Mission for the Mandalorian

      — Опусти бластер. Медленно.       Темный меч в руках Гидеона был не просто мечом — это было джедайское оружие, световой клинок, который мофф держал над головой Грогу. Тот был в наручниках, смотрел на Дина испуганным взглядом и очень тихо стонал. Дин тут же подчинился, опустил бластер на пол, так же медленно поднялся, стараясь не совершать лишних движений. Наличие в камере моффа испугало и обезоружило мандалорца еще до того, как он подчинился его словам.       — Отдай ребенка, — сказал Дин, чувствуя, как слова продираются по горлу с трудом. Мофф скривил губы, совсем не в улыбке.       — Ему и здесь хорошо, — ответил он, провел мечом над ушами малыша, и тот боязливо опустил голову. Его пытали тут? Пугали этим мечом? Все это время Дин надеялся, что успеет вовремя и вытащит Грогу из плена имперца до того, как его решат убить, но теперь понимал, что за каждое его промедление малыш мог расплачиваться болью и страхом.       — Завораживающее зрелище, не так ли? — произнес мофф. — Этот меч. Раньше он принадлежал Бо-Катан, которая, насколько я знаю, сейчас пробирается к капитанскому мостику в поисках… меня.       — Мне не нужны ни этот меч, — выдохнул Дин, нутром понимая, куда ведет этот монолог, — ни ты сам. Только ребенок.       Гидеон прищурился, скользнул взглядом по фигуре мандалорца, задержался на копье за его спиной. Догадался? Нет, скорее оценивал силы. Дин не мог знать, насколько хорошим бойцом он был, но понимал, что тактик из моффа превосходный, а большинство своих противников он побеждал, вероятно, хитростью. Тара говорила, что он умен и его нельзя недооценивать.       Но Дин не планировал с ним драться. Ни здесь, в тесной камере, где был слабый и беззащитный Грогу. Ни в коридоре, где мофф ориентировался лучше мандалорца. Ни на капитанском мостике, где их ждали Бо-Катан и остальные, и тогда Гидеон был бы проблемой наследницы Мандалора, а не его.       — Ты пришел за ребенком, который тебе так дорог, похвально, — сказал вдруг мофф. — Ты можешь забрать его, он мне больше не нужен.       Неужели?       — Видишь ли, — продолжил он, когда Дин не двинулся с места, — я получил все, что мне было необходимо. Его кровь. Уникальное вещество. Этот ребенок обладает великими способностями, которые могут восстановить равновесие в галактике. Я всего лишь хотел изучить ее.        И для этого мотался за бедным малышом по всему Внешнему кольцу, не скупясь оставлять за собой горы жертв. Моффу нельзя было верить, но что-то в его словах сейчас подкупало. Вероятная надежда на спокойный исход для миссии Дина, возможно.       — К чему ты ведешь? — спросил мандалорец. Мофф сразу же сделался серьезным, словно действительно говорил правду.       — Ты можешь забрать создание, что значит для тебя так много, и уйти. Но тебе придется пройти со мной до капитанского мостика и отозвать Бо-Катан и ее шайку дикарей. Вы покинете мой крейсер, и мы с вами никогда и ни при каких обстоятельствах больше не пересечемся.       — Ваши с Бо-Катан дела меня не касаются, — отрезал Дин. Откуда бы у моффа были справедливые условия для сделки? Откуда бы у него вообще была справедливая сделка… — Как я уже сказал, ты можешь оставить себе Темный меч, я не претендую на трон Мандалора.       Гидеон вдруг вспыхнул — округлил на мгновение глаза, сжал рукоять меча посильнее и даже поднял его выше, давая Грогу возможность свободно вздохнуть.       — Это девчонка рассказала тебе? — неожиданно спросил он, и Дин второй раз за последние минуты почувствовал, как сердце проваливается в желудок. — Моя дорогая Сара, которая так мечтала вспомнить себя. Она знала, что значит этот меч, я рассказал ей. Не думал, что она запомнит — ее память такая нестабильная штука.       Мофф осклабился, опустил меч вдоль тела, даже расслабился, чувствуя, как все напряжение вливается в тело Дина с каждым его вдохом.       — Я удивлен, что ты не спрашиваешь о ней. Уже знаешь, что я отослал ее на Джеонозис? — Дин непроизвольно сжал руки в кулаки, и Гидеон заметил это и продолжил говорить, растягивая слова. — Ее встретил доктор Эвазан, хирург, который придумал пытки с гимером. Знаешь, что с ней сейчас делают? Окунают в гимер, насовсем. Даже если ты когда-нибудь доберешься до нее, то получишь только пустышку, куколку без сознания.       Он и прежде представлял, как Тара плавает в колбе с гимером, почему-то картинка въелась в мозг и транслировалась всякий раз, как речь заходила о пытках девушки. Это пугало и после первого ее рассказа, когда она созналась, что не помнит себя из-за анестетика. Теперь это пугало еще сильнее, хотя Дин пообещал себе не думать о том, что происходит сейчас на Джеонозисе.       Грогу простонал, возвращая его в тело, мандалорец переступил с ноги на ногу, разжал пальцы рук.       — Тебе было бы проще, окажись она здесь, — скалился мофф. — И как мужчине, и как мандалорцу, верно? У вас должна быть ясная цель, чтобы успешно идти по своему Пути. А я поставил тебя у развилки. И ты выбрал ребенка.       — Ты ходишь по очень тонкому льду, — заявил, не сдержавшись, Дин. — Я готов забыть твои издевательства над Тарой, если сейчас ты отдашь мне ребенка. Я уйду, и ты больше меня не увидишь.       