гипомания

      

В каждом из нас живёт чудовище. Но не в каждом чудовище – чудо.       

Звоночек лифта оповещает о прибытии на нужный этаж, мужчина открывает тяжёлые веки и выходит в коридор, убирая руки в карманы светлых, как всегда отглаженных брюк. По дороге его приветствуют работники, делают небольшой поклон и проходят мимо, только некоторые задерживаются, почувствовав лёгкий шлейф запаха, не принадлежащего альфе. Тэхён весь пропах гибридом. Ким кивает администратору, который сообщает, что гость его уже ожидает, заходит в специально отведённое в этом здании место для встреч и проходит до одиночного столика среди уютной, совершенно невычурной обстановки. Вокруг всё уставлено в цветах и, хотя бизнесмен ненавидит цветочный запах, этот не кажется навязчивым и не отвлекает от решений, принимаемых здесь. А разговор обещает быть нелёгким. — Насколько всё должно быть плохо, что ты даже меня не впустил в квартиру? Хосок взглядом прослеживает за усталыми движениями друга, который садится в оливковое кресло и жестом отказывает работнице в предоставлении ему кофе, на что та делает поклон и закрывает двери. — Всё более, чем хорошо, — Тэхён складывает ладони в замок и прикрывает бессонную ночь за своей привычной маской. — А Хана ты вчера от скуки на чай позвал, — скептически отзывается на это «более, чем хорошо» Чон, прекрасно зная, что друг ни при каких обстоятельствах не пустил бы этого человека к себе в квартиру, если только мужчина сам не может справиться. — Давай к делу. Хосок прекрасно видит изменения в Киме, они далеко не личного характера. Природного. В альфе проснулась та часть, которая отвечает за безопасность омеги, находящегося сейчас в своём самом уязвимом и бессильном состоянии, всё сознание Тэхёна целиком и полностью поглощает гибрид. И хотя кролик не является его парой, у них нет друг к другу каких-то человеческих чувств, кроме инстинктивных, Ким всё равно обозначает себя, как альфу, полностью держит омегу под контролем, других не подпускает, даже если это единственный друг, которому доверяет. В принципе, это похоже на то, чего хотел добиться Хосок, когда вернул бизнесмену гибрида, правда, всё же немного отличается. Чонгук должен был стать заменой Чимина, кто бы давал Тэхёну новую цель, для начала, сохранить ему жизнь любой ценой и свободу, чего он не смог сделать с первым проданным. А течка значительно подпортила то, что между ними должно было выстроиться. — Чимин под тебя начал активно копать, — информатор решает больше не развивать эту тему, ведь он знает Кима достаточно, чтобы не сомневаться в нём. — Вчера он приходил к Юнги, собирал информацию насчёт Чонгука, предлагал какую-то сделку, чтобы отомстить тебе. После этого его видели с твоим маленьким рыжим работником, а тем же вечером он обошёл всех остальных твоих бывших работников, что ушли от тебя на днях. — Всем слишком дорога жизнь, чтобы сливать обо мне информацию, — спокойно отвечает Тэхён, хотя знает, кто из них мог бы пойти на сделку. — И что ему рассказал Юнги? Хосок прекрасно видел в глазах своего омеги ложь, и хотя Юнги заверил, что ничего не рассказал, на самом деле Чимин ушёл оттуда небезрезультатно. Мин владеет информацией о некоторых делах, о которых слышал, пребывая в квартире бизнесмена, знает о том, что Тэхён делает сейчас, где держит гибрида, как к нему относится, видел пароль от квартиры, знает, что Ким оставляет крольчонка одного. Недостающим элементом в краже гибрида остаётся проникновение – здание имеет достаточную охрану, чтобы даже наёмная группировка туда не смогла проникнуть. Но всё же что-то было озвучено, и Хосок не знает, что именно. — Вряд ли он мог дать сведения о Чонгуке, — альфа смотрит в затуманенные глаза Кима, практически читая его открытые мысли – за раскрытие любой информации люди должны поплатиться, и не важно, кем они приходятся Тэхёну. — Он бы его не предал… — Но легко бы предал меня. — От тебя напрямую зависит дальнейшая жизнь гибрида. — Которого собрался забрать ты, — взгляд у Кима тяжёлый, напряжённый, его сейчас не переубедишь, он думает, знает, что Юнги его может предать, сделает это. Сознание Тэхёна отравляет солнечный запах. То, что Ким болен уже достаточное количество лет, не секрет для некоторого круга лиц, приближённых к нему. Альфа пережил не одну депрессию, алкоголем душу изнутри вымыл, а бессонные ночи только ухудшали положение, и всё это так или иначе влияет на его мысли. Тэхён не параноик, охраной себя не окружает, действует всегда хладнокровно и разумно, не часто спускает всё с тормозов, но и без этого не обходилось. Его жажда мести управляла им сильнее, чем здравый смысл. Один раз Хосок нашёл Тэхёна перепачканным в крови среди заброшенного подвального помещения, и тот взгляд, каким он смотрел на крыс, поедающих остатки от мужчины, Чон не забудет никогда. На его ладонях засохла чужая кровь, дорогое пальто и костюм были в багровых пятнах, в подвале смердело сыростью, падалью, кровью и смертью, и Тэхён там находился один, никого с собой не взял, лично свои руки в грязи испачкал. В тот момент он даже не узнал Хосока. Всякий раз, когда дело касалось пропавшего омеги, Тэхён терял себя, полностью скрывался за обличием чудовища, шёл до последнего и рисковал своим будущим. Вначале за ним приходилось прибирать, Хосок старательно заметал следы, подкупал свидетелей, а потом Ким встретился с Чанвоном – бывшим наёмником, которому светило пожизненное при поимке, и они занимались падалью вместе. Сейчас во взгляде альфы Хосок видит нечто похожее. Его сознание медленно выбирает себе новую цель. — Займись Юнги сам, — Тэхён поднимается с кресла, получив информацию о происходящем сейчас, и смотрит на друга сверху вниз, — у тебя неплохо получалось доставать из людей информацию, так узнай, о чём на самом деле они говорили. — Что собираешься делать с Чимином? — Хосок поднимается следом, спокойно убирая руки в карманы. Его не задевают слова друга, больное сознание нисколько не пугает, ведь Хосок лично к этому руку приложил, а теперь не имеет права вставать на его пути. Проблема у них общая, и омегой действительно стоит заняться, пока ещё не поздно – слишком долго Чон с ним осторожничал. — Ничего. Тэхён просто не в силах с ним что-то сделать. Слишком сильный отпечаток на его сердце остался после первого омеги, Ким ещё долго не сможет воспринимать его иначе, в его глазах Чимин не представляет угрозы, сознание всё ещё думает, что все действия омеги ведомы обидой, местью из-за незнания об истинности продажи. Тэхён к нему и пальцем не притронется, когда Чимин будет его разрушать самым изящным способом. Ким не прощается, Хосок это принимает за обещание встретиться позже. Они расходятся в разные стороны, Тэхён нажимает кнопку вызова лифта и пытается предположить, какова цель Чимина, раз он так тщательно и так открыто набирает информацию у приближённых к бизнесмену людей. Он даже не пытается делать это незаметно, всеми своими поступками кричит «смотри внимательно, как я буду уничтожать тебя». Но всё было куда проще, если бы Пак не являлся прямым союзником Бан Чана. Они оба преследуют единую цель, разница в том, что Чимину гибрид не нужен. В тот момент, когда Пак разговаривал на встрече у банкира с гибридом, заставив его выбежать, Тэхён понял, что ему просто надо было заставить крольчонка покинуть территорию. Чимину незачем было помогать сбегать гибриду, он потерял своё сострадание к таким же пойманным застенным, не намеревался становиться героем и освобождать их. Мужчина уже не слышит звоночка оповещения о прибытии на нужный этаж, медленно выдыхает из лёгких чистый воздух, вытесняет его, освобождает место для солнечного, неспеша набирает код от двери и заходит, закрывая дверь, что отделяет его собственное лекарство от внешнего загрязнённого мира. Тэхён прислушивается к затишью, тихо ступает по коридору, чтобы не потревожить утренний сон крольчонка – ночью он плохо спал, ворочался, скидывал одеяло, под которым до этого всё время прятался, плакал. У альфы то место, где должно быть сердце, тяжелеет, когда он слышит всхлипы, тихое «больно», видит подавленное состояние гибрида, который вынужден искать у чудовища спасение, защиту, цепляется за него, как за последнюю надежду. Крольчонок делает очень большую ошибку. Тэхён останавливается в проёме двери спальни, взглядом касается белых ушей, что свисают с постели, омеги, который руками обхватывает подушку Кима, сам уже поперёк лежит. Толстовка неприлично задралась, скаталась на животе, открывая вид на изгиб спины и длинные ноги, подогнутые вместе, густые ресницы слегка подрагивают, скорее из-за открытых окон, которые бизнесмен не привык закрывать шторами. До появления крольчонка у Тэхёна не было разделения на дни и ночи. Альфа забирает с пола краба, прикрывает дверь и смотрит на циферблат наручных часов – он вполне сейчас успеет встретиться с Минхёком до начала открытия кафе, где омега работает. Дорога займёт десять минут, разговор ещё десять, Ким отлучится всего на полчаса, за это время ничего не должно случиться, даже если крольчонок проснётся. И прогулка на свежем воздухе пойдёт на пользу.

