Закрывая дверцу золотой клетки, стоит убедиться, с какой именно стороны находишься ты.
— Подожди! Молодой альфа с чёрными густыми волосами, колышущимися на ветру, поднимает взгляд на светловолосого омегу, который подходит и смотрит на раненую птицу в руках старшего. Тот немного закашливается, но увидев, что парень собирается убрать раненую птицу в мешок, не может позволить случиться этому. — Давай вылечим её… — Ты чего? — Тэхён непонимающе смотрит на омегу. — В курсе, сколько нам дадут за эту тушку?! — Но у неё могут быть птенцы! Ким смотрит в наивно-жалобные глаза Чимина, которого впервые взял с собой ловушки проверять, и, кажется, не стоило этого делать. Потому что альфа никогда ему ни в чём не отказывает. Но за эту птицу он и правда может много получить, и неизвестно, когда представится подобная возможность, только на ясных глазах начинают скапливаться слёзы, из-за чего Тэхёну приходится вздохнуть и отдать пернатую в маленькие ручки омеги. Чимин воодушевлённо хлопает ресницами, бережно перехватывает пойманную птицу и с облегчённым выдохом поднимает слезящиеся голубые глаза на Кима. — Спасибо! — Пак привстаёт на носочки, оставляет на щеке альфы невесомый тёплый поцелуй и возвращает всё внимание новому маленькому другу. Тэхён убирает за спину пустой мешок, улыбается, смотря на счастливого омегу и просто не может видеть его слезы, поэтому не отказывает. Чимин ровесник альфы, хотя Киму так вовсе не кажется, потому что омега для этого жестокого мира слишком прекрасен и в такой же степени наивен. Они живут вместе больше пяти лет, вынужденные полагаться лишь на самих себя: Тэхён совсем не помнит своих родителей, но лелеет в своей памяти трепетное воспоминание, как нашёл Чимина совершенно одного, брошенного кем-то в спешке. Тогда у Кима совершенно не возникло мысли, как он будет содержать кого-то, когда себя нормально обеспечить не может, в тот момент альфа вообще не думал о будущем. В его голове все мысли вытеснил красивый, заплаканный и голодный омега. Тэхён занимается охотой – вылавливает птиц и зверей, за мясо которых очень щедро платят, главное, правильных людей найти, сооружает собственные ловушки, нередко стреляет из самодельного лука. Бывало его обманывали в силу возраста, предавали, грабили, но альфа мог с этим смириться. Единственное, что он не прощает – это посягательство на то, что принадлежит ему, а всё, что у Тэхёна есть – это Чимин. — Только… — омега останавливается, оборачивается к альфе и птицу к себе прижимает, — я не знаю, как её лечить. Ким цокает, подходит ближе и отбирает пернатую, подкладывая под неё мешок, словно в гнездо. — О себе сначала позаботься, — Тэхён закусывает губу и отворачивается, направляясь в сторону их дома. — Давай уйдём. Сердце пропускает удар, внезапно становится холодно от одной только мысли, куда омега хочет предложить уйти. Да, условия жизни у них ниже, чем у окружающих, Тэхён едва им еды достаёт, не говоря уже о простых вещах, и сам понимает, что следующую зиму они, возможно, могут и не пережить. А ещё возникла опасность в виде природы омеги. Несколько дней назад у Чимина началась его первая течка, и Тэхён испугался не меньше омежьего, потому что не знал, что делать с ним, что делать с собой. Терпкий запах душил, позволял страшным мыслям распространяться в голове молодого альфы, из-за чего Ким просто уходил из дома и сидел на улице, ждал, когда всё это прекратится, когда запах его любимого и единственного из семьи омеги вытеснится из лёгких. Тогда-то это и случилось. Людям здесь не особо важны моральные принципы, они идут на поводу у инстинктов, что было особо продемонстрировано два дня назад. Тэхён впервые убил человека за Чимина. — Давай сбежим отсюда, — омега с надеждой смотрит на Кима, ищет у него поддержки, потому что они оба устали вечно прятаться от тех, кто сильнее их, и каждый раз, засыпая, думать, будет ли завтрашний день. — Пойдём в самый центр города, Тэхён! Почему все могут, а мы нет? Давай докажем, что мы ничем не хуже их! Киму вынужденно пришлось взять сейчас омегу на проверку ловушек, потому что больше он его одного не может оставить. Даже несмотря на то, что его запах уже не такой сильный, и течка явно прекращается, Тэхён понимает, что теперь омеге не будет покоя здесь. Уйти в центр, туда, где безопасно – вот, что может сделать Ким. — Я подумаю. Слова растворяются в потоке холодного ветра, унося с собой терпкий запах и новую мечту. Мечту, которая сломает их, а виновником останется Тэхён, который принял решение пойти в самый центр города. Всё внимание устремлено на бизнесмена, собственные стены которого выстроенные на слезах, крови и чужих похороненных жизнях дали не просто трещину, а расщелину. В его глазах отражается пропасть и лишь один светлый, почти потухший огонёк образа милого омеги, который развеялся вместе с его приходом спустя десять лет. Перед ним сейчас кто-то другой, очень похожий на Чимина, без милых щёчек, сияния в голубых глазах, без очаровательной детской улыбки и любви к нему. Этот Чимин смотрит, словно режет, взгляд холоден, а слова больно впиваются клыками. Что с ними стало? — И где наше лучшее будущее, Тэхён? Ким ненавидит это обещание всей прогнившей в грязи душой, потому это было последнее, что он пообещал ему, перед его потерей. — Вижу, ты круто поднялся на продажах омег, — Чимин делает шаг ближе, до опасного сокращая между ними расстояние, — где благодарность твоему первому проданному? Тэхён не хочет чувствовать этот родной, выветрившийся годами запах, который обманчиво зазывает к себе, не желает говорить об этом здесь и сейчас, хотя окружающие его совсем не волнуют. Для него мир уже перестал существовать. — Это становится интересно, — улыбается банкир, протягивая омеге Бан Чана бокал шампанского, возможно даже не столько для употребления, сколько для того, чтобы плеснуть им бизнесмену в лицо. — Не поделишься историей о первом? Всем бы хотелось знать, с чего начал Ким свою блистательную карьеру. — Пусть сам расскажет, — язвительно отвечает Чимин, — как продал меня, чтобы жить здесь. Реакция окружающих себя ждать не заставляет: кто-то пребывает в шоке от понятия, что бизнесмен продал кого-то близкого ради денег, места в центре, кто-то напротив увлечён развернувшейся драмой, как, например, Бан Чан. Он знал, что никто не уничтожит Тэхёна лучше, кроме его бывшего омеги, с которым они пришли сюда. — Я не продавал тебя, — слова даются слишком тяжело, но альфа не выражает ровно никаких эмоций. По крайней мере внешне это совершенно не заметно, но точно двое знают, как сейчас внутри всё