Гидеон вскинул голову, растянул губы в ухмылке. Над Тарой. Зря Дин сказал это. Мофф вытянул из-за спины что-то маленькое и кинул прямо мандалорцу под ноги — оно зазвенело, прокатилось по решетке камеры и врезалось в носок его сапога. Серебристый кулон мифозавра с шеи Тары, его бивни были в каплях засохшей крови.       Дин сцепил зубы, чувствуя, как раскачивается под ним весь крейсер. Это все уловки Гидеона. Все для того, чтобы лишить мандалорца опоры под ногами, сбить с Пути, вызвать панику, которая заставит его сомневаться. Он оторвал взгляд от кулона, вернув все внимание моффу, и сосредоточился на ребенке.       Грогу, сейчас важна только его безопасность. Обо всем остальном он подумает позже.       Или убьет имперца, если потребуется.       — Если ты не согласишься с моими условиями, то прямо сейчас потеряешь еще и ребенка, — сказал тот и вновь опустил над головой малыша свой меч. — Ты безоружен. Я знаю, что ракетомет у тебя на запястье выпустил свой единственный залп. Я знаю, что другого бластера при тебе нет, и ты не сможешь защитить ребенка, если я вдруг решу отрубить ему голову. Так что мой тебе совет: прислушайся к моим словам, сопроводи меня на капитанский мостик и отзови дикарское племя с моего крейсера. Только в этом случае я верну тебе дитя целым и невредимым.       Он ставил невозможные условия и сам, вероятно, понимал это. Дин вздохнул, коротко мотнул головой; Грогу, сидящий перед ним на жесткой скамье, издал слабый стон. Дин вытащит его отсюда, чего бы это ему ни стоило.       — В противном случае ты потеряешь весь свой клан разом, — давил Гидеон, шатал уверенность мандалорца и скалился ему в лицо. — Ребенок умрет, как твоя девица, и ничего у тебя не останется.       Разум твердил ему не делать этого. Тело не слушалось.       — Выйдем, — произнес Дин, сцедив каждую букву одного слова сквозь сжатые зубы. — Не хочу навредить ребенку.       — Откажусь, пожалуй, — парировал мофф и вскинул руку с мечом.       Лезвие ударило Дина в грудь, он отшатнулся, закрыл себя наручами, чувствуя жар и давление меча слишком близко к коже, словно его лезвие уже прорезало бескар. Металл искрился и нагревался до оранжевых вспышек, мандалорец шагал назад, поддаваясь давлению, лишь бы вывести моффа из тесной камеры.       Они вывалились вдвоем — Дин увернулся и вильнул вбок, Гидеона вынесло по инерции в коридор; он повернулся и нанес несколько ударов по доспехам мандалорца, пока тот не успел схватиться за копье у себя за спиной. Пришлось уворачиваться, закрываться наручами, наплечниками, подставлять руки перед шеей, куда мофф норовил ударить в первую очередь. Он бил сильно, смело, и силы ему придавал не то опыт, о котором Дин не подозревал, не то Темный меч, который явно обладал своей волей, раз так метко попадал в цель и давил, сдавливал грудь, спирая дыхание, забирая силы.       Дин нырнул под руку Гидеона, перекатился через плечо, поднялся на шатающихся ногах. Он уже ослаб после схватки с боевым дроидом и уже испытывал страх за тех, кого клялся защитить, и все это сбивало его с мысли о победе, о которой он и не помышлял еще десять минут назад. Тем не менее, он выхватил копье Тары из-за спины, и то удобно легло в руку. Дин сжал его и выставил перед моффом.       Темный меч разрезает любое препятствие, кроме бескара.       Мофф не стал дожидаться удара и бросился на Дина первым: ударил сверху, ушел вбок от выпада, замахнулся справа, мандалорец увернулся от лезвия, закрылся копьем — то нагрелось за мгновение, покраснело, и Дин на секунду подумал, что бескар расплавится от трения, но этого не случилось — несмотря на мощь меча, металл выдержал, дал мандалорцу возможность блокировать чужеродную силу. Дин пнул моффа по ногам и отвел меч в сторону, его лезвие пропороло стену вместе с панелями управления, вместе с трубами, вместе с проводкой, являя наружу все внутренности крейсера, словно вспороло ему живот.       Мофф был силен, он напирал, давил сверху, и Дин держался за копье, потому что больше ему не за что было держаться, и следующие удары он просто стерпел, выждав момент, и только потом нанес ответ: обрушил копье сверху, увел его вбок, давая ложную надежду на победу, вывернулся и, оказавшись за спиной моффа, просто пнул его ногой по лопаткам. Гидеон упал на вспоротые стены, проводка обожгла ему лицо, он вскрикнул и на миг потерял концентрацию; тогда Дин обрушил на него сверху копье, ударил по плечу, по руке, держащей меч, и та ослабла и выронила оружие.       Рукоять меча покатилась по полу, свечение погасло. Мофф со стоном вывернулся из-под хватки Дина и упал на пол, мандалорец наставил на него острый конец копья, почти приставив к горлу. Гидеон тяжело дышал, вздымалась его грудь, задевая острие бескара.       — Ты не убьешь меня? — прищурился он с удивлением в голосе. — Ведь я убил твою женщину.       Дин надавил ему на выпирающий из-под воротника имперской формы кадык, и мофф закашлялся.       — Не убил, — плюнул в него мандалорец. — Она и ребенок возвращаются ко мне, как я тебе и обещал. А ты идешь со мной к Бо-Катан. Как ты и просил.

