений, в которых её друзья, Фред или родители умирают всевозможными способами, у неё начиналась паника, и она просто лежала, глядя в потолок, стараясь выровнять дыхание, до боли сжимая кулаки, вдавливая ногти в ладони. Стараясь не зарыдать в голос, чтобы не разбудить сопящего на соседней кровати Рона и не напугать Гарри. Единственным спасением для неё стало радио, которое всё время слушал Рон, и на которое так отчаянно злился Поттер. Гермиона каждый раз неосознанно начинала прислушиваться к нему, когда диктор перечислял имена погибших, молясь про себя Мерлину, чтобы не услышать среди них знакомые. Однажды она чуть с ума не сошла, когда в длинном списке прозвучало имя Фред Уэсли. Сперва не осознав отличие в фамилии, она вскрикнула, а Рон вытаращил на неё глаза, лишь через секунду расслабившись. Напряжение от постоянного ожидания чьей-то смерти затуманивало рассудок, и Гермиона поняла, что нужно прекращать. Девушка углубилась в чтение книг, спасаясь от мыслей, бродящих в её голове по кругу, и на какое-то время это сработало. Лишь спустя долгие месяцы непрекращающегося кошмара она нашла своё успокоение, услышала его голос в «Поттеровском дозоре»… Пока Гарри спорил с Роном, был ли это Джордж или Фред, она не сомневалась ни секунды. Такой знакомый тембр, интонации, которые она знала лучше, чем свои собственные. Она легко могла представить, как именно он это говорит, как меняется выражение его лица, как появляется игривая улыбка и искорки озорства в глазах. Услышать его стало одновременно и облегчением, и пыткой, ведь Фред был так далеко и совсем не знал, жива ли она вообще. — Тебе есть что сказать нашим слушателям напоследок, Рапира? — это был Ли Джордан, извечный комментатор квиддичных матчей в Хогвартсе и хороший друг близнецов. Девушка улыбнулась, совсем не удивлённая выбору псевдонима Фреда — он действительно был как клинок, такой же острый на язык. — Конечно! — ещё бы, ему всегда было, что сказать. — С вашего позволения, я процитирую одного известного маггловского поэта: «Завидней жертвою убийства пасть, чем покупать убийством жизнь и власть», — Гермиона почувствовала, как по спине у неё бегут мурашки. Однажды он уже цитировал ей отрывок, причём из того же произведения. Может, это было зашифрованное послание для неё? Или она уже просто свихнулась. — Шекспир? — подал удивлённый голос Люпин, было слышно, что он улыбался. — Он самый. Надеюсь, наши слушатели не восприняли мои слова буквально, куда лучше не умирать совсем, — раздался дружный смех остальных мужчин, и Рон с Гарри тоже прыснули, согласно кивая. Смешного, конечно, в этом было мало, но в тёмные времена подобная реакция не казалась странной. Человеческая психика адаптировалась, как могла. — Это я так, чтобы вы помнили, что Сами-Знаете-Кто — вшивый трус. Но всё же, никогда не думал, что я это скажу, будьте осторожны и не ищите себе приключений на мягкое место. Пожалуйста. — Спасибо за мудрые слова, Рапира. Следующий пароль — Грозный Глаз, не пропустите эфир… — Ли болтал что-то ещё, но Гермиона уже перестала слушать. Она думала над тем, с какой интонацией Фред произнёс это его «пожалуйста». Точно так же он говорил с ней в ту ночь перед свадьбой и просил пообещать почти то же самое. Нет, ей точно не казалось, что это предназначалось для неё.***
Близнецы взяли свой последний еженедельный выходной перед началом учебного года, как Фред и обещал Гермионе, и они могли побыть вдвоём ещё немного времени. Перед долгим расставанием, предстоящим уже совсем скоро, у них остался всего лишь этот день, потом миссис Уизли обещала зайти вместе со всеми во «Всевозможные Волшебные Вредилки», когда они будут закупать всё к школе тридцать первого августа, и там они увидятся ещё раз, да ещё Фред решил, что обязательно придёт на вокзал провожать девушку, о чём он ей не собирался сообщать — пусть будет сюрприз. И того три дня. А потом месяцы разлуки. Парень не хотел об этом думать, поскольку это ужасно его расстраивало. Если бы он знал, что всё так выйдет, может, он бы и школу тогда не бросил, и они бы с Грейнджер ехали в поезде в одном купе и целый год доучивались бы вместе. Целый день они провели с друзьями играя в карты, болтаясь в саду и просто лениво валяясь на кроватях и полу в комнате Рона. Фреда раздражало, что Гермиона не хотела рассказывать о них остальным. Не считая того, что Джинни и Джордж и так всё знали, оставалось сказать лишь Рону и Гарри, но она отчего-то боялась. Ему это не было понятно, но он всё же принял её странное