рассыпается. — Скажи это Ли Досону, который заплатил тебе за меня, — Чимин снова делает шаг, взгляд не отводит, заставляет Тэхёна смотреть, во что он превратился из-за него. — На документах стояло твоё имя, твоя подпись, не делай вид, что ты не давал согласия. — Ты знаешь, где я был, — Тэхён делает шаг навстречу, понимая, что этим они здесь представление устраивают, что его авторитет уже пошатнулся, завтра об этом будут все внутри стен разговаривать, но не может остановиться. — Я не мог тебя продать… — Серьёзно? Ты мог кормить меня ложью, что тебе платят за игру на скрипке, десять лет назад, но не сейчас! Ким не может озвучить грязную правду здесь, не так и не при всех, но если он этого не сделает, Чимин уйдёт. Он не станет больше слушать его, сейчас единственный шанс, после которого омега встанет на сторону Бан Чана и уничтожит бизнесмена своими руками. Как когда-то Тэхён уничтожил его. Альфа резко делает шаг, хватает Чимина за руку, ставя его бокал на стол, и уводит за собой, оставляя невольных зрителей расстроиться в силу конца интересных сплетен. Но всё же на обсуждение у них остаётся лакомый кусочек — Ким Тэхён начал свой бизнес с продажи своей собственной омеги. Низко, подло и так грязно. – Я тоже ненавижу себя. Теперь Чонгук понимает, что значат эти слова. Он многого не понимает, отрывками улавливает реальность, в которой чудовище продал своего единственного друга, но взгляд мужчины говорит обратное. Все его поступки и слова говорят сами за себя, и хотя, Чонгук пробыл с ним совсем немного, но Ким даже не пытался этого скрывать и как-то оправдывать себя. – В какой бы ситуации ты ни оказался, всегда полагайся на меня. – Говоришь так, будто никогда не ошибался. – Дважды я не ошибаюсь. Тэхён уже просил одного человека положиться на него и ошибся. После этого он обещал себе не ошибаться так впредь, тщательно продумывать каждое своё действие, и поэтому так близко добрался до верхушки. – Я тоже не был рождён чудовищем, но я им стал. Каким образом? Теперь это стало более, чем понятно. Только кролик разобраться не может, была ли продажа того омеги намеренной или вынужденной. Судя по работе, бизнесмен не жалел ни об одном проданном, но если посмотреть на него сейчас, мужчина сокрушен. – Разочарованиями ты сыт в прошлом, мы это знаем. И Юнги об этом знает. Об этом изначально знали двое, кто были свидетелями, а сейчас все. Чонгук чувствует прикосновение к плечу, вздрагивает и оборачивается, замечая Хосока, который подошёл к нему, встав позади. На защиту. — Твоих рук дело? — Чон смотрит на Бан Чана, довольно расплывшегося в улыбке, понимая, что вопрос имеет значение «ты прятал Чимина все десять лет?». — Я не знал, где был этот малый, — альфа смотрит на гибрида и протягивает ему бокал с шампанским, но тот даже ухом не ведёт, не берёт из чужих рук. — Около четырёх лет назад снова услышал о нём и решил вернуть в подарок Киму, — сам делает глоток. — Думаю, теперь ему совершенно будет не до кроли. Могу ли я забрать тебя к себе? Бан протягивает руку к ушкам, чтобы положить ладонь точно так же, как это делает бизнесмен, на что гибрид убирает уши назад и выбивает бокал из рук альфы, привлекая звуком разбитого стекла внимание. — До чего же его зверушки преданны ему, с ума сойти, — смеётся Бан, не обращая внимание на эту выходку. — Только вы ему нисколько не нужны. Ты, кроля, для него лишь способ заработать. — Я знаю, — Чонгук делает шаг назад, — а ты? Кто ты для него, знаешь? Альфа довольно принимает своё поражение, смотрит на Хосока и уходит, оставляя сегодня кролю бизнесмену. Ему нечего беспокоиться, потому что сейчас всё идёт так, как он и планировал – скоро гибрид Киму совершенно перестанет быть нужен. Тэхён чувствует, как рука выскальзывает из его хватки, останавливается, поворачивается к Чимину и получает звонкую пощёчину. Да, он заслужил, именно такую, чтобы жгло и опаляло, поставив разум на место – он не может так просто теперь прикасаться к нему. Омега больно закусывает нижнюю губу до крови, смешивая цвет блеска с красной жидкостью, несколько раз промаргивается, чтобы скрыть слёзы, потому что это чертовски больно. Им не по шестнадцать, они больше не те, что были раньше, жизнь их круто изменила, не спрашивая разрешения, хотят ли они сами того. — Не смей прикасаться ко мне своими грязными руками! — Почему-то тебя это не смущало, когда я ловил и убивал животных, — Ким большим пальцем стирает выступившую после удара кровь и быстро окидывает взглядом пустую местность двора особняка, куда они вышли из помещения. — Мы так пять лет жили, не забыл? — Ты не людей продавал… — Но убивал, — Тэхён делает пробный шаг, — за тебя, Чимин, это сделал. Все мои руки по локоть были в крови, вся одежда перепачкана, а с пола стереть следы крови так и не удалось. И такими руками я поднял тебя и унёс оттуда. Те руки были нежными, любящими и искренними. Тот Тэхён был совершенно другим. — Для тебя всё это имеет какое-то значение после моей продажи? Омега смело смотрит в глаза, удерживает ту стонущую сторону себя, которая хочет упасть в объятья альфы, истерить и плакать, ненавидеть за то, что с ним сделали, но не двигается с места. Жизнь слишком жестока, чтобы возвращать прошлое, которое уже разрушено. — Я не заключал тот договор, — Тэхён останавливается совсем рядом, до неприличия ближе, чем если бы для него Чимин был просто семьёй. — Меня не было в то время там, и не прошло бы и дня, чтобы я ненавидел себя за это. — Где ты был? — омега держится, не отступает, хотя шаг назад кажется сейчас словно глотком воздуха на дне океана. — Зарабатывал деньги, играя на скрипке? Мы оба знаем, как плохи были твои умения, но ты так стабильно приносил еду, удивительно! Уже тогда кого-то из «наших» продавать начал? Вошёл во вкус и от меня избавился? — Ты прав, это была не скрипка, — Тэхён медленно тянет руку, останавливается на уровне скул омеги, где когда-то были нежные щёки, — я не мог тебе рассказать, ты бы испытывал отвращение ко мне… — Всё, что я о тебе знал, не мешало мне любить тебя. Рука Тэхёна останавливается, он не успевает прикоснуться к Чимину, услышав то, что не должен был. Он не знал. Получается, Ким не просто продал омегу, но и лично вырвал с корнями его сердце, заставив пустую грудную клетку изо дня в день изнывать от боли, которую нечем было заглушить. Это Тэхён мог напиваться до беспамятства, уходить с головой в работу и убегать из душащего города за стены, чтобы ещё сделать глоток воздуха, но не Чимин. — Но испытать отвращение всё же получилось, тебе даже стараться не пришлось, — Пак делает шаг назад. — Я срывал