☣

Город особенно оживился в последнее время. С приближением выборов на должность управляющего, кандидатами которых выступают такие известные личности, как продавец застенных и сутенёр, у работников массовой информации появилась нескудная работа, зачастую грязная – копание в белье таких личностей приносит немалый доход, особенно учитывая последние события, у обычных же людей интересная тема для обсуждений. Кому нужны хорошие новости? Перемыть кости, осудить чужую жизнь, осквернить имена, узнать секреты, поучаствовать в начинающимся движении слухов, споров, беспорядков – вот, чего хотят люди. Мнение делится на две стороны: одни ослеплены обещаниями, лапша на ушах словно затычки, не позволяет адекватно относиться к происходящему, другие же видят упадок личностей, их грязные души и фальшивые намерения. Но никто не видит реальности, в которой живут. У Хосока начинается небывалая нагрузка – он знал, что это время придёт. Пришло, через десять лет. Тогда, видя красные глаза, где блестела вывернутая наружу душа, Чон услышал решающие слова чужой жизни и поверил в них. Я встану на вершину. Хосок единственный, кто увидел в Тэхёне угрозу. Угрозу для общества, неправильной политике, стремление уничтожать – и всего лишь за маленького омегу. Удивительно, как личные причины могут повлиять на будущее целого города. Альфа был переполнен местью, и, если говорить честно, это самая большая движущая сила, которая только возможна для человека. Человека, рождённого за стенами, среди отходов, обречённого бороться за жизнь собственную, а потом её же и обесценить, чтобы смысл своего существования заканчивался на другом. А теперь представьте потерять свой смысл жизни. Представьте, что у вас отобрали всё – кислород, сердце, задушили грязными руками, бросили в мусор и прошлись, не забыв вытереть ноги, оставив помирать в собственном чувстве вины. Каждый чёртов день. Бан Чан не видел в Тэхёне то, что видит Хосок, поэтому он в него поверил, поэтому всё это время помогает, поэтому у него много работы. Сейчас ажиотаж вокруг его личности только растёт, и надо повернуть его в правильное русло, а сделать это трудно. Ещё труднее не позволить предательству всё испортить, когда у Тэхёна снова зарождается цель. — Босс, — охранник при особняке задерживает альфу, заставляя Хосока не спешить заезжать за ворота. — Омега совершил попытку покинуть территорию. Хосок прищуривается и точно смотрит в глаза мужчины пронзительно долго – Юнги прежде не пытался даже приблизиться к воротам. — Когда? — Как только вы уехали. Альфа протяжно выдыхает – работы прибавилось и в личных делах, и с этим надо разобраться как можно быстрее, пока всё ещё находится под контролем. Более менее. Хосок не может потерять Юнги, не сможет пойти против него, потому что омега стал слишком ценным. Он не товар с бирюлькой нарисованных нулей, не забава, искусно владеющая нужными навыками развлечения, не застенный. Юнги свой, родной, поселившийся в сердце уже давно. Страшнее всего сейчас не справиться с ним, и тогда этим вопросом займётся Тэхён. А учитывая, что Хосок не позволит ему прикоснуться к омеге, их многолетняя дружба может дать трещину, и Чимин этим воспользуется. Он кинет в расщелину динамит, открыв правду о том, кто приложил руку к его продаже. Альфа громко хлопает дверью автомобиля, скорее из-за нервов, чем от злости и расстройства поведения Юнги, проходит в дом и громко бросает ключи, звоном оповещая о своём крайне раннем не по планам возвращении. Хосок очень надеется на благоразумие омеги, что ему не придётся прибегать к каким-то серьёзным действиям в его сторону, но увидев Мина на кухне с пистолетом в руке, альфа понимает, что благоразумие покинуло этот мир. — Ты рано, — Юнги держит в одной руке оружие, не положив палец на спусковой крючок, другой отламывает дольки шоколада. — Я тут перекусить искал, нашёл пистолет, забавно, не правда ли? — Не получилось сбежать, решил меня напугать пушкой? Хосок подходит размеренным шагом, отодвигает стул из-за стола и садится почти напротив, закидывая ногу на ногу. — Ложь, — спокойно отвечает Мин, — я гулял. Если твои люди прогулку воспринимают за попытку побега, я тебе сочувствую – снова придётся тратиться на новую охрану для твоего «приложения». — Что Чимин такого сказал тебе, из-за чего ты принял его сторону? — Чон кладёт руки на бёдра, тем самым показывая своё намерение никак не пытаться отобрать оружие. — Или «альфам этого не понять»? На лице омеги проскальзывает нечитаемая улыбка, почти оскал. Он не получает удовольствия от тающего сладкого шоколада, определённо намерен выйти с этой территории, только для чего? Если бы Чимину понадобилась информация, он бы пришёл, да вряд ли Мин принял участие в каком-то его плане. Но и не сбегать от Хосока он собрался. — Не вынуждай меня становиться чудовищем для тебя, — Хосок наклоняется вперёд, протягивает руку, отчего Юнги тут же отодвигает пистолет, замечая, что альфа потянулся за шоколадом. Не доверяет. — Ты прекрасно знаешь, что я не позволю Тэхёну приблизиться к тебе, но должен понимать, что произойдёт в случае, если откроешь Чимину сведения о Киме. — Уже открыл. Это, — омега кивает в сторону оружия, — для меня. Я лучше пущу себе пулю в висок, чем позволю этому богатому ублюдку ещё раз коснуться себя. — Чимин манипулирует тобой. — А тобой Тэхён – всё честно. Хосок уверен, Юнги просто защищается, пытается защитить гибрида, который сейчас находится рядом с Тэхёном, как когда-то находился он. Просто омега не может понять, что цели Кима были изменены, как и отношение к кролику. Знает, но не принимает. — Зачем ты это делаешь? — Чон всё ещё пытается не прибегать к силе, не спешить, разобраться мирным способом. — А зачем Тэхён все эти годы убивал? Всё ради мести. — Ты подвергаешь Чонгука опасности. — Ну так забери его, если рядом с Кимом небезопасно, — Юнги пожимает плечами, будто всё просто и очевидно. — Как ты не поймёшь, что Чимину плевать на гибрида? — Хосок повышает голос, несильно, но этого хватает, чтобы осознать, что альфа на грани прекратить уговоры. — Он тебе может пообещать не тронуть его, но не забудь, с кем Пак имеет дело. Бан охотится за кроликом не меньше всех остальных в этом городе. Открой глаза – в центре событий сейчас не Тэхён, но он единственный, кто способен защитить Чонгука. Юнги громко бросает пистолет на стол в сторону альфы, не сдаётся, а показывает, что изменить уже ничего нельзя. Он рассказал Чимину о тех, на кого опирается Тэхён, кто остался ему верен и вряд ли от него отвернётся, дал сведения о неудачах, проблемах, что были в прошлом, с помощью которых можно надавить сейчас, и осталось лишь сообщить несколько цифр кода двери квартиры. Его не жалко нисколько, такому человеку не место в мире, даже таком отвратительно-прогнившем, как этот. Кима нельзя прощать, спускать все его действия с рук, в особенности подпускать к власти, которая делает из людей кукловодов, в чьи нити попадают чужие жизни. Ему нужен судья, который бы воздал за все грехи. Такой нашёлся. — Однажды он уже не смог защитить дорогого себе человека, — Юнги поднимает взгляд из-под ресниц, — думаешь, сможет сейчас? Глаза у него печальные, взгляд будто страдает невольной птицей собственного заточения, Юнги не признается, даже если ему тяжело, запутался, хочет сделать как лучше, но не знает, что последует за его решением. Омега слишком долго полагался только на себя, до сих пор это делает. Хосок забирает пистолет, поднимается и уходит, оставляя Юнги одного. Нет смысла вести разговор дальше, когда Чимин уже владеет информацией – Хосок хотел это предотвратить, но уже поздно. Это означает, что теперь информатору придётся заняться непосредственно Чимином и попробовать предотвратить или хотя бы узнать о намерениях омеги, пока ещё не поздно. Пока Тэхён не начал избавляться от предателей.