решение с уважением. Только было жаль, что он не мог сейчас положить голову ей на колени, а так хотелось… Он мог бы на всё наплевать и сделать это, наградив младшего братца наглой ухмылкой, было бы ужасно забавно посмотреть на его выражение лица, но он не хотел портить отношения с Гермионой, а потому довольствовался тем, что просто лежал на полу рядом с ней, сидящей на кровати, и едва касался своим коленом её ноги. Зато ночью, когда все ушли спать, он вытащил её на улицу, решив устроить романтическую прогулку под луной. Тонкий серебристый полумесяц висел в чёрном небе, окружённый мерцающими созвездиями. Казалось, что над ними горел целый миллиард звёзд — прелести жизни в сельской местности вдали от огней города, мешающих небесным светилам радовать людской глаз. Гермиона шла позади, ведомая им за руку, и постоянно врезалась в его спину, задирая голову ужасно высоко, с приоткрытым ртом разглядывая светящиеся точки. Фред оборачивался и улыбался, глядя на её восторженное лицо, радуясь, что ей нравилось смотреть на звёзды так же, как и ему. Он привёл её к пруду, где сейчас было непривычно тихо — ни лягушек, ни цикад не было слышно. Только лёгкий ветерок шевелил листву деревьев и высокую траву, создавая в воздухе призрачный шёпот. Уизли бросил олимпийку на землю, чтобы не было холодно спине, и лёг на неё. Гермиона тоже опустилась рядом, и оба они устремили взгляды наверх. — Красиво, правда? — Я обожаю ночное небо, — девушка сложила руки на животе, в её глазах, казавшихся сейчас чёрными, отражался звёздный свет. — В родительском доме звёзд видно куда меньше, чем здесь. А в Хогвартсе их, наоборот, кажется, ещё больше. Смотри! — внезапно воскликнула она, указывая пальцем куда-то в сторону луны. — Метеор. Ты видел? — Видел, — соврал Фред, всё это время неотрывно смотревший на Грейнджер. — Разве это не падающая звезда? — Фред, что у тебя по астрономии? — она повернула голову к нему и рассмеялась. — Ну как звёзды могут падать? Они же огромные, если одна из них упадёт, вселенная просто схлопнется. Это метеоры падают, в августе всегда идут метеоритные дожди, между прочим. — Мне нравится, когда ты умничаешь, — она смущённо отвела глаза, снова уставившись в небо, а Уизли протянул руку, легонько касаясь её ладони, переплёл их пальцы. — Покажи мне какое-нибудь созвездие, — она задумалась на мгновение, внимательно рассматривая небосвод, закусив губу, а потом придвинулась к Фреду, практически прижавшись щекой к щеке, и принялась показывать на точки. — Видишь, это созвездие Близнецов. Вон та яркая звезда — Поллукс, а та, что рядом — Кастор. Это греческая мифология, — пояснила она, уловив вопросительный взгляд парня. — Поллукс был сыном Зевса, а Кастор — смертного царя Спарты. — Но они же близнецы, как у них могут быть разные отцы? — Не ищи логики там, где её нет. Это же древние греки, их пантеон богов ужасно запутанный. Так вот, братья были неразлучны с самого рождения, они выросли настоящими героями своей Родины, спасали похищенных принцесс, сражались с чудищами и злодеями и всё такое, ну, стандартный набор для детей богов, — Фред прыснул, девушка же продолжила. — В конечном итоге в одной из битв Кастор погиб, а Поллукс взмолился Зевсу, чтобы тот забрал и его тоже — он не хотел жить без брата. Но, так как он был полубогом, Зевс вознёс его на небо, а его смертный близнец остался в Элизиуме — это что-то вроде рая для людей. Поллукс отказался жить на небесах без брата, и тогда Зевс позволил им проводить один день на небе, а другой — в Элизиуме. За такую искреннюю братскую любовь образы Кастора и Поллукса поместили на небо в созвездие Близнецов. — Гермиона, в этом мире осталось хоть что-то, что ты не прочитала? — она покачала головой, усмехнувшись, снова переплетая пальцы с Фредом и положив голову ему на плечо. — Невозможно прочесть всё, на это жизни не хватит. — Бьюсь об заклад, ты бы этого хотела, — она закатила глаза, но рассмеялась вместе с ним. Уизли обнял её крепче, целуя в макушку. — Но ты права, жизнь коротка, и я бы уж точно не стал тратить её на изучение греческой мифологии. — Почему же? Это довольно интересно, хоть и непонятно местами. — Нет уж, я предпочитаю старых добрых англичан. «Жизнь — сказка в пересказе Глупца. Она полна трескучих слов и ничего не значит», — продекламировал он громко и с выражением, театрально взмахнув рукой перед собой. Гермиона приподнялась на локте, шокировано уставившись на парня. — С каких это пор ты цитируешь Шекспира?! Ты что, читал «Макбет»? — А