гипомания

      

Тому, кто делает выбор, стоит знать маленькую истину – всё уже давно было предрешено за вас.

Хосок допивает утренний кофе, проверяет последние новости с ночи и не замечает новых громких заголовков – всё ещё обсуждают бизнесмена. Затем альфа проходит в прихожую, достаёт пальто, хочет забрать ключи от машины с маленького столика, но останавливается, с недоумением смотря на одетого Юнги, который выходит в коридор. — Ты куда собрался? Мин хозяйственно проходит совсем близко, почти задевает Хосока плечом и открывает гардероб, начиная искать свою куртку. — А у меня есть возможность куда-то уйти без тебя? — Юнги даже не смотрит в глаза старшему, держится невероятно хладнокровно, показывая своё безразличие к нему – всё ещё обижается. — Собираюсь с тобой наведаться к твоему другу. Я ему тут три пули в член задолжал, как раз избавлю его от мучений перед поездкой в психушку, если твой «исход событий» окажется противным. — Ты не обязан возвращаться туда… — Здесь я тоже не обязан сидеть, — Мин поворачивается к альфе, смотрит в его глаза и держится из последних сил, чтобы не переходить грань. — Как мне помнится, ты уверял, что я свободный, так дай мне самому принимать решения, окей? Но если, конечно, прикажешь закрыть рот и занять своё место, я послушаюсь, дрессировки же не прошли зря. Хосок вздыхает, делает шаг и не даёт омеге открыть уличную дверь, надавив на неё рукой. Юнги оказывается зажатым, но не теряется, поворачивается и задирает голову, гордо смотря на мужчину. Пытается сильным казаться, только Чон уже все его слабости видел, нечего больше скрывать и пытаться доказывать. — Я хоть раз давал тебе приказ? — альфа слегка приближается, но не видит и намёка на страх в глазах Юнги, чему сейчас не может удивиться. — Может быть, я использовал тебя по назначению? — Так используй, чего медлишь? Ненавидеть тебя будет проще, чем любить. — Что? Хосок не понимает, ещё раз про себя повторяет сказанные слова в надежде, что их значение несёт в себе признание в чувствах. Ведь получается, что слова омеги в полусне имели совершенно другое значение. — Должно быть, предложение вернуться обратно за стены уже не актуально, да? — усмехается Юнги, вспоминая данное Хосоком обещание, в котором альфа, когда купил его, обещал дать свободу. — Я тут для тебя удобное приложение: приехал домой после работы, погладил, скрасил своё одиночество и снова на работу. Ах, точно, ещё на встречи с этим городским мусором обязательно возьмёшь, чтобы создать вид «своего» и не бросать на свою репутацию тень! — Ради «приложения» я нанимаю лучших людей, чтобы никто и мимо дома не смог пройти, — Чон ставит вторую руку на дверь позади Юнги и запирает его, перекрыв последний путь отхода. — Я тебя стараюсь на встречи взять, чтобы ты тут один не оставался. Ради тебя я уезжаю из дома на время течки, потому что ты не контролируешь себя, забираешься ко мне в постель, и после этого ты считаешь себя приложением? — Может быть, я специально к тебе в постель залезаю, не думаешь об этом?! Спор выходит из-под контроля, грань, которую Мин старался не пересекать, уже стёрта, но никто не может признаться прямо, потому что нельзя. Несмотря на то, что сейчас они вместе – мир у каждого разный. Застенный никогда не станет городским, и Юнги не хочет быть причиной, по которой единственный человек в этом мире, видящий в нём не просто зверушку, лишился всего из-за связи с ним. — Только я знаю своё место. Юнги начинает снижать тон, больше не кричит от несправедливости, потому что эти слова являются его собственным мнением и пониманием. Он давно уже с этим смирился, не хочет что-то начинать, поддаваться на собственные чувства, зная, что их не отвергнут, провести какое-то время в любви и страсти, чтобы потом всё это закончилось объявлением о помолвке с другим. Хосок же семью хочет, а в этом обществе семьи с застенными не заводят. — Сам за меня всё решил? Чон не спешит раскрывать собственные чувства, которые с трудом удаётся сдерживать всё это время, отчего-то отпадает вся нежность из-за того, что этот глупый омега совершенно не замечает к нему заботы и до сих пор считает себя лишь игрушкой. Неужели Хосок так мало старался, что предложение уйти за стены всё ещё остаётся в мыслях Юнги? — Помнится, у тебя был шанс покинуть этот город, — альфа выпрямляется, руки убирает и смотрит на омегу сверху вниз. — Ты моим предложением не воспользовался. Теперь у тебя такой возможности нет, ты больше не свободный. Ты мой. — Сейчас возьмёшь меня или после поездки к твоему дружку? — не уступает Мин. — Течка не закончилась, но приятного мне мало будет – возьмёшь силой, потешишь своё альфье эго. — А ты, ради приличия, хоть немного посопротивляешься или сразу ноги раздвинешь? — Тэхён не спрашивал мнения зверюшек, — завершает Юнги, грустно улыбнувшись, — бери с него пример. Мин сам себе раны наносит, на цепь сажает, зверушкой называет, и хоть всё это специально, с издевательством, чтобы ткнуть Хосока в то, как он чувствует себя, всё равно сущность омеги уже смирилась с этим. Юнги себя свободным уже давно не чувствует. Бизнесмен доходчиво указал его место. — Знаешь, — Хосок поднимает руку, обхватывает ладонью скулы омеги и обводит губы большим пальцем, — принципиально воспользуюсь твоим предложением, когда ты будешь ожидать этого меньше всего. Раз ты считаешь себя лишь моим приложением, так и буду с тобой себя вести. Может, тогда до тебя дойдёт, кем ты был мне на самом деле. Небрежно отпустив омегу, Чон забирает ключи от машины, открывает дверь и кивает в сторону улицы, приказывает Юнги выйти. Он прекрасно понимает, что не исполнит свои слова, перебесится и ещё раз спокойно поговорит с омегой, но сейчас жалеть его не будет. Хосок тоже не может быть всегда хорошим, и Мин просто не знает, каким информатор был прежде. И надеется, не узнает. До автомобиля они доходят в гнетущей тишине, так же занимают места и покидают пределы особняка, закрыв эту тему. Всё, что хотел, Юнги уже показал, правда не лучшим вариантом, который у него имелся, но не жалеет. Ему просто больно, он столько живёт с альфой, но не получает единственного, что ему нужно. Мина никогда не интересовали деньги первого информатора этого города, он не пытался выбиться в высшее общество, заслужить там место, как иногда рисковали другие застенные, не совал свой очаровательный нос в дела альфы, лишь мог полюбопытствовать много ли работы, устал ли Чон, и сделать ли ему что-нибудь. Омега не требует к себе много внимания, но получает слишком прекрасное сравнение, которого он не достоин, – солнце. Хосок очень ценит людей, не