Твой звёздный путь

— Я хочу быть уверенной, что когда я лягу спать, ты не свернёшь мне шею, потому что Она так сказала. Докажи, что ты тот Уитли, который хотел выбраться со мной из Комплекса, — Челл продолжала прижимать Уитли к стене, не отводя от его лица своего пронизывающего взгляда. Она прекрасно понимала, что ей не стоило так давить на того, кого некогда считала своим другом. Но голос извне настойчиво твердил о том, что это единственный действенный способ, чтобы выудить из него информацию. А Комплекс её научил, что нет времени проявлять чёртову эмпатию, нужно продолжать успешно достигать цели — проходить тесты. — П-помнишь, как мы с тобой нашли то радио в Комплексе? Я… я ещё тогда не знал, что вы, люди, любите двигаться в такт музыке, и решил, что тебе стало плохо… — до этого прячущий взгляд Уитли посмотрел на Челл, но так и не заметил значительных изменений в её глазах. — Так… этого недостаточно, да?.. Хорошо! Отлично! Понимаю! Тогда… Помнишь, как мы с тобой сбегали от неё? Прямо бежали от сдавливающих стен, как настоящая команда… Или как мы с тобой рассматривали те стенды с картофельными батареями и критиковали работы, ну в основном критиковал только я, ты просто поддакивала… — растерянность Уитли стала проясняться, как рассеивающийся туман ранним зимним утром. Он не знал о чем говорить. Точнее, он не знал о чем хорошем вспомнить, дабы это не расстроило Челл. А расстроить её оказалось значительно проще, например, захотеть её убить. — Нет! Я совсем не это хотел сказать! Точно не о картошке, — замотал он головой, воскликнув. После чего Уитли перевёл взгляд с лица девушки на родинку на её шее, которую он никогда не замечал. Ему просто не хотелось видеть, как недовольство промелькнуло бы в глазах Челл, потому он попытался сменить пластинку. Однако эта родинка несколько сменила его планы, а не пластинку, направив его мысли в какое-то непонятное для него направление. Эта родинка недавно появилась, или Уитли её не замечал? Зачем вообще нужны родинки? Почему их так много? Тем не менее, ему всё же удалось вырваться из потока рассуждений. Его посетила новая идея. Он резко сомкнул руки на спине Челл, прижимая её к себе и молясь наноботам, чтобы ей не пришло в голову пристрелить его за содеянное. Как только девушка оказалась в объятиях, его рецепторы уловили аромат геля для душа, кажется, с яблоком. — Наше первое объятие, помнишь? Ты тогда догадалась, как остановить конвейер турелей. И я так обрадовался этому, что обнял тебя, — погружающие в воспоминания слова прозвучали где-то у неё над ухом. Всего на мгновение она позволила себе прикрыть глаза, чтобы пережить тот момент вновь. Тогда-то у неё и мысли не было, что тот андроид, который подарил ей первые объятия в стенах Комплекса, захочет убить её. Насколько бы приятные Уитли ни говорил слова, давать слабину было нельзя. Однажды Челл поверила ему, но вызвать долгожданный лифт на поверхность он так и не соизволил. Потому она поспешила выпутаться из его объятий. Сейчас он определённо не внушал опасности, скорее внешне походил на загнанного в угол котёнка. — Предположим, что ты больше не планируешь убить меня. Как ты вернулся на Землю? — бросив последний хмурый взгляд на Уитли, Челл прошла вглубь дома, чтобы поставить на кухне чайник. На что андроид облегчённо провентилировал лёгкие. Как же хорошо оказалось без дула пистолета под челюстью! — Ну-у-у, это довольно скучная и неимоверно длинная история, — протянул он, следуя за девушкой, поскольку не желал оставаться позади. — Насколько я знаю, ты никуда не торопишься, — с толикой иронии произнесла Челл, отправляя чайный пакетик в лимонно-жёлтую кружку. И только после того, как она это сказала, ей пришлось прикусить язык. Всё же притворяться немой ей давалось куда лучше, чем контролировать слова, которые так и норовили вырваться откуда-то изнутри. — Кхм, ты права. Мне действительно некуда торопиться, — Уитли определённо начинал снова нервничать. Говорить о том, как его чуть не оставили в космосе за череду не самых лучших решений, отнюдь не хотелось. Правда казалась той ещё горькой конфетой с ликёром. Однако и после двух