что тут такого? Ты, наверное, думала, что я вообще книг не читаю? — Нет, вовсе нет! Просто я не ожидала, что ты станешь читать что-то подобное. Многие магглы находят его скучным, — Фред пожал плечом, переворачиваясь на бок, лицом к Гермионе. — Мне так не показалось. Кстати, ты знала, что Шекспир возможно был волшебником, а вовсе не магглом? Есть косвенные доказательства, что его мать была ведьмой, а он — полукровкой, — Грейнджер смотрела с неподдельным интересом, было очевидно, что об этом она слышала впервые. — Ага, наконец-то, я знаю что-то, чего не знаешь ты! — В какой книге ты это прочёл? Нужно будет найти её в библио… ай! — она захохотала, прервавшись на полуслове, когда Фред рывком подмял её под себя. Он навис над ней, касаясь лица свисающей чёлкой. — Ты неисправима, — и парень увлёк её в долгий поцелуй, наслаждаясь тем, как она уже привычно запустила пальцы в его волосы.***
Лёжа на холодном мраморном полу Малфой-мэнора девушка уже смирилась с исходом: она была уверена, её ждёт скорая смерть от руки Беллатрисы Лестрейндж. Замученная пытками, Гермиона молча слушала, как размеренно капают капли её крови на этот потрясающе красивый и, наверное, жутко дорогой мрамор. Лицо было мокрым от слёз, но она больше не могла плакать. Не было сил. Всё, о чём она думала — лишь бы Фред жил. Лишь бы он справился с потерей. Она очень надеялась, что он сможет, потому что сама бы она вряд ли смогла. Но судьба сжалилась над ней, над всеми ними, и уже меньше, чем через каких-то полчаса, она лежала в мягкой постели в коттедже Ракушка — доме Билла и Флёр. Слух ласкал мягкий прибой океана, доносившийся из раскрытого окна. Ей подумалось, как было бы прекрасно жить в похожем месте с Фредом. Им сказали, что они с Джорджем были здесь совсем недавно, он спал на этой же самой кровати, и она ужасно пожалела, что бельё успели сменить. В ванной комнате обнаружилась его бритва — Билл сказал, что Фред забыл её здесь — Гермиона долго вертела её в руках, представляя, как он держал её, как лезвия касались кожи там, где отчаянно желали быть её пальцы. Это походило на сумасшествие, но она и не отрицала. Она действительно сходила с ума без него. Наконец, череда событий привела золотое трио в Хогвартс, где всё и закончилось. Грейнджер очень отчётливо помнила момент, когда снова увидела Фреда Уизли. В Выручай-комнате было ужасно много народу, и люди продолжали прибывать, раздражая несчастного Аберфорта, дом которого внезапно стал проходным двором для кучи студентов. Она стояла спиной к двери, когда услышала его смех и громкий голос, привлекающий внимание всех присутствующих. Гермиона обернулась, встретившись с ним взглядом, и не смогла сделать и шага навстречу. Он отчего-то тоже не торопился бежать к ней с объятиями. Видимо, сказалась слишком долгая разлука, они успели отвыкнуть друг от друга, и девушка почувствовала укол страха. Она постаралась улыбнуться ему как можно теплее, и он ответил привычной широкой улыбкой, но они так и остались стоять в разных концах комнаты, занятые разговорами с другими людьми. Когда все начали расходиться, Фред оказался возле неё. Он потянул её за руку куда-то, и через несколько секунд Грейнджер обнаружила себя прижатой к стене за старым гобеленом в пустом коридоре. Его губы так внезапно обрушились на неё, что она едва не потеряла равновесие и точно бы упала, если бы он не держал её крепко за талию. Она целовала его в ответ, и всё это было так сбивчиво и беспорядочно, они то и дело ударялись зубами, сталкивались лбами и оба задыхались от нахлынувших чувств. Гермиона всхлипывала сквозь поцелуй, а слёзы не успевали скатываться по щекам, смазываясь от соприкосновений с кожей Фреда. Они с трудом заставили себя оторваться друг от друга, понимая, что у них нет на это времени. — Грейнджер, давай поженимся? — она рассмеялась совершенно искренне, просто потому что он как всегда говорил что-то максимально несоответствующее обстановке, вот только это не было шуткой. — Я серьёзно, — он выпустил её из своих рук, а сам опустился на одно колено и достал из кармана что-то маленькое. Гермиона не сразу поняла, что это была металлическая крышка от бутылки. Фред взмахом палочки превратил её в странного вида кольцо и протянул девушке. — Ты выйдешь за меня, Миона? — она закрыла лицо руками, продолжая плакать и смеяться, а он встал и взял её ладони в свои, заглянув в карие глаза. — Ну же, соглашайся! Ты же знаешь, я буду идеальным мужем. А если со мной что-то случится, у меня есть близнец, — он забавно