гипомания

      

Выпуская птицу из клетки, задумайся, а безопаснее ли для неё будет свобода?

Едва заметный в ночи красный огонёк сигареты сверкает, выдавая расположение мужчины, что стоит между переулками недалеко от спуска в подземное метро. Люди, идущие по тротуару, даже не замечают его, на что и был, собственно, расчёт – публичные личности не должны попасть под чужое внимание на месте преступления. «— Вау, меня не было два дня, а ты за моей спиной такое провернул, я в восторге». Тэхён смотрит на противоположную стену, замирает с сигаретой у губ, отдаваясь слишком ярким воспоминаниям, что за десять лет беспамятства не стёрлись ни алкоголем, ни психотропными, ни песком порочности человеческого мозга – это было настоящим проклятием, помнить каждую мелочь того дня. Ким медленно выдыхает загрязнённый воздух из лёгких, проматывая одни и те же слова, словно плёнку. Никаких двух дней не было, Бан приезжал лишь на день, а дальше – пустота, предприниматель, что остался в метрополитене, не знает, куда после направился сутенёр. «— Заканчивай истерику, бизнесмен, на документах твоё имя, я нихрена про это не знаю! Не смей меня обвинять в своём дерьме!» Возможно ли, что эти слова на самом деле были правдой? Тэхён всегда ставил их под сомнение, потому что Чан – превосходный актёр, искусно владеющий ложью, ему ничего не стоило выставить всё так, будто он только вернулся из поездки и увидел чёртовы документы и деньги от продажи чудесным образом появившиеся на своём столе. Ким долгое время цеплялся за эту мысль, не расставался с ней ни на секунду, позволяя съедать его заживо. Тэхён с руки кормил своё внутреннее чудовище собственной плотью. Но что, если всё это время он искал правду не там? Ким просто не замечал или не хотел замечать ещё одну фигуру во всей этой истории, что изначально была среди них. — Хэй, босс, — Чанвон встаёт напротив бизнесмена, облокачиваясь спиной к вертикальной поверхности каменного дома и скрещивая руки, и замечает отсутствие Тэхёна здесь. Таким бизнесмен был всё их знакомство с первой встречи, погружённый в свои мысли, нередко идущий в ногу с депрессией, что накрывала его волной безумия до степени потери контроля над собственным сознанием. Психологическая помощь ему не помогала, антидепрессанты валялись нетронутыми, и лишь мысли об омеге могли иногда привести его в чувства. — Тебя, вроде бы, гибрид ждёт, не так ли? Сигарета в руках не зажигает слабым огнём, пустые глаза поднимаются на стоящего напротив мужчину, что смог достучаться до сознания одним предложением. Нет, словом, упоминанием, кто ждёт альфу в квартире. Тэхён бросает недокуренную, но истлевшую от времени, сигарету на землю, ощущает холод на своих руках и понимает, что прошло слишком много времени. Пистолет за поясом напоминает о совершённом деле и осознании, что им пора отсюда уходить. — Думаешь, Чон мог солгать тебе? — Чанвон равняется с бизнесменом, выходя из тени и направляясь к машине. — Да, может быть, его не было с Баном у восточных стен в тот день, но это не значит, что это он продал омегу. — С чего тогда ему помогать мне после случившегося? Тэхён останавливается, поворачивается к Чанвону, на секунду задаваясь новым вопросом, что находит себе свободное место в его голове. «— Сколько осталось людей, верных тебе?» Ким усмехается – а были ли они вообще? С чего бы информатору, что неплохо тогда устроился под крылом уже вставшего на ноги сутенёра, уходить от него, помогать какому-то застенному, если не из-за преследующего чувства вины? Хосок лично наблюдал, как разрушался парень день ото дня, как отчаянно искал потерянного омегу, как сжирал себя за того, кого не смог уберечь. — Люди с устоявшимся прошлым так резко не меняются, — Тэхён заводит руки за спину, что служило нехорошим