голос, рыдая ночами в перерывах между прислуживанием альфе. Мои колени всегда были стёрты в кровь, они не успевали заживать. Ты хоть раз слышал, что происходит с теми омегами, которых ты продаёшь? Альфы дают их поиграть другим на день, два, неделю. Знаешь, мы ведь совсем не считаемся за людей, а значит нам не больно, мы не сломаемся сколько нас ни бей. Чимин усмехается и всё же срывается, повышая голос: — Всё, о чём я мог мечтать – это о смерти! — омега закладывает в свои слова всё отчаяние, боль и страхи, которые испытывали «зверюшки» бизнесмена, не желая слышать никаких оправданий. Таких не может существовать. — Даже не твоей, а своей, но я не мог подохнуть, меня спасали! Скажи честно, ты пытался покончить с собой? Хоть раз молил о смерти?! Чимин не удивляется, когда Тэхён молчит, и надеется, что сегодня он пожелает этого, если у него хоть что-то осталось от сердца или совести. — Как жаль, что ты не прошёл мимо пятнадцать лет назад, — омега делает ещё шаг, увеличивая пропасть между ними, — умереть тогда было бы легче. Чимин уходит, а Тэхён не останавливает, не может. Он стоит и смотрит на удаляющийся силуэт человека, за которого жизнь мог отдать, и сейчас отдал бы, если бы это хоть немного облегчило его боль. Только уже поздно. Омеге не нужна жалость, деньги, защита или что вообще Ким может дать ему сейчас. Лучшее будущее ему тоже не нужно, он идёт к нему теперь без Тэхёна. С неба падают первые капли, предвещающие дождь, и альфа впервые не знает, что ему сейчас делать. Его цели на протяжении жизни не принадлежали ему: вначале мальчику просто сказали «живи», из-за чего приходилось прибегать к одиночному образу жизни, охотиться на животных и воровать только для того, чтобы просто жить. Потом маленький одинокий омега в слезах признался, что очень хочет есть, и у Тэхёна поменялись ориентиры – теперь надо накормить Чимина. Спустя время главным приоритетом стала жизнь омеги, его безопасность, из-за чего Ким позволил глупой мечте засесть в голове. А затем цель надломилась, почти исчезла, и альфа, оставшись со слезами на глазах среди грязных денег от продажи Чимина, решил во что бы то ни стало найти его, а сделать он мог это лишь забравшись на вершину. Именно тогда ловля и продажи омег казались единственным способом, что мог и умел делать Тэхён для того, чтобы стать хоть кем-то в этом обществе. И что сейчас? Он не вернёт Чимина, даже если признается, где был в тот момент, не заслужит его прощения за то, что допустил произошедшее, оставил его одного и вообще согласился сюда прийти. Тэхён не вернёт омеге его годы, что забрала у него жестокая реальность. Несмотря на произошедшее внеплановое представление, оба его участника возвращаются. Сначала в зал входит омега, тут же подходит к Бан Чану и забирает у него любезно предложенное вино, а потом взглядом голубых глаз останавливается на гибриде, что находится рядом с информатором. Бан любезно обозначает, что это – тот самый. Спустя несколько минут входит бизнесмен с влажными от дождя волосами, по пути подхватывает салфетки и обмокает лицо, уверенно проходя мимо сутенёра и Чимина. Его изменение в настроении отчётливо видно всем без исключений, отчего Чонгук, рядом с которым останавливается альфа, понимает, что рот ему сегодня лучше не открывать. Атмосфера складывается достаточно напряжённой. Ни Чимин, ни Тэхён не спешат покидать особняк только потому что встретились здесь и разошлись на неприятной ноте. Никто и не спрашивает больше о том, что случилось на самом деле, уже достаточно озвучено, чтобы создать из этого сплетни и громкие статьи. Завтрашним утром бизнесмен проснётся чудовищем. Какая жалость – он им уже давно стал, а все узнали только сейчас. — Почему ты ему не рассказал? — Хосок не знает, о чём они говорили на улице, но судя по состоянию Кима, он не сказал то, что стоило бы услышать. — От этого никому легче не станет, — Тэхён смотрит куда угодно, лишь бы снова не встречаться с родным, ненавидящим его взглядом. — Но это бы многое объясняло… Ким делает жест рукой, останавливает попытку друга хоть что-то изменить, потому что это бесполезно. Чимину не станет от этого легче, он не простит десять лет своего ада, если без доказательств поверит, что Тэхён его не продавал, потому что Ким сам не может их найти. Он отыскал те документы о продаже, лично видел свою подпись, но не смог вспомнить, чтобы оставлял её. После этого архив был уничтожен, а Ли Досон к тому времени уже давно избавился от омеги, когда бизнесмен пришёл к нему. Там единственная нить и оборвалась – этот ублюдок так и не признался, каким образом приобрёл Чимина и кому затем отдал, умер, захлебнувшись в собственной крови, но не сказал. Сильный дождь хлещет по крыше, сглаживает шум разговоров и угнетающую атмосферу некоторых отдельных личностей, которые не смогут найти сегодня покоя. Чонгук подозрительно спокойно находится рядом с Хосоком, далеко от бизнесмена не отходит, но пытается держаться ближе к Чону. Альфа в свою очередь видит сомнение омеги, поэтому стоит поблизости с Тэхёном, чтобы окружающим не было заметно, к кому ближе стоит гибрид. Только Киму, кажется, стало резко плевать на свою дорогую зверушку. Он больше не представляет для него ценности, будто всего лишь ненужный аксессуар, от которого теперь не жалко избавиться. И Чонгук впервые хочет, чтобы чудовище его не отпускал, вот только он подневольный, его «хочу» роли не играют, как и чувства. Для него не будут делать исключения, потому что он ничем не лучше того же первого проданного, к которому Ким испытывал хоть какие-то серьёзные чувства. А что гибрид? Ничего – он станет последним проданным. Чонгук осторожно подходит к чудовищу, дожидается, когда он закончит разговор и посмотрит на него, поглядывает в сторону голубоглазого омеги, и всё же касается рукава мужчины, привлекая к себе внимание. Ему тоже не хочется здесь исполнять роль послушной зверюшки, но репутация бизнесмена и так держится на крошечном камушке, который держит огромный камнепад, и если и гибрид сейчас окажет непослушание, бог знает, что вообще произойдёт. Хотя кажется, бога в этом мире давно нет. Не то, чтобы Чонгук боялся за имя чудовища в глазах этих интеллигентных животных, нет. Он переживает, что альфа прямо сейчас его продаст, соверши он оплошность, больше не станет его воспитывать, отдав другим. — Я могу отойти? Чонгук ожидает любой реакции, но не такой, какую получает: абсолютное безразличие в глазах к себе. Альфа даже не удосуживается озвучить своё согласие, если Чонгук вообще правильно это расценивает, отворачивается и продолжает