***

      Мэйфилд сказал, что пойдет первым, сильно удивив Тару. Она шла следом, со спины ее прикрывал Кобб. Таре выдали бластер мертвого имперца — убитого ею же мертвого имперца! — но на себя она не надеялась, хотя так делать было нельзя. Дин учил ее не опускать оружие, даже если она знала, что не сможет убить противника. Тем не менее, его не было рядом, чтобы напомнить об этом девушке, и Тара рассчитывала на помощь своих спасителей, даже если получасом ранее чуть не устроила разборки прямо в зале советов.       — Фетт ударит по вышке через пятнадцать минут, — сказал Мэйфилд. — Далеко еще до центра управления?       — Нет, два коридора, — выдохнула Тара сразу за ним. — Тут направо.       Она пробиралась по закоулкам своей памяти, наконец-то обретя карту, и все равно некоторые детали припоминала с трудом. Неудивительно, прошло больше пятнадцати лет с момента, когда она была здесь в предпоследний раз с повстанческой группой Со Герреры. Тогда она знала, что и где находится, но спустя год все сильно изменилось: прежде буйная планета опустела, Империя вычистила джеонозийцев, как паразитов, и оставила свои работающие станции, начиненные дроидами сверху донизу. Тогда Сара была здесь в последний раз, а после разорвала связи с единственным членом своей семьи и сбежала.       Тара вспомнила последние брошенные ему слова, прежде чем улететь на корабле Альянса, и поморщилась. Не стоило ей так говорить.       — Проверь генератор в восточном крыле, — раздалось из-за угла, и Мэйфилд выставил руку, бросая Тару к стене.       Два штурмовика появились почти тут же, увидели Мэйфилда в шлеме и Тару позади него и застыли.       — Что здесь…       — Ведем пленницу к доктору, — нашелся уголовник. — Только что доставили ее с крейсера моффа.       Штурмовики переглянулись, Тара сделала вид, что она очень расстроена и несчастна, и тогда те кивнули.       — Лаборатория этажом ниже, вам налево, — сказал один. Провожать не стали, но смотрели им вслед, так что Мэйфилду, Таре и Коббу пришлось свернуть в противоположную от нужной сторону.       Они прошли пару шагов, Кобб затормозил и выглянул из-за угла. Убедился, что штурмовики ушли, и махнул им рукой. Устраивать перестрелку в тесных коридорах станции они не хотели, и вообще рассчитывали, что в центре управления им встретится от силы три-четыре имперца.       Но когда они добрались, оказалось, что все хуже, чем Тара предполагала: в центре, круглом зале, усеянном панелями и навигационными системами, было, по меньшей мере, десять диспетчеров, к каждому приставлено по штурмовику, и еще пять или шесть осматривали периметр, просеянный входами и выходами. Центр управления теперь походил на какое-то плазменное ядро с паутиной тоннелей, ведущих в разные концы станции.       База разрослась с тех пор, как Тара была здесь в последний раз, и снаружи, на голограммах Фетта, этого было незаметно.       — Он усилил внутренние системы, — выдохнула девушка. — Здесь повсюду имперцы…       — О, да неужели? — съязвил Мэйфилд и оттащил ее вглубь ниши, в которой они прятались. — Теперь ионная пушка Фетта нам не поможет, перебить всех здесь у нас с ковбоем не выйдет. Нужен новый план.       Проклятье. Он был прав, а Тара сглупила, когда пошла сюда по старой памяти, не отреагировав на явные изменения ландшафта базы. Она кусала губы и думала, как бы поступил Дин.       Он бы не стал слушать Тару и забрал ее с базы еще из зала совета. Или, если бы дал себя уговорить на это безумство, по крайней мере придумал бы, как минимизировать количество противников в центре управления. Он бы…       — Ладно, — сказал вдруг Мэйфилд, наблюдая за метаниями девушки. — Я отвлеку штурмовиков, на вас с ковбоем останутся диспетчеры.       — Что ты задумал? — с сомнением спросил Кобб, и Мэйфилд, кажется, хмыкнул.       — Пошумлю этажом ниже. Там же лаборатории, да? Фетт, дай нам еще десять минут.       Он взглянул на Тару и Кобба, кивнул им и побежал по коридору в ту сторону, куда их минутой ранее отправляли штурмовики.       Тара с удивлением обнаружила, что думала примерно о том же: Дин бы увел из центра управления как можно больше имперцев, чтобы у Тары был более свободный доступ к системе. Впрочем, то, что она знала о Мигсе Мэйфилде, сейчас не противоречило его поведению: он был бывшим имперским снайпером, хорошим снайпером, по его же словам, а, значит, и воином, и должен был что-то понимать в стратегических решениях.       — Мне все это не нравится, — подал голос Кобб, приглушенный из-за неудобного имперского шлема, который он на себя нацепил. Тара ему кивнула, но вслух ничего добавить не успела: под ними раздался хлопок, потом пол затрясся, а со стен посыпалась старая насыпь и пыль.

