Дом из спичек

Ступай осторожно, возможно земля под твоими ногами, это зыбучий песок.

Мир не обязан соответствовать твоим ожиданиям. По сути, он вообще тебе ничем не обязан, не придумывай. Выгрызай все остальное зубками, и ручками работай усерднее. Ну там, языком ещё при случае не помешало бы умения набраться, если добиться чего особо маниакально тянет. У Чонгука получается неплохо по этой схеме сработаться, и с первым, и со вторым, и третий катит, и со всем тому подобным фартит относительно. И вообще, если отбросить высокую философию, мир вполне себе даже соответствует его ожиданиям. Пиздеть тут ни к чему. Мама всегда говорила, что он у нее талантливый малый и многого в жизни добьётся, ей даже дождь из золота перед его рождением снился. Результат налицо. Практически. Вряд ли только она могла предположить, что Чонгук взбесится после средней школы, начнёт срать на учёбу (тем не менее умудряясь вскоре поступить в универ), и больше пропадать в компаниях, которые родители, как правило, не одобряют. Гормоны, все дела, переходный возраст, страсть к новому, что поделаешь, Чону поперёк горла встаёт скука. И по жизни появляется новый девиз. Жизнь без страсти - не жизнь, лучше сдохнуть. Предложение подработать на продаже таблеток и мелких наркотиков поступает на одной из вечеринок, тогда он, помнится, опять не докуривает косяк и сорит окурками в чужом доме. Отсюда, похоже, к нему и прилипает погоняло «Окурок». Странно как-то, но Чонгуку вроде как даже нравится. Покуривать, время от времени закинувшись парой таблеток для наиболее яркого эффекта - прямо то, что надо. Отдыхать - так отдыхать, работать - так не покладая рук. К счастью, языком чесать он тоже хорошо умеет. Так что все схвачено, как говорится — заебок. Родители первое время, конечно, читают морали и вызывают на ковёр, в смысле - на кухню, обсудить за чашкой чая его поведение. Чонгук, конечно, любит этих людей, правда, уважуха им и респект, но не надо лезть куда не следует. Он уже вырос и не нуждается в их опеке. Опыт жизни у него со временем наберётся свой, а в чужом он не заинтересован. Но родители, вы же понимаете, им кажется они знают лучше. Ладно, может и знают, но Чонгуку спать хочется и чай какой-то невкусный. А ещё жрать хочется жутко, но это когда родители спать уйдут, чтобы аппетита в процессе не испортили. После небольшого косяка перед сном ему, бывает, снятся удивительные сны, и даже пару раз случался внетелесный опыт. Ощущения захлестывают, по правде говоря, даже круче, чем оргазм или секс втроём в кабинете химии. К слову об этом. Его первый опыт был очень интересный, стоит рассказать. Он знатно тогда накурился со знакомыми ребятами Сиэн и Джэ. Джэ спёр ключи от кабинета, в котором они закрылись, дымили, и в процессе втроем потрахались. Можно сказать, очень успешное начало сексуальной жизни - за ночь попробовать сразу и с девушкой, и с парнем. Затем в его жизни появился один высокий красавчик со стройными ногами и выразительными скулами, вечно покупал у него травку, вокруг крутился, долго глазел на его зад, прежде чем уйти. Надо отдать ему должное, прямо джентльмен. Вёл себя как полагается, красиво пригласил к себе отдохнуть. Правда, то, что звучало как "отдохнуть", по одному взгляду можно было понять означало "потрахаться". Ну, парень долго так-то вокруг него расхаживал, так что Чон согласился. Сколько можно ломаться-то? Напялил на себя все самое облегающее, что было в арсенале. Как говорили знакомые ребята, встретив его в чем-то подобном на улице — «ткань того и гляди сейчас лопнет под натягом. Сексуально настолько, что ничего кроме как валить и трахать в голову не приходит». Чон был в курсе мыслей, что вызывали у окружающих его туго обтянутые ляжки, и то что видел в зеркале, ему тоже чертовски нравилось. На месте остальных, он бы тоже только и мечтал себя нагнуть, дрочил бы на бедра по углам и жёстко трахал в мокрых снах. В общем, всё как у людей. Красавчик-джентльмен, которого