знаком. — Может, и ты за моей спиной сливаешь информацию Чону? — Параноишь, босс. Юсан, что стоит с другой стороны автомобиля, прищуривается, когда бизнесмен заводит руки за пальто, где у него спрятано оружие. Ким своих людей убивает лишь за предательство, на Чанвона ни разу даже голос не повышал – а он был один из двух людей в этом городе, кому Тэхён доверяет с самого начала. — До Чона уже наверняка дошла информация о похищении предпринимателя, — мужчина облокачивается на крышу чёрного авто, показывая своё спокойствие. — Совсем скоро ему станет известно место, время и причина смерти – и он сам придёт к тебе. Тем более, мы узнали сейчас достаточно, чтобы на сегодня закончить дела, и вернуться к другим. Снова о гибриде напоминает, о котором Тэхён успел забыть. Странная эта функция у сознания, переключаться с одного на другое, полностью стирая мир за стенками фокуса. Раньше так было лишь с Чимином – Ким либо думал только о нём, проваливался в воспоминания проведённых ими дней за стенами, либо возвращался в реальность с её вытекающими проблемами. Сейчас строится совершенно новый мир. — Возможно, ты прав, — руки Тэхёна соскальзывают к карманам, плечи расслабляются, и альфа снова возвращает себе уверенный, живой взгляд. — На фоне Бана, Чон выглядит куда более нелепо, если мы говорим о подобном деле продажи, с чего бы ему вообще таким заниматься? — Верно, — подтверждает Чанвон, открывая дверь автомобиля, — он хоть и скользкий, но получше нас будет в отношении моральных принципов. Тэхён усмехается, садится в салон и переводит взгляд на экран телефона – ни одного сообщения от того, кто всю жизнь внутри стен контролировал его. Хосок – информатор, он продаёт данные ради личной выгоды, но ни за что бы не стал продавать людей. Это надо быть конченным ублюдком, познавшим боль собственных стёртых в кровь колен, вкус грязных подошв этого общества и с корнем вырвавшим совесть и всё, что к ней прилагается, чтобы вылавливать невинных омег и выставлять их за товар. Почти таким же с запятнанной душой, дурной моралью и принципами нужно быть, чтобы приобрести подобный товар у бизнесмена, а Чон не относится ни к первым, ни ко вторым. Хосок купил Юнги, чтобы спасти его, и это ощутимая разница ставит под сомнение громкое обвинение Тэхёна в предательстве. Казалось бы, новая информация должна была дать хоть какую-то зацепку, но она принесла только больше сомнений. Отследить Бана в то время почти нереально, и Ким в одиночку этого точно не сделает, ему нужен информатор. А если Хосок и является тем, кто продал Чимина, то Тэхён готов пожать ему руку за великолепный план находиться на виду всё это время… перед тем, как заставить его вытащить собственное сердце через глотку. Направляясь к лифту здания, Ким выдыхает морозный воздух ночи, нажимает на кнопку этажа квартиры и отпускает свою работу, оставляет её за закрывающими дверьми – дальше чудовище свои дела с собой не возьмёт. Но внезапно чья-то рука останавливает почти закрытые двери, и внутрь заходит жилец, чья квартира находится этажом ниже от бизнесмена, и коротко кивает Киму, устраиваясь рядом. — Могу ли я проявить излишнее любопытство, господин торговец? — седовласый поворачивается к бизнесмену, крутя между пальцев толстую сигару, которую намеревается выкурить у себя в квартире. — Попробуйте, — спокойно отвечает Ким, убирая руки за спину в замок, подозревая, что беседа непременно коснётся слухов, работы или гибрида, но прозвучавшее неожиданно удивляет. — Что дороже: построить стены или же сломать их? — жилец проводит потускневшим от прожитых лет взглядом по зеркальным стенкам, останавливаясь на отражении молодого бизнесмена. Вопрос озадачивает, ставит в тупик, ведь у него значений больше, чем может показаться. Живущие в этом здании люди