принимает во внимание пол и место рождения, что очень заметно по тому, как он называет Чонгука по имени – он принимает людей такими, какие они есть. Юнги по имени тоже называл первое время, когда купил его, а потом как-то перешло на ласковое прозвище. Омега до сих пор не понимает, почему именно солнце – он от радости вообще не светится, хотя бы потому, что не часто её испытывает. Юнги лишь хочет взаимности. Возможно, это немного эгоистично с его стороны, в силу того, что по статусу он не должен к себе такого требовать, подвергая риску значимость в обществе информатора, но ничего поделать с собой не может. Уже привязался. Именно поэтому Юнги снова заговорил о выходе за стены – если уйдёт сейчас, будет больно, но не так, как если он задержится рядом ещё дольше. Мин даже не будет ненавидеть Хосока, если тот поступит с ним так, как полагается – грубо, безжалостно, по назначению, потому что имеет право, купил его, всё состояние спустил. К тому же омеге есть кого ненавидеть, и именно к нему они сейчас приехали. Слова Чона «ты не обязан возвращаться туда» обретают свой настоящий смысл, когда Юнги смотрит на цифру этажа, где провёл достаточно времени, чтобы сознание приняло свою никчёмность и место. Ему становится плохо, но всё же старается не показывать дрожащие пальцы рук, зажимая их в кулак – от этого и пытался уберечь его альфа, оставить дома, чтобы Мин не вспоминал тот кошмар. Когда лифт останавливается, двери разъезжаются и в коридоре Юнги видит ту самую квартиру, он стискивает зубы, всю свою волю собирает, твердит себе, что идёт туда ради Чонгука, но вся уверенность куда-то исчезает, когда звучат слова Хосока: — Я рядом. И Юнги хочется рыдать, потому что собственная смелость исчезает и появляется доверие альфе. Он полностью полагается на Хосока. Парень без интереса смотрит на несколько цифр кода, мысленно усмехается, что когда-то они могли его спасти, и неуверенно заходит внутрь, когда дверь оказывается открытой. С момента его последнего присутствия здесь почти ничего не изменилось. Дверь позади закрывается, и Юнги вздрагивает, будто отсюда снова не выйдет. Хосок больше ничего не говорит, ведь он пытался оставить омегу дома, и всё выходит так, как он и предполагал – Юнги страшно. Но они тут не в гостях пришли посидеть, а забрать Чонгука в случае, если адекватность бизнесмена не соизволила вернуться обратно, поэтому альфа оставляет пальто на спинке гостиного дивана и направляется прямиком в спальню друга, поняв, что гибрид спал не на своём месте. На удивление всё выглядит достаточно прилично, и необходимости платить врачам в психиатрической больнице, чтобы бизнесмену поставили неизлечимый диагноз, не возникает: Тэхён спит непривычно крепко, раз даже не просыпается от присутствия в своей квартире гостей, и рукой сгребает своё одеяло, которое находится рядом. Догадаться, где Чонгук, оказывается не сложно, потому что гибрид нашёл успокоение в самом тёмном и защищённом месте – под боком у альфы, укутанный тёплым одеялом. Юнги коротко заглядывает через плечо Хосока, лишь удостовериться, что три пули пока придётся подержать у себя, а затем сразу уходит на кухню – желания заходить в ту комнату совершенно не возникает. Омега по-хозяйски ставит чайник, понимая, что им придётся тут задержаться, разворачивается и складывает руки, смотря прямо на Хосока, подошедшего к нему. Кажется, второго разговора не избежать, хотя бы потому что здесь кричать не получится, в следствии чего никто не поддастся эмоциям, и, возможно, им даже удастся к чему-то прийти. Только никто не делает первого шага, да и времени у них не оказывается. В спальне раздаётся какой-то шум, после чего, спустя минуту, оттуда выходит помятый сном бизнесмен, вынесший в одной руке краба, который, по всей видимости, и был виновником пробуждения альфы. Тэхён совсем не удивляется, когда видит на своей кухне друга, но поднимает брови, только коснувшись взглядом Юнги. И всё же не до конца его сломал, раз тот набрался смелости вернуться сюда. — Конечно, чувствуйте себя как дома, — хрипит Ким, с раздражением бросив краба в пустую кастрюлю и закрыв после этого крышкой – разозлился. — Как прошёл вечер? — Хосок помнит о страхе гибрида, а как известно, вчера была гроза, которая, вероятно, и спровоцировала желание Чонгука забраться в постель к мужчине. — Заберёшь крольчонка, как только он проснётся – мне не нужна такая замена. Тэхён прекрасно понимает, почему Чон привёз ему омегу, хотя были все причины его не возвращать. И, казалось бы, так всем будет проще: Юнги не будет злиться на Хосока за то, что тот изводит Чонгука, отправив его в руки чудовища, сможет правильно присматривать за гибридом; а у Тэхёна не будет возникать желания продать омегу, это поможет забыть о нём и сосредоточиться на своём втоптанном имени. И Чимине. Только никто не берёт во внимание, что на самом деле желает сам Чонгук. Хочет ли он вообще остаться в городе, пускай даже у Хосока? Именно об этом думает Тэхён, ополаскивая лицо в ледяной воде, чтобы прийти в себя после сна. Спокойного сна. Он в который раз удостоверяется, что крольчонок как-то влияет на его состояние, кошмары его не преследуют, а сон длится достаточно продолжительное время. Только ради этого Тэхён не собирается держать гибрида рядом. — Ты слишком засиделся в своей норе, — напоминает Хосок, закрывая холодильник, после того, как выбрасывает испортившуюся еду и достаёт немного для завтрака. — Доверие к тебе опускается всё ниже, пока ты никак не оправдываешь сказанное у банкира – а он тоже масло в огонь подливает, ты же так подпортил товар, который он хотел приобрести. Ким подходит к вскипевшему чайнику, лениво достаёт кружки и пытается сосредоточиться на поступающей информации. Время на депрессию закончилось, пора выходить в свет и заканчивать свои дела. — Не удивлюсь, если от тебя сбежала половина твоих людей, и это ещё в лучшем случае, — Хосок выпускает из заточения краба и ставит его на пол, увлекая своего омегу видом побережного жителя. — Свяжись с Чанвоном в первую очередь, узнай, сколько твоих людей осталось в центре… — В центре мне больше никто не нужен, — отзывается Тэхён, зажимая губами сигарету, но не успевает её поджечь, замирает, а потом вынимает, убрав за ухо. Этот жест не остаётся без внимания Юнги, потому что Хосок, может быть, и не знает в силу того, что не курит дома, но омега задыхается при запахе никотина. И Тэхён сейчас не закурил только потому, что здесь находился Юнги? Что за омежья солидарность проснулась у альфы? У Кима! — Завязываешь с бизнесом? — решает уточнить Чон, разбивая в сковороду яйца. Ответа не