кусочков сахара, упавших в чашку, он не произнёс ни слова. Возникла гнетущая всепожирающая тишина. И от неё Уитли показалось, что в комнате стало невыносимо душно. Потому он интуитивно потянулся к высокому воротнику костюма, чтобы затем оттянуть его, прочищая горло. Челл на него не смотрела, продолжала открывать и закрывать кухонные шкафчики, будто позабыв, где что находится. А что нужно было говорить? Про то, как он наивно загадал желание на мимо пролетающую комету? Про то, как он был готов оставить модуль космоса во взрывающейся ракете?! От мысли о потерянном модуле где-то в пшенично-золотых полях Верхнего Мичигана его отвлекло назойливое постукивание ложки об край чашки. Неожиданно для самого себя Уитли только сейчас заметил, что Челл уже оказалась за столом с кружкой горячего напитка, которому он вряд ли мог подобрать название, и странноватой на вид тарелкой с непонятным блюдом. Как оказалось, она стучала по чашке не с целью привлечения к себе внимания, а чтобы смахнуть капли и положить ложку рядом на столе. — Это не консервы, — констатировал факт Уитли, заинтересовавшись тарелкой с краями, которые отдалённо напоминали волны на неспокойном море. На что Челл изобразила на своём лице искренне удивление, только сейчас переведя взгляд со своего ужина на гостя, словно без его помощи она бы не догадалась. — Это обычный овощной салат и чай. На поверхности нет нужды питаться одними лишь консервами, — решила объяснить ему Челл, подавив вновь появившееся желание едко прокомментировать его логические способности. — Оу-у-у… Мне казалось вы питаетесь только одним видом пищи, а вы оказались опять куда более подготовленными к жизни. Просто представь, если бы вы использовали только один вид топлива, и он бы у вас закончился. Вы бы просто-напросто вымерли! И это было бы явно Ей на руку, ка-а-ак же Она тебя ненавидела! Просто разорвать хотела! На маленькие-маленькие кусочки. Мышцы Челл инстинктивно напряглись. Конечно, Уитли был порой фанатичен и настолько погружался в тему, что забывал самого себя и говорил только об одном. Однако это было даже не так страшно, как маленькая возможность того, что управление Комплексом могло необратимо сломать его. — Ты отошёл от темы. — То-очно, точно. Моё счастливое! великое! попадание сюда… Ракета! — Ракета? — Да! Такая гигантская, однозначно больше твоего дома, — в подтверждение своих слов Уитли закивал и развёл руки максимально далеко, чтобы показать, насколько она была большой. — И тебя так просто пустили на борт? — Не совсем… Признать свою беспомощность оказалось немыслимо сложно. Так помимо этого ему пришлось ещё признать тот факт, что по его вине была взорвана та злосчастная ракета. И потому! Говорить правду было нельзя! Ни в коем случае! В ином случае Челл бы посчитала его слабым, бесполезным, ненужным! И так просто выкинула бы из дома в этот бесящий дождь, который начинал бесить Уитли, и так излишне нервного, стуком капель об окна и крышу. — Она была пустой, точнее… Эм-м, космонавт был мертв, но не от той ядовитой жидкости из Комплекса или бесчисленных переломов. Я думаю, он умер из-за остановки печени. Челл лишь удивлённо вскинула брови, услышав поставленный диагноз, но не решилась оспаривать мнение Доктора Уитли. Всё же её для диагностики рядом не было. Так что хотя бы на 1% данное заключение о смерти звучало правдоподобно. — Получается, ты сам посадил ракету? — Я воспользовался спасательной капсулой, — уточнил модуль, качнувшись на месте, перенеся вес с пяток на носок и обратно. — И попал именно сюда? Он почувствовал мало-мальский подвох, но всё равно кивнул. Большие светлые глаза девушки превратились в две немигающие щёлки, которые остановились на лице Уитли, с какой-то не совсем понятной ему эмоцией. В любой другой раз он сказал бы, что смотрят на него с явной укоризной, но может ему всего лишь казалось? Ведь это он с чистой совестью выдумывал подробности своего появления. А иногда, так бывает, разум сам начинает считать, что всё! тебя раскрыли! А по факту никто на это даже не обратил своего внимания! Дальше смотреть в глаза бывшей испытуемой уже больше не получалось. Оставалось