разговор. Кролик не переспрашивает, ему вообще-то всё равно должно быть на приказы и разрешения, поэтому разворачивается и уходит под чужие взгляды, среди которых не чувствует одного-единственного. Когда Чонгук останавливается напротив зеркала в уборной и смотрит на себя, то осознаёт лишь одно – он больше не нужен. Даже если сейчас не вернётся, чудовище этого сразу не заметит, поэтому в голову закрадывается ненавязчивая мысль сбежать. Не самостоятельно, к сожалению, чего он сделать не в силах, а вот рискнуть попросить Хосока может. Почему бы не попробовать? Гибрид покидает маленькую комнатку, хочет выйти в зал, но останавливается, когда замечает парня, стоящего у выхода и явно ждущего его. Уши всецело поворачиваются к нему, серые глаза встречаются с голубыми, и Чонгук чувствует что-то необъяснимое внутри себя. Ему стало их жаль? — Чего замер? — Чимин усмехается и наклоняет голову. — Не я продавать тебя собираюсь, не бойся. Чонгук не двигается с места, понимая, что не только от Хосока он может получить помощь. Он может получить желаемую свободу от того единственного, кем до смерти дорожит чудовище. Омега делает первый шаг, за несколько последующих доходит до Чимина, выходя на свет, и останавливается у распахнутых дверей улицы. Первый проданный и последний встретились лицом к лицу. — А теперь посмотри туда, — старший кивает в сторону бизнесмена, беседующего с банкиром, — видишь? О твоей продаже говорят. У кролика дрогает ухо, едва заметно, но этого хватает, чтобы понять, что он этого и боялся. — Хочешь совет? — Чимин беспристрастно возвращает внимание к себе, поднимая ногу и толкая ей разводную дверь, чтобы открыть больше пространства. — Твоя жизнь с подписанием документа прекратится, у тебя нет будущего, на этом всё заканчивается. Закончилось, когда он поймал тебя. Поэтому, либо беги, — омега опускает одну руку и ловит выпадающий из рукава нож, протягивая ручкой его к гибриду, — либо заканчивай с этим прямо сейчас. Чонгук смотрит на острое лезвие, берёт нож и правда не верит, что его просит покончить с собой тот, кому этого не дали сделать. Кролик в короткий момент успевает заметить на запястьях Чимина рубцы, некрасивые шрамы, оставленные молитвами о смерти, и ещё раз смотрит на Кима. У него впервые есть выбор, и если бежать, то делать это прямо сейчас. — Ты ещё думаешь? — усмехается голубоглазый и шумно выдыхает. — Или просто не знаешь, что тебя ждёт? Чимин отталкивается от вертикальной поверхности, подходит к кролику и наклоняется, змеиным шёпотом рассказывая то, что так упрямо игнорировал гибрид. Первым двух судьбоносных омег замечает Бан Чан, бросает на них взгляд, прячет улыбку и отворачивается, не давая другим увидеть, куда он смотрел – Чимин выполняет свою работу. Потом их замечает Хосок и обращает внимание Тэхёна, который своим взглядом побуждает и других обратить свои взоры. И у всех на глазах гибрид роняет нож на пол, делает шаг от Чимина и срывается с места, выбегая на улицу, после чего старший омега спокойно складывает руки и провожает того взглядом. А Тэхён не предпринимает ничего, чтобы его остановить, лишь ответно смотрит в глаза Чимина. — У тебя товар удрал, — банкир решает оповестить больной разум бизнесмена, если тот вдруг не понимает, в чём дело, — не желаешь его вернуть? Ким показательно поднимает руку и смотрит на циферблат часов, а затем с ледяным, немного пугающим спокойствием, возвращает свою расслабленную позу. — Две минуты. — До чего? — решает уточнить другой собеседник. — Результата моей власти. Бан никак не комментирует столь громкое заявление, лишь смотрит на Чимина, который сделал своё дело – ему всего-то нужно было, чтобы гибрид выбежал за пределы особняка, а там о нём позаботятся. Только сутенёр не принял во внимание один незначительный факт. Когда секундная стрелка переходит второй оборот, круг лиц с предвкушением результата власти бизнесмена переводят свои жаждущие представления взгляды на двери, среди которых показывается гибрид. С его ушей и волос капает на пол, белая рубашка неприлично прилипает и просвечивает худое молодое тело, а сам кролик весь дрожит. И только Чимин искренне не понимает, почему после всего сказанного гибрид вернулся, выбрав участь товара, обрекая себя на настоящий ад, из которого выбраться будет совершенно невозможно. Тэхён не сомневался, что он окажется умным мальчиком. Только крольчонок ему больше не нужен. — Значит, он уже достаточно воспитан? — уточняет банкир. — Могу ли я приобрести его прямо сейчас? Все понимают, что в эту минуту для гибрида прозвучит приговор, который перечеркнёт всю его жизнь, потому что Тэхён не спешит отвергать предложение. Только и Ким забыл принять во внимание один факт – такого кролика больше нет. Потому что Чонгук на глазах у всех поднимает с пола нож, подставляет к запястью и надавливает, делая последний глубокий вдох. – Крольчонок, твоё здоровье крайне важно… Почему? Потому что он самый ценный товар, за которого нет такой суммы, чтобы заплатить. Он осознал свою ценность. Он себя и обесценит. — Режь вдоль, — Чонгук отвлекается на голос чудовища, который убирает руки в карманы, и переводит взгляд на голубоглазого, — чтобы наверняка не смогли спасти. Чимин хотел, чтобы его спасли, поэтому у него шрамы поперёк. Гибрид отчего-то медлит, дрожит весь неестественно сильно и уши с трудом поднимает, когда Тэхёну надоедает ждать, и он направляется к нему. Поможет умереть или не даст этого сделать, потому что сделка прогорает? А Киму весь этот цирк уже в глотке тошнотворным комом засел, альфа больше не намерен устраивать представлений сегодня, не развлекать публику он сюда пришёл. У Чонгука изначально не было выбора, никакой надежды на возвращение за стены, а назначение у него только одно. И это не продажа. Гибрид проводит лезвием по запястью, неприятная острая боль нервными импульсами проходит по всему телу, а нож выпадает из рук только после удара коленом в живот. Чонгук не может понять, куда утекает вся боль: в схваченные альфой уши, живот или надрез на руке, из которого его вытекает тёмно-красная кровь, пачкая дорогой пол особняка. Следующие два удара уже не так сильно ощущаются после падения, происходящее вообще перестаёт играть роль, где Тэхён слетает с тормозов, вымещая всю свою боль на гибрида. Альфе плевать, что сейчас каждая минута на счету, ему стало ровно на своё опороченное им же имя, он наступает кролику на раненное запястье туфлёй и давит, слыша тихий скулёж от остаточной боли. Тэхён опускается на одно колено, хватает гибрида за скулы и поворачивает к себе, с рыком выплёвывая: — Сдохнешь, когда я скажу, крольчонок. И Чимин отворачивается не в силах видеть такого Тэхёна, помешанного, жестокого, готового убивать и не проявляющего ни капли сожаления. Тот, кто был перед ним ещё недавно, кто на улице молил его поверить ему, не является тем, кого все видят сейчас. Потому что Ким не позволит умереть ни своему первому, ни последнему. Больной разум взял бы всё в свои руки, если бы вовремя не вмешался Хосок. А как хорошо начинался этот вечер.flashback