следует. Тэхён сам не понимает, где его собственные мысли, а где бредовые, навязанные прошлым, потому что цель достигнута – Чимин возвращён. Пусть даже не им, пусть омега всем сердцем желает теперь уничтожить его, но необходимости продавать застенных больше нет. Ведь первый осознанный проданный бизнесмена был с целью дать его взамен Чимина. Этого, конечно, добиться не получилось, а работать на Бана у Тэхёна больше нет желания: он оборвал все связи с ним, ушёл, решая заниматься торговлей других, а не себя. Это у него хорошо получалось, ведь он с детства ловит животных, так и продолжил ловить зверюшек. — Где я могу появиться в ближайшее время? — Тэхён забирает две кружки, одну протягивает Хосоку, вторую ставит перед Юнги, который даже этого не просил. Мин вообще не намерен никак воспринимать бизнесмена, своими вежливыми действиями он ненависть не искупит никогда. Но омега особенно эмоционален сегодня, поэтому принимает горячий чай с заваренными цветами и понимает, что Тэхён запомнил, что любит Юнги. К сожалению, в этом его проклятие. Ким помнит каждого проданного им, конкретное место, где их поймал, как долго они находились у него, каким образом ломал каждого, но не сожалел об этом. Никто не жалел Тэхёна, когда ломали его. — Я ждал этого вопроса, — Хосок коротко бросает взгляд на Юнги, удостоверяясь, что тому комфортно или хотя бы не так страшно находиться здесь. — К тебе вообще-то прилетает один человек из другого города, наслышанный об уникальном гибриде, насчёт его намерений ничего неизвестно. Так что сам эту встречу и организуешь. — Какой в этом смысл, если он летит посмотреть на гибрида, которого заберёшь ты? — Но это не значит, что показывать его другим нельзя. Чон непредвзято относится к ситуации в целом, думает не только о гибриде, но и о своём друге, и Юнги совсем не понимает, почему, поэтому приходится равнять вес каждого, чтобы получить с этого выгоду. — Хочешь сказать, — уточняет Ким, — я должен продолжать таскать с собой крольчонка, но не с целью набить цену? — Делать вид, что набиваешь, — исправляет Хосок. — Он остаётся твоим единственным козырем вернуть и удержать своё влияние. Действительно, от того, что прошлое бизнесмена вскопано, желание получить его гибрида никуда не исчезает. Тэхёну просто нужно будет отказывать в его покупке – всё предельно просто. А просто ли? И опять придётся использовать гибрида. Чем они лучше Равон, которая хочет поиметь с него прибыль и маленьких крольчат? Разве что альфы не желают причинять ему боли. — Смешные вы, — усмехается Юнги, наконец подав свой голос, — Чонгук сам ходить может от силы пять минут, а вы хотите таскать его по встречам. — Пяти минут хватит, чтобы дойти от машины до столика в ресторане, — Ким делает глоток чая, игнорируя излюбленное кофе этим утром, и возвращает внимание Хосоку. — Найди какой-нибудь новый ресторан, где будет не так много знакомых лиц – там и встретимся с заинтересованным человеком из другого города, к чёрту собирать лишних зрителей. — Тогда придётся оставить Чонгука у тебя. Хосок не видит того, за что можно беспокоиться, поэтому снова делает попытку дать Тэхёну второй шанс поступить правильно. А если сейчас Чонгук проснётся и не изъявит панического желания покинуть квартиру, то решение автоматически будет принятым. И мимо кухни тихо проползает краб, напомнив Киму, что не каждый имеет возможность изменить своё предназначение – быть сваренным или проданным. Но это в силах сделать другой, подобно гибриду, спасшего краба из самого кипятка. Жизнь свела вместе слишком разных людей: Тэхёна, самого предрешающего свою судьбу, и Чонгука, не знающего, как предрешат его.¹ Лишь оставила право выбора у одного из них. Только никто не в силах предугадать, какой выбор окажется верным, и существует ли он вообще.

☣

Выходить из сна всегда кажется самым ужасным, что может чувствовать человек, потому что тело начинает тяжелеть, мысли врываются в сознание, и жизнь начинает напоминать о твоём месте, оставляя беззаботную негу позади. Чонгук просыпается не самостоятельно, его насильно будят, стягивают тёмное и тёплое укрытие, безжалостно поднимают с мягкой поверхности, правда, на ноги не ставят, на руках выносят из комнаты. Но гибриду это вовсе не мешает устроиться на чужом плече, словно на подушке, и снова на несколько секунд позволить себе полусонное состояние, а всё потому, что он знает, в чьих руках находится. Тёплая ладонь нежно зарывается в волосы у ушей, беззвучно сообщая, кто рядом. Правда длится это не долго – Чонгука сажают на стул, заставляют открыть глаза и прийти в себя, увидев перед собой завтрак, который на самом деле уже является ужином. На кухне горит свет, за окном начинает смеркаться, а мужчина, видимо, только вернулся из города, судя по очередному костюму и остаточному запаху сигарет. Чонгук проспал почти сутки. — Поешь, — Тэхён оставляет рядом ложку, а затем снимает пиджак и достаёт небольшой контейнер, ставя его на стол. Хосок с Юнги так и не дождались пробуждения омеги, из-за чего пришлось его оставить ещё на одну ночь у Кима, который после ухода друга ушёл и сам. Ему удалось связаться с большинством работающих на него людей, которые вопреки скандалу, остались ему верными. Хотя бы потому, что подобное поведение бизнесмена не оказалось для них чем-то новым. Уж кто, а работающие в центре и группа охоты о жестокости альфы весьма наслышаны, некоторые даже лицезрели лично. Поэтому никого не смутило то, что мужчина гибрида чуть на тот свет не отправил, не отторгала и история о первом проданном, наоборот, вызвала желание услышать это от самого босса. Тэхён с ними встретился в опустевшем центре, обговорил дальнейшие планы, затишье в бизнесе, решение которого окончательно не принято. Ким не стал юлить – сказал прямо, что есть вероятность прекращения охоты на застенных. Правда от этого они всё равно не потеряют работу. Чонгук слегка дёргается, когда альфа закатывает рукав его свитера и начинает снимать повязку на запястье и кисти – весь поломанный. На глаза бросаются швы будущего шрама, оставленного безысходностью, нежеланием повторять чужую судьбу, последним способом остаться сильным, хотя с этим можно поспорить: ушёл бы омега гордо, не дав себя никому сломать, или же проявил слабость, не в силах жить. Ожог выглядит получше, но всё же общее состояние на данный момент весьма печально. — Почему не ешь? — Тэхён выдавливает на кончик пальца мазь, аккуратно, почти невесомыми движениями наносит на след и поднимает взгляд на омегу. — Хосок предупредил, что ты снова молчишь, но со мной это не прокатит. Ты либо говоришь, либо я, не