***

      Дин взошел на капитанский мостик, ведя перед собой скованного моффа и неся на руках Грогу. С каждым шагом он чувствовал, как чааб, страх, покидает его тело, выходит из мышц вместе с углекислым газом из легких, выводится из организма и растворяется в воздухе. Малыш был с ним, он был в относительной безопасности, и его миссия, наконец, почти завершилась.       — Что случилось? — зазвенел в воцарившейся тишине капитанского мостика голос Бо-Катан. Дин подвел к ней моффа и убрал лезвие Темного меча.       — Он привел Гидеона живым, — ответила вместо мандалорца радостная Кара Дюн. Подошла, мягко тронула ребенка, улыбнулась им обоим. Да, все было позади. Почти все.       Заставшая рядом Феннек Шэнд тоже улыбнулась, а вот мандалорки радостными не выглядели, обе.       — Она спрашивает не об этом, — елейно заговорил мофф. Дин подавил в себе мимолетное желание врезать ему еще раз и вырубить. Сил слушать его голос почти не осталось, но у него была к нему пара вопросов, а у наследницы Мандалора — пара нерешенных проблем.       — Держи, — произнес Дин, протягивая ей желанный меч.       — О, нет-нет-нет-нет! — отчего-то радовался Гидеон, которого заткнуть еще никто не попытался. — Меч теперь твой, по праву. Ты победил меня, и он перешел к тебе, и она не может его забрать.       Какой бред. Дин выдохнул, повернулся к застывшей на лестнице Бо-Катан — она возвышалась над ним, но казалась… поверженной? побежденной? Будто Дин только что дрался с ней, а не с моффом, в схватку с которым вступил почти не по своей воле. Почти.       — Да брось, бери его, он твой, — надавил мандалорец. — Я отдаю его тебе.       — Так не выйдет, — веселился мофф, глядя на их молчаливое противоборство. — Сам меч ничего не стоит, важна история! Теперь она должна победить тебя, иначе без этого она всего лишь самозванка на троне!       Кара Дюн двинула Гидеона, и тот согнулся и сел на ступени лестницы, все еще радуясь хитрости, которую ему все-таки удалось провернуть. Дин этого не понимал. Он всего лишь защитил то, что было ему дорого, и не убил имперца лишь потому, что тот нужен был Каре Дюн и Новой Республике, потому что он много знал, а еще потому, что Тара сейчас находилась на его базе и, возможно, все еще испытывала проблемы из-за него.       Но все эти причины не означали, что Дину нужен был этот проклятый меч, он протягивал его Бо-Катан добровольно, без скрытых мотивов, и хотел, чтобы ты приняла его, как будущая наследница трона, и оставила его в покое вместе со своими планами.       Грогу был с ним, Тара скоро тоже будет с ним (думать о другом исходе не хотелось и не моглось), и ему больше ничего не было нужно, ничего.       — Он прав, — сказала нехотя мандалорка. — Я не могу взять его просто так.       — Можешь, — отрезал Дин и вскинул руку с мечом повыше, прямо к ее глазам. — Возьми, я от него отказываюсь, мне не нужен ни он, ни трон Мандалора, ни что-либо еще, что тебя волнует. Это не мой Путь.       — Нет, — отшатнулась Бо-Катан. — Мне придется отнять его у тебя силой, иначе…       Договорить она не успела: раздался сигнал, оповещающий о приближении опасности, и Феннек Шэнд, кинувшись к мониторам, объявила:       — Кто-то пересек лучевые барьеры, нас берут на абордаж.       — Сколько форм жизни?       Она повернулась с выражением обреченности на лице:       — Ни одной.       Мофф захохотал, Кара Дюн снова его ударила и оставила сидеть на лестнице. Дин сжал Грогу, подошел к мониторам. Темные штурмовики, целый взвод. Он едва справился с одним из них — противостоять сразу нескольким десяткам дроидов будет сложно, почти смертельно.       Дроиды. Дин ненавидел дроидов.       Он опустил Грогу в диспетчерское кресло — малыш был бледен и молчал у него на руках все это время, и ему не нравилась его покорность.       — Будь спокоен, малыш, я вытащу тебя отсюда, — сказал он Грогу, но тот не обратил на его слова внимания. Оставалось надеяться, что он оклемается после, когда Дин доставит его в безопасное место, на какую-нибудь теплую планету, где они смогут отдохнуть после всех передряг.       — Они идут сюда, — объявила Коска Ривз, глядя в мониторы. — Я закрою бронещит.       Два слоя дверей преградили дорогу взводу дроидов к капитанскому мостику, это могло бы задержать их на некоторое время, но не остановить совсем. Дин встал, сжимая в руке Темный меч. Тот разрезает любой материал, так ведь? Посмотрим, поможет ли он в схватке с Темными штурмовиками…       В конце концов, выбора у него не было.       