— Отпускай, — молодой альфа смотрит на Чимина приказным взглядом, когда омега начинает мяться и сомневаться. Тэхён замечает его дрожащие глаза и смягчается, подходит ближе и касается маленьких ладоней, нежно проводя по тыльной стороне. — Но я так привязался к ней… Прошло два месяца прежде, чем Тэхён дал своё согласие уйти и двинуться в самый центр города, вслед за их мечтой лучшей жизни, где не нужно будет охотиться и прятаться. Никто из них не знал, каким образом они достигнут этого, но каждый верил, что у них получится. — Птице не место среди бетона, она вольное создание, не сажай её в клетку, — трепетно говорит Тэхён, проводя по светлым волосам младшего. Чимин грустно вздыхает, понимает, что у неё тоже может быть семья, как у самого есть Тэхён, поэтому раскрывает ладони и подкидывает пернатую вверх. Птица благодарно взлетает ввысь, делает один круг и улетает в сторону восходящего солнца. Здесь их пути и разойдутся. Только одна улетает на свободу, а двое уходят в золотую клетку. Они переступили черту вместе, держась за руки, одна из которых дрожала от неизвестного, а вторая согревала. Тэхён не говорил никогда, что прежде уже был здесь, поэтому его сердце не так бьётся, уже узнаёт эти места и направляет по ложному пути. Кима как-то раз предали, обманули, после чего он стал тщательнее выбирать, кому довериться, поэтому направился по адресу одного человека, который обещал дать работу. По слухам, он работает под крылом влиятельного человека, вскоре сам таковым станет, поэтому Тэхён счёл связь с ним перспективным делом. Чимина он предупредил, чтобы тот ни с кем не разговаривал, ничего не делал и находился поблизости и самое важное – ни на что не соглашался. Под каким бы предлогом не пришлось делать выбор, даже если старшему угрожает опасность, в первую очередь думать о себе. Тэхён не знал, что просил на тот момент слишком многого, потому что сердце омеги из них двоих никогда не выберет себя. — Эй, что за милашки? — парень в спортивном костюме задирает ногу, тем самым перегородив путь внутрь здания, возраст на вход которого строго ограничен. — Детский сад перепутали? — Хосок, пропусти их, — позади доносится властный голос другого, — это ко мне. Ким с недоверием косится на первого, не найдя в его взгляде доброжелательности, но не сильно переживает по этому поводу. Здесь все такие. — Ты не говорил, что приведёшь с собой… своего друга, — альфа косится в сторону Чимина, на что Тэхён заводит его за спину. — Это же не меняет уговора? — Нисколько. Чимин не понимает, какого уговора, а ещё надувает губки и хмурит брови, потому что Тэхён не сказал, что знаком с этим парнем. Они проходят в отдельную комнату этого здания, где альфа оставляет их и напоминает, чтобы новый работник зашёл к нему в кабинет через полчаса. Какое же удивление было у омеги, когда он увидел ванную и наполненный одеждой большой шкаф. Это действительно всё казалось прекрасным сном, в который им по счастливой случайности одной встречи удалось попасть. И после повторной встречи с альфой, Тэхён в их новый дом вернулся со скрипкой. Жизнь начала идти своим чередом. Каждый день на их столе появлялась еда, чистая, разнообразная и настолько вкусная, что омега готов был тоже взяться за какую-нибудь работу, но Ким ему категорически запрещал. Как и выходить из комнаты. Чимин чувствовал себя запертым, одиноким, потому что Тэхён либо учился играть на скрипке, либо пропадал и возвращался только вечером. В один из уходов старшего, омега решил немного пройтись по зданию, дойти до главного и тайно спросить, нужна ли Тэхёну помощь по работе, поэтому тихо покинул комнату и направился наверх по лестнице. Сегодня был выходной, поэтому в здании стояла полнейшая тишина, отчего попытка Чимина идти тихо очень хорошо оповещалась скрипом половиц. Он увидел открытую дверь кабинета и с полуулыбкой двинулся к нему, но замер, когда услышал голос Кима. Его не должно в это время здесь быть. — … серьёзно поверил? От тебя я ждал большего, но ты оказался таким же, как все остальные. — Тогда мы просто уйдём, — голос Тэхёна впервые дрожит, что выдаёт его безысходность. Он сам в свои слова не верит. — Уходите, — соглашается альфа, — после того, как выплатишь все деньги, на которые вы здесь проживали всё это время. — Ублюдок. — Бан Чан мне больше нравится, но для такой милашки, как ты, побуду и ублюдком, — парень расслаблен, чувством превосходства давит на молодого альфу, который допустил ошибку, снова доверился не тому человеку, но на этот раз подвергает опасности не только себя. — Есть альтернатива: пусть твой друг поработает, я за это щедро заплачу, вы останетесь здесь – это лучший из вариантов. — Только тронь его, я тебе шею сверну. — Не тому угрозы шлёшь, сейчас ты не в том положении, задумайся. Чимину становится страшно. Он ничего не понимает, но происходит явно что-то плохое, из-за чего следующие слова так и не обрели свой смысл ни в этот день, ни спустя десять лет. — Что, если пойду я? Тишина, обдумывание предложения и вердикт: — Как приятно иметь с тобой дело, маленький бизнесмен Ким Тэхён. После этих слов омега спешно вернулся обратно в комнату, нечаянно хлопнул дверью и сел на постель, ожидая, когда сюда придёт Тэхён. Но даже спустя два часа в здании было всё так же тихо. Чимин проснулся поздно ночью от звука льющейся воды в душе, сонно приоткрыл глаза и увидел неоновые цифры, показывающие час ночи. Он включил маленький ночник, стянул одеяло и решил дождаться выхода Тэхёна. Только тот совершенно не планировал сейчас разговаривать с омегой, который смотрит на него, словно на божество. Ким такого не заслуживает. Он замер на месте, когда встретился со взглядом голубых глаз, чуть не выронил полотенце и позорно накинул его на шею. — Тебя избили? — Чимин подрывается с места, подходит ближе и хочет рассмотреть мелькнувшие багровые пятна на теле старшего, но ему не дают. — Ляг обратно, — грубым тоном приказывает Тэхён, на что Пак вздрагивает – он никогда с ним так не разговаривал. — Что-то случилось? — в полумраке сверкают первые слёзы. — Где ты пропадал? Ты поругался с Чаном… Ким