спрашивая, буду делать то, что посчитаю нужным. Гибрид напрягается, всё равно продолжает молчать, лишь двинув больной рукой как-то неоднозначно, и мужчина догадывается, что его рабочая рука повреждена и сейчас вообще лежит на столе, так что он не может самостоятельно есть, даже если хочет. Тогда Ким решает эту проблему достаточно просто – сам берёт ложку, зачерпывает кашу и подносит к слегка бледным губам гибрида. Послушный кролик начинает есть. — Ты сейчас поедешь со мной в одно место, — предупреждает альфа, заматывая запястье. — Тебе придётся со мной разговаривать, так что настоятельно советую начать прямо сейчас и желательно с объяснений. Почему молчал? Тэхён даже вопрос ставит в прошедшем времени, будто Чонгук уже с ним разговаривает, только они оба знают о строптивости гибрида. Он послушно ест, не дёргается, сидит смирно, но разговаривать не видит смысла, хотя понимает, что терпение у мужчины достаточно ограниченное. Если он успокоился и больше не относится к Чонгуку, как к товару, хотя сам гибрид в этом ещё не уверен, это не значит, что станет идти на уступки. Так попытка узнать в чём дело и заканчивается. Ким меняет повязки, докармливает, помогает одеться и пихает краба, который решил выйти с ними из квартиры, обратно внутрь, лишив его побега. Гибрид же немного хмурится на грубое отношение к его клешнявому другу, но снова ничего не говорит. А Тэхёну нравится, когда кролик разговаривает, потому что его слова несут куда больше смысла, чем то, что вылетает из ртов некоторых политиков. Они спускаются на лифте, только выходят не через главный выход, а где-то с другой стороны, Чонгук не особо запоминает, хотя идёт своими ногами. Альфа его сажает на переднее пассажирское, сам за руль садится и выезжает с задней улицы на главную дорогу, откуда видно причину изменения их маршрута: там, у входа, пресса караулит бизнесмена, а гибрида – вспышки. Стекло наполовину опущено, Чонгук всматривается в темнеющий город, его яркие огни и думает, что его везут, вероятно, к Хосоку, ведь Тэхён никак не постарался его одеть во что-то приличное для этого общества. Хотя по словам альфы, они едут в одно место, и вряд ли это особняк информатора, который можно было бы просто назвать своим наименованием. Ким же едет достаточно быстро, местами нарушает правила, но его это сейчас не особо волнует. Ему бы доехать быстрее, чем гибриду станет плохо от поездки. Решение направиться именно в то место далось Тэхёну больше со стороны его расстройства, возможно, немного от собственного желания, чтобы на какое-то время сбежать от города. Он тоже устал сидеть взаперти. К тому же на гибрида поменялись планы, Хосок к этому подтолкнул, поэтому нужно возвращать доверие к себе. Крольчонок больше не товар. Чонгук не совсем понимает, куда они направляются, но переместив взгляд через лобовое стекло, удивляется, поддавшись вперёд и, наверняка, поднял бы уши, если бы мог. Тэхён эту живую реакцию замечает, но лишь слабо поднимает уголки губ. «Да, мы едем именно туда» Чонгук правда не понимает, зачем и для чего альфа везёт его в ту сторону, а главное, почему он чувствует не радость от предполагаемой свободы, а страх. Это чувство вообще в последнее время бросает омегу из крайности в крайность, то появляясь, то исчезая, как это было по отношению к мужчине. Чонгук не боялся Тэхёна с самой поимки, но страшился в отдельных случаях, а сейчас, кажется, снова ощущает себя защищённым рядом с ним? Остановившись на контроле, возле людей с оружием, гибрид смотрит на Кима и видит в его взгляде безразличное спокойствие, отчего успокаивается сам. Всегда смотри на меня. Если я спокоен, значит бояться нечего, ищи в моих глазах ответы и не смотри в другие. И всё же некоторые советы остаются для Чонгука уместны. На гибрида смотрят люди, когда проверяют какой-то пропуск бизнесмена, но всё равно освобождают для них путь. И Чонгук уже в нетерпении ёрзает на месте, когда вокруг всё темнеет – они пересекают стены города. Омега вблизи их никогда не видел, поэтому с неприкрытым восхищением, приправленным истинностью значения этих стен, удивляется, насколько большая их толщина. И только выехав за пределы города, видит звёздную россыпь на небе, которую успел забыть, знакомые виды гор отходов и мусора, которые находятся совсем близко к городу. Какой непривычный вид. Ким останавливает автомобиль не так далеко, величественные стены всё ещё возвышаются позади, но не нагнетают, не тянут цепью назад. Альфа поворачивает ключ зажигания, фары гаснут, наступает тишина, в которой слышится единственное «выходи». Холод улицы тут же окутывает гибрида, но не пробирает насквозь, здесь веет забытым запахом пыли и грязи. Чонгук равняется с чудовищем, идёт за ним по лунной дорожке и не понимает, куда его ведут, пока мужчина не останавливается. Они уходят достаточно далеко от машины, омега даже не запоминает, как прийти обратно, не говоря о том, что заходят они в какую-то подозрительно странную местность, напоминающую не просто горы мусора. Здесь что-то было раньше. — Видишь яркую блестящую звезду? — Тэхён выдыхает тёплый воздух, превращающийся в пар, указывает на созвездие с самой яркой звездой, затем опуская руку ниже на горизонт. — Там твой дом. Оттуда я тебя привёз, и туда верну. Дыхание Чонгука замирает, он не может поверить, что правда слышит эти слова, потому что Тэхён не даёт пустых обещаний, не отказывается от своих слов. Ким не говорит, когда это сделает, сам пока не знает, возможно, как только встанет на ноги, и не отдаст Хосоку – не ему решать, куда пойдёт гибрид. Бизнесмен никогда не возвращал за стену омег, но готов это сделать, потому что гибриду в городе не место. Не потому, что он «зверушка» или «застенный», нет. Просто его в покое не оставят. Хосок об этом говорил, да Ким и без него это понимает. Всё нормально, пока гибрид находится под крылом у Тэхёна, но как только станет известно, что его нарекли свободным, за ним начнётся охота, только в этот раз внутри стен. — А это, — Тэхён оборачивается и показывает тёмное, наполовину развалившееся строение, — мой дом. Чонгук не верит, делает шаг назад и наконец понимает, что находится в разрушенном поселении. Это не просто мусор и отходы, это – дома. Ким Тэхён родился за стеной. Ким Тэхён застенный. Это то, что не озвучил Чимин, то, что скрывается за словами «… продал меня, чтобы жить здесь». Они пришли из-за стены, чтобы жить в городе, и заплатили жестокую и самую дорогую цену за это. Именно из-за этого бизнес альфы так быстро возрос – он знал где и кого искать, знал, потому что сам жил в мусоре. Поэтому бизнесмен так ненавидит грязь.