☣

В динамиках играет ненавязчивая музыка, на улице всё ещё относительно темно из-за туч, что заволокли небо на ближайший месяц, потому что лета теперь такие – холодные, пасмурные и дождливые. Люди привыкли, никто уже не вспоминает о тех временах, когда замёрзшую землю так прогревало, что можно было купаться в водоёмах, приобрести загар; зелёные поля, что меняют свой цвет в зависимости от цветения растений, остались какой-то выдумкой, фантазией художников, не более. А сельское хозяйство терпит свой трагический упадок, поэтому цена на кофе снова возросла. Минхёк пишет новые расценки, почти не удивляется, что, несмотря на большие цифры, люди всё равно заходят и покупают дорогой напиток, ведь ему довелось узнать, каким образом появляются деньги. Мир слишком прогнил, чтобы можно было сказать «заработал честным трудом». Работа извратилась до такого, что люди продают друг друга, правда, это уже прижилось, к этому начали более снисходительно относиться, в некоторых кругах даже востребовано. Минхёку вспомнились слова Чимина, из-за чего он перестал натирать стаканы. «Считаешь, он тебя не продаст, когда его счёт окажется пуст?» Послышались шаги в пустом зале. Минхёк почти незаинтересованно поднимает взгляд с белого полотенца на жилетку от костюма-тройки, коротко смотрит на часы, где минутная стрелка ещё не достигла своего пика, и вздыхает, поражаясь людям, которые настойчиво игнорируют запись об открытии кафе. — Мы ещё не открылись, пожалуйста, не могли бы вы… — омега поднимает взгляд на посетителя и чувствует, как стекло в его ладони чуть не трескается. — Босс? — Зачем ты работаешь, если я оплатил твой отпуск? — бизнесмен окидывает взглядом стойку, рабочее место и думает, что этой кофейне очень повезло, что к ним пришёл работать Минхёк – Ким его чистоте научил. Парня заметно бросает в смятение, от глаз Тэхёна этого не скроешь, потому что Минхёк боится, что босс узнает о его договоре с Чимином, боится его. Омега согласился помочь Паку лишь избавиться от гибрида, ничего не рассказал о самом Тэхёне, оставил его дела в неведении, но совесть внутри разъедает ровно столько же, сколько и ревность. Минхёк не может позволить гибриду занять место рядом с бизнесменом. — Я не могу сидеть без дела, да и… — омега переминается с ноги на ногу, отводя взгляд в сторону, — пошли слухи о закрытии бизнеса, а вы ничего конкретного не сказали… — Иметь запасной вариант тоже полезно, ты всё правильно сделал, — хвалит Тэхён, пытаясь снять с подчинённого чувство вины некого предательства, относящееся к другой работе. — И я пришёл ради тебя, чтобы лично сообщить тебе обо всех слухах. «Хочешь знать, как всё будет? — Чимин смотрит на омегу без капли сожаления, собираясь лично сжать его сердце, пока не раздавит и кровь не станет стекать по руке на пол. — Он придёт и скажет, что выкрал в своём драгоценном времени и силах минуты на тебя, чтобы поговорить лично с тобой» Минхёк закусывает губу, не веря, что всё это происходит на самом деле, и он был просто ослеплён, обманут тем, кого полюбил, кому отдал свою душу и тело. Омега до последнего не хотел в это верить, но почему тогда все слова первого проданного звучат, как вязкая, тянущая на дно правда? — Как ты уже знаешь, у меня появились трудности с моим… — Тэхён запинается, но быстро исправляется, не имея права называть его своим омегой, — с Чимином и прошлым, что нас связывает. Как только я найду человека, что продал его, слухи исчерпают себя. «О, он обязательно повторит, что не продавал меня! Белый и пушистый, а бизнес с неба ему свалился» — Бизнес с застенными я не закрываю, а приостанавливаю на время продажи гибрида. С ним возникли проблемы, это затянется на неопределённое время. — Он всё ещё у вас? — Минхёк смотрит в глаза альфы, держит в себе просящиеся наружу слёзы. Потому что он чувствует на Тэхёне запах другого омеги. — Под моим контролем. — Лишь «контролем»? «А гибрид уже занял твоё место. Тэхён за него любого в землю отправит и не посмотрит, кто это будет – в первый же вечер Ву Уён поплатился за то, что коснулся кроли, до сих пор в больнице отходит. А знаешь почему? Нет, не потому что он – его товар. Просто он в его вкусе, вот и всё. То, что было с тобой, просто замена, чтобы не трахать гибрида, но не пройдёт и недели, как ушастый будет стонать под ним» — Я воспитываю его, — заверяет Тэхён, — сам знаешь, какие с ним трудности. Минхёк… «Ты мне нужен» — Ты важен для меня. «Я доверяю тебе» — Сейчас я могу доверять лишь тебе. «Не верь Чимину» — Не верь никому, кроме меня. «Не знаю, насколько он опустится, если даже признается в своих несуществующих чувствах» — Ты единственный омега, который мне дорог сейчас. «И когда ты всё это услышишь, — Чимин ставит пустую чашку на блюдце, — ты приползёшь ко мне в крови, льющейся из места, откуда он вырвет твоё сердце, которое скормит крольчонку» Минхёк улыбается, чувствует боль и тяжесть, его колени начинают подрагивать от бессилия, из-за чего он незаметно опирается руками на стойку, чтобы удержаться. Удержаться от желания умереть. Он практически не слышит, что мужчина ему ещё говорит, какой метод манипулирования использует теперь, но кивает, соглашается на что-то, как безвольная кукла, прощается, позволив себе оставить поцелуй на щеке альфы. Наверное, просящий прощения. Минхёк правда ничего не может с собой поделать, лишь наблюдать, как Ким уходит, держа в своей ладони его окровавленное сердце. В помещение всё ещё стоит остаточный запах гибрида, от него, наверное, слезятся глаза. Он забирается в самую душу, въедается ядовитым дымом, отравляет сознание без единой возможности избежать принятого решения – Минхёк бросает взгляд на прямоугольную карточку, где ровным почерком написан адрес, что оставил Чимин. Ему почти жалко, что крольчонок нажил слишком много врагов, просто появившись в городе. И Минхёк рад его избавить от этого внимания.        Бизнесмен выходит на главную улицу, достаёт из кармана пальто цвета бордо пачку сигарет и длинными пальцами достаёт одну, зажимая меж губ. Его взгляд оседает вместе с ядовитым дымом в лёгких на прохожих – он увидел то, что не хотел бы видеть в глазах Минхёка. Сомнений нет, он уйдёт к Чимину, несмотря на все лживые лестные слова от него, только Ким совершенно не хочет убивать парня – жалко, молодой ведь, на эмоции всё спустит. Хотя, что он может дать Чимину? Пропуск в центр, где никого нет? Мужчина взглядом встречает подъехавший чёрный автомобиль, не спеша докуривает сигарету и после садится, думая над тем, чтобы прибегнуть к информации от Равон – она сейчас единственная, кто знает о планах Бан Чана и Чимина, и кто не отличается преданностью, отчего от неё добыть информацию кажется достаточно решаемой задачей. Тэхён не успевает приказать водителю возвращаться, как дверца салона открывается с противоположной стороны, и на заднее залезает омега, чьё присутствие вызывает опустошение. — Доброе утро, — Чимин смотрит в зеркало заднего вида на водителя и подмигивает, а затем поворачивается к бизнесмену и обводит его взглядом с ног до головы. — Тоже любишь это кафе? Здесь неплохой кофе подают – на блюдечке. Пак говорит далеко не о кофе, и все присутствующие это понимают. Тэхён поворачивается корпусом к Чимину, смотрит в его голубые играющие азартом глаза и подпирает голову рукой, опирающуюся на спинку кресла. Кофейный запах омеги медленно обволакивает каждый угол автомобиля, Чимин повторяет позу за альфой, вызывая у него усмешку – какой дешёвый трюк манипулирования. — Ты