имеют каждый свою историю, репутацию, грехи и власть, позволяющую им находиться здесь. Они зачастую знают, кем являются их соседи, но большинство к этой информации равнодушны – у них своих проблем хватает, а до того, что за стеной квартиры живёт террорист с поддельными документами своей личности, сбежавший из другого города, никому нет дела. К счастью, Тэхён знает этого мужчину, что доживает свою старость с сигарами под сердцем – бывший управляющий этого города, который уже очень давно отдал своё место нынешнему правителю. Ким его не осуждает за жёсткий контроль, когда ни единому беглецу за стеной не было позволено ступать внутрь, железный занавес был открыт лишь после его отставки. Тогда-то Тэхён и начал ходить в город. Если бы не отставка этого человека, Ким никогда бы и не попал в город, не пришёл туда, как охотник, не привёл с собой Чимина, не продал бы его. Как много жизней зависит лишь от одного человека. — Не торопитесь с ответом, господин торговец, — морщинистая улыбка стягивает лицо седовласого, который вновь прокручивает сигару в ладони. — Дадите его, когда займёте пост управления. — Вашей уверенности можно позавидовать. — То же могу сказать о ваших амбициях – посмотрите, где вы были, — мужчина слышит звоночек о прибытии на свой этаж, — и перед каким порогом стоите сейчас. Бывший управляющий медленной, слегка неровной, прихрамывающей походкой выходит из лифта, явно намекая, что Киму до достижения цели вполне нужен всего лишь один шаг, от которого он отказывается. Ким вполне способен сломать все стены города, разрушить устои, совершить настоящую революцию, будь это его целью, но бизнесмен решил, что останется у порога, когда добрался так близко. — Доброй ночи, господин торговец, — седовласый скрывается за поворотом, оставляя после себя странный осадок ответственности, что когда-то стояла перед другим, и этот вопрос явно преследует мужчину уже очень много лет. Но всё было бы намного проще, если бы этих стен не было вообще. Альфа быстро набирает код замка от входной двери, проходит в квартиру и включает в коридоре свет, медленно, с наслаждением вдыхая витающий солнечный запах. Тэхён снимает пиджак, закатывает рукава рубашки по локоть и включает воду, принимаясь тщательно смывать со своих рук невидимую чужую кровь, которой он сегодня запачкался. Такими руками к крольчонку нельзя прикасаться. Удивительно, как может поменяться взгляд на людей и их поступки, при раскрытии лишь одной мысли или незначительной детали. Возможно, тот железный занавес не убивал, а спасал застенных, не позволяя развращённому городу добраться до них. А может быть, всё это время Тэхён шёл не той дорогой, и ответ был ближе, чем ему казалось. Шум воды стихает, в квартире снова стоит тишина, которая подсказывает, что за отсутствие мужчины ничего не изменилось – гибрид всё ещё спит в его постели. Чонгук через сон чувствует присутствие альфы, слабо ощущает, как рядом проминается постель под ещё одним телом, и поворачивается навстречу, утыкаясь носом в изгиб у шеи Тэхёна, который подтягивает омегу к себе, свободно касаясь его оголённого бедра. Ким прикрывает глаза, медленно проводя по белым ушам, расслабляется и чувствует себя на месте, когда удостоверяется, что с крольчонком всё в порядке. Завтра ему уже должно быть намного лучше, судя по тому, что говорил Хан и упоминала Равон, поэтому сейчас Тэхён может позволить себе ещё немного забыться и полежать в этой траве, пока за стенами этой квартиры – бетон. Сердце отстукивает глухими однотонными ударами, Чонгук к нему прислушивается, и это успокаивает. Омежья сущность решила принять чудовище, возможно, лишь на время, чтобы гибрид легче перенёс течку, и отдалённо крольчонок понимает, что Тэхён ему помогает. Конечно, он и раньше гладил его белые