Потому что сам когда-то был мусором, и боится стать им вновь.

Тэхён не планировал открывать свою сгнившую в грехах душу крольчонку, не хотел представлять слабость, но желал показать то, кем можно стать. Правда, каким низким способом. А ещё Ким хотел вновь побывать тут, откуда, поддавшись мечте, ушёл с Чимином, и начать всё с этого начала. Иногда полезно посмотреть, с какого дна ты восстал. Им нужно было выйти за пределы своей клетки, чтобы ещё раз ощутить себя свободными, прийти в место, где родились и выросли. Тэхён как никто лучше всегда понимал застенных, презирал общество и молчал о том, как тяжела жизнь на самом деле. Он не прервал в тот вечер крольчонка, который высказал всё в лица обжорливых городских, потому что был с ним согласен, был на его месте. Они оба знают вкус отходов. — Поэтому у тебя есть выбор, — Тэхён поворачивается к гибриду, — сам примешь решение, куда пойдёшь. Ким больше не смотрит в сторону своего настоящего дома, не вернётся сюда уже никогда, ибо его цели не суждено покоиться здесь. То время прошло, лучшего будущего здесь не будет.        Они возвращаются медленно, может быть, из-за длинного пути или нежелания снова уезжать в душный город, но Чонгук плетётся позади, хотя альфа идёт достаточно медленно. Внутри гибрида неоднозначные чувства, он не чувствует себя на своём месте, несмотря на то, как отчаянно пытался сюда сбежать. И вот, он за пределами города, никто его не держит, он практически свободен, да ему чётко сказали, что он будет свободен, только омега этого не чувствует. Если его не собираются продавать, зачем тогда он нужен альфе? Чонгук и не хотел этих ответов, не знал, что на самом деле хочет. Но всё же одно чувство ощущается достаточно ярко. — Устал. Тэхён не слышит позади шагов, когда его слух обволакивает приятный голос гибрида, останавливается и поворачивается, замечая в нескольких метрах остановившегося крольчонка. Он действительно сам прошёл достаточное расстояние, но всё же его не хватает на весь обратный путь. — И что ты хочешь? — Ким чуть наклоняет голову на бок, не спеша тут же идти к нему. — Попроси меня. Разговаривать с собой учит. Чонгук от возмущения хмурится, потому что альфе прекрасно известно, что он больше не способен идти самостоятельно, но не может сказать об этом. Его слова всё равно ничего не значат для других, над ними смеются, их обесценивают, так какой тогда смысл вообще говорить? — Кажется, ты хотел мне что-то сказать, крольчонок? — подталкивает Ким, намереваясь стоять здесь хоть до утра – на ночь у него планов никаких нет. — Я устал, — через себя проговаривает Чонгук. — И что? Вынуждает попросить его. Гибрид не гордый, ещё совсем недавно обещал быть послушным крольчонком, уже выполнял приказы, и неповиновение ясно демонстрировало свои последствия, но не спешит подчиняться снова. Только и Тэхён с места не сдвинется. Ему больше не требуется подчинение, это вообще не оно – Ким хочет, чтобы кролик с ним разговаривал, выражал свои желания и доверял ему. Сложно будет вернуть последнее, особенно после того, что он сделал с ним на вечере у банкира, но Тэхён уверен, что способен возвратить утраченное. — Донесёшь меня? — всё же ломается Чонгук, озвучивает то, что хочет слышать от него альфа. — По имени, — внезапно требует мужчина. — Попроси меня ещё раз. Гибрид мог поддаться на первую уловку, вторую, но по имени его не назовёт. Омега втягивает холодный воздух, который щекочет лёгкие, делает шаг и чувствует давление, будто он резко потяжелел настолько, что не может сдвинуться. Однако, это чувство обманчивое, и Чонгук почти падает, в последний момент успевая ухватиться за чужое пальто. И всё же Ким подошёл первым. — Вредный крольчонок, — на выдохе произносит альфа прежде, чем поднять гибрида на руки. На самом деле идея Хосока оказывается не такой уж и плохой, потому что кролик в жизнь бизнесмена очень даже неплохо вписывается. Возможно, ему и правда нужно лишь отвлечься, чтобы выползти из норы, взять на себя ответственность за чужую жизнь, пока не вернёт омегу обратно за стены, и просто сделает в своей жизни хоть что-то хорошее. Это, конечно, не искупит всю вину перед другими, но хотя бы Тэхён не загубит последнего. Он верит, что кролик станет последним. Возвращаются они всё в той же тишине, большие стены уже не кажутся такими восхитительными, как это было при переезде в противоположную сторону. Чонгука одолевают неоднозначные мысли по поводу того, что он узнал, будто ему доверили что-то очень тяжёлое, имеющее слишком серьёзные последствия, если это будет раскрыто. Словно Тэхён дал против себя оружие, которым гибрид может воспользоваться, уничтожить его место в обществе лишь раскрыв то, что приберёг Чимин. Этим самым альфа сравнял их: Чонгука и себя. У каждого есть козырь в рукаве. Гибрид не знает, насколько осознанное это решение, потому что он в курсе о нездоровой стороне бизнесмена. От Хосока услышал, случайно, когда он с Юнги разговаривал. Это является ещё одной причиной бояться бизнесмена хотя бы потому, что его решения могут быть непредсказуемыми, но Чонгук смотрит на профиль мужчины и не видит в нём угрозы. Можно даже позволить себе представить, что по отношению к гибриду опасности со стороны бизнесмена больше не будет. Чонгук так и делает. Он не сдаётся, просто принимает решение довериться обещанию отвезти его обратно за стены, понимает, что его оставляют здесь только для завершения каких-то дел, и соглашается помочь. На самом деле выбора у него изначально нет.        