напряжён, не так ли? — Пак взглядом скользит по костюму, что виднеется из-за распахнутого пальто, пробегает по ремню и указывает на ширинку. — Прямо как в тот день, когда у меня течка началась. — Юсан, выйди. Водитель без промедления оставляет ключи зажигания и покидает автомобиль, скрываясь за затонированными стёклами, выполняя приказ. — Что, уже своим не доверяешь? — омега жалобно ломает брови, губки поджимает, всем своим видом показывает наигранность и отвращение к Киму. — Сколько осталось людей, верных тебе? — Тебе лучше знать, не так ли? — Тэхён был слишком ослеплён в их первую встречу, чтобы заметить, как Чимин вырос. Его действия отточены, для человека, который не манипулирует, это будет незаметно; движения тела, речь поставлена, акценты, ударения, паузы в нужных местах – психология влияния однозначно помогла ему выжить, когда как Ким её использовал, чтобы забраться на вершину. И то, что сейчас делает Чимин – не попытка манипулирования альфой. Просто это уже манера его поведения. Манипуляция стала одним целым с характером омеги. — Я лишу тебя всех, — с улыбкой заявляет Чимин и опирается рукой на сиденье, подсаживаясь ближе. — А потом всего, что у тебя есть, оставлю только кислород, но ты сам к этому времени задохнёшься и попытаешься вырвать свои лёгкие через горло, потому что воздух я тебе тоже отравлю. — Имеешь право. Во взгляде Чимина на секунду мелькает смятение – он явно не ожидал увидеть такой покорности. Альфа должен был ответить, не позволить так разговаривать с собой, но Тэхён и правда бездействует. Всё как сказал Бан Чан. — Где ты был все эти дни? — Чимин снова обретает уверенность, головой упирается в спинку кресла, рукой ползёт по бедру Кима слишком грязно для того, кто был десять лет назад. — Чан сказал у тебя с головой не в порядке, сначала, я думал это способ принизить тебя, но потом прошёлся по твоей мед карте, и у тебя действительно нарушения, хён. Пальцы омеги касаются коленки, жест ненавязчивый, но и руки не дрожат. И Тэхён не спешит это прервать, смотрит лишь в небесные глаза, дышит ровно, и Чимин готов признать, что его маска лучшая из всех, что он повидал за все эти годы. — Гипомания, — Пак смотрит в самые глаза, — не заметно, сам себе диагноз поставил? — Ты знаешь, почему он там стоит. — Я-то намёк понял, — жаль, что остальные нет. — Мне нравится твой взгляд на жизнь, признаюсь, буду немного скучать. — Вместо того, чтобы поверить мне. В отличие от Тэхёна у Чимина есть слабое место из прошлого, которое всё ещё давит с такой же силой, что и продажа на Кима – собственные чувства к нему. Природа та ещё оторва дьявола, Пак не выбирал быть омегой, но у него был выбор, когда альфа нашёл его и предложил пойти с ним. Протянуть ему руку было самой большой ошибкой омеги. — Тогда почему за десять лет ты не нашёл человека, что сделал это со мной? — усмешка с лица Чимина исчезает, взгляд колет, нажимает на кровоточащую рану, возможно даже свою собственную. — Может, потому что это был ты? — Если тем, кто тебя продал, окажусь я, — взгляд альфы мрачнеет, никакой лжи, никакого подвоха, лишь истинное обещание, — я собственными руками буду вскрывать себя, пока крысы не оставят после лишь кровавые следы грязных насытившихся моей плотью лап. — Не забудь позвать на представление, — добивает Пак, убирая руку от Кима. Чимин ещё секунду смотрит на Тэхёна, открывает дверь и выходит из автомобиля, сообщая водителю, что им пора ехать. Мужчина возвращается на водительское, покорно ждёт от бизнесмена указаний, не смея прерывать его мысли вопросами, когда как Тэхён выжигает данное обещание раскалённой печатью на стенках души. Телефон вибрирует в кармане секунд десять до того, как Ким приходит в себя, тянется в карман и считывает неподписанный номер телефона, зная его обладателя. Видимо, Хосок выяснил, что рассказал Юнги, и альфа заранее понимает, что Чимин добился своего. — Чимину известно о всех тех проёбах, что ты терпел, когда Юнги находился у тебя, — сходу звучит хосоков отчёт. — Скорее всего, он начнёт с предвыборной компании, достанет список убитых тобой людей, сведения о дури, что проходила через тебя, и без конфликта с заводом не обойдётся – он лишит тебя голосов со стороны нынешней власти и людей. — У меня достаточно союзников среди покупателей, кто поднимет мне процент голосов, — Тэхён жестом указывает водителю ехать. — На городских плевать, оно лишь стадо, что должно слушать своего пастуха. — Вроде как, у нас всё ещё демократия. — Ты серьёзно в это веришь? Ким проводит ладонью по волосам, легко убирая пряди назад – ему надо к Равон ровно так же, как вернуться в квартиру. Если он сейчас упустит момент, может потерять время, Бан Чан окажется ещё на шаг впереди. В отличие от сутенёра, Тэхён не пытается списать соперников со счетов, не копает под других кандидатов, уверенный в своей победе, по крайней мере это было так до того момента, как появился Чимин. Сейчас бизнесмен не уверен, что ему всё ещё нужна эта гонка за власть, и даже принципиально уступать Чану не казалось слишком весомой причиной, чтобы продолжать это. Но всё же у Тэхёна есть возможность нагнать упущенное – он имеет предложение помощи от коллекционера Ким Намджуна, что готов выменять гибрида на место в политике. Сомнений в его словах нет, Хосок уже доставил полную информацию об этом человеке, у которого в своём городе действительно крупные связи. Все дела до коллекционирования гибридов остаются в потёмках – у каждого значимого господина за спиной не самое законопослушное прошлое, следовательно, заполучить такого союзника было бы весьма кстати. Если бы был вариант без продажи гибрида, потому что Тэхён даже единственного друга сегодня к нему не пустил, что говорить о коллекционере, который жаждет его забрать. — Держи меня в курсе дел, — Ким переводит взгляд на проезжающие мимо автомобили, приняв более важное на этот день решение. — Пусть Чимин делает то, что задумал, считая, что моей целью является власть. Это займёт его на время. — Что ты собрался делать? — Раскрыть правду. Хосок не спрашивает, отключается от телефонного разговора, позволяя бизнесмену следовать дальше своим путём. А путь его сегодня заканчивается в собственной квартире.        Направляясь по коридору этажа своей квартиры, Тэхён опускает взгляд на циферблат, замечает, что задержался дольше, чем предполагаемые полчаса, надеется, что этого недостаточно, чтобы гибрид проснулся, но оказавшись внутри, альфа чувствует своего крольчонка. Чувствует его боль, подобно агонии, раздирающей изнутри, почти что ломающей рёбра, где сердце особенно неспокойно, чувствует его слёзы, что впитываются в одеяло, которое сжимают в своих руках, видит его, когда заходит в спальню со стаканом воды и таблетками. Тэхён сперва касается лба гибрида, убирая влажные тёмные прядки волос, чертыхается, когда понимает, что он весь взмок из-за поднявшегося жара, пытается его посадить, но крольчонок отталкивает его руку, плачет и сжимается в чувствительный клубок. У Чонгука уши болят, ими шевелить невозможно, каждое прикосновение к себе остаётся ожогом, будто он превратился в один большой оголённый нерв, даже соприкосновение с постелью остро ощущается всем ломающимся телом. Он всхлипывает, упирается ладонью в грудь мужчины, который на сопротивление внимания не обращает, заставляет его подняться, пересаживая себе на колени, одной рукой за спину придерживает, другой за стаканом тянется, только гибрид ещё больше начинает реветь, хватается за рубашку, просит