звали Чен, встретил его как полагается, в смысле дверь открыл, открыто облизался на его вид и предложил чего-нибудь выпить. Реакция парня Чонгуку уже нравилась. Его волосы отливали рыжеватым, что делало лицо ещё выразительнее. Чонгук предложил ему лучше покурить и достал травку, которую только получил. Парень отказываться не стал, ну а дальше пошло как по маслу, в прямом и в переносном смысле. Чен очень быстро оказался на нем, долго и мокро целовал, облизав как только мог, потом опустился ниже, и очень впечатляюще ему отсосал. Да, таких минетов ему еще не делали. Чонгук немного размяк от травки в процессе, и быстро стянуть штаны так просто не получилось, ни у него, ни у Чена, пытающегося помощь. Они знатно похохотали над этим, прежде чем избавиться наконец от одежды и продолжить начатое в душевой. Очень впечатляюще, надо сказать. Чен предусмотрительно приготовил все нужное и даже помог натянуть презерватив. Иметь его было одно удовольствие, парень не сдерживался и громко стонал, когда Чонгук размазывал его по стенке прозрачной панели, кончил он ярко и мощно, жаль только в презерватив, очень хотелось прямо внутрь. Они помылись, долго целовались, переместились в спальню, и там впервые нагнули уже его самого. Не особо приятно поначалу, но Чен хорошо поработал, растягивая его долго, хоть руки и тряслись периодически (курнули-то сколько!), был аккуратен, не торопился с этим и обильно смазал член, прежде чем войти. Так что Чонгук быстро привык, и в позе «раком», грубо говоря, ему тоже пришлось по душе. Заснули они только под утро, потные и грязные, задница всю ночь чесалось из-за подсыхающей спермы. «Наверное, не нужно было стягивать с парня презерватив на последнем заходе» — мимолетом подумал Чонгук. До душа переться сил не было, Чен тоже быстро отрубился. Утро встретило - что надо, и началось с того, что рыжий, ни капли не брезгуя засохшим ещё с ночи семенем, устроился у него между ног и снова принялся отсасывать, смачно причмокивая. Похоже, это занятие ему очень нравилось. Чонгуку тоже очень нравились его таланты. На учёбу после столь жаркой ночи и не менее впечатляющего утра идти не хотелось, но Чен в отличие от него ещё старался не опускаться в баллах, так что пришлось собираться и тащиться. Зевать и лениво учиться. Ни о какой любви между ними и речи не шло. С Ченом они так и продолжили время от времени встречаться и потрахивать друг друга, совмещая это с косяком или одной на двоих таблеткой экстази. Затем парень к сожалением сообщил ему, что переезжает, и все их встречи закончились. Тем не менее, они списывались, Чен писал, что у него симпатичный сосед, и Чонгук дал совет не тянуть и сделать тому минет, мол, после него парень сразу растает, расщедрится, ножки скрещивать не станет. Их общение больше напоминало дружеское, если не учитывать некоторых деталей. Иногда Чен писал, что дрочит на него в туалете, и трахал себя дилдо, представляя Чона. Чонгук тоже прикупил себе эту игрушку, чего таить, и баловался с ней, накурившись в одиночестве. Чен, как ни крути, был не только прикольным другом, но и клевым партнером для секса. Обидно, в общем, что свалил. Затем, с течением времени, в поле зрения появился один бледный парень с тонкими ножками и острым взглядом. Языком чесал - что надо. Стоило только одно слово сказать, глаза поднять, на намёки лишний раз не распинался. Не ходил вокруг до около и сразу предложил развлечься на вечеринке у друга. Хосока знали, наверное, почти все, и он не исключение. Весельчак, человек-улыбашка, жаль только, тот никогда ничего у него не покупал, так что раньше сдружиться с парнем как-то не получалось. А тут этот парень — Юнги, вдруг приглашает на его вечеринку, и догадаться, что в намерении у того его трахнуть не трудно, он в общем-то прямым текстом ему это говорит. Чонгук прежде всего видит шанс подзаработать, а там глядишь, может и сконектятся. Мин более чем симпатичный, отрицать смысла нет, в его