Тэхён отдаёт ключи лакею, без просьбы поднимает гибрида на руки, хотя тот уже достаточно отдохнул, чтобы дойти сам, но омега решает воспользоваться щедростью альфы, поэтому не отказывается от подобного жеста. Он уже привык к этим рукам. В квартире Чонгук обходит комнаты в поисках краба сам, делая неторопливые приседы, чтобы заглянуть под мебель, и подметая полы своими ушами. Ким догадывается, как их можно снова поднять, только на это время нужно, за ночь вряд ли получится. Завтра ему представлять гибрида некому Ким Намджуну, который прилетает из другого города на частном самолёте, что уже говорит о его положении в обществе и наличии суммы, позволяющей приобрести крольчонка. Тэхён, конечно, откажет. Кем бы ни был этот мужчина, у него нет того, что действительно нужно бизнесмену. Ким делает попытку накормить омегу, но тот отказывается, а точнее молча уходит в спальню. Кажется, у Чонгука сна ни в одном глазу, судя по тому, как он садится на выстиранный белый ковёр и наблюдает за ужином своего краба. В такие моменты гибрид выглядит счастливым, и Тэхён не представляет, как крольчонок ненавидел бы его, если бы он всё же сварил краба на его глазах. — Ты уже дал ему имя? Чонгук оборачивается, смотрит на альфу, который подходит ближе и непривычно садится рядом, слишком близко, снова ладонь в волосы на макушку запускает и у ушей бережно массирует. Крольчонок соврёт, если скажет, что ему это не нравится, и этот жест его не успокаивает. — Животным дают имена? — гибрид отворачивается, снова всё своё внимание дарит крабу и его маленьким бусинкам, не решая сейчас молчать. От него не отстанут. — Дают. — Тогда почему ты мне не дал? Тэхён протяжно выдыхает, его губы трогает умиротворённая улыбка, потому что он снова слышит кролика, его чувство справедливости и свободы, выражающееся в словах, и наслаждается этим моментом. Всё это время Ким неправильно использовал крольчонка. Ким в который раз замечает эту нелогичность в собственных мыслях и действиях, словно его сущность и правда выбрала крольчонка, как объект собственного умиротворения, отдушину в этом грязном обществе. Альфа не может дать этому адекватное объяснение, хотя Хосок сказал бы, что Тэхён просто видит в гибриде того Чимина, маленького, хрупкого и видящего в мужчине свою защиту, из-за чего и отношение к крольчонку меняется. — У тебя уже есть имя. — Разве? Удивительный. — Хочешь, чтобы я называл тебя по имени? — Тэхён скользит пальцами по мягкому ушку, гладит его, переходит к другому, желая понять, насколько чувствительны они у гибрида. — Требуешь этого от меня, когда сам отказываешься сделать так же. Чонгук чувствует, как по коже пробегают мурашки, покрывают руки и растворяются, когда чужие пальцы задерживаются на самом кончике уха, оглаживая его. На шее горячее дыхание, альфа пытается почувствовать его запах, невесомо ведёт носом к загривку, как в тот вечер. И странно то, что гибрид даже не пытается отстраниться, прикрывает глаза, отдаётся тому, чего прежде не удавалось ощутить, сжимает пальцами ворс ковра и вздрагивает, когда чувствует обжигающий поцелуй на шее. Нутро кричит об опасности, слишком неоднозначной ситуации, и сознание пытается напомнить о том, что произошло несколько дней назад, когда мужчина поцеловал его. Но Чонгук почему-то не делает попыток прекратить это. Не может. Мягкие уши в руке еле заметно вздрагивают, Ким отстраняется, ложится позади крольчонка на ковёр и закидывает одну руку за голову, прикрывая глаза. Наигрался. В серых глазах гибрида блестит разочарование, он возмущённо набирает в лёгкие воздуха, но ничего не говорит, всё в себе топит, потому что… рассчитывал на продолжение? Ему нравится ласка, забота, нежные прикосновения, и получает он этого здесь катастрофически мало. Если опустить последние дни, то вообще не получал. Альфа его своим товаром нарёк, воспитывал, а удары до болезненных гематом вряд ли можно назвать лаской. И, возможно, сейчас, когда его здоровье подпорчено, он мог бы получить немного больше? Тэхён из-под полуопущенных век смотрит на Чонгука, видит эту жажду простой заботы, которая оправдывается его возрастом. Крольчонок совсем ещё мал для этого мира. Такой же наивный, каким в город пришёл сам Ким. Ещё он омега, а природа над ними жестоко подшутила, обязав иметь пару. В случае с крольчонком всё ещё хуже – он эту пару раз и на всю жизнь встретит. — Чудовище. Тэхён полностью открывает глаза, встречается со взглядом гибрида, который подносит к крабу свою перебинтованную руку и нежно гладит его. — Его будут звать Чудовище. — Почему? Чонгук напрягается, заметно нервничает и закусывает губу прежде, чем дать ответ. — Он необычный. Некоторым не нравится, как он выглядит, потому что отличается от других, но на самом деле, если присмотреться, то в чудовище можно увидеть чудо. Он – моё Чудо. Почему это звучит так, будто гибрид говорит не о крабе? Тэхён ничего не отвечает, позволяет крольчонку делать то, что он хочет, и просто закрывает глаза, стараясь не думать о схожести описания. Завтра будет тяжёлый день, выход в свет, на публику, причём с гибридом, объявление о продаже которого придётся негласно снять. Деньги теперь особой роли в происходящем не играют. Тогда что? Чонгук долго валяется рядом с крабом, через какое-то время снова поднимается и переводит взгляд на мужчину, лежащего совсем рядом, не понимая, что ему хочется больше, ударить его или лечь рядом. Они находятся в тёмной спальне, свет в которую попадает лишь из гостиной, полумрак успокаивает и призывает ко сну, а спать омеге совсем не хочется. Одному. Мужчина, кажется, уснул, так и не дождавшись, когда крольчонок закончит играться с крабом, а у Чонгука мурашки всё ещё бегают, на шее горит чужой оставленный след, а мысли в голове твердят о какой-то бредовой идее, заставляющей кролика опереться на руку и поддаться ближе. Чонгук оправдывает себя, что сделает это только из любопытства, просто проверит, правда ли все эти чувства возникают именно из-за мужчины или он просто болен. Определённо болен. Потому что крольчонок припадает к чужим губам, жмурится от неизвестности и необычного наполняющего его тепла где-то внутри, а потом отстраняется, сталкиваясь со взглядом альфы. Тэхён же резко хватает гибрида, пока тот не понял, что натворил, и не убежал, притягивает обратно, заставляя упасть на него, и целует уже по-настоящему, не как в первый раз, обходясь лишь невинным чмоком. Ким посасывает нижнюю губу, языком её обводит и по-собственнически крольчонка портит, на затылок давит, когда тот делает попытку отстраниться, и не позволяет ему этого сделать. Отвечать за свои поступки надо. Альфа с лёгкостью переворачивает гибрида на спину, устраивается сверху, предотвращая любые попытки избежать уже совершенной ошибки, и врезается в розовые мокрые губы, специально заводя ладонь к ушам – хочет, чтобы и этого крольчонок не боялся. Его не боялся. Тэхён отрывается на несколько секунд, шумно вбирает воздух, ловя расфокусированный взгляд омеги, но не слышит протестов, будто ему это нравится. И Ким снова жмётся, только не напористо, оставляет мелкие поцелуи и шепчет: — Впусти меня. И крольчонок размыкает губы, медленно, с неуверенностью и пропускает альфу в свой рот, позволяя его языку ворваться внутрь. Чонгук понимает, наконец