отпустить, пока Тэхён насильно не проталкивает ему таблетку в рот, сразу же заставляя её запить. Чонгук проглатывает, давится и кашляет, покрывается крупной дрожью на руках альфы, его трясёт так, как прошлой зимой, когда температура опустилась настолько, что даже горы мусора не могли обеспечить хоть каплю тепла и крошечную надежду на спасение. Здесь у него тоже нет спасения. Ким его не отпускает, не гладит, не просит прощения за жесткое обращение, просто нужно подождать, пока лекарство не начнёт своё действие. — Ты меня бросил… — звучит тихое, почти неразборчивое и наполненное болью обвинение омеги. Он судорожно вбирает воздух, несильно бьёт кулаком в плечо Тэхёна, пытается отодвинуться, упираясь горячим лбом в шею, хочет задохнуться, но не чувствовать этого яркого запаха альфы. — Отпусти меня! — гибрид в бреду начинает вырываться, уши только не поднимаются, он руками пытается отодвинуться, но ему просто не хватает сил. — Если бросил меня, то не возвращайся! Оставь меня! Отпирается, а сам рубашку чужую в ладонях сжимает, не хочет, чтобы его отпускали, не хочет, чтобы альфа покидал квартиру, его бредовое сознание так сильно тянется за помощью, безопасностью к Тэхёну, а сердце перестаёт видеть в нём чудовище. Чонгук сам себя ненавидит, хочет убрать эти руки, что прижимают его к своей груди, это ровное дыхание, что скользит по шерсти белых чувствительных ушей, не хочет слышать его до дрожи приятный голос: — Больше я не оставлю тебя. Ким мягко ведёт ладонью по спине омеги, солнечный запах больше не дурманит, жжёт лёгкие, остаётся внутри иглами, неприятно колющими душу, заставляет чувствовать вину за своё отсутствие. Тэхён проводит взглядом по сырым пушистым ресницам, остаточным солёным каплям, что впитываются в рубашку, расплываясь серыми пятнами, чувствует вздымающуюся от собственного жара грудь крольчонка, и медленно опускает свободную ладонь на колено. Гибрид вымученно веки поднимает, смотрит на выступающие вены руки, белёсые косточки и длинные пальцы, что начинают свой вальс, вырисовывая круги на его бедре, ослабляет хватку и расслабляется, позволяя телу остаточно подрагивать в чужих руках. Тэхён неторопливо ведёт вверх по внутренней стороне бедра, достигает кромки толстовки и снова спускается вниз по внешней, почти невесомо, не давит, не мнёт, успокаивает. Любое прикосновение к гибриду в его состоянии может либо навредить, либо успокоить, и крайне важно сейчас найти эту грань. Судя по тому, как крольчонок начинает спокойно дышать, а его тело больше не дрожит, мужчина нашёл её. Таблетки помогают телу, касания исцеляют душу, поэтому альфа не скупится на время, ненавязчиво гладит оголённые ноги гибрида, терпеливо ждёт, когда боль отойдёт и можно будет заняться остальным. Чонгук помнит то время за стенами, где никто не мог сказать ему, что нужно делать, чтобы не терять сознание от боли в такие моменты, у него не было таблеток, чтобы на время заглушить агонию, не было ничего. Это слишком жестоко разграничить мир на цивилизованное общество и отбросов, которых просто оставляют умирать от голода и перепад температур, усложняя им борьбу за существование, каждый раз добавляя новую гору мусора. Люди внутри стен сами не заметят, как им станет тесно. Только с утопающего корабля бежать некуда будет. — Успокоился? — Тэхён чуть отклоняется, придерживает крольчонка за плечи, пытаясь найти ответ в туманных глазах. Чонгук мотает головой, цепляется за одежду мужчины, не желая, чтобы его отпускали. Он готов снова начать плакать, истерить, лишь бы его прижали к себе, гладили и опаляли ровным дыханием. Гибрида просто разрывает от двойственности, что он чувствует. Где-то на задворках сознания он всё ещё понимает, кто находится рядом с ним, его фантомные удары до сих пор ощущаются на теле, запястье горит, но в то же время омеге приятны именно его касания, этот грубый голос заставляет уши колыхаться, улавливая каждый звук. Гибрид нуждается в чудовище сейчас. И Тэхён это знает. Он перехватывает крольчонка под бёдра, поднимается с постели, подходит к той половине гардероба, что теперь занимают вещи омеги, и забирает чистый мягкий свитер. За всё то время, что Тэхён носит крольчонка на руках, он подозрительно становится всё легче, и Киму это не нравится. Его рацион с момента пребывания в городе должен был позволить набрать необходимую массу, но с капризами, гордостью и упрямством, гибрид всё ещё не может этого сделать. Альфа начинает уходить мыслями вперёд, думать, как он должен решить эту проблему, из-за чего ловит себя на мысли, что рассчитывает оставить крольчонка здесь, у себя, рядом. Ещё пару дней назад Тэхён лично вывез его за стены, указал направление того места, откуда привёз гибрида, заверил, что отвезёт, если тот попросит. Так почему сейчас это обещание кажется таким нелепым? Крольчонок непривычно руками пытается себя прикрыть, его щёки розовеют от собственного обнажённого тела, хотя до этого он совершенно не стеснялся лично раздеваться перед чудовищем, а сейчас не в себе. Да, именно не в себе – Чонгук не в наполненной ванне, всего лишь под душем, но всё равно тонет, когда Ким мягко касается его, чтобы смыть липкость жара и возбуждения, наверное, потому что розовые бусинки на груди неприлично поблёскивают, про скручивающий живот от любого прикосновения вообще говорить не стоит, и так всё очевидно. Его белые уши каждый раз вздрагивают, когда мужчина проходится ладонью по груди, маленькие электрические заряды, что расползаются по всему телу, заставляют судорожно вбирать воздух, и Чонгук впервые понимает, чего он хочет на самом деле. Его закутывают в большое полотенце, бережно убирают влагу с ушей, уделяя им достаточно внимания не просто, как аксессуару, что делает товар ценным, а как части гибрида, требующей отдельного ухода. Тэхён помогает одеться, натягивает на поднятые руки свитер, через горло вынимает уши, а потом тянет вниз, скрывая вздымающуюся грудь и пряча обнажённые желания. Чонгук выходит сам – хватит с него этих ожогов на теле, иначе они перестанут приносить боль, заменяя её удовольствием. Завтракает омега без аппетита, потому что надо, чудовище заставляет, из-за стола не выпускает, но снова ставит разогревать молоко и достаёт что-то прямоугольное в красивой обёртке, обещав отдать, когда гибрид поест, а потом уходит, отвечая на звонок. Чонгук времени не теряет, подхватывает краба, что уже адаптировался в квартире, явно чувствуя преимущество перед альфой хотя бы в том, что его не съедят – у него надёжная защита в виде кролика, – и пытается скормить ему свой завтрак. Только Чудо много не ест, особой помощи от него не будет, и Тэхён, смотря на это из гостиной, решает сделать вид, что не замечает обмана, вслушиваясь в слова информатора. Солнечный запах снова щекочет изнутри, завязывает узлы и приковывает к его обладателю взгляд, пленяя всех, кто попадает под его чары. Только Тэхён на них не поддаётся, смотрит на крольчонка, а в голове только одно. Защитить. В первую очередь от самого себя, отгородить, не позволять омеге проникать слишком глубоко, не привязываться. Потому что остатки здравого смысла дают понять – если Тэхён оставит крольчонка при себе, он станет его слабым местом, о котором уже всем известно. Это необходимо предотвратить, пока ещё не… — Тэхён! — голос крольчонка моментально заставляет мужчину отвлечься от звонка, повернуться и приковать всё внимание к слезящимся глазам гибрида, что держит в руке упаковку шоколадной плитки. — Не могу открыть. … поздно.