вкусе. Язык острый как бритва, и наверняка он умеет вытворять им очень много других интересных вещей. И эти ноги, блин... Чонгук вообще очень падкий на стройные мужские ноги. Наверное, это то самое, что называют фетишем. На вечеринку приходится явиться с опозданием, и по дороге столкнуться с каким-то странным пареньком в неопрятной одёжке. Если бы не симпатичное личико, Чонгук бы на него и внимания то не обратил, а тут одни губы чего стоят, не говоря уже о глазах. Ещё бы приодеть его как следует и что-то сделать с этими волосами, может даже перекрасить, тогда Чонгук бы и сам не упустил возможности познакомится поближе. Парень молчаливый, просто идёт рядом, совершенно точно припозднился на вечеринку, как и он. Чонгук поправляет на себе одежду, когда они заходят в лифт, и слегка зачесывает увлажнившееся от начавшего накрапывать дождя волосы. Зеркало в лифте немного заляпано, но это не мешает. Он уже совершенно не обращает внимания на парня, стоящего рядом, но выразительный взгляд настигает его в отражении пару минут спустя. Чонгука так и подмывает что-нибудь на это сказать, раз уж тот молчит. — Может, тоже что-то сделаешь с волосами, — первое, что приходит в голову. Хоть бы причесался, что-ли, ей богу. Такая мордашка, и пропадает впустую за небрежной одежкой. — Мне и так нормально, — низкий голос оказывается для Чонгука неожиданностью. По виду и не скажешь, что парнишка - обладатель такого баритона. Интересный персонаж, правда не настолько, чтобы Чон не обратил внимание на то, что они приехали на нужный этаж. Пришло время позвонить в дверь и хорошенечко сегодня подзаработать. — Как думаешь, стоит воевать ради мира? — доносится позади, когда Чонгук тянется к звонку. — Это бессмысленно? — больше уточняя, нежели спрашивая, отзывается Чонгук. — А ради того, чтобы жить в этом мире? Вопрос остаётся без ответа. Им открывают дверь и в коридорную тишину врываются звуки музыки, чужих разговоров, смеха и множество запахов. Чонгук тут же обо всем забывает, его больше не волнует ничего, кроме взглядов, обращённых на него, и будущих потенциальных клиентов вокруг. И конечно же Юнги, вальяжно сидящий на диване с хмурым видом, не остаётся без внимания. Чон даже не вспомнит, зашел тот необычный парень следом за ним или нет. В квартире он его не видел, среди желающих что-нибудь у него прикупить его тоже не наблюдалось. Среди присутствующих немало и тех, кто не одобряет его, так сказать, увлечения — толкать развлекуху в виде мелких таблеточек и косячков. Всегда найдутся недовольные, что поделаешь, если на каждого такого внимание обращать, загнешься от самобичевания и депрессии. О последних Чонгуку, к счастью, ничего не известно, и познакомиться с ними поближе желания не возникало. Вот ещё. Неважно, что говорят за спиной, у него своя дорога. И прямо сейчас на этой дороге вьётся очень прилипчивый парень, что назвался Даном. Коротко стриженый блондин откровенно раздевает его взглядом, так и норовя ненароком прикоснуться. Пытается обратить на себя внимание какой-то стремной шуткой, которую явно спёр у парня, играющего в «Дженга» на диване. Ну, тот, на диване, хоть правда красавчик такой, что постером на стену лепи, а этот, пусть и не урод, конечно, далеко, но не его вариантик. Чонгук с ним и распрощался уже было, пожелав хорошей ночки после продажи парочки таблеток экстази, а тот все не отстанет. Последующее откровенное игнорирование парня, видимо, совсем не смущает. Ситуацию спасает Хосок, спасибо ему, и пара ребят, увлекшие блондина в разговор. Чонгук благодарно кивает хозяину квартиры и идёт посчитать заработанные баблишки. Надо найти уголок, где хоть чуточку потише. И конечно же, в этом самый момент по закону жанра рядом вновь проявляется Юнги, который и без того не сводил с него взгляда весь вечер и ненавязчиво подходил время от времени. Резину тот, как и ожидалось, не тянет, за словом в карман не лезет, выглядит очень аппетитно. Секс с ним в довершение