такое чувство, что ещё чуть-чуть и Челл за вуалью, сотканной из лжи, заметит правду. А ещё один вопрос о его попадании на Землю потопит несчастный плот Уитли из вранья и лицемерия. Благо следующее пушечное ядро полетело мимо: — А зачем ты старался найти меня? Ты мог свободно начать новую жизнь. Но легче от него тоже не стало. Поскольку Челл снова оказалась права. Уитли мог уехать хоть в Манхеттен к плачущим ангелам, хоть в Лас Вегас ради местных казино, хоть в Сан-Франциско, чтобы взглянуть на Золотые ворота! Он мог отправиться куда душе угодно, черт возьми! Но он все равно вернулся к Челл. Потому что был самым настоящим трусом. До единого болтика! Конечно, куда безопаснее было идти по знакомым дорожкам, чем бросаться вперёд волне новой жизни. Естественно, куда проще было просто поджать уши и хвост и искать защиты в лице Челл. Но ещё хуже было то, что из-за своей трусости Уитли вряд ли бы мог стать защитой для неё самой. — Я… Просто… Не знаю, чего хочу… Что, что мне делать? — пискнул Уитли, жмурясь и съеживаясь, внешне напоминая выпавшего из гнезда птенчика. Со сломанном крылом для пущей драматичности. — Подожди, подожди, подожди. Ты просишь меня найти тебе смысл жизни? Уитли неуверенно закивал, пряча глаза, словно он снова в чём-то провинился. — Не все люди его находят, знаешь ли, — Челл задумчиво потёрла шею. От осознания того, что она некогда считала смыслом своей жизни — решение тестов, ей становилось не по себе, а плечи невольно опускались. — Найти цель жизни — это как найти Полярную звезду, Уитли. А я ужасный астроном и географ. Я вряд ли смогу помочь тебе с этим. Чреда маленьких электрических разрядов пробежалась по всему телу модуля, когда девушка назвала его по имени. Никто за последние пару десятилетий не звал его так. Для Неё он был пустым местом, ничтожным для того, чтобы обратить хоть крупицу Её драгоценного внимания; Эта так и вовсе до пары до времени числилась в реестре абсолютно немых и сварливых, занимая первое место. Что касается наноботов и турелей, для них Уитли был тем самым «эй ты! да-да, именно ты, иди сюда» или «уходим скорее, это опять он». Ни больше, ни меньше. — Что ты! Ты отличный астроограф и геогном*! И пальцы у тебя отличные, и кнопки хорошо нажимаешь. Да даже тот оранжевый комбинезон тебе очень шёл. Ну то есть не совсем… я хочу сказать, что ты не смотрелась в нём излишне толстой, как говорила Она. Он скорее был похож на смирительную рубашку! Да! Как будто ты только что сбежала из псих-лечебницы. Особенно учитывая тот факт, что ты противилась говорить и только прыгала… Я это вообще к чему… А! Так что тебе это то-очно по силам. Челл внезапно прыснула со смеху от того, насколько много важности вкладывал в свои слова Уитли, но всё равно умудрился допустить ошибку. Этот невинный смех, тут же сдержанный (дабы не обидеть его), был первым, который услышал андроид. Потому он даже не успел осознать, что смеялись именно над ним, а просто на какое-то время завис, не мигая и позабыв тему разговора. Его щёки вмиг приобрели пунцовый оттенок, как только до него стало доходить, что он снова совершил ошибку. Однако её реакция была для него настолько неожиданной, что у него просто не хватало сил обидеться (но при споре он с удовольствием об этом ещё не раз напомнил бы). Челл никогда не смеялась в Aperture Science, только молчала и выражала полную сосредоточенность на испытаниях. Единственной, кто смеялась, была Она, но Она делала это едко, злобно, отнюдь не приятно. А слышал ли беззаботный смех Уитли раньше? — А почему именно я? — уточнила девушка, смахивая выступившие слёзы, а затем дважды прочистила горло. Ей хотелось вернуть разговору потерянную серьёзность. — Так ты единственный человек, которому я могу доверять. Кроме тебя я же никого толком не знаю, — он произнёс это с такой уверенностью, словно говорил самую очевидную вещь на свете, однако на его лице так и застыла маска ощущаемой вины. Из-за чего чудилось, что только сам Уитли и был виновен в этом. — Справедливо. Эта фраза, сказанная после тяжелого вздоха, стала для него самой настоящей отрезвляющей пощечиной. Челл, действительно, редко