отталкивает чужую ладонь, через силу заставляет себя быть грубым, скрывая подступившие слёзы. Он не должен плакать, сам сделал ошибку, сам за неё и будет расплачиваться. — Всё нормально, мы просто поругались, я всё уладил, — проговаривает уже более тихим тоном альфа, — ложись, завтра всё будет как прежде. — А ты? Ляжешь со мной? Тэхён зажёвывает губу, чувствует себя отвратительно грязным, несмотря на то, что отдраивал своё тело до красноты, сам к себе отвращение испытывает и не хочет, чтобы такой, как он, прикасался к Чимину. — Не в этот раз, прости, — Ким бросает полотенце на спинку стула и берёт ключ, — я ещё не закончил работать, не жди меня, ложись. — Почему ты не хочешь мне рассказать, что происходит? Чимин пытается всеми омежьими силами сдержать истерику, но та берёт своё. Небесные глаза заполняются влагой, маленькие ручки принимаются её стирать, и он так и просит спрятать его в объятьях, но даже горькие слёзы не действуют на альфу. Тэхён подходит лишь на шаг ближе, опускает ладонь на голову омеги и бережно проводит, заставляя посмотреть на себя. За свои ошибки надо платить, и Ким не собирается впутывать в это Чимина. — Я не хочу делать тебе больно, — шепотом проговаривает Тэхён, решая во что бы то ни стало подняться с этого дна. — Я добьюсь для нас лучшего будущего, только верь мне. И уходит, поворачивает ключ в двери, оставляя Чимина в одиночестве. После этого дня омега оставался ночевать один, а Тэхён теперь спал днём. Он говорит, что играет на скрипке, у него нашёлся спонсор, который щедро платит за его талант, поэтому они могут продолжать здесь жить как раньше. Только Чимин начал что-то подозревать, когда скользкие взгляды Бан Чана начали падать не на него, а на Тэхёна, а тот смиренно это принимал. Пока однажды Ким не вернулся в пустую комнату. Он знал, как омега иногда выходит, прогуливается по зданию, поэтому не позволял странному предчувствию взять вверх. Только в здании Чимина не оказалось. Тэхёна охватила паника, он двинулся в сторону кабинета сутенёра, страшась лишь одного предположения. Кима суток всего не было, он не смог вернуться, потому что сильно вымотался, остался ночевать у заказчика, и не пришёл, когда было нужно. Страх охватил парня, руки неестественно затряслись, когда он без стука зашёл в кабинет Бана и увидел его с Хосоком, стоявшим у стола с пачкой денег. — Где Чимин? По лицу парня, который здесь информатором подрабатывает, стало понятно, что Тэхён пришёл по адресу и задал правильный вопрос. Они знают. — Странно слышать это от тебя, — Бан Чан берёт со стола какие-то документы и подходит ближе, протягивая их Киму. — Вау, меня не было два дня, а ты за моей спиной такое провернул, я в восторге. Тэхён не верит, смотрит на распечатанные слова и останавливается лишь на одном имени, его Чимина, маленького, хрупкого Чимина, очерченного большой круглой печатью и жирными буквами «продан». И подпись. Его собственная подпись. Хосок ничего не понимал, потому что по реакции Тэхёна стало ясно, что это не его рук дело. Кима всего затрясло, из глаз покатились крупные слёзы, а губы приоткрылись в немом крике. Он не мог этого сделать, он не ставил на адовом контракте свою подпись. — Зачем ты его продал? — голос срывается, нервы, кажется тоже. — Бан Чан, верни мне Чимина! — Я не знаю, где он. — Пожалуйста! — Тэхён падает на колени, понимая, что ничего не может сделать, он нарушил своё обещание, не сберёг единственного, кто придавал его жизни смысл. — Пожалуйста, верни его мне! Я отработаю, и мы уйдём, покинем город, будто нас тут никогда и не было, о нашем существовании никто не будет знать, я ничего не расскажу о твоих делах! Или я пожизненно буду работать у тебя шлюхой, только отдай Чимина мне! — Заканчивай истерику, бизнесмен, — Бан больно хватает альфу за волосы и оттягивает, посмотрев в покрасневшие глаза, — на документах твоё имя, я нихрена про это не знаю! Не смей меня обвинять в своём дерьме! Больно. Больнее, чем сдирать колени в кровь, ублажая клиентов, больнее, чем возвращаться и стирать с себя следы позора, больнее, чем жить. Тэхён не может в это поверить, его разъедает изнутри от бессилия, жалости своего положения и осознания, что он продал своего омегу. — Хватит сопли жевать, — Бан подходит к стоящему на коленях Киму и протягивает пачку купюр над ним. — Кажется, это твоё. Забирай. Деньги посыпались отвратительным дождём на Тэхёна за первого проданного, нарекая его бизнесменом. Купюры падали на пол вместе с последней надеждой на будущее, которое разбилось вдребезги, утопло в этом мире мусора, что называют себя людьми. И Ким стал одним из них. И только будучи сломленным сможешь ломать других...☣
Тэхён будто в бреду слышит свой собственный голос, смотрит на город через панорамное окно квартиры и видит приближающиеся тучи – начинается сезон дождей. Здесь особенно тихо, и мужчина сбился со счёта, который пошёл день. Кажется, будто он не выходит уже месяц, сознание рисует картинки из воспоминаний, что больше его не душат – Чимин же нашёлся. Его Бан нашёл, но продал Тэхён. Ким чувствует себя хуже, чем хреново, просто не может подобрать к этому правильного слова. Мусором? Да, возможно, именно так. Он опустился на своё социальное дно вместе с кричащими заголовками новостей о первом проданном омеге бизнесмена. Тэхён вообще-то не знает, что происходит за пределами квартиры, он не пробовал выходить и опровергать слухи. Заперся здесь и сидит уже сколько дней. Только слабый шум отвлекает от прострации, взгляд сухих, больных глаз опускается на грязный ковёр, испачканный в полусладком вине из разбитой бутылки, и подавленное сознание определяет живой объект – единственный в этих стенах, потому что альфа изнутри уже мёртв. Это всего лишь краб, который наконец смог выбраться из разгрома, устроенного мужчиной в квартире. Он переставляет свои крохотные ножки и, не страшась Кима, подползает к нему, перелезая через его ноги, словно через труп. Падаль. Да, вот так лучше. В голове начинают непроизвольно крутиться адекватные мысли, восстанавливая картинку, как это существо попало в квартиру. Крольчонок. Тэхён его не видел с того вечера, когда чуть сам на тот свет не отправил, если бы не Хосок. Наверняка гибрид у него. — Успокоился? Кажется, помимо краба и падали в квартире есть ещё один живой представитель разумных. Хосок ступает по некогда белым коврам в обуви, потому что вероятность наступить на разбитое стекло куда выше, чем остаться после похода целым, и останавливается рядом с альфой, присаживаясь перед ним. У Тэхёна нездоровый вид, разбитые руки, бледное лицо, щетина