осознаёт, что он чувствует, что изменилось за эти дни, проведённые у Хосока. Крольчонок нуждается в своей личной защите. Привычка это или действительно то доверие, которое пытался заполучить к себе Ким, это уже становится неважно, когда Чонгук больше не сопротивляется, напряжение спадает, и он делает первые неумелые попытки ответить, чувствуя, как чужая рука пробирается под его свитер. И его пробивает осознание происходящего. Гибрид пользуется моментом и резко толкает Тэхёна, упирается руками в его грудь, отодвигая от себя, быстро поднимается с пола и убегает, запираясь в ванной. Ким его не останавливает, даже сам отстранился и помог ему сбежать, прекрасно понимая его испуг, но протяжно выдыхает, когда опирается спиной на постель позади и поджигает сигарету, потому что оба хотели понять, что с ними происходит. Киму гибрид не нужен, отпала необходимость его продажи, но всё ещё осталась его значимость и заинтересованность окружающих в нём, на чём и предложил сыграть информатор. Только поэтому крольчонок всё ещё находится в этой квартире. Гибрид бизнесмену не нужен ещё потому, что его сознание перенесло образ того Чимина, милого омегу из прошлого на этого крольчонка, придав ему в глазах альфы значимое место и смысл. Именно того же добивается Хосок, ему выгодно, чтобы у гибрида была особенная защита в лице Тэхёна, которому это… необходимо вообще-то так же, как Чонгуку. Крольчонок, сам того не желая, подобрался слишком близко, а Ким его подпустил. Теперь оба испытывают то, что не должны. Докурив сигарету, Тэхён переводит взгляд на Чудовище, которое складывает свои клешни в углу комнаты под комодом с часами и, кажется, отходит ко сну. Крольчонку тоже пора, завтра для него будет тяжёлый день. Тэхён поднимается с пола, уходит на кухню, прежде, чем вытащить омегу из ванной, и ставит разогреваться молоко – у него подобных продуктов в холодильнике никогда не было, всё ради крольчонка. А затем он подходит к двери, за которой сидит гибрид, не спешит открывать сам, решив оставить хоть какое-то безопасное место в этой квартире. Хотя не хочет, чтобы крольчонок вообще здесь опасность чувствовал. — Собираешься просидеть там всю ночь? — Ким складывает руки и прислоняется к деревянной поверхности спиной, прислушиваясь к ожидаемому молчанию. — Спать в ванне неудобно, так что выходи, я тебя не трону. Уже тронул. Дважды. Но это было контролируемым действием, Тэхён в обоих случаях осознавал, что делает. — Чего ты испугался? — альфа чуть поворачивает голову вбок, услышав шорох за дверью. — Тебе хотелось, я тебе это дал, — мужчина складывает руки, пытаясь анализировать, зачем вообще гибрид это сделал. — У тебя… ничего не болит? Душа болит. Чонгука трясёт всего, он может объяснить, почему первым сделал это, но не может, почему ответил, сдался, поддался, когда бизнесмен сказал впустить его. Он правда хотел именно этого? Что вообще послужило толчком пойти на подобное, если раньше омегу нисколько не привлекали подобные действия? Гибрид сидит у двери, прямо по ту сторону от альфы, ноги к себе прижимает и кусает целованные губы. Он боится не Тэхёна, а себя, своей реакции на произошедшее. — Я тебе даю последнюю возможность выйти, — Ким отталкивается от вертикальной поверхности, начиная уже терять терпение, — или я открою дверь сам. Бизнесмен никогда не жалел своих омег, ни судьбу, решённую за них, ни то, как он сам с ними поступает. Когда приходилось прибегать к насильственным методам, внутри ничего не скреблось, никакого отвращения к себе альфа не ощущал, лишь холодное безразличие к происходящему. Тэхён из собственного опыта помнит, каково это быть грязным и униженным, хотел бы забыть, как сломали его, но именно эти воспоминания им и движут. Только омег своих он ломал для другой цели, делал их покладистыми, потому что с гордостью в этом мире делать нечего. Гибриду тут тоже делать нечего, но так уж получилось, что его жизнь переплетается с происходящей реальностью, но его сломать не получилось, не морально. Ким не прибегал к обещанному им же когда-то методу, не хотел так трогать гибрида, чтобы он оставался чистым для покупателя, но сейчас, чем дольше он находится рядом, тем быстрее меняются на него планы. Тэхён уже не знает, что решит насчёт него завтра, после встречи с гостем из другого города. Альфа уже хотел начать выполнять своё условие, открыв дверь с внешней стороны, но не успевает подойти ближе, как та оказывается открытой гибридом. Чонгук со своими обвисшими ушами выглядит виновато, расстроенно, немного болезненно, но сейчас, когда щёки залились краской, он выглядит ранимо и невинно. Слишком прекрасен для этого мира. Никто не должен его таким видеть. — Хочу к Хосоку, — вполголоса произносит гибрид, помнит, что в последний раз ему отказали, потому что послушания не проявлял, но сейчас, вроде как, что-то изменилось и его не собираются продавать, поэтому, он может рассчитывать на маленькие желания? — Поздно уже, завтра увидишься с ним. Тэхён нажимает на выключатель для ванной комнаты, закрывая путь отхода для омеги, и хватает его за капюшон, когда тот намеревался куда-то уйти. Чонгук провинившимся кроликом почти пищит, когда его тянут в другую сторону и даже не отпускают на гостиный диван, а заводят на кухню и сажают за стол. Ким выключает подогретое молоко, наливает в кружку и ставит перед омегой, собираясь уже уйти, чтобы не напрягать младшего, как один вопрос резко заставляет его остановиться. Бизнесмен не думал об этом много в момент происходящего, просто был уверен, что сбежавший крольчонок вернётся назад через две минуты на том вечере, по причине дождя на улице. Тэхён посчитал, что гибрид испугается погоды больше, чем наказания от альфы. Но на самом деле он вернулся, чтобы покончить с собой. Почему? — Что сказал тебе Чимин? Серый взгляд поднимается с белой жидкости в стакане на мужчину, излучает сомнение и яркий протест – не собирается рассказывать. Хосок упомянул, гибрид и Юнги об этом не сказал, не факт, что о таком сможет бизнесмену открыться. Не получив ответа, Тэхён делает два шага до стола, со скрипом двигает стул и ставит его совсем рядом от крольчонка, садясь на него и сталкиваясь коленами, из-за чего Чонгук тут же убирает ноги в сторону. — Судя по всему, рассказал он не обо мне, — делает заключение Ким, пытаясь прочитать омегу по взгляду, — ты бы после такого не полез меня целовать. — Я не целовал. Задели