улыбнулся ей, подмигивая. — Никто не заметит разницы! — Не шути так, — она покачала головой, не в силах сдерживать улыбку, от которой уже щёки болели. — Ну так что, ты согласна? Решай скорее, у нас мало времени, — они слышали несколько голосов, зовущих их откуда-то из коридора. Наверняка, Гарри и Рон потеряли подругу. Грейнджер, хоть и не ожидала получить предложение руки и сердца так скоро, была абсолютно уверена в своём ответе, ей даже не нужно было раздумывать об этом. — Да, — выдохнула она, и он подхватил её за талию и закружил в воздухе, заставив её взвизгнуть, а когда поставил на место, надел на палец импровизированное кольцо и поцеловал в губы. Ей казалось неправильным чувствовать себя такой счастливой в разгар войны, люди умирали прямо сейчас, но у неё в груди щемило вовсе не от печали и страха.***
Им всё же пришлось выйти из своего укрытия и разделиться: Гарри отправился с Полумной в башню Когтеврана, а они с Роном спустились в Тайную Комнату, прихватив оттуда парочку клыков Василиска и заодно уничтожив ещё один крестраж. Рон позволил ей сделать это, и теперь Гермиона чувствовала себя так, словно ей было под силу абсолютно всё. Ощущение кольца на пальце странно подбадривало её, напоминая — когда всё это закончится, у них с Фредом будет счастливое будущее. А в следующий момент она бежала по коридору вместе с друзьями, когда смех её жениха раздался где-то сбоку. Они повернули головы, увидели Перси и Фреда, стоявших с весёлыми лицами у стены. Гермиона хотела позвать его, но раздался оглушающий взрыв — стена рухнула. Её отбросило в сторону взрывной волной, так же, как Гарри и Рона. Она ничего не слышала несколько секунд, но потом душераздирающий крик Перси заполнил собой всё пространство. Её сердце пропустило несколько ударов, она совсем не помнила, как подбежала к груде камней и голыми руками, совершенно позабыв про магию, пыталась оттащить их с лежащего на полу тела. Это было так странно, видеть его таким. Улыбка застыла на его красивом лице, и ей казалось, что сейчас он откроет глаза и рассмеётся, скажет, что разыграл их всех. Но этого не происходило. Пожиратели были где-то поблизости, Перси кричал и плакал, Рон смотрел вокруг безумными глазами, и даже Гарри был в шоке. Грейнджер понимала, что они расплатятся и своими жизнями тоже, если не будут двигаться. Собрав всю волю в кулак, она дала указание братьям Уизли оттащить Фреда в сторону так, чтобы его не нашли приспешники Волдеморта, и заставила ребят бежать дальше, ощущая, как внутри неё разрастается чёрная бездна. Когда всё закончилось, Тёмный Лорд был повержен, и все пытались прийти в себя после битвы, она обнаружила то, что вернуло её в реальность — Фред был жив. Его тело сложили вместе с остальными в Большом Зале, и все уже успели начать оплакивать его, а потом мадам Помфри несколько раз провела над ним палочкой и с изумлением уставилась на остальных Уизли. — Пульс есть, — миссис Уизли не сразу поняла, что только что сказала целительница, а когда до неё дошёл смысл её слов, она громко вскрикнула, тут же зажав рот рукой. Гермиона даже не могла в полной мере осознать, каким же это было облегчением. Она лишь тупо смотрела, как его кладут на носилки и экстренно отправляют в Мунго с другими ранеными. Но девушка не знала, что самое трудное будет впереди. Время шло, а Фред не приходил в себя, оставаясь в бессознательном состоянии. Целители констатировали тяжёлый ушиб головного мозга, множественные переломы, разрывы внутренних органов — травмы не были так страшны, поскольку были получены не от тёмных проклятий, но, видимо, какое-то из них, направленное на разрушение стены, всё-таки срикошетило в парня. Доктора не давали никаких прогнозов, единственное, что можно было делать — это ждать. И Гермиона ждала. Она днями и ночами сидела у его постели, нервно теребила подаренное им колечко, разговаривала с ним, гладила по волосам и очень старалась не плакать, понимая, что слёзы ему не помогут. Сначала вместе с ней в больнице оставались поочерёдно все члены семьи Уизли. Молли была готова ночевать там, если бы Артур не убедил её, что дома она нужнее. Вместе с Джинни приходил Гарри, Флёр заглядывала пару раз, сопровождая Билла. Как-то раз даже Чарли приехал. Всем им было тяжело переносить эту неизвестность, но тяжелее всего, пожалуй, было Джорджу. Он находился рядом с Фредом ровно столько же времени, сколько и сама Гермиона. Парень не мог заставить себя открыть их магазин без своего близнеца, а потому имел уйму свободного времени. Он рассказывал брату обо всём, что происходило в мире после победы, делился ежедневными новостями или просто говорил о всякой ерунде. Он рассказал, что сошёлся с Анджелиной Джонсон, и девушка даже несколько раз приходила вместе с ним. Гермиона помнила, что когда-то давно Фред встречался с ней, и более того, его первый раз был тоже с ней, и когда она об этом узнала, то жутко заревновала, но сейчас ей было всё равно. Если бы Фреду помогло присутствие бывшей девушки, Гермиона бы лично заставила её сидеть около него двадцать четыре на семь. Но ему ничего не помогало.***