и налитые круги под глазами. Он не спал, хотя уже третий день идёт, не ел, лишь заливал в себя остатки алкоголя, убивая гнилую душу. Себя убить, к сожалению, не получилось. — Не хочешь взять себя в руки и, например, вернуть себе имя для начала? О тебе столько интересных слухов растрепали, ты бы слышал. И твои конкуренты во всю ликуют, когда собираешься заткнуть их? — Хосок замечает, что это никак не впечатляет друга, поэтому решает сразу перейти к чему-то более существенному. — А отомстить за Чимина не хочешь? — Кому? — подаёт голос Ким. — Себе? — Тому, кто заставил тебя подписать тот договор. Тэхён усмехается, и Хосок этому рад – хоть какая-то живая реакция за последние три дня. Прежде Ким вообще не замечал присутствия информатора. — Я подписывал договор о неразглашении каждого, с кем трахался и кто трахал меня, думаешь, я их всех помню? — Самое время вспомнить, — Чон протягивает бутылку воды, — ты так не считаешь? Только что принесёт эта месть Чимину? Факт остаётся фактом – подписал-то Тэхён. Возможно, немного облегчения принесёт вид полуживого куска мяса, который десять лет назад посмел присягнуть на то, что принадлежит Киму, обмануть его и совершить самую главную ошибку в своей жизни. Может быть это немного насытит альфу, но дело в том, что на этом ничего не будет закончено. Мир так же продолжит утопать в мусоре и отбросах, населяющих его. Хосок понимает, что Тэхёну теперь не хватает цели, чтобы она им двигала, не хватает того, от кого у него снова бы проснулось желание встать на защиту, как это было с Чимином. Понимает и знает, кто может вытащить альфу. — У тебя ещё не все дела завершены, — Чон поднимается и хватает краба, убирая его в наполовину разорванную коробку, — вечером привезу тебе твоего кролика, кажется, ты его продать хотел. Это бесчеловечно наступать на открытую рану каблуком, но Хосок это делает. Болью отрезвляет Тэхёна, не жалеет, заставляет его сознание провести параллель между первым и последним, потому что гибрид действительно может оказаться последним. — Продашь и умирай – он твоя собственность, я этого сделать не могу, — завершает Чон и уходит, останавливаясь в коридоре. Он не знает, насколько эта манипуляция сработает, но когда оборачивается, видит результат: Тэхён поднимает оставленную бутылку воды и опустошает её. Запуск жизнедеятельности начинается.☣
Погода на улице стоит отвратительная, из-за чего прогулка по саду так и не получает своего должного часа. Юнги третьи сутки не отходит от крольчонка, которого Хосок привёз ночью в критичном состоянии, благо обошлось без сильных повреждений и большой потери крови, и только сейчас ему удалось заставить младшего нормально поесть. Уши Чонгука не поднимаются, совсем не шевелятся, они не сломаны, но гибрид не в состоянии ими управлять. Их высота зависит по большей степени от внутреннего состояния, и сейчас они показывают, что гибрид разбит. Он так и не говорит, на вопросы отвечает лишь кивками, но не рассказывает, что сказал ему Чимин, из-за чего единственным выходом было убить себя. Когда Хосок оставил омег одних, Юнги как-то удалось пробраться через барьер Чонгука, он получил от него желание спрятаться, поэтому около получаса просидел в объятьях старшего. Всё же это лучше, чем ничего. Сейчас же Чонгук доедает суп, съел достаточно прилично для своего состояния, чем не мог не порадовать Мина. Только эта радость обрывается примерно на словах: — Помоги Чонгуку одеться, я отвезу его. — Ты рехнулся? — Юнги рефлекторно загораживает собой гибрида, не веря услышанному. — Ты хочешь отвезти его обратно в руки этой бесчеловечной мрази, что чуть не убила его?! Хосок догадывался о такой реакции, поэтому терпеливо выдыхает и виновато смотрит на Чонгука, подогнувшего под себя ноги на кресле. — Я понимаю… — Нихрена ты не понимаешь, Чон грёбанный ты Хосок! Это надо быть жалкой омегой, чтобы понять, а природа тебя членом наделила, кажется, только напрасно, потому что мужиком от тебя не веет! Альфа слышал грязные речи Мина, только они всегда были направлены в сторону общества или Тэхёна, но на него омега никогда не кричал, чему сейчас совсем немного удивляется. — Ничего не будет… — Сам-то себя слышишь или этот ублюдок тебе в уши деньги трубочкой запихал?! Пусть это дерьмо, рождённое внутри стен, сопьётся и застрелит себя в бессонном бреду! — Либо ты закрываешь рот сам, либо я тебе в этом помогаю, и не обещаю, что буду нежен, — внезапно для Юнги отвечает Хосок, заставляя его действительно прекратить истерику. — Вот и славно, хороший мальчик, дрессировка даром не прошла. Мин прикусывает язык, не осмеливается больше ничего сказать, по крайней мере сейчас. Дрессировку он ему не простит. — Тэхён сейчас не в состоянии думать о воспитании, продажах и бизнесе, для него всё перестало иметь значение, и ему просто нужен кто-то, о ком он может позаботиться, — Чонгук на слова альфы никак не реагирует, смотрит в ответ и понять не может, за что так с ним. — Мы можем сейчас переключить его внимание с Чимина на Чонгука, он не сделает ему больно дважды. И никому другому не позволит. — Предлагаешь сыграть на его расшатанной психике? — надолго Юнги не хватает. — Великолепно, что дальше? — Когда он придёт в норму, я заберу Чонгука и оставлю вас вдвоём здесь, у себя. Тэхён слишком сильная личность, его потеря будет очень некстати, учитывая, какие у него планы… — Захватить власть? — А ты знал, для чего? Хосок ловит немые ответы, заключающие в себе незнание этого маленького, как детонатор, секрета. — Одевай Чонгука, я отвезу его, — повторяет альфа, закончив разговор. — В противном случае исхода я лично отправлю Тэхёна в психиатрическую больницу и удостоверюсь, чтобы диагноз у него был неутешительный – так тебе нравится? У вас пять минут. Прожив с Хосоком так долго, Юнги не знал, что он способен на нечто подобное. Он всегда думал, что альфа на его стороне, и с Тэхёном он поддерживает «дружеские» отношения исключительно из-за выгоды, но это оказалось не так. Почему-то Хосок очень сильно хочет вытащить бизнесмена из социального дна. Одев гибрида как можно теплее, Юнги шепчет лишь «прости», не получив ничего в ответ. Чонгук даже не сопротивлялся, лишь хмурится, когда Мин касается его ошпаренной и порезанной руки. Уши даже не шевелятся. Хосок возвращается через пять минут, как и сказал, поднимает гибрида на руки и уходит, прислонив его к своему плечу, чтобы не намок. Альфа не может понять, считает ли его Чонгук предателем или нет, потому что на лице не прослеживается никаких эмоций и протеста в действиях. Чон обещал себе, если они зайдут в