Невозможности

Путешествовать с Джоном – это почти то же самое, что путешествовать с Доктором. Джон так же беседует сам с собой – хотя пребывает в искренней уверенности, что ты понимаешь всю ту абракадабру, что он произносит на исключительной скорости. Джон так же бросается вперед, не особо задумываясь, просто набрав в легкие больше воздуха, будто перед затяжным прыжком. Джон так же носит очки, только для того, чтобы выглядеть умнее - хотя куда уж! – в чьих бы то ни было глазах. Он так же быстро бегает и так же неизменно выбирает самые сложные пути решения чего бы то ни было. Он не дружит со всем, что отдаленно напоминает кофеварки или же обычные пылесосы, совершенно открыто отрицая такие стороны жизни, как наведение порядка в Тардис или же утренний кофе . И хотя к кофе ты его все-таки приучила, так как просто сама не своя без чашечки раннего утреннего американо, Джон по-прежнему просто не замечает таких мелочей – он опрокидывает в себя все, что есть в кружке, и мчится дальше – они будто не существуют для него. Так же как и счета. Нет, он тот же Доктор, шепчешь ты самой себе, когда никто не слышит. Он так же все никак не может привыкнуть к тому, что теперь защита земли – его работа, что за нее ему платят, и с зарплаты было бы не неплохо начать откладывать, хотя бы на починку посудомойки. «Пф», пожимает плечами Джон на очередное твое замечание, «кого могут всерьез заинтересовать такие скучные вещи? Кроме всего прочего я вполне в состоянии починить эту, как ты ее назвала…». Да, он вполне себе все еще Доктор. Путешествовать с Джоном – совсем немножко почти то же самое, что путешествовать с Доктором. Только вы засыпаете вместе и просыпаетесь тоже. Иногда ты смотришь, как он спит. И тебе становится теплее и проще, и вообще спокойнее. А иногда – ты это точно знаешь, хотя Джон ни за что бы не признался тебе в этом – он смотрит на тебя спящую. Просыпается раньше, не сводит с тебя взгляда, пока лучи солнца не касаются твоей макушки – и улыбается. Ты подсмотрела за ним один раз – просто приоткрыла глаза уже готовая проснуться окончательно, да так и не разомкнула веки до конца. Тебя поразило выражение лица Джона. Нет, Доктор никогда не смотрел на тебя вот так, расплываясь в улыбке, выпуская наружу солнечных зайцев, запрятанных в тени ресниц, сам становясь гигантским теплым солнечным зайцем. Доктор так не мог. Каждую секунду он видел Вселенную, все, что будет, может быть и чего быть не должно. «Поэтому он и Доктор», думаешь ты, не в силах отогнать теплое воспоминание о взгляде Джона, «Поэтому и я здесь и сейчас». Ты сдерживаешь вздох – но Джон считывает его и просто берет тебя за руку. Доктор тоже – чтоб бежала быстрее, дальше, успевала за ним - брал твою ладонь в свою. И все-таки всегда был на полшага, полвздоха впереди, и почти неуловимо рядом. Он вытягивал и спасал, но никогда не бежал с тобой в ногу. Да, путешествовать с Джоном совсем не то же самое, что путешествовать с Доктором. Джон бегает так же быстро – и все-таки рядом, руку протяни. Джон смотрит отрешенно, весь в своих невозможных мыслях наполовину повелителя времени – и все-таки он с тобой, идет в ногу и, так же как и ты, открывает Вселенную для вас двоих. У него так же есть ответы почти на всё на свете – «И все-таки», думаешь ты, отвечая на легкую улыбку Джона, «все-таки какой толк в самом потрясающем приключении, если его не с кем разделить…». Ты все-таки вздыхаешь: - Как ты думаешь, Джон… - У него всегда будет с кем разделить приключения, поверь. Вокруг него всегда полным полно народу. Поэтому он и Доктор. И ты настолько поражена этими его словами, теми самыми, что повторяешь самой себе раз за разом, что и не замечаешь - ты впервые назвала Джона по имени.