соглашалась с ним. Не говорила чертово «яблоко», когда он просил, не прыгала в смертельную ловушку, оставленную им! специально! для! неё! Она с удовольствием била экраны с его изображением, когда он настоятельно просил этого не делать, она же НЕ ДЕРЖАЛА ЕГО КРЕПЧЕ в нужный момент, и она потащила его в логово злой убийцы-манипуляторши с оранжевым оком. Челл многого не делала, но при этом только ей Уитли мог доверять, и только к ней он пришёл выть под дверь. На время комнату вновь заполнила тишина. Казалось, что одной зажженной спички было достаточно, чтобы дом взлетел на воздух от взрыва, настолько сильным чувствовалось напряжение. Однако в этот раз Уитли не пытался развеять повисшее молчание, поскольку всё его внимание устремилось на лицо девушки. Челл, как обычно, погрузившись в себя, задумалась. Человек, незнающий её, наверняка бы посчитал, что ни одна эмоция не коснулась её лица. Но Уитли был не из тех (он всё же был андроидом, как никак!). Ему удавалось проследить за изменениями, за тем, как Челл практически незаметно хмурилась, сжимала губы в тонкую линию и чуть щурилась. А когда она внезапно распахнула глаза, он уже был уверен, что в её голове созрел незамысловатый план. — Я объясню тебе местные правила и законы, покажу самое приятное, что есть в человеческой жизни. Но! с одним условием. Ты обязуешься уехать, когда мне будет нечему научить тебя, — сердце Челл забилось сильнее. Оно изнывало по испытаниям и звуку открывающихся порталов, а это было самым настоящим приключением. Как бы девушка ни пыталась подавить эти рвущиеся на волю чувства, убедить себя, что ей и так неплохо живётся, всё это было бесполезно. Огонёк желания не тух, а разгорался только сильнее. Всплесков адреналина и гордости за выполненную задачу критически не хватало. — Хорошо-хорошо! — закивал Уитли, безоговорочно соглашаясь с поставленным предложением. Это было куда лучше, чем самому биться об стекло, как залетевшая в комнату муха, в этом наистраннейшем мире людей. — Но только скажи мне, для чего? — Узнав, как здесь всё устроено, ты поймёшь, чем хочешь заниматься всю свою оставшуюся робо-жизнь. Всё время пить кокосовое молоко тоже выбор, — закончив мысль, Челл отправила последнюю ложку салата в рот и сделала сразу несколько глотков чая подряд. — Я как бы поставлю синий портал, а ты уже сам решишь, куда поставишь… — Фиолетовый! — вдруг прервал её Уитли, желая то ли похвалиться, то ли снова вызвать у девушки улыбку. — Оранжевый. — Ну да, его-то я и хотел назвать! Сложив в раковине тарелку с чашкой, она смерила всю ситуацию пробежавшимся по немытой посуде взглядом. По её мнению, посуды было недостаточно, чтобы это стоило нужды лезть за новой губкой и средством для мытья до самой высокой полки, до которой она успешно не доставала. Вот в такие-то моменты её настигала тоска по портальной пушке. Потому Челл лишь тяжело вздохнула и поспешила к дивану, кинув Уитли сухое «пошли». Она тут же тяжело плюхнулась на диван и положила голову на спинку, изнемогая от усталости. Как же всё же было тяжело общаться с людьми более пяти минут! Это явно забирало у Челл все силы до остатка. — Присаживайся в кресло. На ближайшие дни оно станет тебе верным другом. Тебе же не нужно много места, чтобы уходить в сон? — решила уточнить бывшая испытуемая, растирая промежуток между двумя бровями. Она толком и не знала, нужно ли спать Уитли вообще. В Комплексе данный вопрос её никогда не интересовал, ибо пока девушка спала, он приглядывал за ней, а этого было более, чем достаточно. — Нет-нет, совсем не нужно. Я могу это делать даже стоя, но иногда могу терять равновесие и падать. — Отлично, — кивнула девушка, лениво потянувшись к кофейному столику за книгой. — Урок номер один: люди очень любят отдыхать. В свободное время ты можешь играть в гольф, вышивать крестиком, петь в церковном хоре. Что-то за этого мы обязательно попробуем, но на сегодня у нас чтение книг, — закончила мысль Челл, открыв книгу на странице с согнутым краешком. После чего она махнула рукой в сторону книжного шкафа. — Это, конечно, не Макиавелли, но может что-то угодит твоему высокому вкусу.