На улице было пасмурно, с самого утра накрапывал мелкий дождик. Двадцать девятого августа Гермиона всё ещё не была готова принять решение. Минерва Макгонагалл прислала ей письмо с предложением с первого сентября вновь вернуться в Хогвартс и закончить обучение, и девушка до сих пор не знала, поедет ли. Гарри и Рон сразу же отказались доучиваться. Ещё бы, они считали, что, пройдя целую войну, могут смело считаться первоклассными специалистами в ЗОТИ, заклинаниях и много в чём ещё. Девушка была с ними не согласна. Она, конечно, понимала, что теперь, когда они втроём считались героями магической Британии, им можно было не то что школу не заканчивать, а вообще делать всё, что угодно, но это не отменяло того факта, что она хотела получить корочку об образовании. Хотя она всё ещё не знала, чем вообще будет заниматься. Ей абсолютно ничего не хотелось, а всё своё свободное время она проводила в Мунго. То, что Фред так и не вышел из комы, являлось основной причиной, по которой она не хотела возвращаться в Хогвартс. Она просто не могла оставить его. Дождь усилился, Гермиона поднялась с кресла, ставшего практически родным за прошедшие четыре месяца, подошла к окну, обхватив себя руками. До начала учебного года оставалось всего три дня, а у неё ничего не было куплено. Ни перьев, ни мантии, ни пергаментов, ни учебников. Она глубоко вздохнула и повернулась к Фреду. Парень лежал неподвижно, лишь его грудь мерно вздымалась и опускалась, изредка подрагивали светлые ресницы. Его лицо было таким спокойным, казалось, что он просто спит. Девушка подумала, что ужасно устала ждать чуда. Что, если оно и вовсе не произойдёт? Она уже задавала этот вопрос врачам: что будет, если он никогда не очнётся. Ей ответили, что они не имеют права прекращать уход за безнадёжными больными, а потому он просто будет лежать здесь, в отдельной палате, скрытый от посторонних глаз столько, сколько потребуется. Хоть целую вечность. Дверь палаты тихонько скрипнула, на пороге появилась миссис Уизли со сложенным зонтом, с которого капала вода. Изрядно похудевшая от длительного стресса, она выглядела постаревшей лет на десять. Женщина добродушно улыбнулась Гермионе, уже давно не удивляясь её постоянному присутствию рядом с сыном, присела на краешек кровати, привычно взяла Фреда за руку. Посидев так какое-то время, она достала из сумки запакованный контейнер и поставила его на тумбочку. — Я принесла тебе обед, дорогая, — Гермиона, ушедшая в свои мысли, вздрогнула от голоса Молли и тут же благодарно улыбнулась ей. Если бы не она, Грейнджер уже сама бы слегла от истощения. — Ешь, пока горячее. — Большое спасибо, — взмахом палочки она призвала контейнер к себе, открыла его и принялась жевать запечённые овощи. Под ними оказалось несколько ломтей индейки, и Гермиона хмыкнула про себя, подумав, что это слишком здоровая еда. Вероятно, Молли чересчур о ней беспокоилась. — Очень вкусно, как всегда. — О, брось, — женщина небрежно махнула рукой и вернула всё своё внимание к сыну. Они с Гермионой делили между собой ежедневные обязанности: протирать кожу Фреда влажной марлей и кормить его специальными растворами, вливая их в трубку, торчащую из его носа. Вообще, этим могли заниматься и санитары, но они с Молли настояли, что будут делать это сами. Миссис Уизли наполнила таз тёплой водой, смочила марлю и провела ей по лбу парня, заботливо убрав отросшую чёлку, чтобы не промокла. — Как поживает Флёр? — Гермиона была рада узнать, что девушка беременна. Они с Биллом ждали девочку, и Молли была просто счастлива, наконец, в скором времени стать бабушкой. Давняя неприязнь свекрови к невестке бесследно исчезла ещё тогда, когда Билла покусал оборотень, и с тех пор миссис Уизли души не чаяла в жене старшего сына. — С ней всё хорошо, правда, говорит, токсикоз замучил. Ну, это ничего. Когда я носила близнецов, я вообще ничего не могла есть половину беременности, тошнило