очень прибыльного вечера видится,\ не такой уж и плохой затеей. Сражение внутри себя прекращается вместе с фразой, слетающей с тонких губ. Не парень, а само очарование. Эти слова, набитые на внутренней стороне бедра Юнги, Чонгуку хочется выдрать зубами и проглотить в один глоток. Он пару раз больно цапает того в нежное местечко, за что расплачивается жёстким рывком за волосы. Секс с Юнги выходит более чем впечатляющим и очень утомляющим, его выдирают как суку, по полной. Такой пылкости он от этого парня не ожидал. Силы у того хоть отбавляй, оказывается, хотя по виду и не скажешь. А доминировать Мин любит больше, чем быть в пассивной позиции. Точнее, тот умудряется доминировать даже верхом на его члене. Одним единственным разом это не заканчивается. Чен в переписке ржёт и пускает слюни, просит записать их секс на видео и отправить ему, чтобы было на что дрочить все одинокие вечера. Секс с соседом, которого он ранее присмотрел, совсем не удовлетворяет по итогу, а другой подходящей кандидатуры на горизонте пока не наблюдается. Короче, скучно парню, а ещё завидно, ведь совсем недавно на месте Юнги был он, и не понаслышке знает, как с Чоном улетно и жарко в постели. Чонгук шлёт ему фото своей обнажённой задницы и поцелуи, а в довершение советует давиться дешёвой порнушкой с интернета и блокирует телефон, посмеиваясь. У Юнги есть необычная привычка собирать окурки в пачку и прятать её во внутреннем кармане, затем гладить то место время от времени через внешний карман, словно там что-то ценное. Чонгук глубоко затягивается косяком и передаёт его Юнги, затем наклоняется и целует того, не давая выдохнуть. Мину такое не нравится, а Чонгуку насрать, ему по душе. Юнги больно сжимает его член и говорит так больше не делать, затем кусает губы и насаживает на себя, начиная трахать. Окурок прячет в пачку. Родители сваливают на дачу, так что все выходные они проводят у него, в основном только трахаясь и покуривая. Продажи в эти дни не идут, потому что Юнги его никуда не отпускает. Он оказывается чертовски ненасытным и имеет его даже на кухонном столе, когда Чонгук пытается поесть, жутко проголодавшись после пробуждения. — Малышка, хочу посмотреть, как ты сам себя трахаешь, — говорит тот вдруг и глубоко затягивается, глядя на него. Чонгук немного устал, и он бы лучше поспал. Но Юнги подтягивается поближе, приоткрывает ему ротик и вталкивает таблетку экстази. Обычно Чон не принимает их так часто, на самом деле раз в месяц, самое большее - два. Знает, что лучше баловаться с чем-то послабее, травой там, а тут уже за неделю третья. — Сейчас взбодришься, — улыбается Юнги, облизав его губы, и проталкивает таблетку поглубже своим языком. Чонгук чуть не давится, но глотает в итоге. Вроде достал, а вроде и ладно, не сдохнет же. — Устрой мне шоу, малышка. И он устраивает. Экстази не просто так называют наркотиком любви. Тело очень быстро возгорается, как изнутри, так и снаружи, требует прикосновений, ощущений и всего сразу. Он трахает себя сначала пальцами, затем дилдо, затем отсасывает Юнги и рвёт зубами слова на бледном бедре, пока в его заднице торчит резиновый член, но и этого мало. Мин тянет его за волосы и бьёт по заднице, заставляя принимать глубже, затем достаёт наручники, купленные с секс-шопе, и защелкивает их над кроватью. Долго трахает, поставив раком, затем заставляет перевернуться на спину и трахает себя, насаживаясь на его почти не опускающийся ствол, затем снова меняет позу, заставляя брать в рот, а сам продолжает работать пальцами в его растраханном пульсирующем анусе. Эффект экстази держится достаточно долго, а после наступает пробуждение и все тело ужасно ноет и болит. Это было слишком! - кричит оно в каждой клетке, в каждом красном тельце, содержащемся в крови. В голове туман, и координация движений все никак не приходит в норму. В отличие от него, Юнги, кажется, чувствует себя прекрасно так, бодренько. Целует его, попивая кофе, и шепчет, что