***

Уитли казалось, что прошло уже целое тысячелетие. Он очень быстро потерял интерес к чтению, буквально на первой же странице. Потому ему приходилось делать вид, что читает. Модуль просто перелистывал страницу в тот же момент, что и Челл. Её, похоже, это ничуть не смущало, либо она тоже всего лишь делала вид, что её это не смущает. Хотя Уитли допускал возможность, что книга настолько увлекла её, что она не обращала на него внимания. Спустя какое-то время даже перелистывать страницы стало слишком скучно, из-за чего пришлось выдумывать новый вид развлечений. Уитли стал поглядывать на бывшую испытуемую из-за книги, делая это будто случайно. И каждый раз он видел одну и ту же картину: Челл одной рукой держала книгу, а другой наматывала выпавший локон из хвостика. И это ввело модуль несколько в ступор. Она ведь никогда так не делала в Комплексе. Научилась этому здесь? Впитала местные привычки? Почему это заставило Уитли так возмутиться и недовольно фыркнуть? — Уже полночь. Я спать, советую сделать то же самое. После ухода девушки комната погрузилась в тишину, но совсем ненадолго. Поскольку Уитли стал замечать звук стучащих капель об окна и крышу вместе с тиканьем небольших часов. Это была его первая ночь на поверхности. И благо, ему не пришлось проводить её среди ростков пшеницы. Вокруг стояла кромешная тьма, вытяни руку — пальцев разглядеть не сможешь. Только тусклый лунный свет струился из полуприкрытого шторами окна. Мрак в гостиной слишком сильно да напоминал Уитли космос. Конечно, помимо темноты там ещё был этот муравейник в виде синего шара и спутница-Луна, но одиночество, в целом, ощущалось точно также. От этого-то ему было не по себе. Он честно старался справиться с этим разрывающим изнутри чувством. Но ему стало только ещё хуже. Как назло, его стали посещать мысли, о существовании которых он даже не подозревал. Имел ли он право оставлять модуль космоса одного в пшеничном поле? Может не стоило пытаться помочь тому астронавту в ракете? Что было бы, если бы он не вмешался со своей помощью? Решив, что оставаться одному, ему категорически противопоказано, он понял: нужно что-то делать. Книги — точно не вариант! Уитли далеко не бесшумно поднялся с кресла. Он сделал сотню непонятных кряхтящих звуков прежде, чем встать и спокойно оттряхнуть брюки. В тишине они казались ещё более громкими. Оказавшись на обеих ногах, модуль вновь задумался. То, что он встал, однозначно чудесно, но только куда он собрался? Постоять под дождем на улице, чтобы по возвращении намочить абсолютно все, к чему он будет прикасаться? Да и кто может быть уверен, что Уитли водопроницаемый? Так и отключится еще на улице, вот подарок для Челл! Был бы здесь хоть модуль космоса, можно было бы потрепать его презабавные кудряшки, вьющиеся, как сотни огненных змеек. Ох черт, насколько сильно Уитли стало одиноко, что кудряшки самого бесячего для него модуля стали «презабавными»? Пластинка снова повторялась. В Комплексе он чувствовал одиночество, потому что даже для обычных турелей он был идиотом со странным чувством юмора. В космосе по-человечески (по-андроидски?) ему никогда не удавалось поговорить с модулем космоса хотя бы о чём-то мало-мальском, незначительном. Челл же взяла и закончила их диалог чтением, а не объяснением того, как она выбралась из Её цепких лап. А что если попадания на Землю никогда не было? Тогда это выдумки его разрушенного разума? Ему нужно было проверить. Нужно было быть уверенным, что все эти оранжевые обои, в ночи кажущиеся абсолютно черными, растения и камин были настоящими. Сначала Уитли прощупал диван и кресло, надеясь, что те не растворятся в волшебной пыли, и все не окажется сном. Потом он стал щупать себя, касаясь места, куда раньше был приставлен водяной пистолет. Паранойя явно доходила до своего апогея, ведь модуль начинал сомневаться уже не в доме, а в существовании самой Челл. Все тело предательски дрожало, системы находили все новые ошибки в работе вентиляции андроида, а все