жутко, — она улыбнулась, вероятно, предавшись воспоминаниям, её рука с тряпкой так и зависла над грудью Фреда. Потом женщина как-то резко пришла в себя и продолжила обмывать его. Закончив с верхней половиной тела, она бросила марлю в таз, расплескав немного воды вокруг и подняла на девушку печальный взгляд. Гермиона отставила уже опустевший контейнер в сторону, чувствуя, что Молли собирается ей что-то сказать. Она молча сверлила Грейнджер глазами, а потом, наконец, заговорила быстро и сбивчиво: — Гермиона, я очень тебе благодарна, что ты не оставляешь моего мальчика, но мне так тебя жаль! Пожалей и ты себя. Ты молодая девушка, красивая и умная, у тебя ещё столько всего впереди, тебе надо вернуться в школу, надо жить дальше, понимаешь? — закончив свою речь, Молли умоляюще смотрела на неё, а Гермиона опешила. Истеричный смешок вырвался из её горла, и она рассмеялась, совершенно не зная, как ещё на это реагировать. — Вы предлагаете мне забыть Фреда? Двигаться дальше? Как я могу?! — миссис Уизли выглядела испуганной, и Грейнджер немного пришла в себя, осознав, что только что накричала на бедную женщину. Она отступила на шаг назад, вновь обхватывая себя руками в защитном жесте, и опустила глаза. — Я люблю его, — проговорила она уже куда тише. Еле слышно, но Молли уловила её слова. — Ужасно сильно люблю. И я не хочу жить дальше без него. Думаю, вы меня понимаете. Если бы Артур лежал здесь на его месте, вы бы смогли просто перестать приходить и продолжить обычную жизнь? — Молли покачала головой, слёзы брызнули из её глаз, и Гермиона тоже не смогла сдержаться. Она подсела к женщине, та обняла её крепко, продолжая плакать почти навзрыд. — Если он никогда не очнётся? — Гермиона с трудом разобрала вопрос сквозь всхлипы и судорожные вздохи. Девушка погладила Молли по спине, её собственные слёзы течь перестали, потому что она приняла решение: ей не нужна никакая корочка об окончании Хогвартса, не нужна никакая карьера, пусть ей хоть пост министра магии предложат. Всё это было ей совершенно не нужно в жизни, если там не будет Фреда Уизли. И она почувствовала уверенность, что он обязательно очнётся, рано или поздно, и она будет его ждать. — Всё будет хорошо, миссис Уизли. Всё будет хорошо.***
Это случилось в октябре. Гермиона как обычно сидела в кресле в палате и читала книгу, как вдруг хриплое «привет» заставило её подпрыгнуть на месте и выронить тяжёлый томик полного собрания сочинений Шекспира. Он с грохотом упал на пол, оставив за собой звенящую тишину. Девушка смотрела расширившимися глазами на кровать, где Фред лежал и улыбался ей. Она решила, что сошла с ума, или ей померещилось, но он снова заговорил: — Это что ещё за херня… — парень заметил торчащую из носа трубку и резко выдернул её, зашипев от боли. Это привело Гермиону в чувства. Она пулей вылетела из палаты, провожаемая недоумевающим взглядом Фреда, но так было нужно. Целители ещё в самом начале дали чёткие указания, что, когда он очнётся, нужно немедленно их позвать. Последствия такой долгой комы могли быть непредсказуемыми. Через пару минут девушка вернулась в палату с двумя колдомедиками в лимонно-жёлтых мантиях, и её сразу же попросили подождать за дверью. Четверть часа, показавшиеся ей бесконечностью, она металась туда-сюда по длинному коридору, проходящие мимо целители и пациенты косились на неё, но она их не замечала. Всё, о чём она могла думать, было пробуждение её парня, спустя почти полгода беспробудного сна. Наконец, дверь открылась, и ей разрешили войти. Фред сидел, опираясь на вертикально поставленную подушку, скрестив руки на груди, явно недовольный манипуляциями, которые провели с ним врачи. Увидев девушку, он подорвался с места, но был тут же остановлен целительницей. Женщина чуть ли не на пальцах объясняла ему, что его организм ослаблен, и ему нужен отдых, а он возмущался, что и так пол жизни провалялся, и если пролежит ещё хотя бы одной минутой больше, то просто взорвётся. Ведьма вздохнула, но встать ему всё же не позволила. — Сейчас вам принесут зелья для восстановления сил и энергии, затем мы немного поколдуем над вами, а потом вас покормят нормальной едой, и только после этого я разрешу вам вставать, мистер Уизли, — она пресекла его недовольное ворчание строгим взглядом, выставив указательный палец перед собой. — И не дольше, чем на час в день. Каждый день будем увеличивать время. — То есть, вы хотите сказать, что я сейчас не отправлюсь домой?! — целительница отрицательно мотнула головой. — Гермиона, скажи