нужно будет это позже повторить. По спине проходит холодок, когда Мин это говорит, и пальцы тянутся к ушам, чуть потирая их. Его вдруг одолевают неясный страх и стыд. Как будто вся тяжесть и чернь навалилось сверху, облепляя россыпью тусклых бликов. Дверь хлопает, Юнги спокойно покидает квартиру, а Чонгуку хочется спрятаться в шкаф, или под кровать заползти, или куда-нибудь ещё. К счастью, такое состояние длится недолго и его отпускает. Он один съедает всю курицу, которую заказал, и отвечает на сообщение Юнги, в котором тот обещает в скором времени вернуться. Чонгук еле удерживает себя, чтобы не отправить ему: «Не приходи» Он устал, и даже сообщения от Чена не веселят, как прежде. Наверное, правда переборщил с дурью в последнее время. Плюс затрахался буквально. Звонят пару знакомых с просьбой продать им травки, и Чонгуку приходится собраться и спуститься вниз, кривясь от боли, и если бы только это. Неожиданно он ловит себя на том, что хочет, чтобы родители поскорее вернулись, и тут же отметает эту непрошенную мысль. ￩═╬ ╬══╬ ╬═↴ Друзья Юнги принимают его хорошо, они все разные и каждый со своими заскоками в голове, если приглядеться как следует. Юнги говорит, что именно поэтому они его друзья, что они все так или иначе похожи. Не сразу получается понять, что тот имеет ввиду. Чимин, сидящий к ним ближе всего, в какой-то момент тихо спрашивает о странном парне, который приходил с ним на первую вечеринку Хосока, но Чону ничего об этом сказать, они не знакомы, сам тогда впервые встретил. Вроде тот паренёк что-то там говорил ему о мире, или о войне, или чего он там бурчал? Чон уже и не помнит точно, да это и не важно. Чонгук снова натыкается на того парня, в самом прямом смысле - натыкается, чуть запнувшись об тумбу на вечеринке в честь дня рождения Чимина. Именинник куда-то скрылся, к слову, а Юнги, еле заставивший Гука подняться с дивана, шепнул, что скоро придёт, и отвлёкся на подозвавшего его парня рядом с Хосоком. Последний мазнул строгим взглядом по Чонгуку. Немного напомнил кого-то. Кого-то... чего-то. Необычный парень помогает ему принять вертикальное положение и тут же отходит на шаг. Опять толком не причесан, или это стиль у него такой, непонятно. — Меня зовут Леви, — говорит брюнет, хотя Чонгук и не собирался спрашивать. — Как в аниме? — ухмыляется он, вдруг вспомнив то, что показалось ему забавным и, напрочь забыв представиться сам. — Да, как в аниме. У этого парня слишком пронзительный взгляд. Кажется, как будто он даже не моргает ни разу, и всегда смотрит в глаза. Зрачок в зрачок. Темнота к темноте. — А Чимин, кстати… — начинает было Чон, припомнив, что именинник спрашивал о нем как-то. — Как поживает твой мир? — перебивают легким непринужденным тоном, — еще не возникало желания его спалить? — Чего? — Чонгук что-то не догоняет, к чему это, — пироманию исповедуешь, что-ли? — усмешка выходит какой-то ненастоящей. — Окурок, — произносит человек, представившийся как Леви,  — не позволяй спрятать себя в пачку. И на этой странной ноте, ничего толком не объяснив, как неожиданно появился, так неожиданно и исчезает с глаз. Чонгук пару раз моргает, оборачивается, пытаясь выловить того взглядом, но нет его. И словно бы и не было. Полудурок какой-то, думается ему. Полудурок какой-то, повторяет он про себя, а руки немного дрожат и хочется оказаться на свежем воздухе, а не здесь, но сзади уже подходит Юнги и подталкивает в сторону ванны. Чонгук сам изъявляет желание закинуться экстази, прежде чем раздеться и залезть в ванну, выпятив зад. Как-то муторно внутри, и неясно, как в густом тумане. Надо чем-то разбавить эту неясность, а то так и до паранойи недолго. Ему откровенно плевать, что Юнги не закрывает дверь на замок, словно ждёт, что кто-то зайдет. Словно хочет, чтобы их кто-то увидел. Кожа звонко шлепает от ударов яиц, когда в ванне, а точнее, на пороге, и правда появляется ещё один человек. Чонгук не в силах поднять голову. Отодвинуть