Бо-Катан и Коска Ривз надели шлемы и встал на пьедестале, направляя бластеры в двери. Феннек отыскала пулемет, Кара схватилась за свою винтовку. Дроиды уже стояли за дверьми и уже планомерно избивали их — панели бронещита гнулись под натиском их ударов и не выдержали бы дольше пары минут.       — Тебя защищает великолепная команда, — заговорил вдруг мофф, его голос дробился ритмичными ударами железных кулаков дроидов. — Но, думаю, все мы знаем, что после героической битвы, что тут развернется, в живых не останется никого. Кроме меня и ребенка.       Дин опустил голову, взглянул на воодушевленного Гидеона. Можно было убить его прямо сейчас, а потом извиниться перед Карой Дюн, которой он пообещал его живым. Но Дин не стал бы. Он отвернулся, постарался очистить разум от въедливых слов моффа.       — Бедная Сара, теперь даже за ее телом никто не явится…       Бум-бум-бум — били темные штурмовики за дверью. Бум-бум-бум — громыхало в груди Дина.       Двери уже прогнулись, им оставалось только раздвинуть их и протиснуться внутрь, и Дин стискивал рукоять меча и бластер в руках и слышал вдруг завозившегося в кресле Грогу. Капитанский мостик выдал сигнал тревоги — снова. Все обернулись и заметили, как на в ангар влетает неизвестный звездолет.       — Крестокрыл! — вскрикнула Коска Ривз, подбегая к мониторам.       — Один крестокрыл? — язвительно отозвалась Кара. — Отлично, мы спасены.       Дроиды вдруг прекратили бить по дверям и застыли. Звенящая тишина прервалась голосом Бо-Катан:       — Пилот крестокрыла, назовите себя!       Им никто не отозвался, камеры из ангара показали выходящего с истребителя одного человека. В плаще.       Дин наблюдал в мониторах, как тот продвигается по палубам крейсера, как ему навстречу оборачиваются штурмовики и наставляют на него оружие.       — Джедай… — выдохнула вдруг Бо-Катан. Дин обернулся, в ее монитор было видно гораздо больше: человек в плаще шел навстречу штурмовикам со световым мечом в руке и убирал их с пути, словно те были игрушками. Джедай? Как такое возможно? Здесь, на имперском крейсере?..       Он позволил замешательству поглотить разум и не успел среагировать вовремя: оставленный без внимания мофф выхватил откуда-то бластер, выпустил в Бо-Катан очередь залпов, пока та не упала, и повернулся к ребенку. Нет! Дин бросился ему наперерез, упал перед креслом Грогу, мофф выстрелил прямо в него — два, три, четыре залпа. Те коцнули о бескар и отскочили, один задел мандалорца в незащищенный броней рукав, руку под ним обожгло, но боль затупилась о вспышку паники.       Пока Кара Дюн выбивала из рук моффа бластер, Дин повернулся к Грогу.       — Ты цел, малыш? Не ранен?       Тот склонил голову, тронул пальцы Дина, заключенные в перчатку, а потом повернулся к мониторам. Там на его глазах человек в плаще пробирался через ангар, полный боевых дроидов, и шел к ним. Или шел к нему…       Грогу забрался прямо на панель управления, подошел к мониторам вплотную и смотрел, как джедай устраняет дроидов на своем пути, как игрушки, используя ту самую Силу, о которой говорила Асока Тано. У него была мощь и были возможности использовать ее, и Грогу неожиданно тянулся к нему сквозь экран, словно чувствовал с ним связь. Дин смотрел на него с нарастающим испугом и… он сам не смог бы объяснить себе это чувство, много позже Тара сказала ему, что это была обреченность — он ощущал обреченность и неизбежность приближающейся опасности, но не для ребенка, а для него и его сердца.       Когда джедай поднялся на верхнюю палубу и почти играючи убрал со своего пути двенадцать боевых дроидов, Грогу повернулся и посмотрел на Дина.       — Откройте двери, — сказал он, чувствуя, как дрожит голос.       Его команда застыла, направляя на выход все свои орудия. Его никто не послушал, и от этого становилось еще труднее сохранять дыхание ровным.       — Я сказал, откройте двери.       — Ты спятил, — заявила Феннек. Дин подошел к панели управления, ткнул кнопку, позволяя дверям распахнуться и впустить на капитанский мости пар от поверженных дроидов и человека в плаще с зеленым световым мечом. Грогу смотрел на него, как завороженный.       Дин чувствовал, что разваливается внутри своего бескара прямо сейчас.