☣

Первые небесные капли заставляют людей на улице зашевелиться, наводят лёгкую будничную суету, очищая дороги и позволяя раскрыться зонтам, что расцветают, словно подснежники. Чимин терпеть не может эти цветы. Известные всем белые лепесточки для него были болезненным воспоминанием прошлого, где он был счастлив лишь от этого маленького цветочка, подаренного единственным человеком, которого он любил. Тэхён тогда заправил цветок за ухо в светлые волосы, рассмеялся и сказал, что цвет лепестков совершенно не отличается от цвета кожи омеги. «Зачем миру эти цветы, когда есть ты?» Раньше это воспоминание грело, позволяло не сдаваться, дарило какую-то глупую детскую надежду, ведь из всего мира Тэхён выбрал именно его. Чтобы продать, наверное. Альфа и правда прирождённый охотник, трудно это оспорить, ведь сейчас он почти достиг вершины, с которой Чимин его вернёт на место – за стены туда, откуда они пришли. Дождевые капли впитываются в одежду, с волос уже капает, бежит кристалликами по такому же фарфоровому, кажется, неживому лицу омеги. «— Если тем, кто тебя продал, окажусь я – я собственными руками буду вскрывать себя, пока крысы не оставят после лишь кровавые следы грязных насытившихся моей плотью лап». Он не должен был так говорить. Чимин за столько лет проигрывал множество возможных вариантов каждого их разговора, но ни в одном не было принятия вины на себя. Ким не такой человек, который элементарно признаёт свои ошибки, не говоря о сожалении за них, заметает все следы, не оставляет свидетелей своих проступков, но с Чимином он не такой. Почему? Почему от этого плохо ему? Пак не должен его прощать, даже допускать и мысли, что в бизнесмене осталось хоть что-то живое, искреннее, нет. Не заслуживает. Автомобильный гудок заставляет омегу остановиться, кинуть взгляд на проезжую часть, где в метре остановился автомобиль, незнакомый ему. Затонированные стёкла не позволяли увидеть, кто находился за рулём, да и особое желание садиться в тачки альф уже давно пропало. Чимин отворачивается, делает шаг, другой, и замечает, как автомобиль начинает двигаться за ним, сдавая задним ходом. Пак от такой настойчивости даже усмехается, думает, что полюбопытствовать грехом не будет, да и мокнуть под дождём особого кайфа не приносит, поэтому открывает дверь и садится на переднее, удивляясь приятной неожиданности протянутого в руки стаканчика с горячим ягодным чаем. — У тебя тоже с головой не всё в порядке? — Чимин скептически открывает крышку стаканчика, чтобы проверить, не было ли что-то любезно туда подмешано. — Делать тебе одолжение и травить – последнее, на что бы я пошёл, — Хосок спускает автомобиль с ручника и крутит руль, выезжая на главную полосу. — А первое? Пак устраивается удобнее в кресле, проводит ладонью по вьющимся волосам и начинает пить горячий чай, который волшебным образом оказался у Чона именно тогда, когда он увидел его в городе. Правда, стоит учесть, что альфа занимает должность информатора, а значит ему известно элементарное передвижение омеги – тогда вовремя купленный чай оправдывает себя. — Подвезу тебя до Бан Чана, — отвечает Хосок, останавливаясь на светофоре, — мне по пути, сильно не обольщайся. — А я уж было подумал ты приехал умолять оставить Юнги в покое, — омега язвительно улыбается. — Как он там? На него смотреть больно – поломанный сначала жизнью на помойке, потом Тэхёном, и забитый до отчаяния тобой. — Я к нему даже не притрагиваюсь… — В этом всё и дело, — Чимин переводит взгляд в лобовое стекло, делая ещё один глоток. — У него в руках такая власть, а он ею не пользуется, даже когда я наглядно ему это продемонстрировал. Потому что любит Хосока. Юнги ни за что не будет пользоваться своим статусом в угоду себе, даже не озвучит, что занимает это место, называя себя омегой информатора. — Оставь его, — Чон говорит почти ровно, уверенный, что не оставил дома ни одного заряженного пистолета. — Не впутывай в мои ошибки, только я за них буду расплачиваться. — Смотри, как бы омегой расплачиваться не пришлось. — У меня есть предложение. Чимин прикрывает глаза и набирает в лёгкие воздуха, оставшись проигнорированным в отношении предупреждения. Он так и знал, что благотворительностью информатор не занимается, не стал бы тратить своё время и подвозить Пака только потому, что им по пути. — Я могу дать тебе куда больше сведений о Тэхёне, чем ты сможешь узнать от его сотрудников и приятелей, — Хосок поворачивается к омеге, — взамен кража гибрида пойдёт не по плану. Чимин улыбается, слегка удивляясь, что информатор просит что-то не для Юнги, наверняка уверенный в полной его безопасности, а заключает такую большую сделку лишь ради кролика, которого все так хотят получить. Встаёт вопрос – зачем? Вряд ли Тэхён его попросил об этом, альфа слишком уверен в себе, чтобы идти на подобное, а значит, у Хосока личная заинтересованность во всём этом. — Возможно, Тэхён может случайно узнать о времени кражи гибрида, — даёт неозвученное согласие Пак, решая, что кроля должен остаться у бизнесмена, но лишь для того, чтобы в дальнейшем иметь преимущество перед ним. — Но я не верю в твоё предательство. С чего бы тебе, кто все эти десять лет только и делал, что сливал информацию Киму, вдруг идти против него? — То, что я готов тебе рассказать, уберёт его с политической арены, но не с поля игры Бана, — заверяет Чон. — Мне выгодно продавать информацию, и в данный момент я нуждаюсь в нашей сделке, так с чего бы тебе меня подозревать? — Я был о тебе лучшего мнения, — усмехается Пак. Когда в салоне автомобиля звучит неприятная правда со всеми её подробностями, именами и датами, Хосок, возможно, даёт ту выгодную ему информацию, которая не просто бы убрала бизнесмена из политической гонки, умалчивая свою истинную цель этой сделки. И Чимин, называя время планируемого похищения, немного недоговаривает, умалчивая некоторые детали. Потому что жизнь в городе научила оставлять небольшое преимущество при себе.

