Наша игра обречена на провал.

      Боль, что отзывалась в каждой клеточке, возрастала в геометрической прогрессии, когда пинки все продолжались. Феликс уже потерял счет времени, когда увидел мельком его. Желтые, скорее всего от ярости, глаза выражали опасность. Ли чувствует, как утихают удары и как становится легко.       Глаза чуть прикрыты, а на лице глупая улыбка. Феликс чуть приподнимается, облокачиваясь на стену, доставая из карманов куртки, сигареты, закуривая одну. Ядовитый дым тут же вился вверх, а легкие наполнялись никотином.       Сигарета вылетает из рук, стоит только Чанбину появиться рядом с парнем. Ли так и смотрит на Со, поражаясь резкому смену настроения. Он кажется запутался, сколько же настроений на самом деле испытывает Чанбина за день.       Он бы хотел посчитать каждое, но, увы, судьба видимо не хочет этого. Поэтому, когда что-то теплое и вязкое начинает скатываться по губам, Феликс негромко усмехается.       — Я и не надеялся, что ты придешь спасать мою шкуру, — Ли чуть прокашливается, прикрывая глаза от новой порции боли, расплывающейся по венам. Яд распространяется слишком быстро, будто соник. Страх перед тем, что сейчас вот, через пару секунд его тело совсем ослабнет, а глаза больше не откроются, заставляет Феликса чуть ли не завыть. Какого хрена все происходит именно с ним?       — Замолкни и дай спасти твою чудесную задницу, — Феликс чувствует, как Чанбин вбирает в легкие больше воздуха и наклоняется, беря в свою руку его запястье.       — Это больно? — Феликс отчаянно держал голос, но на этой секунде тот дрогнул, будто внутри что-то окончательно сломалось.       — Зато будешь жить.       И резкая вспышка боли, заставляет парня закричать, и почувствовать, как чужая ладонь зажимает рот, не позволяя так громко кричать. Чужие клыки, жадно поглощающиеся кровь Феликса, неожиданно исчезают, оставив за собой лишь небольшую ранку.       Феликс теряет сознание то ли из-за того, что потерял много крови или из-за того, что боль то появлялась, то исчезала, так и не почувствовав, как руки вампира подхватывают резко ослабевшее тело. Чанбин прижимает к себе, все еще теплое, но с каждой секундой теряющее человеческое тепло, тело, поднимая глаза к небу.       — Прости, что пришлось это сделать, — Со позволяет единственной слезе скатится по щеке, а внутри что-то сильно кольнуть. Он не помнит сколько сидел так, держа его тело, но, когда чужая тень промелькнула где-то рядом, а воздух наполнило ядовитый запах, Со все понял.       В памяти тут же всплывают моменты, как те познакомились, как в первый раз поцеловались, как первый раз занялись любовью. Не сексом как у многих, а именно любовью. Нежно и трепетно. На лице глупая улыбка, а в душе, возможно, не сожалеющее, ни капли, сердце. Потому что, Феликс останется рядом навсегда.       — Ты же знаешь, что обрел его на верную погибель? — Чан стоит в тени, сверкая лишь желтыми глазами.       — Я не мог оставить его умирать.       — Тебе придется его убить, рано или поздно. Его не должны были касаться клыки вампира и ты знаешь почему.       — Я смогу ему помочь.       — Себе помоги сначала, — Чанбин не чувствует, как тело его возлюбленного забирают, но помнит лишь то промелькнувшее желание, совсем необузданное ранее, совсем дикое, но ему хотелось разорвать любого, кто встанет на его пути.

Этот шрам я не могу убрать со своей кожи, И чем больше он заживает, тем больнее.