уши, зарывался ладонью в волосы, но это отличается от того, как Ким прикасается к нему сейчас. Каждое движение несёт в себе неприсущую альфе нежность, каждое действие направленно с целью заботы и никакой иной. Ладонь альфы забирается под свитер, проходит пальцем по позвоночнику, призывая крольчонка покинуть свой сон, и останавливается у лопаток, вырисовывая узоры и заставляя тело встрепенуться от мурашек. Чонгук недовольно жмурится, хнычет, когда понимает, что это не приставания альфы, а попытка его разбудить, пытается прижаться ближе, спрятаться, но Тэхён непреклонен, не собирается потакать желаниям омеги. — Не притворяйся, ты уже не спишь, — Ким ведёт рукой по изгибу спины, достигая талии, — или снова плохо себя чувствуешь? Тэхён знает, что хорошо, проверяет крольчонка, который носом тычется в шею альфы, ничего не отвечает. Разрядка определённо принесла свои плоды, организм больше не подаёт болезненных импульсов, своеобразная связь с альфой ему значительно помогла. — Тебе таблетку дать, — Ким шепчет в белые уши, опаляет их выдохом, произнося то, что заставляет гибрида распахнуть глаза, — или поцеловать? Внутри что-то сильно сжимается, Чонгук приподнимается на руках, заглядывает в глаза Тэхёна и пытается найти там ответ на вопрос, которого он не понимает. Зачем ему дают выбор, если решение уже заранее было принято не им? — Ничего не болит. Честный крольчонок оказался, хотя его желание, загорающееся на щеках, выдаёт все его мысли. — Тогда составишь мне компанию за ужином? — Ким только для формальности спрашивает, но даже если гибрид откажется, он всё равно его за стол посадит. Чонгук это понимает, хмурит бровки и показывает своё недовольство, ведь его разбудили только для какого-то ужина? Застенные могут днями ничего не есть, жизнь их научила выживать без еды на протяжении долгого количества времени, и когда у него наконец появилась возможность выспаться, не думать о своей безопасности, принимать чужую ласку, да элементарно жить, он хочет это делать и не тратить время попусту. Но, видимо, у Кима совершенно другие приоритеты в расписании жизни крольчонка здесь. Мужчина поднимается с постели, бросает перед гибридом свободные штаны, чтобы не светил перед ним голыми бёдрами, созданными для укусов, и уходит на кухню. Он крольчонка вы́ходит, обязательно даст вкусить жизнь внутри стен, но именно ту её часть, которая заслуживает показаться такому, как гибрид. Жаль, что обратная её сторона куда ужаснее, и начинается буквально с порога этой квартиры – там крольчонку не место. Чонгук нехотя одевается, лениво протягивает ноги и завязывает шнурки на штанах, чтобы не свалились, всё ещё ощущая на теле прикосновения альфы. Его сущность на время решила забыть, как гибрид не позволял дотрагиваться до себя, как больно ему делали эти же руки, как тошно было от самого себя – всё это заперто на время ради самого же омеги. Чонгук обязательно вернёт себе гордость, выполнит неозвученный договор с чудовищем, сыграет свою роль в его делах и уйдёт. Куда? Чонгук останавливается посреди комнаты, переводит взгляд на окно, где под освещение вдалеке попадает стена города, и не может понять, почему он вдруг начал сомневаться. Попав за стены, у него не было выбора, бизнесмен всё решал за него, в том числе, где он будет находиться, только сейчас у гибрида появился выбор, куда пойти и с кем остаться. У него есть прекрасная возможность уйти к Хосоку, он примет, Юнги его ждёт, Чонгук сможет остаться в городе под присмотром информатора в его чудесном яблоневом раю. А если город – не место для гибрида, как существа, привлекающего к себе много внимания, то чудовище вполне может вернуть его обратно за стены. Только… познав такую жизнь, сможет ли крольчонок вернуться в горы отходов? Снова переживать зимы каждую, как последнюю, бороться за собственное существование, искать еду среди помоев, просыпаться от любого шума, когда здесь он находится в безопасности. У Чонгука есть личное чудовище, что носит его на руках, кормит, одевает и умывает, за него людей не щадит, не разрешает к нему притрагиваться и балует подарками и вниманием. Это выгодно Тэхёну ровно так же, как Чонгуку – они просто дополняют друг друга. Тогда, почему не остаться здесь?        