***

      — Взрыв в лабораторном корпусе! — прокричали в центре управления. Кобб и Тара вжались в стену, пока штурмовики выбегали из арочных проемов и скрывались за углом.       Три, четыре, пять… все те, кто осматривали периметр зала, метнулись устранять проблему. Кобб отодвинул Тару в сторону и заглянул в центр: там остались взволнованные диспетчеры и четыре штурмовика. Куда делись остальные? Выбежали через другие выходы? Как скоро они вернутся?       Определенно, центр управления был плохим местом для того, чтобы здесь задерживаться.       — Я отвлеку, ты подстрелишь штурмовиков, — шепнула Тара шерифу, заметив знакомое лицо у главного пульта, и вышла из арки, расправив плечи. — Хейвен! Не знала, что ты все еще здесь.       Девушка-диспетчер, которую Тара помнила по годам у моффа, дернулась и вскинула руку с бластером. Тара заставила себя идти дальше, несмотря на то, что дула бластером остальных присутствующих тоже дернулись в ее сторону.       — С-сара? — нахмурилась девушка. — Не знала, что ты вернулась.       — Доктор Эвазан только что помог мне восстановить силы, мофф прислал меня осмотреть базу, — Тара постаралась, чтобы ее голос звучал увереннее, чем она себя чувствовала. Не успели ведь здесь обнаружить, что Корнелиус Эвазан мертв?..       — Мы думали, тебя казн… — недоверчиво начала Хэйвен, но тут же осеклась. Тара обошла ее пульт, встала за ее спиной, как раньше, и склонилась, наблюдая за показателями на мониторе.       Она очень рискует. Нужно отвлечь Хэйвен, чтобы включить сигнал тревоги и дать Коббу время.       — О чем ты? Мофф попросил меня присмотреть за новой поставкой Темных солдат, партия на его крейсере отключается от питания раньше, чем успевает полностью зарядиться. Я хочу знать, в чем дело, доктор Першинг сказал, что дело может быть в ошибке в производстве.       Краем глаза она заметила, как штурмовики вернулись к своим прежним занятиям, но диспетчеры выглядят растерянными: здесь было много новых лиц, которые не знали Тару и видели ее впервые. Так что положение, в котором оказалась девушка, с каждой секундой норовило стать смертельно опасным.       — Не знаю, у нас тут все в порядке, конвейеры работают на полную мощность, как мофф и просил, — залепетала Хэйвен. Три года назад она слушалась Тару, теперь же отодвигалась от нее и не давала рассмотреть данные с мониторов внимательнее. Многое изменилось за это время.       Тара наклонилась к ней, чувствуя, что напирает сильнее, чем следует, и вытянула из рукава кодовый цилиндр. Он не подходил к панели управления, но вызвать сигнал тревоги им было можно: Тара воткнула его в порт чуть ниже колена в пульте, и тот взвыл и заалел, оглашая на весь центр — «Опасность! Опасность! Несанкционированный ввод данных!»       Штурмовики и диспетчеры заволновались, но тут же раздались выстрелы — Кобб срезал четырех имперцев в броне и вышел из-за арки, наставляя бластер на двух бледных диспетчеров, сидящих за пультами. Тара выхватила бластер и наставила его прямо в висок Хэйвен.       — Отключай генератор охлаждения, — велела она, хотя голос дрожал и хрипел больше, чем положено было голосу захватчицы военной базы. Хэйвен отняла руки от пульта управления, и Тара зажмурилась — от страха. — Отключай, Хэйвен!       Все шло не по плану. Кобб велел диспетчерам сбиться в одну кучу, но те слушались медленно, понимая, что их было больше. Здесь бы не помешала помощь Мэйфилда, который в данное время, должно быть, испытывал серьезные проблемы со штурмовиками. Проклятье, хаар’чак!       — Предательница, — прошипела Хэйвен в руках Тары, и девушка нервно усмехнулась — только чтобы скрыть от самой себя панику, охватившую уже все тело.       — Да, так и есть. А теперь отключи генератор, пока я не прострелила тебе голову.       Но Хэйвен ничего делать не стала. Кобб посмотрел на Тару, та рвано выдохнула. Что им оставалось?..       И тут весь центр управления заискрился, свет под потолком погас, выключились все системы. На мгновение шум в цехе прекратился, будто по всей базе прошел… ионный заряд от пушки Бобы Фетта.       Тара радостно выдохнула, ударила Хэйвен в шею локтем, потянувшись к панели управления. Та вскрикнула и упала на пол, Тара ткнула в пару кнопок по памяти, пытаясь отыскать генератор охлаждения в шахтах. Аварийная перезагрузка должна была включиться через пятнадцать секунд, у нее было слишком мало времени на поиски.       — Никому не двигаться! — вскричал Кобб и выстрелил в один из пультов управления. Потом подумал и прицельно ударил по всем пультам, кроме того, за которым мудрила Тара. — Надеюсь, это помешает вашей дальнейшей работе. Рекомендую уйти сегодня пораньше, если не хотите взлететь на воздух вместе со всей базой.       Диспетчеры были молодыми ребятами, и, может быть, именно это спасло Тару и Кобба: они вытянули себя из-за пультов и сбежали — при них не было бластеров, они все казались по-настоящему напуганными, словно до этого нечасто им угрожал кто-то из противников Империи.       