шторку, хотя это даже ни к чему, она прозрачная, и посмотреть кто там, желания нет. Просто нет. Насрать вообще абсолютно. Зато Юнги, не выходя из него и даже не сбавляя темпа, выглядывает и хрипит что-то об именнинике. Сегодня он тоже закинулся, и уже кончил в него раза три. Зрачки у парня огромные, и глазницы такие, что время от времени Чонгуку, которому изредка удается кинуть взгляд за спину, кажется, что они полностью чёрные, огромный зрачок без радужки вовсе. Как у демона, пытающегося высосать душу до последней капли. Чон больно кусает губы до крови, а стоны выходят больше похожими на скулеж от усталости. Больше похожие на мольбу. Тело противоречиво, как и разум, хочет прекратить, но требует ещё и ещё, глубже, быстрее. Откуда-то прилетает очередное хриплое, еле уловимое плывущим сознанием Чонгука «не извиню». Непонятно, кому оно адресовано. Это абсолютно неважно. Дверь закрывают с той стороны, и член внутри него набухает стремительно, парень обильно кончает и шепчет, что у него есть кое какие дела. Тем не менее, он не уходит вот так сразу, не бросает его одного без сил. Помогает кое-как помыться, в процессе снова отсасывает. Помогает кончить, когда член снова не лезет в штаны, вставая без особой причины. Застегивает ремень на его штанах тоже Юнги, потому что Чонгука все ещё немного шатает и жутко жарко. Будь возможность, полез бы наружу из собственной пылающей шкуры. Мин вызывает ему такси и отправляет домой с напутствием пошалить там дальше самому, только потише, чтобы родители не проснулись. Дверца хлопает и машина трогается. Чонгук откидывается назад, бросает последний взгляд в окно и замечает знакомое лицо в окне подъезда на десятом этаже. Хосок, помнится, живёт на седьмом, он сам только оттуда. Тогда?... Впрочем, какая разница. Чон закрывает глаза и решает покимарить, пока не доехали. ￩═╬ ╬══╬ ╬═↴ Есть в мире такие бесконечности, в которых встречаются конечности. Но сейчас вообще не о том. Под утро Чонгук просыпается в холодном поту, его бьёт сильная дрожь и пробивает на кашель. Куртка, которую он кинул на стул ранее, и вещи, которые разбросал по ковру, немного двигаются, словно живые, будто насекомые с тонкими короткими лапками... или ножками... или палками... или как там оно называется? Ползут, стрекочут даже некоторые. Сердце в груди отбивает такой бешеный ритм, что Чонгук снова и снова давится кашлем, слыша свист при вдохе. Парень из сна, из которого он только было выбрался, есть и в этой комнате. Он стоит в дальнем углу, куда не достает свет. Тот, как и во сне, спрашивает у него: — Как поживает твой мир? — его взгляд режет без ножа. Чонгук подтягивает одеяло, пытаясь спрятаться в нем, как в коконе. Улыбка разъезжается на чужом лице, как коньки на льду, — еще не возникало желания его спалить, малышка? Он показывается из тени, а Чонгук быстро накрывается одеялом с головой, и лежит какое-то время не шелохнувшись, с громко бьющимся сердцем в груди. И в ушах и повсюду. Страшно выглянуть наружу. И дотрагиваться до вещей, которые как оказалось живыми, тоже страшно. Он игнорирует постоянно вибрирующий на столе телефон, потому что его охватывает жуткое ощущение, будто изо компьютерных колонок за ним кто-то наблюдает. Чонгук трёт глаза, которые раздражающе чешутся и давят на глазницы изнутри. До одури хочется есть, но выйти из комнаты страшно. Подняться с кровати кажется невозможным. Вещи на полу могут быть опасны. Они могут навредить ему. Состояние «отходняка» принимает более страшные формы и длится все дольше. Смайлики в кармане его куртки смеются над ним теперь, вот уж кому всегда весело. Ну что же вы! — улыбается демон, живущий в одной из извилин, обращаясь непонятно к кому, может к вещам, или к кому ещё — открывайте скорее бутылки с характерным хлопком и садитесь поближе, шоу только начинается. Возможно, кто-то в процессе испугается! А может, просто тупо отключится, так и не поняв, что к чему и откуда. Что к чему и зачем.