☣

Тишина всегда звучала намного громче, чем улицы неспящего города. Тэхён находился в квартире всегда минимальное количество от своего времени, а в связи с проблемами своего сна, так вообще заходил лишь чтобы сменить костюм. Сейчас же, когда обстоятельства вынуждают находиться среди этих стен чуть ли не постоянно, мужчине начинает казаться это место не таким уж и плохим. Сюда хочется возвращаться, здесь приятно и спокойно находиться, душа не рвётся сбежать, и всё потому, что одиночество бизнесмена сегодня скрашивает компания омеги. Ким уже не помнит всех тех, с кем уезжал с вечеров до ближайшего мотеля, не вспоминает, даже когда они встречаются вновь, отрывками может почувствовать знакомый запах, но все они оставались мимолётными. Этот же, прогретый солнцем, не отпускает, заверяет, что на всю оставшуюся жизнь осядет в лёгких, будет напоминать о себе, будто проклятие. Таких начинает собираться целая коллекция. Тэхён облокачивается на спинку дивана, смотрит на экран открытого ноутбука и понимает, что искать информацию десятилетней давности так же сложно, как пытаться сосредоточиться на ней, улавливая за спиной тихие шаги из комнаты в комнату. Гибриду только периодами легче становится. После таблетки он оживает, ходит, что-то всё делает, даже любопытствует, чем занимается альфа, рядом постоянно находится, а потом уходит в спальню, ложится на постель с нарастающей болью, и, когда терпеть становится совсем невозможно, плачет и зовёт мужчину. Ким его одними таблетками кормить не может, но и сделать что-то тоже. И вот сейчас крольчонок снова садится рядом, аккуратно залезая с другой стороны, стоячие уши с загнутыми концами расслабляет, подгибает колени и обнимает их. Его взгляд скользит по профилю альфы, что откинул голову на спинку и прикрыл глаза, организм омеги явно видит в нём своего, тянется к нему, заставляет быть рядом. Чонгук закусывает нижнюю губу, хочет не просто сидеть рядом, хочет на руки, чтобы руки мужчины на его бёдрах лежали, у ушей, по-собственнически к себе прижимали. Только этого уже тоже кажется мало. Чонгук и сам понимает, сколько проблем доставляет своими слезами, сколько времени на него уходит, но потакание его капризам только сильнее заставляет гибрида поддаться на собственные желания. Осознание, что ему сейчас ни в чём не откажут, играет с крольчонком злую шутку. — Научи играть музыку. Тэхён открывает глаза, смотрит на гибрида, что подсел к нему совсем близко, наивно-детским взглядом на него смотрит, просит научить играть на скрипке, и думает, что это не помешает омеге расслабиться, потому что время опять подходит к окончанию действия таблетки. Чонгук внимательно прослеживает, как мужчина поднимается и доходит до футляра инструмента, вновь высвобождая музыку из её плена. Гибрид считает, что скрипка находится в своём плену, пока на ней не играют, томится и покорно ждёт своего музыканта, живя только для того, чтобы выступить дуэтом. Чонгук тоже живёт для чего-то определённого. Возможно, это время ещё не пришло, попадание за стены было случайностью, отрезком его жизни, который должен совсем скоро пройти, а может быть всё как раз наоборот. Что, если гибриду было суждено попасть в эту золотую клетку? В мир, где за ним ведётся охота, где он является ценностью из-за своих ушей, где его держит при себе важная фигура этого города. Альфа возвращается со скрипкой в руке, садится рядом, улавливая взглядом всплеск эмоций гибрида в виде поднятых ушей, раздвигает ноги и позволяет крольчонку сесть между ними, как в прошлый раз. Только в этот Тэхён не находится в лёгком беспамятстве, сознание чётко улавливает происходящее, а душа ощущает близость между ними, что заметно обостряется на фоне течки. Киму прежде удавалось чувствовать подобное лишь раз, когда он был рядом с Чимином. Сущность альфы не просто воспринимает омегу, как низший объект природного удовлетворения, а нечто большим, важным и очень значимым. Чонгук уже берёт инструмент за гриф одной рукой, другой забирает смычок и складывает уши, чтобы не мешались, ёрзает на месте, чтобы удобнее было, задевая ширинку Тэхёна, который лишь натяжно выдыхает в затылок гибрида и начинает ставить пальцы руки крольчонка на нужный аккорд, заставляя зажать струны. Чонгук спиной ощущает грудь мужчины, чувствует зарождающуюся тяжесть в животе и пытается отвлечься на музыку. — Поначалу будет больно, — Ким оставляет руку Чонгука, переходя к смычку, — но потом привыкнешь. Боль крольчонка не останавливает, Тэхён это уже знает. — Расслабься, — мужчина проводит ладонями по плечам, заводит на грудную клетку и прижимает омегу к себе, чтобы облокотился. — Все движения должны быть плавными, без резкости, иначе будет скрип, — альфа перехватывает ладонь гибрида со смычком и подносит его к струнам. — Играй не руками, а чувствами. — Не понимаю. Ким тоже не знает, как объяснить, что его игрой всегда управляла скорбь, неизмеримо тяжёлое чувство вины, как скрипка через струны кричала на весь мир о сожалении, одиночестве своего хозяина, посылала музыку как можно дальше, чтобы её мог услышать лишь один человек, которому она была посвящена. — Как секс, крольчонок, — вполголоса произносит Тэхён, ощущая замершее дыхание гибрида, — не головой думаешь, а чувствами ведёшь. Знаешь, как это? У Чонгука сердце в стенки врезается, ему тесно, хочется вырваться, пальцы на струнах дрожат, но не от страха. В голове образовывается непонятное ему чувство забвения, сладостного спокойствия, и противоположное ему чувство тревоги, скатывающееся по рёбрам щекоткой, стекающей вниз, к животу, где всё скручивает, заставляя пальцы ног подогнуться. Тэхён видит это замешательство, слегка наклоняется, оставляет невесомый поцелуй на шее, затем чуть выше и тихо шепчет: — Показать? Крольчонок в его руках громко сглатывает, не спешит убежать или заявить о своём несогласии, чувствуя, как его изнутри заполняет тёплая, почти горячая волна, пробегает по каждому миллиметру, водопадом срываясь с тех мест, что альфа коснулся губами. Он не замечает, как скрипка из его рук ускользает невидимой мелодией, прячется на время, которое отведено для особенного урока. Пальцы чудовища, словно смычок по струнам, забираются под свитер омеги, неторопливо касаются живота, оглаживают его прежде, чем подняться выше, подушечками пальцев задевая затвердевшие бусинки на груди. Тэхён слышит громкий вдох, чувствует его своим телом, на которое опирается гибрид, мажет губами под скулой, задерживаясь там, затянув кожу и прикусив её зубами. Чонгук резко упирается ладонями в бёдра альфы, голову отклоняет вбок, открывая пространство для поцелуев, начинает подрагивать телом, когда пальцы делают круговые движения, заставляя задыхаться от новых чувств, и прикрывает глаза, полностью отдаваясь чувствам. Его запах начинает густеть, кружит голову и отключает предохранители. Тэхён несдержанно оставляет следы на нежной коже, жадно спускается к плечу, рычит, когда начинает мешать свитер, но не спешит его снимать, чувствуя на бёдрах хватку его крольчонка. Нутро начинает ныть, зверем скребётся, просится выпустить на волю, только альфа его за стальными прутьями держит, хотя его ничего не останавливает. Почти. Ким крольчонка оставляет без контроля, безжалостно пользуется его положением, подхватывает под бёдра, разворачивает к себе, стягивая с него мокрое нижнее бельё и усаживая на себя. Чонгук коленями в подушки дивана упирается, с пунцовыми щеками опирается ладонями на таз альфы, скользнув взглядом по его выпирающей ширинке домашних брюк. Омега приоткрывает розовые губки, громко выдыхает, на поводу у инстинктов подсаживаясь ближе и несмело опускается под нажим Тэхёна, что хватает его за бёдра и сажает себе на член. Будь сейчас крольчонок в своём трезвом сознании, не опьянённым близостью и диким желанием, он бы, вероятно, не позволил себе подобного. Уши гибрида резко раздвигаются по сторонам, с губ слетает короткий измученный стон, потому что он получает то, чего так сильно хочет, дышит тяжело из-за жара внутри, поднимает взгляд в глаза альфы, срывается, наклоняется и прижимается губами к губам мужчины. Тот раз, когда Чонгук поцеловал Кима, решив, что он спит, оказался большой ошибкой, потому что именно в тот момент он понял, как это приятно. Тэхён не смеет отказать, подхватывает голодные губы своего крольчонка, заводя ладони на голые ягодицы, поглаживающими движениями давая привыкнуть к себе, и проталкивает язык, проходя свободно – гибрид его впускает без просьбы. Внутри разворачивается настоящая буря, с оглушающим громом, ослепляющими вспышками, заставляющая всю сущностью утопать в чувствах, что покоились на дне расщелины, дав возможность им снова ожить. Ким невинно играется с языком крольчонка, обводит его своим, ласкает и толкается, когда пальцами проходит между ягодицами, заставляя гибрида крупно вздрогнуть. Чонгук паникует, отстраняется, ловит ртом воздух, вплотную садясь на мужчину, из-за чего тот стискивает зубы, впиваясь пальцами в омегу и заставляя того пересесть чуть выше. Он чувствует вибрацию из-за гортанного рыка Тэхёна, поднимает на него испуганный взгляд и видит напряжение на лице альфы. — Не делай так, ещё рано, — предупреждает Ким, оставаясь в более ясном уме, потому что помнит – он причинит боль крольчонку, если сейчас возьмёт его. На глазах, цвета предгрозового неба, начинает скапливаться влага, Чонгук суетится, пытается встать, но сильные руки альфы хватают его за талию и заставляют вернуться на место туда, где должен быть. — Я тебе что сказал? — Тэхён разводит колени в стороны, пытаясь хотя бы так избавиться от тесноты, и ослабляет хватку на талии гибрида, потянувшись рукой, чтобы подхватить непрошенные слёзы. — Не головой думаешь, а чувствами. — Я что-то не так сделал, — крольчонок уши назад убирает, глаза закрывает и голову наклоняет, начиная плакать. Черт возьми, этот гибрид невероятно уникальный, потрясающий и безумно красивый. Ким подхватывает ладонями его щёки, сцеловывает бегущие слёзы, чувствуя солоноватый привкус страха разочаровать альфу, и успокаивает его, ладонь за уши заводит, начиная массировать у основания. Он просто ещё не знает, не понимает, как трудно на самом деле сдерживать себя, когда на твоём члене буквально сидит тот, кто снова заставил дышать, чувствовать, как ткань брюк намокает, и не иметь возможности снять это напряжение. Тэхён хоть и животное без цепи и намордника, чудовище, раздирающее своих врагов на куски, но для крольчонка становится настоящим чудом, не смеющим его обидеть. — Ты не виноват. Не виноват, что у него течка, не виноват, что он – омега, не виноват в природе гибрида, не виноват, что попал в этот внутристенный мир. Чонгук не виноват, что люди такие. Ким мягко касается губ гибрида, заставляет его успокоиться, посасывая нижнюю, не напирает, лишь показывает, что ничего страшного не произошло. Крольчонок делает короткие вдохи между поцелуями, перестаёт всхлипывать и несмело возвращается на место, нуждаясь в альфе сейчас сильнее, чем он в омеге. Хотя и с этим можно поспорить. Потому что крольчонок очень нужен чудовищу. Тэхён опускает руку с изгиба спины Чонгука вниз, аккуратно проводит по округлости и заводит между половинок, собирая пальцами выделяющуюся смазку. Гибрид чувствует маленькие электрические импульсы от прикосновения к колечку мышц, что горит сильнее его щёк, хнычет в губы альфы, желая большего, но его ладонь ускользает, перемещаясь через бедро к паху. Ким не собирается проникать в омегу, ему это навредит, несмотря на непреодолимое желание гибрида, его потирание о мужчину и клевание губами в чужие, призывая к действиям. Тэхён пальцами проводит по члену крольчонка, размазывая его же смазку, придерживает свободной рукой за спину, потому что омега уже ловит падающие звёзды, и альфе только остаётся ловить его. Белые уши заметно подрагивают, дыхание сбивается, воздуха не хватает. Чонгук цепляется за плечи мужчины и жмурит глаза, ощущая себя невероятно по сравнению с тем, как загибался всю предыдущую ночь. Вибрацию телефонного звонка никто из них не слышит, он растворяется в неконтролируемых стонах и громких, жгучих поцелуях. Тэхён плавно водит ладонью, задерживаясь на головке, чтобы провести по ней большим пальцем и почувствовать инстинктивные движения бёдрами крольчонка, трение которых растворяется волной от паха по всему телу, даёт передохнуть, целуя под скулами и помогая двигаться на нём, и полностью уходит из реальности, падая в зелёные солнечные луга. Тут хорошо, свободно дышится без загрязнённого городского воздуха, солнце греет так сильно, что круглогодичный холод кажется побочным явлением прошлого. Тут шум листвы громче, чем выхлопы автомобилей, высокая, насыщенно-зелёная трава необъятным ковром раскинулась до горизонта – такое лучшее будущее представлял Тэхён. Такое лучшее будущее Ким обещает вновь. Чонгук содрогается всем телом, сжимает в ладонях чужую кофту и утыкается лбом в плечо, когда ощущает искру, что зажигает его, заставив вспыхнуть. Это незнакомое чувство распространяется по всему телу, полностью снимает боль и неприятные ощущения, оставляя лишь сладкую негу и усталость. Тэхён его испачканной рукой под бёдра подхватывает и сажает чуть выше, откидываясь на спинку дивана, чтобы крольчонок лёг на него, другой в волосы к ушам забирается, гладит и чувствует их сердца, что сходят с ума. Дыхание гибрида на плече постепенно выравнивается, и Ким старается не двигаться, дав шанс сну взять своё. Крольчонок засыпает, а чудовище следит, чтобы никто не посмел потревожить его сон, когда закрывает дверь своей спальни, где в его постели сладко сопит его маленький гибрид. А пока Ким должен заняться лучшим будущим, где в зелёной траве будет лежать крольчонок и туманным взглядом провожать уходящее солнце.