Тара на них не смотрела: она тыкала по кнопкам в перезагружаемой системе, боясь, что не успеет добраться до генератора до того, как вся база перезапустится. Скорее-скорее! Кобб подошел к ней, обогнув тяжело дышащую Хэйвен в ногах Тары.       — Ну?       — Я пытаюсь, пытаюсь!       Тара паниковала, тыкала уже по всем кнопкам подряд. Нет, она одна точно не справилась бы, и даже с такой мощной поддержкой не справлялась, и соваться сюда было плохим решением, и все случаи до этого не научили ее думать прежде, чем действовать, и…       — Есть, нашла! — схема генератора появилась на бледном мониторе, Тара повернула рычаг температуры, увеличивая ее до критических показателей. — У нас пятнадцать минут, бежим!       Кобб схватил ее под локоть и вытащил из-за пульта, Тара споткнулась об ноги Хэйвен, и та вцепилась в ее пятку и потянула назад. Тара вскрикнула, упала, не удержавшись, ударилась об пол подбородком, и Хэйвен еще провезла ее к себе, заставляя шипеть от боли. Кобб бросился за ней, наставил бластер на диспетчера, но Тара обернулась и врезала ей ногой в плечо. А потом заметила блеск бластера у нее в руке и выстрелила первой, пронзая залпом грудь девушки. Хэйвен как-то удивленно охнула и упала.       — Создатель… — просипела Тара; это было чересчур для нее сегодня и чересчур в принципе. Она выползла из-под девушки, Кобб помог ей подняться, поставил на дрожащие ноги, осмотрел лицо с окровавленным подбородком.       — У тебя не было выбора, — сказал он. — Помни об этом и не вини себя, хорошо? А теперь нам пора уходить.       Он вывел Тару и вел по коридорам до тех пор, пока она не почувствовала силу в мышцах и не смогла обрести равновесие. Тошнило, кружилась голова, хотелось выть от страха за свое разваливающееся нутро.       На развилке их поймал запыхавшийся Мэйфилд без шлема.       — Фетт ждет нас у какой-то арены, скорей-скорей-скорей!       Они мчались по коридору в прежнем порядке: впереди Мигс, за ним Тара, позади Кобб, девушка указывала путь, но в последний момент тормознула их обоих.       — Там камеры хранения, — выдохнула она, вспомнив дорогу до арены Петранаки, которая в свое время была завалена грудой камней. Повстанцы Со Герреры расчистили ее, чтобы было легче проникать на территорию базы, но перед подходом к ней располагались камеры хранения боевых машин сепаратистов, и Тара не была уверена, работали ли те сейчас или стояли пустыми.       — У нас есть иной путь? — быстро кинул ей Мигс. — Нет? Тогда бежим туда.       К арене вел крупный туннель, в нишах которого сепаратисты хранили свою боевую технику, и Тара, Мэйфилд и Кобб, пробегающие мимо, видели только старые пустующие камеры. Тара обрадовалась было, что прежних машин тут уже нет, когда дорогу им преградили дроиды.       Страшненькие, похожие на джеонозийцев, такие, кажется, боролись против джедаев еще до войн клонов, и Тара зазевалась, вспоминая этот момент из истории дяди, когда те выстрелили.       — Осторожно!       Мигс бросил ее в сторону, Кобб закрыл собой, они отстреливались, пока Тара ползла в нишу. В какой-то момент Мигс упал, и Тара увидела это и вскрикнула, но не могла к нему подползти. Кобб срезал последнего дроида из своего укрытия и только тогда отпустил девушку.       — Мигс! — она подползла к упавшему снайперу, затрясла его. Он дышал, но Тара приподняла его и почувствовала, как по его затылку стекает кровь. Создатель, только не это, только не снова, не таким образом! Она запаниковала, ухнула в свои прежние страхи с головой, не сразу услышав голос Кобба.       — Забираем его и бежим, у нас мало времени! Тара, вставай!       Кое-как она подняла себя, помогла Коббу поднять Мигса, подхватила его под руку. Вдвоем они протащили его остаток пути по туннелю и вывернули на старую арену, где их уже ждал патрульный корабль «Раб I». Тара и Кобб внесли Мигса по трапу и уложили на пол внутри командного отсека.       Тару трясло от страха, пережитого стресса и пугающих видений: если Мигс умрет, то это будет ее вина. Если человек, который пришел спасать ее, погибнет у нее на руках, то ей некого будет винить, кроме себя. Только не это, пожалуйста, только не так.       — Фетт, взлетаем! — скомандовал Кобб, и знакомый уже голос раздался над головой Тары, а не в динамике наруча Мэйфилда:       — Давно пора. Держитесь!       Они покидали Джеонозис, оставляя за собой базу, которая взрывалась прямо под землей планеты, унося с собой, вероятно, десятки жизней имперцев, и сотни сотен боевых дроидов, которые в будущем могли бы уничтожить войска Новой Республики. Вероятно, они поступили правильно, что уничтожили эту базу.       Но Мигс Мэйфилд, пришедший спасти Тару Кирк, умирал у нее на руках, и это был страшный исход непродуманной операции. Тара придерживала его окровавленный затылок дрожащей рукой и молилась, чтобы человек, которого прежде она считала врагом, теперь не умер.       — Что там у вас, принцесса? — спросил Боба Фетт. Тара подавилась всеми звуками сразу, и за нее ответил Кобб:       — Летим на Татуин, надо доставить Мэйфилда в больницу Мос-Пельго. До имперского крейсера мы не дотянем.