Ким опирается на кухонный гарнитур, прислушиваясь к скворчащему маслу, что разогревается на сковороде, и улавливая позади тихие шаги гибрида, который выполз из своей норы, чтобы найти упрятанного альфой краба. Тэхён не сомневается, что крольчонок его спальню теперь считает своим укрытием, ведь альфа сам к этому осознанию руку приложил. Он всегда придерживался позиции, чтобы окружающие его уважали, либо боялись, и последнее относилось в большинстве к пойманным омегам. Ким становился для них кошмаром, и только от одного его прихода омеги понимали, что ничего хорошего можно не ждать. Для крольчонка же чудовище стал защитой. И дело даже не в ушах. Звонок входящего вызова заставил мужчину метнуть взгляд на циферблат наручных часов, заметить, что с момента обнаружения трупа прошло слишком много времени по меркам скорости информации, что достигает Чона, из-за чего вывод напрашивается сам. Хосоку есть, что скрывать. — Какого хера ты творишь? — Не понимаю, о чём ты, — Тэхён неторопливо перемешивает сегодняшний ужин, зажимая телефон плечом. С фона доносятся голоса, непрерывно повторяющийся звук, отдалённо напоминающий аппарат кардиографа, и догадка бизнесмена подтверждается, когда на его усмешку отвечают. — Джеёль сейчас в реанимации, — а Хосок, кажется, оттуда уже уходит. — Ты хоть понимаешь, на что ты нарвался?! На что-то очень весомое, раз сам информатор пожаловал проверить самочувствие пешки Бан Чана. — Ну ты же почистишь за мной, как это было всегда? — Ким даже не скрывает того факта, что нарочно не следил за последствиями, целенаправленно похищая предпринимателя, рассчитывая лишь на один исход. — Или просто назови номер палаты, и Чанвон быстро вынесет мусор. — Для тебя это развлечение? — Чон выходит из больницы на ночную улицу, звуки тут же меняются на привычный городской шум, только дыхание информатора становится тяжёлым. — Что тебе дало это, кроме ещё одной личности, намеревающийся тебя прикончить? — Ты правда не знаешь, почему именно он, или до последнего собираешься отрицать очевидное? Тэхён почти рычит, терпения не хватает, чтобы играть в эти игры, он поворачивается и замечает крольчонка, что стоял позади и слышал этот тон голоса, хорошо знакомый ему. Так чудовище злится, теряет последние капли ожидания требуемого ответа, за чем следует действие, наказание. Ким видит изменившийся серый взгляд, уши, что с опаской поднимаются над растрёпанными волосами, и не слышит дыхания гибрида. Крольчонок чувствует настроение чудовища, всем телом его ощущает, и ярче всего обостряется страх. Нет, не перед альфой. Страх от того, как Тэхён разговаривает с Хосоком. — Поговорим завтра, у меня дела, — заканчивает Ким и сбрасывает вызов. Он должен был оставить работу там, внизу, разбираться с этим не при крольчонке. Хотя… почему нет? С чего бы ему что-то откладывать? Раньше он гибрида с собой возил, при нём разговаривал о своём бизнесе, на его глазах убивал. И Тэхён понимает одну маленькую вещь, которая значительно перечёркивает его принципы, вписывая туда большими буквами «крольчонок становится твоей зависимостью». Альфа выделил ему слишком много места в своей квартире, голове, пустил в душу там, когда показал свой дом за стенами, допустил ошибку, позволил себе привязаться к нему. Поэтому пытается отгородить от работы. Там опасно для