им! Я хочу домой. Мне здесь не нравится! — Фредди, я всё понимаю, но тебе нужно соблюдать все рекомендации врачей, — она слабо улыбнулась ему, до сих пор плохо веря в происходящее. — И ты туда же! Ладно, — парень вздохнул, сдаваясь, — мучайте меня, сколько хотите. Целители вышли, оставив их наедине, и это было так странно. Гермиона уже успела привыкнуть к тому, что Фред не отвечал ей, привыкла не видеть его голубых глаз, а сейчас девушка осознала, насколько сильно она, оказывается, по нему скучала всё это время. Она медленно подошла к кровати, опустилась на её край, стараясь держать себя в руках, чтобы не перегружать его эмоциями, как рекомендовали доктора, а потом сорвалась и кинулась ему на шею, с безграничной радостью чувствуя его руки вокруг своего тела. Все страхи, терзавшие её столько месяцев подряд, в миг отступили перед ощущением забытого счастья. Ничего больше не имело значения. Только он. Гермиона отпрянула от Фреда, когда дверь снова распахнулась, и в палате появились практически все Уизли, за исключением Чарли, который был в Румынии, и Билла, с которым было сложно связаться, когда тот был на работе. Родители, братья и сестра кинулись обнимать очнувшегося, целители, вошедшие следом, пытались остановить их, но это было совершенно бесполезно. В комнате воцарился полный балаган, но с приятным фоном, от которого не хотелось убежать в тишину. Гермиона ужасно устала от неё за эти месяцы. Фред быстро пошёл на поправку. Он полностью восстановился меньше, чем за две недели, и вернулся в Нору на какое-то время, поддавшись уговорам матери. Молли никак не хотела отпускать сына жить в холостяцкой квартире с его близнецом после такого, а потому настояла на своём. Джордж тоже вернулся домой, не желая оставаться без брата в одиночестве. Правда, вообще-то он всё это время жил с Анджелиной, но девушка всё понимала и не стала мешать воссоединению братьев. Всё вернулось на круги своя: близнецы жили в своей старой комнате в Норе, а Гермиона вновь осталась в комнате с Джинни, которую Макгонагалл отпустила из Хогвартса на несколько дней. Грейнджер не заводила с Фредом разговоров о его предложении, боясь, что он мог и вовсе об этом забыть или передумать, но трансфигурированного из бутылочной крышки кольца с пальца не снимала. Одним из вечеров, когда все уже разошлись по комнатам, девушка сидела у него на коленях в гостиной. Пламя трещало в камине, отбрасывая длинные тени на стены, упырь отчаянно колотил по трубе, завывая в унисон с холодным осенним ветром. Гермиона ласково перебирала волосы парня, ставшие опять короткими, как раньше, а он жался к ней, как кот, разве что не мурчал. Фред перехватил её левую руку, останавливая, и виновато посмотрел на неё, погладив пальцами кольцо. — Ты думаешь, я передумал? — Я думала, ты забыл. Не хотела на тебя давить. — Глупости! Я позвал тебя замуж, и, если бы не эта чёртова кома, ты бы уже была Уизли, — он спихнул её на диван, а сам снова встал перед ней на колено. Девушка отчего-то начала смеяться, но Фред шикнул на неё с серьёзным видом, так что она зажала рот рукой, продолжая посмеиваться. — Гермиона Джин Грейнджер, — прочистив горло, начал он торжественно, — ты выйдешь за меня? — парень пошарил в карманах брюк и выудил оттуда симпатичную бархатную коробочку глубокого синего цвета. Он открыл её, и гриффиндорка ахнула, перестав хихикать. — Фред, ну зачем?! — Что значит, зачем? Ты же не думала, что это, — он тронул её за безымянный палец, где было надето ненастоящее кольцо, — я подарил тебе всерьёз? Или ты собиралась всю жизнь так и проходить в нём? Снимай, — приказал он тоном, не терпящим возражения, и Гермиона послушно стянула с пальца безделушку. На её место Уизли надел тоненькое, но очень красивое колечко из белого золота с небольшим аккуратным камнем, похожим на бриллиант — девушка плохо в этом разбиралась. Но она могла точно сказать, что оно нравилось ей куда больше прошлого. Гермиона сползла с дивана на пол, крепко обнимая Фреда, сцепив руки за его спиной. — Выбирай месяц. — Что? — Месяц, когда хочешь сыграть свадьбу, — девушка задумалась ненадолго, больше для вида, поскольку она уже не раз размышляла об этом раньше и имела чёткое представление о том, какой будет их свадьба, где и когда. Она помнила, как красиво было на свадьбе у Билла и Флёр, и тоже хотела устроить этот праздник здесь, в Норе. Сделать это летом было бы просто замечательно, но у неё больше не было сил ждать так долго. Зима подходила прекрасно. Белоснежный снег, под цвет платья, будет создавать по-настоящему волшебную атмосферу. — Декабрь. Давай поженимся в декабре.***