***

      Человек убрал световой меч и медленно снял с головы капюшон, являя лицо. Молодое, светлое: огромные голубые глаза и спокойный взгляд, будто не он только что сражался с десятками дроидов, пробираясь на капитанский мостик. Дин не встречал такой силы в одном человеке, и она пугала его, но больше пугал его взгляд, направленный на Грогу.       У него были глаза человека, который знает и прошлое, и будущее, и видит ребенка таким, каким Дин никогда бы не смог увидеть.       — Ты джедай? — спросил он. Человек спокойно кивнул.       — Да, — сказал он чистым голосом. — Я джедай.       А потом протянул руку в сторону замершего в кресле Грогу.       — Пойдем, малыш.       Обычай гласил, что мандалорец Дин Джарин должен доставить необычного ребенка племени джедаев, которые смогут обучить его тому, что знают. Но обычай, с некоторых пор, не был так силен над сердцем человека Дина Джарина, как он прежде считал. И потом Дин взглянул на неуверенного Грогу и помотал головой.       — Он не хочет с тобой идти, — сказал Дин.       Джедай опустил руку и взглянул прямо в глаза Дину.       — Он ждет твоего разрешения.       Что?..       — Его связь с Силой крепка, но талант без тренировки ничто. Он позвал меня, и я пришел на его зов. Я отдам жизнь, чтобы защитить этого ребенка, — добавил он, чувствуя, как Дин колеблется. — Но спасет его лишь владение своими способностями.       Он был прав. Дин тоже говорил с Грогу об этом. Дин тоже ждал, что Грогу обретет талантливого учителя и сможет обуздать свою силу, чем бы они ни была. И что в будущем он станет великим воином, могущественным и благородным.       И не ему, Дину, было становиться на пути Грогу, тем более вставать между ним и этим джедаем, чью Силу Дин уже наблюдал воочию и убедился, что тот не несет в себе зла.       Грогу ждал его в кресле и протянул руки, как только Дин к нему подошел. Мандалорец поднял его, прижал к себе.       — Что ж, малыш. Тебе пора.       Слова давались с трудом, будто он платил за них собственными силами, чтобы просто произносить.       — Твое место рядом с этим джедаем, он такой же, как ты.       Грогу склонил голову, провел ушами по руке Дина. Все стало таким несущественным, таким неважным перед лицом этой правды и этой реальности: прямо сейчас Дин прощался с ребенком, которого поклялся защищать и оберегать, который стал ему дороже обычаев и бескара, и прямо сейчас он должен был с ним расстаться.       Разве… Разве этот миг не стоил того, чтобы забыть о мандалорском законе?       Дин стянул с головы шлем — медленно, все еще чувствуя, как застревает воздух в легких от первичного страха, но тот растворялся в его крови, ведь сейчас, впервые с момента присяги, Дин снимал шлем по своему собственному желанию, потому что знал, что если не сделает этого, то не сможет себя простить.       Грогу улыбнулся, потянулся рукой к его лицу и дотронулся до щеки пальцами. Что это, слеза? Это слезы у него на щеках? Дин закрыл глаза, падая в ощущение руки Грогу на своей щеке, потом открыл их. Малыш ему почти улыбался, но смотрел до осязаемой боли грустными глазами.       Нужно было улыбнуться, чтобы Грогу не чувствовал себя так… так.       — Ладно, дружок, — сказал Дин пронзительно чистым голосом. — Тебе пора.       Грогу простонал, в этом звуке Дин уловил вопрос, на который он не мог ответить честно, потому что сам не знал ответа. Но нужно было заверить его, что все в… что все в порядке.       — Мы еще увидимся, — пообещал Дин, почти наверняка понимая, что для выполнения этого обещания ему могут потребоваться годы и годы. — Не бойся. Я и Тара еще найдем тебя.       Он опустил Грогу на пол, игнорируя оставленный там шлем, и выпрямился, взглянув на джедая перед собой. Понимал ли тот, что впервые смотрит на мандалорца или нет, — это не имело сейчас значения. Грогу схватился за ногу Дина и не отпускал, пока из-за спины джедая не появился дроид-механик. Странный дроид-механик, он издал звонкий писк, и Грогу потянулся за ним, словно только тот не испугал его в надвигающемся будущем.       Дин наблюдал, как ребенок топает к дроиду, склоняет ушастую голову, мямлит что-то на своем языке и вдруг тянется к джедаю руками, избавившись от страха окончательно.       Все в порядке, малыш, все в порядке. Дин должен был проговорить это ему еще раз, чтобы тот знал, что никто не бросает его на произвол судьбы, никто не оставляет его в одиночестве. Тара боялась, что его не будут любить, но джедаи станут ему новой семьей и будут заботиться о нем — этот человек ведь пообещал Дину.       В нем не было отстраненного любопытства, которое Дин видел в Асоке Тано. И не было равнодушия. В этом джедаем было много света, и он смотрел на ребенка в своих руках с почти таким же теплом, с каким на него смотрел Дин — пусть никто и никогда, вероятно, не будет смотреть на него точно так же.       Джедай перевел взгляд к Дину и кивнул ему, улыбнувшись. Мандалорец кивнул в ответ.       Это был верный шаг. На его Пути это был первый осознанный шаг, который перечеркнул его прошлый отмирающие устои.       Джедай повернулся, чтобы уйти, и Грогу наблюдал из-за его плеча за Дином всю дорогу до лифта. Дин улыбался ему, чувствуя, как по щекам катятся слезы.       Иди, малыш. У тебя отныне все будет хорошо.