крольчонка. — Почему ты так разговаривал с Хосоком? Тэхён нервно обводит губы языком, желваки на лице двинулись, показывая явное недовольство, злость и расстройство от поставленного таким образом вопроса. — Тебя это не касается, — отрезает Ким и поворачивается, взглядом цепляясь за гибрида. — Не лезь в мою работу, крольчонок, больше повторять не стану. Уши нисколько не двигаются, Чонгука этот ответ не устраивает, но здравый смысл бьёт тревогу, запрещает ещё что-то говорить, потому что чувствует – альфа в данный момент опасен. Такое же предчувствие было всё то время с первой встречи, с момента их первого контакта, и Чонгук не послушал своё чутьё. И вот, что из этого вышло. Только это его не останавливало, омега отвечал и дальше, за что всегда расплачивался. Правда сейчас Чонгук отчего-то решил, что Тэхён его не тронет, что между ними другие отношения, он больше не товар, партнёр, а значит, расправ подобного рода, что были раньше, ему не надо опасаться. — Но это не работа, — омега не отрывает взгляда от мужчины, снова показывая своё бесстрашие к нему, — это Хосок. Ким отталкивается от кухонного гарнитура, делает размеренные шаги до гибрида, зная, что тот не отойдёт, останавливается совсем рядом и выдыхает солнечный запах, что сейчас не дурманит. У бизнесмена внутри собственное чудовище живёт, безобразное, уродливое, что выползает, завладевая чужим разумом, и оно в крольчонке не видит никого. Тэхён это уродство под контролем пытается сейчас держать, нарёк недавно его гипоманией, дал имя, как крольчонок дал имя ему. Ким тянет ладонь к ушам, касается их основания с нажимом, почти больно, но Чонгук не отстраняется, верит, что альфа больно ему больше не сделает. Но гибрид просто не знает, кого прячет внутри Тэхён, какую болезнь породил его мозг, какое уродство он создал, защищая себя от внешнего мира, и то чудовище внутри защитит лишь одного. И это не крольчонок. — Открою тебе секрет, если ты ещё не понял, — мужчина тянет за волосы на затылке, заставляя гибрида поднять голову, — в этом мире никому нельзя доверять, никому, кроме себя. — Всегда смотри на меня, — кролик поддаётся, запрокидывает голову, но взгляд всё ещё не отводит. — В какой бы ситуации ты ни оказался, всегда полагайся на меня. Это слова Тэхёна. Чонгук их дословно помнит, каждое сказанное чудовищем, они въелись в подкорку, осели в горле комом, кажется, на всю жизнь забились в лёгкие, чтобы однажды перекрыть ему кислород. Когда-нибудь крольчонок об этом пожалеет, но не сейчас. Сейчас он чувствует, как хватка слабнет, его отпускают, дают уйти, пока не поздно, но Чонгук этой возможностью не пользуется. Он руками к ушам тянется, проводит по ним, опускает и не поднимает обратно – пытается смирение своё показать, только эту наигранность видно. — Чимин рассказал мне о дне вашей встречи, — внезапно говорит Чонгук, из-за чего Тэхён замирает, осознавая, что это и есть ответ на вопрос, который он так хотел знать. — Когда ты подобрал его и пустил в свой дом. Ты накормил его той последней едой, что у тебя была, и закутал в своей постели, а потом ушёл и сидел под дверью, принимая решение навсегда оставить его у себя. Каждый день приносил ему еду, возвращался ночью, но всё равно что-то приносил, ты не мог оставить Чимина голодным. Подарил ему жизнь, о которой он не мечтал, вселил надежду, разделил с ним мечту. Ты обещал ему лучшее будущее – вот, что заставило меня сбежать. Чимин не о тех десяти годах рассказал, когда начало каждого утра после сна было наказанием от жизни, когда хотелось перекрыть себе кислород и выколоть глаза, лишь бы не видеть этот мир. Пак не сказал о том, как собственными руками раздирал грудную клетку, чтобы вытащить чёртово сердце, бросить его в грязь, раздавить и заставить не чувствовать боль.