потому, что Уитли желал верить, что Челл спасет его, поможет ему, не бросит, продолжит быть рядом хотя бы на время "обучения". Он больше не хотел снова оставаться один. Не опять. Модуль снижения интеллекта уже и сам не понимал, что он делал около двери, за которой исчезла Челл, пожелав сладких снов. Он продолжал топтаться на месте еще четверть часа прежде, чем коснуться злополучной ручки двери. Оказалось, что она была не закрыта, из-за чего от одного лишь прикосновения она тихо приоткрылась. Уитли застыл. Он заметил девушку на кровати, и все происходящее слабо походило на сон. Тем не менее, с места модуль так и не сдвинулся. Он не смотрел исключительно на Челл. Его глаза бегали по всей комнате, отмечая большую стопку книг у кровати и постеры на одной из стен. Однако из-за сумрачной темноты было довольно трудно различать их названия и изображения, поскольку все они в темноте казались абсолютно черными. В гробовой тишине комнаты все механические процессы его роботизированного тела звучали значительно громче, чем обычно. Из-за чего Уитли боялся лишний раз шелохнуться. Ему чудилось, будто одно неверное движение или сбившийся ритм дыхания обязательно выдадут его с потрохами. Объяснить же свое появление было еще тяжелее, чем искать модуль космоса в золотом поле из пшеницы. — Что ты делаешь? — сонно уточнил голос Челл, заставивший андроида вздрогнуть. — Я… Эм… Ну… — Уитли честно попытался придумать хотя бы одну стоящую причину, почему он сейчас находился в чужой комнате, а не мирно смотрел третий сон в режиме ожидания в том нешибко удобном кресле. — Если тебе было настолько страшно оставаться одному, то мог бы просто лечь рядом, а не вести себя как чертов сталкер, — проворчала Челл, переворачиваясь с боку на бок, попутно прощупывая спрятанный нож в наволочке подушки. С ним ей спалось куда более спокойно. Однако даже спустя полминуты Уитли не сдвинулся с места, только нервно проглотил вставший в горле ком. — Ты так и продолжишь там стоять или наконец ляжешь рядом? — еще несколько секунд он провел так же бездвижно, словно нашкодивший ребенок, не знающий, что делать дальше после того, как попался. Тем не менее, найдя в себе хоть какие-то силы двинуться навстречу кровати, Уитли неловко сделал пару шагов вперед, чуть не запутавшись во всех своих конечностях. После чего он с той же сковывающей неловкостью лег рядом с Челл, отвернувшись от нее, поскольку понимал, что иначе сгорит от стыда. Тогда-то в разуме девушки пронеслась мысль: «ну да, ну да, хватило тебе одного кресла». Как только его голова коснулась подушки, Челл покрыла их обоих одеялом, хотя он в этом совсем не нуждался. Она отчетливо ощущала исходящее от него беспокойство, и пускай хотела всем сердцем утешить его, но разум настойчиво напоминал о предательстве, которое нельзя было так просто прощать. Потому она попыталась вновь уснуть. Однако как же она оказалась не права, решив, что у неё это получится. Таким образом, почти каждые пять минут Челл просыпалась от любого почти незаметного телодвижения Уитли. Усталость от невозможности снова вернуться ко сну, который уже начинал постепенно забываться, наконец победил девушку. Потому она, перевернувшись с бока на бок, уткнулась лбом в спину Уитли и тихо произнесла, даже не надеясь, что он ее услышит: — Я обещаю тебе, что ты проснешься утром в этой кровате, а не в космосе. Только спи, — модуль дрогнул, словно искра электричества пробежала по его телу. Он совсем не верил, что сможет получить толику нежности от нее, хотя прикосновение его и несколько смутило, заставив шумно выдохнуть. Челл хотелось верить, что эта простая фраза поможет успокоить нервного андроида и по совместительству подарить ей возможность наконец уснуть. — Ты можешь повторить еще раз, пожалуйста? Я услышал, правда… Но я хочу услышать снова… Если ты не про-… — не успел договорить Уитли, как бывшая испытуемая его прервала. — Я обещаю, что, когда ты откроешь глаза, ты увидишь этот белый потолок, — не слишком долго задумываясь, Челл