гордость крольчонка. Чонгук ушами начинает двигать, слабо, почти незаметно, сил хватает лишь переместить назад, когда они спадают вперёд. Он считает, что это не было поцелуем, проявлением чувств и чего вообще это значило в фильме, который омега успел с Юнги посмотреть. Определённо гибрид пытался разобраться в себе и только. — Я хочу знать, что такого мог сказать Чимин, из-за чего ты решил вскрыть себе вены, — повторяет Тэхён, отодвигая чашку с молоком от омеги. — Почему я должен говорить тебе об этом? Чонгук понимает, что его положение тут не самое лучшее, он не может говорить на равных с бизнесменом, но альфа сам виноват, что так с ним поступает. Называет его бесценным, разрешает при людях высказывать свои мысли, хвалит, завышает, лучшим называет, пусть товаром, но всё же. — Скажешь, и я дам тебе печенье, — Ким достаёт из пачки очередную сигарету, — ты же должен получать что-то взамен, теперь так это работает? — А если я откажусь? Тэхён делает затяжку, заглушающую в себе порывы грубости, которыми всегда добивался ответов, вспоминает множество ситуаций, когда люди умирали от потери крови, предоставляя на блюдечке эти самые ответы, но, смотря на крольчонка, у мужчины не возникает желания на него давить. Это можно оправдать состоянием омеги и предыдущими действиями альфы, когда он его в очередной раз отпинал и довёл до состояния опущенных ушей или тем, что у них теперь деловые отношения, как у партнёров, нежели хозяина и товара. Или план Хосока и правда работает. — Ты можешь быть таким с кем угодно, — Тэхён чуть наклоняется ближе, — говорить всё, что думаешь, отказывать, молчать, но не со мной. Мне ты веришь, всё рассказываешь и не боишься, запомнил? — Он тебе тоже верил. Гибрид затрагивает то, что нельзя, переходит черту дозволенного, наступает на рану, которая несколько дней назад была снова вскрыта, упоминает Чимина, причину ненависти к себе бизнесмена, то, от чего он только отошёл. Чонгук знает, что поплатится за это, готовится к возможным вариантам наказания, но получает лишь усмешку. Крольчонок его не целовал, и Тэхён это только что понял. Ким тушит недокуренную сигарету, поднимается и уходит, больше не требуя ответа. Он уже всё понял. А ещё заметил в поведении гибрида странность, которая наталкивает на неопределённые мысли. Возможно, завтра поездка в ресторан обернётся непредсказуемыми событиями, и Ким действительно совершит свою последнюю сделку. И предположения подтверждаются, когда Тэхён чувствует, как постель рядом проминается, и под боком у него устраивается крольчонок, жаждущий тепла и защиты. Приручил.

☣

А что, если Тэхён и правда не имел никакого отношения к продаже десятилетней давности? Эта мысль посещала омегу на протяжении нескольких лет, когда жизнь обернулась жестоким кошмарным сном, без спасительной возможности проснуться. Чимин долго отрицал этот факт, хотя своими глазами видел подпись на документах о его продаже, не хотел в это верить, когда ему прямо говорили, откуда об омеге стало известно, и до последнего надеялся, что Ким за ним вернётся. Но шли годы, и никто не возвращался. Пак побывал во многих руках, всегда получал по-разному, приходилось приспосабливаться каждый раз к новым обязательствам. Не один раз побывал в других городах – именно поэтому его невозможно было найти в то время, когда его действительно искали, когда бизнес Тэхёна настолько стал успешен, что он мог себе позволить покупать услуги ищеек. Не там искал. Чимин впервые услышал до боли знакомое имя, заставляющее ненавидеть жизнь вдвойне сильнее, четыре года назад, когда встретился с Чаном. Тогда-то сутенёр и поведал, как зовут влиятельного человека их города, занимающегося торговлей застенных зверюшек. И мысль, что его продажа была случайной, подставной, испарилась, словно её никогда и не было. И вот, стоя в первом городе, куда они пришли десять лет назад за мечтой лучшего будущего, Чимин снова думает об этом. Определённо их первая встреча прошла не так, как предполагал омега, ему далось это больнее. Пак правда не думал, что ещё осталось что-то, что может болеть внутри, но как оказалось, он ошибался. И видя тот взгляд родных глаз, те руки, что схватили его, Чимин ощутил давно забытое тепло, стал сомневаться в том, что продажа действительно была совершена им. Пак ненавидит себя в такие моменты, презирает свою двойственность и сущность, что когда-то любила чудовище. — Ты снова здесь. Омега неторопливо ставит бокал с недопитым вином на перила, поправляет упавшее одеяло, с которым вышел на балкон, и вбирает холодный воздух неспокойной ночи, чувствуя нотки никотинового знакомого запаха. — Как-то некомфортно сидеть с твоими дружками, у половины из которых я побывал в постелях, — Чимин неприкрыто выражает своё нежелание присутствовать на светских встречах, выражая это ещё в более мягкой форме, чем прежде. — А тебе комфортно ходить туда, где будет Тэхён? — не уступает Бан. — Уж если его Хосок вытащить не может, то я тем более не смогу, придётся потерпеть, когда он сам выйдет в свет со своим гибридом. — Зачем тебе гибрид? Пак знает о желании Чана приобрести этого ушастого, который чудом остался способным ходить самостоятельно после того, что сделал с ним Ким в особняке банкира. Задача омеги была заставить гибрида покинуть территорию банкира, где его бы перехватили люди Бана, но всё же пошло не по плану, а желание приобрести кролика у сутенёра не пропало. — Если я скажу, что просто для бизнеса, ты перестанешь спрашивать об этом у меня? — Самонадеянно кормить меня такими детскими отмазками, — Чимин снова берёт бокал, делает последние глотки, совершенно не настаивая на ответе. Он привык за свою жизнь относиться ко всему равнодушно. — Хочу ещё раз встретиться с Равон, — Пак поворачивается к Чану, — ты не говорил, что она предала Тэхёна. — Как я помню, ты поинтересовался, сколько человек пропало без вести после предательства бизнесмена, — поправляет Бан, — но не спросил, сколько осталось в живых. К счастью, Равон – мой человек, я организую тебе встречу в любое время. — Надеюсь, у неё достаточно информации об омеге Хосока – Юнги, кажется? — Чимин делает глубокий вдох. — Тот самый несломленный бизнесменом омега. Хочу с ним познакомиться. Бан Чан довольно улыбается, не спрашивает, что именно задумал Пак, оставляя свободу выбора ему. Цель у них одна, а какими способами они к ней придут, уже не так важно.