Потому что сильнее яда убивает только любовь.

Чонгук тогда понял, как сильно можно не знать человека, который был для тебя всем. Он не хотел попасть в ту же ловушку. — Но ты вернулся, — Тэхён на тот момент был уверен в своих словах, знал, что гибрида вернёт лишь присвоенное ему воспитание, но на самом деле причина была другая. — Потому что без тебя мне отсюда не выбраться. Крольчонок рассказал то, о чём достаточно долго думал Тэхён, и этим требует сейчас того же. Он хочет, чтобы альфа доверял ему так же, рассказал о работе, о произошедшем, о Хосоке. — Даже зная, что я был тем, кто продал Чимина? — Тэхён так и не услышал, во что верит гибрид, кому он верит. Паку до него добраться больше не удалось, а если бы он смог, то вполне повлиял на точку зрения гибрида. Ведь ему так легко удалось надавить на больное место Юнги, Минхёка, других работников, так, что ему мешает сделать то же с крольчонком, который попал в чужой мир? — Разве это важно? — Чонгук снова уши неконтролируемо поднимает, собирается сказать не то, что от него хотят слышать, впрочем, как всегда. — Убьёшь ли ты того человека, что продал его, или им окажешься ты – разве сейчас сможешь восстановить то, что сломано? Годы жизни, что омега провёл в скитаниях и жажде умереть, пока месть не вдохнула в него жизнь. — Продолжишь ли ты говорить так же, когда я продам тебя? — рискует спросить Тэхён, зная, что не сделает этого, но хочет видеть реакцию гибрида, и она себя ждать не заставляет. — Разве я перестал быть твоим? Ким усмехается, расслабляется, получив совершенно не то, что ожидал. Его крольчонок бесценный. Чонгук заложил определённый смысл в последние слова, сам нарёк себя товаром, который приобрёл мужчина, когда похитил его из-за стен, сравнил своё пребывание здесь с десятью годами Чимина – это то, что уже сломано, назад этого не вернуть. Поэтому продажа для него уже не страшна. Мир определённо лишился своего шанса на спасение, когда отправил гибрида родиться за стены. — Не поворачивай свои длинные уши в сторону моей работы, крольчонок, — Тэхён возвращается к ужину, усмирив своё собственное чудовище, — не расстраивай меня. Чонгук ничего не отвечает, ушёл бы, да только Ким его за стол вернёт, поэтому заставляет себя сесть на стул, не чувствуя былого спокойствия. Он не знает всего, что было, что происходит сейчас, но не верит, что Хосок является каким-то видом угрозы, на которую Тэхён отреагировал таким образом. И альфе не нравится, что крольчонок в равной степени не зная их обоих, выбирает Чона.