махнула рукой в потолок, как бы показывая, что именно он увидит. Тем не менее, она соврала. Ведь первое, что увидел Уитли было спящее лицо Челл. Из ее горла вырвался шумный выдох, что заставило андроида внезапно отпрянуть назад, едва не задев лампу на столике рядом, и рухнуть с соответствующим грохотом на пол. Утро снова началось не с кофе. — Я в порядке! — воскликнул тут же он, подняв руку вверх. Однако оправдываться ему дальше совсем не пришлось. Уитли заметил, как Челл лениво уселась на кровати, чтобы наградить его недовольным взглядом. Чуть погодя она смахнула с глаз растрепавшиеся волосы и хрипло произнесла: — Обычно люди говорят «доброе утро», когда просыпаются. — Даже если оно вышло отвратительным? — Даже если за окном апокалипсис. — Очень на вас похоже, — согласился Уитли, переводя взгляд на постеры, которые ночью казались ему исключительно черными. — Тебе нравится Electric Light Orch-… Orchestra? — А тебе нравится приносить пользу обществу? Будь добр, принеси газету и положи на кухонный стол. Тимми обычно оставляет ее около недотроги Уоллера. Заметив явное непонимание на лице Уитли, Челл следом добавила: — У красных цветочков около входной двери. Как только девушка осталась одна в комнате, она позволила себе проявить слабость и рухнуть обратно в постель. Ее глаза сами собой закрылись. Все-таки не спать практически целую ночь было дело изматывающее. В голове неприятно шумело и гудело, да и вообще вся она казалась такой тяжелой, совсем не в лучшем своем виде. Но и этого, видимо, было мало. Заныло еще и плечо, напоминая о том, что она провела вчера слишком много времени в саду. Однако оставаться в кровати было уже нельзя. Лишь одна мысль, что Уитли (не дай ГЛаДОС!) попробует прикоснуться к цветам, наполнила ее силой, даже на вид бесконечной. Потому она внезапно открыла глаза и перевела взгляд на постер, который привлёк внимание нового гостя. И чего она так взъелась? До сегодняшнего дня кроме того вечно пьяного маляра, который помогал клеить новые обои, и самой Челл никто в ее комнате не был. Из-за чего ей было совсем непонятно, от чего Уитли так интересовали постеры ее любимых групп. Они ему не понравились? Этот чертов тостер хочет собрать ее психологический портрет? Фига с два у него это получится! Зачем вообще ему это нужно? Он же буквально уже через месяц съедет! Газета, действительно, оказалась у так называемых «красных цветочков», которым вчера неплохо досталось. Однако поблизости с ними. Уитли не заметил, потому его взгляд тут же переместился с горшка на ступеньки. Пиццы на них уже так же не было. Благо это была уже заслуга самого модуля. Он надеялся, что Челл похвалит его за инициативу, но она будто совсем забыла про существование пиццы. Напоминать о ней, наверняка, было бы слишком грубо, так что Уитли осталось только похвалить себя самостоятельно и поспешить с газетой обратно в дом. Но и спустя мгновение он не сдвинулся с места, а просто застыл, сверля глазами обложку газеты. На ней очутилось уставшее лицо космонавта с застывшей фальшивой улыбкой. Уитли сжал краи газеты так, что в тех местах, где он держал, бумага некрасиво смялась. Он стал поспешно вчитываться в текст, бегая глазами от слова к слову, тяжело дыша и еле сдерживая рвущуюся панику. — Космонавт поделился… был атакован… космический корабль был уничтожен… стало известно, что нападавших было двое… они представились «модулями». На мгновение Уитли показалось, что у него перед глазами потемнело, но он вовремя вспомнил, что просто закрыл глаза от ужаса. Много времени на раздумья у него не нашлось. Однако тому виной была далеко не Челл, вышедшая из ванной комнаты, а руки андроида. Они так и вцепились в обложку газеты, и вмиг от нее осталась лишь бумажная крошка, которая полетела вниз, под ноги Уитли. Челл было нельзя видеть эту страницу. Сколько бы времени журналисты не угробили на написание этой статьи, Челл ни в коем случае нельзя было с ней познакомится. Уитли не был готов снова потерять её доверие.