Зелье, наконец, изменило цвет на светло-голубой, напоминая оттенком небо в безоблачную погоду, и Гермиона прекратила помешивать его, отложив палочку в сторону. Она налила часть приготовленной жидкости в стеклянный флакон, закупорила его крышкой, подняла на свет, ещё раз проверив цвет. Всё было сделано верно. На этот раз она почти не сомневалась в рецептуре, но проверить всё же требовалось. Фред и Джордж должны будут вот-вот освободиться — рабочий день уже подходил к концу. Девушка сняла с себя чёрный фартук, повесив его в шкафчик у дальней стены, поправила волосы простым заклинанием, которому её когда-то научила Джинни, и открыла дверь подсобки. В магазине было тише, чем она ожидала, а значит, покупатели уже разошлись. Она поднялась по лестнице наверх, прислушиваясь к жужжанию и треску товаров, и вышла в торговый зал. Джордж стоял у кассы, пересчитывая выручку, а Фреда нигде не было видно. — Миссис Уизли, — молоденькая помощница Нэнси кивнула девушке, проходя мимо неё. Гермиона до сих пор не могла привыкнуть, что теперь люди обращались к ней так. Для неё в этом мире существовала только одна миссис Уизли, и это была Молли, а вовсе не она сама. Она кивнула работнице в ответ, направляясь дальше. — Где Фред? — Джордж как раз закончил считать деньги, вписывая в журнал полученную кругленькую сумму с довольной улыбкой. — Он на втором этаже, закрывает стеллажи, — парень махнул рукой в сторону широкой лестницы, располагавшейся в центре зала и ведущей наверх. Девушка подняла глаза и увидела своего мужа, ловко орудующего палочкой. Стеклянные дверцы одна за одной захлопывались, скрывая собой полки с особыми товарами, предназначенными специально для аврората. Фред взмахнул палочкой в последний раз и спустился вниз. Он закинул руку на плечо Гермионе и быстро поцеловал её в губы, игнорируя брата, изобразившего рвотные позывы. Джордж всегда так делал, когда они начинали целоваться перед ним, хотя сам вёл себя ничуть не лучше с Анджелиной! — Сварила зелье? — Гермиона подумала, что это было ужасно смешно — то, что в их семье это было нормальным вопросом в конце дня. В обычных семьях муж спрашивал жену сварила ли она суп. Она кивнула, достав из кармана флакончик с голубой жидкостью, и вручила его Фреду. — Отлично! Ты у меня такая умница, — он ещё раз поцеловал её в щёку, а потом откупорил флакон, приподнял его, будто бокал шампанского. — Ну, ваше здоровье, — Джордж хохотнул и принял флакон из рук брата после того, как тот сделал глоток. Они оба приняли зелье, а Гермиона достала из ящика стола блокнот, приготовившись записывать результаты тестирования. Она озаглавила страницу номером опытного образца и предварительным названием будущего товара: пузырящая радость. На Фреда она подействовала раньше, чем на Джорджа. Он громко икнул, а из его рта вырвалась струйка круглых голубоватых пузырей, похожих на мыльные, а потом парень рассмеялся. Джордж присоединился к нему через пол минуты, а спустя ещё несколько минут они уже вовсю хохотали, не в силах остановиться, по всему магазину летали пузыри, периодически лопаясь с громким хлопком. Всё было идеально, так, как и задумывалось. Единственным побочным эффектом, которого они не ожидали, было окрашивание волос в ярко-голубой цвет, но так было даже забавней, и они решили оставить рецепт зелья как есть. Гермиона смеялась вместе с парнями, а потом близнецы и её заставили стать подопытной, так что теперь они втроём стояли посреди магазина с голубыми волосами и в окружении пузырей, переливающихся в свете ламп всеми цветами радуги, и сгибались пополам от хохота. Девушка вдруг подумала, что у неё в жизни было абсолютно всё, о чём она и мечтать не могла: любимая работа, любимый человек рядом, друзья, прошедшие с ней и огонь, и воду. Она могла легко назвать себя по-настоящему счастливой сейчас, смотря на Фреда, покрасневшего от долгого смеха. Каждый день она благодарила Мерлина за всё это и не понимала, чем заслужила лучших людей рядом с собой. — Я думаю, нам всё-таки нужно сделать противоядие, — с трудом произнёс запыхавшийся Джордж, только что переставший смеяться. Его волосы постепенно возвращались обратно к рыжему цвету. — Согласен, у меня уже живот болит! — Фред всё ещё посмеивался, хотя и его голубая причёска начала превращаться в обычную. Он откинул чёлку со лба движением головы, приблизился к Гермионе и вновь обнял её. — Ну что, пора домой?