квартиру, а там всё тот же беспорядок, он не оставит гибрида ему. Припарковавшись у здания, Хосок отстёгивает свой ремень безопасности, выходит на улицу и огибает автомобиль, открывая дверь с другой стороны, чтобы вытащить кролика, но, когда пытается отстегнуть его ремень, встречается с препятствием в виде здоровой руки. Чонгук хватается за ремень. — Кроха, — Хосок виновато вздыхает и всё же убирает его руку, — он тебя не тронет, клянусь. Завтра утром я приеду и… если что, заберу тебя, договорились? Да он и сам понимает, что поступает как последнее ничтожество, везя гибрида к тому, кто его чуть не убил. Но Хосок не сделал бы этого, если бы был не уверен в безопасности рядом с альфой. Чонгук безвольно поддаётся, обвивает шею информатора и позволяет себя вытащить из машины, давно уже поняв, что его «хочу» здесь не имеет силы. Он сидит на руках у Хосока весь путь до сорокового этажа, вспоминает о некормленом крабе, за жизнь которого взял ответственность, и решает думать, что возвращается только ради него. Когда код от двери набран, Чонгук в последний раз вбирает в себя запах свободы, прикрывает глаза, а открывает уже внутри, в своей золотой клетке, где ему и место. На удивление Хосока в квартире уже всё убрано, не до конца, но видимый порядок уже образовывается, значит Тэхён взял себя в руки. Альфа проходит до гостиной, видит чайник на плите, который даже порадовал его, а потом выходит он. Ким переоделся, видимо, ещё успел принять душ, нездоровым взглядом равнодушно смотрит на гибрида, которого на ноги ставят, и отворачивается, уходя на кухню, словно привычно призраков увидел. Чонгука же на дрожь пробирает, зрачки сужаются, а желание вернуться обратно вскакивает до такого, что он цепляется в Хосока, боясь сдвинуться с места. Ему страшно, что альфа не обратил на него внимания, это нездоро́во, ненормально, и гибрид тут находиться совсем не хочет. — Он поел, — Хосок сразу решает привлечь внимание, оставляя Чонгука в гостиной, а сам двигается за другом на кухню, — накорми его примерно через два часа, ему сейчас надо восстанавливать силы, сам он долго не ходит. Чон ловит сосредоточенный тэхёнов взгляд, пока тот мешает ложкой кипяток, не заварив чая, а лишь добавив сахара. Уже лучше. — Следи, чтобы он много пил, меняй повязки, — продолжает Хосок, не замечая протеста. — Уши у него не двигаются, сам понимаешь почему… — Это всё? — нетерпеливо прерывает Ким, а гибрид от голоса вздрагивает, замирает на диване, не снимая куртки. — У меня депрессия, а не деменция, не надо мне нотации читать, мне давно не шестнадцать. Уже намного лучше. — Приятно слышать твою адекватную речь, — улыбается Хосок. — А теперь поднял яйца с пола и начал разгребать то дерьмо, что творится за пределами квартиры – твоё имя смешали с грязью, а мы оба знаем, как ты ненавидишь грязь. Позаботься об этом, себе и Чонгуке. Завтра с утра заеду, не дай бог ты меня снова разочаруешь. — Прямо и налево, там дверь – не пройди мимо. Тэхён буквально выгоняет Хосока, и это было бы возмутительно, если бы он делал так впервые, но всё дело в том, что десять лет назад на советы информатора альфа реагировал точно так же. Он не терпит, когда ему указывают, что делать, поэтому начинает работать, чтобы не слышать ни от кого советов. И Хосок без злобы уходит, проводит ладонью по голове кролика и оставляет их. Двух сломанных жизнью людей в одной клетке. Тишина образовывается слишком резко, забирая с собой единственную надежду омеги, обречённого вновь остаться наедине с чудовищем. Чонгук мечется между желанием остаться незаметным и получить хоть какой-то знак от альфы, но даже не поворачивается, когда тот проходит с кухни в свою спальню. При любом движении куртка шумит, поэтому гибрид старается сидеть неподвижно, а со временем становится жарко. Раздеваться принципиально не хочет. Он слышит, как позади ходит Тэхён, убирается, видимо, и успешно игнорирует присутствие некогда своего бесценного товара, и это немного успокаивает омегу. Чонгук расслабляется, прикрывает глаза, но блаженные минуты спокойствия прекращаются, когда на его колени падает коробка. — Раз завёл животное, так заботься о нём, — приказной тон снова даёт страху о себе знать, и Чонгук распахивает глаза, но уши не шевелятся, и Тэхён это замечает. — И сними куртку. Реакции на почти вежливую просьбу не следует, из-за чего Ким не уходит, только ближе подходит и убирает в сторону краба. — Руки в стороны развёл, — приказывает, кролик, видимо, по другому не послушает. Нехотя Чонгук поднимает руки, следит, как альфа расстегивает молнию, а потом берёт за рукава и стягивает куртку. Со стороны гибрида раздаётся шипение – задел больное запястье. Никаких извинений, конечно, не следует, но и Чонгук в них не нуждается. Часы пролетают в необыкновенном безразличии. Тэхён занимается квартирой, испачканными коврами, разбитыми и сломанными вещами, убирает за собой свои слабость и отчаяние. Никто этого не видел, никто и не увидит. Гибрид некоторое время назад перебрался на кухню, краба решил накормить, сидел там с ним на полу и глаз не спускал – ошибок он своих не повторит. К маленькому удивлению на столешнице ножей не оказывается. На предложение поужинать Чонгук отказывает, а точнее просто молчит, на что Ким не собирается его уговаривать. Самого тоже от еды тошнит. Он так и не прикасается к кролику, не испытывая никакого желания переключить своё внимание и заботу, которая ещё существовала десять лет назад, на гибрида. Он ему никто. Поэтому альфа пробует открыть ноутбук, заходит в интернет, чтобы начать собирать всё по разломанным кусочкам, и для начала надо было ознакомиться с новостями, чтобы понять, на какие вопросы лучше ответить журналистам. Тэхён листает заголовки, немного пробегает по текстам и осознаёт, что всё ещё не так плохо, как могло быть – Чимин не рассказал главного. А ещё нигде не упоминается, что перед продажей других, бизнесмен занимался продажей себя. Бан Чану слив этой информации тоже будет невыгодным. Вздохнув, Ким прикрывает глаза и проводит по переносице, потому что кролик приличное время назад ушёл в ванную и до сих пор не вышел, а звука воды оттуда не доносится. Ему приходится подняться, убрать ноутбук и поинтересоваться, хотя бы из вежливости к Хосоку, что там делает гибрид. Оказывается всё предельно просто, и Тэхён вспоминает, что информатор упомянул о неспособности омеги долго ходить. А он ещё и не ел, откуда силам взяться? Вот и сидит у ванны с крабом, практически уснув. Ким смотрит на это крохотное чудо, решает завтра же отдать его обратно Хосоку, потому что самому омега