Там, где будет свобода.

☣

Ветка метро на несколько секунд освещается светом проезжающего мимо поезда, а во мраке протекающих труб можно заметить несколько силуэтов, что идут вдоль туннеля до места встречи. Здесь мерзко, воздух спёртый, пахнет сыростью и пылью, звук шагов перемешивается с отвратительным звуком сырости, и остаточным эхом уезжающего поезда. Но, стоит признать, это отличное место для того, чтобы уйти от нежелательных зрителей. Тэхён заворачивает за Юсаном, что привёз его сюда, в отдельное помещение, где его уже ждёт гость, прибывший по грубому приглашению. Сидящий на стуле мужчина лишь усмехается, увидев бизнесмена, наверное, закурил бы, если бы его руки не были связаны, но всё, что он может, это сплюнуть под ноги, выразив своё глубочайшее уважение. — Хреново выглядишь, торговец, — мужчина скалится окровавленной, омерзительной улыбкой кривых зубов, на что Ким переводит взгляд на Чанвона. — Сопротивлялся, — коротко объясняет наличие применения силы альфа, ведь босс просил доставить объект без насилия. Тэхён жестом приказывает своим людям выйти, позволяя остаться лишь Чанвону, что снова с ним на ногах, слышит закрытую железную дверь за стеной и складывает руки за спиной в замок. — Десять лет прошло, — Ким окидывает взглядом обвисшую кожу лица предпринимателя, что несколько лет назад казался значимой фигурой в обществе, — надеюсь, ты не растерял остатки своей памяти, потому что у меня будет пара вопросов, ответы на которые могут помочь тебе выйти отсюда своими ногами. — С чего бы мне вообще разговаривать с тобой после того, как меня по твоей прихоти доставили сюда? Научись просить людей вежливо, ублюдок! Тэхён нисколько не меняется в лице после этого замечания, даже не сдвигается с места, лишь перемещает руки в карманы пальто, предоставляя последний шанс на мирный разговор. Всё же пачкать руки в крови в ясном сознании хотелось меньше всего – чудовищу ещё к своему крольчонку возвращаться. — Припоминаешь поездку Бан Чана и Чон Хосока на два дня к восточным стенам? — Ким переходит к сути дела. — Ты и твои дружки должны были встретить их. Уж не вспомню, что за дела были у Бана с тобой, но в моей памяти определённо твоё имя. Тэхён решил начать сначала, пересмотреть все свои дела и заново постараться найти того, кто причастен к продаже Чимина. Сложно будет восстановить все данные, половина людей уже давно подохли или были убиты вместе с важными сведениями, но Ким теперь пойдёт другим направлением. И начинает он с того, кем был обманут ещё до прихода в стены города. — Бан Чана? — мужчина задумывается, устремляя взгляд в сторону. — Не помню такого, впервые слышу! — Освежить память? — Тэхён достаёт пистолет и снимает с предохранителя, делая два шага до предпринимателя и направляя дуло в ногу, спуская курок. В помещении оглушающим звуком звучит выстрел, а после крик мужчины, что на своих ногах отсюда точно не выйдет. Бизнесмен ненавидит ждать, и уж это известно всем. — Ну как? — Ким снова убирает руки за спину, вместе с оружием. — Просветление уже наступило? — Гори в аду, сукин ты сын! — сквозь зубы плюёт ядом мужчина, явно не желая идти навстречу. — Удивительно, мир прогнил настолько, что люди продают друг друга, однако в нём остались мерзавцы, что предпочитают захлебнуться в собственной крови, но не сказать пару слов, что могли бы спасти им жизнь, — Тэхён чуть наклоняется, дулом пистолета надавливая на открытое ранение, слыша чужой рваный крик. — Май, отвратительная погода, Бан Чан, Чон Хосок, восточные стены – ничего не напоминает? Чанвон за спиной бизнесмена лишь вздыхает, ненамеренно заполняя свои лёгкие зловонью, не завидуя всем тем, кто сидел на этом стуле – ведь им действительно предоставляют выбор.

Но все почему-то выбирают смерть.

— Ты только строишь из себя бизнесмена, а на деле – мальчишка из-за стен, что ловил птиц! Тэхён прекращает давить на рану, ведь прозвучавшее было похоронено десять лет назад со всеми, кто об этом мог рассказать. И если кто-то и остался, то несомненно это были люди Бана. И предприниматель себя этим сдал. — Считаешь, сможешь выбиться в лидеры?! Открой глаза! Твой бизнес уже развалился, твоё имя становится пустым звуком парня, что продал своего омегу ради жизни в обществе! Ещё немного, и все узнают, что ты – грёбанный застенный, и никакой гибрид, которого ты трахаешь у себя в пентхаусе, тебе не поможет выбраться из своего дерьма! Среди стен отражается ещё одно эхо выстрела – Тэхён бы с ним провёл больше времени, будь у него терпение, резал бы, слушал истошное мычание заткнутого рта, но альфе нужны сейчас слова, а из гнилого рта вырываются только крики. На пол со стула стекает тёмная кровь, и на её запах уже собираются старые знакомые Кима, маленькими бусинками глаз рассматривая будущую добычу. Давно Тэхён здесь не был. — Тебе всего лишь надо сказать, как долго Бан был у тебя, — пожимает плечами Ким, не понимая, что в этом сложного, — и ты уйдёшь отсюда уже не на своих ногах, но с помощью людей, что осматривают метрополитен ночью. Если, конечно, не сдохнешь от потери крови – вряд ли крысы будут более милосердны. Тэхён улавливает лишь скулёж и забитое дыхание, решает уже покончить с этим, направляя пистолет в плечо, как слышит пару слов, что полностью выбивают его из реальности. Бан Чан приехал всего лишь на день, и он был один. Никакого Чон Хосока предприниматель так и не встретил.