☣

— Так и не вышел, босс. Хосок устало потирает глаза, говорит своему работнику, что тот может идти, и остаётся перед дверью комнаты омеги, из который её владелец не выходит с самого утра. Юнги так отреагировал на приказ о том, что в доме теперь за ним будет вестись постоянное наблюдение в виде столба, что станет ходить за омегой по пятам, на что парень послал альфу к чёрту, хлопнул дверью и заперся. Хосок не единожды уезжал, но всякий раз, появляясь дома, ему докладывали одно и то же. Юнги не был падок на попытки суицида, умереть в прошлом в квартире бизнесмена хотелось, но руки до лезвия не дотрагивались, а тут он пистолет нашёл, сидел с ним заряженным на кухне, висок дулом потирал. Вот Хосок и пошёл на крайние меры, приставил своего человека, чтобы омега не вздумал больше нечто подобное выкинуть. Альфа стучится в дверь, терпеливо так пытается найти подход, хотя у него сейчас все дела через одно бездонное место проходят, и меньше всего он хочет ругаться с Юнги. В какой момент омега перестал ждать его возвращения? Стал бросать осуждающие взгляды, грязно ругаться и протестовать? — Открой дверь, Юнги. Мин с той стороны усмехается – куда же пропало это нежное «солнце»? Он тут в одиночестве совсем неплохо живёт: успел найти спрятанный шоколад и забрать все плитки в комнату, надеясь, что умрёт от передозировки шоколада, прошёл две игры на планшете, попялился в потолок и громко заявил о своём протесте. Только шоколад он ест с определённой целью. Альфа пахнет какао, и Юнги надеется, что от переедания схожего вкуса, сможет возненавидеть этот запах. — Не заставляй меня выбивать замок, не хочу забирать у тебя твоё место, где ты можешь находиться один. Вторая попытка даётся через силу, но Хосок не упускает момента подчеркнуть, как он уважает личные границы омеги. Всё ещё продолжает уважать, когда нервы сдают. — Не думаешь, что я тут сижу, потому что хочу побыть один? — язвит Юнги, не собираясь подниматься с пола, на котором так удобно лежит, хотя мог бы сейчас находиться в постели Чона. Омега часто так делал, даже не скрывал, что там проводит время, однако сейчас даже в ту сторону не идёт. Хватит. — Если ты заперся, потому что боишься Тэхёна, — Хосок прекрасно знает истинную причину, но специально задевает омегу, — то можешь успокоиться, по твою душу он не придёт. Та информация, что ты дал Чимину, больше не играет никакой роли на фоне той, что раскрыл я. Чон отходит к противоположной стороне коридора, облокачивается на стену и слышит щелчок замка, после чего дверь удаляется, и перед информатором появляется Юнги. — Ты что сделал? — Подойди, тебя плохо слышно, — подзывает Хосок, намереваясь не дать омеге снова запереться. — Читай по губам, — Юнги плечом упирается в дверной косяк и складывает руки. — Какого хрена ты сделал? — Если ты уже нафантазировал, будто это ради тебя, то спешу тебя огорчить, — Чон врёт, по нему не видно, но это было в большей степени ради Юнги. — Я лишь подтолкнул Чимина, дав ему правильное направление, которое приведёт к скорейшим последствиям в виде действий Тэхёна. Но два часа назад всё пошло не по плану, и у меня крайне дерьмовое настроение, чтобы разгребать ещё и твои капризы. Мин хмыкает, как бы принимает этот ответ, и он совершенно его не задевает, ведь это опять было ради чёртового поехавшего бизнесмена. — Моих «капризов» тут не было бы, если бы ты не приставил ко мне двухметрового дружка с пушкой. — Так причина в нём? — скептически уточняет Хосок. — Вовсе нет! — психует омега. — Всего-то за моей спиной постоянно следует гора мышц, без гарантий, что он меня не тронет! Мне страшно, понятно?! Для тебя они, может быть, проверенные люди, а для меня потенциальные… Юнги поднимает взгляд на альфу, видит его понимающий взгляд и ненавидит себя в данный момент. Зачем он вообще всё это рассказывает? — Тебе вообще какое дело, где я нахожусь, пока ты на работе? — уже спокойнее говорит омега, намереваясь закончить этот разговор. — Сам сказал, что моя комната – моё безопасное место, установил замок и никогда больше в неё не входил. Так вот и оставь меня. — Жалеешь, что рассказал Чимину? Взгляд Юнги резко упирается в пол, потому что он думает, что Хосок всё поймёт. Только поздно уже. Конечно, причина запертой двери больше из-за человека, что Чон приставил к омеге, но в его душе несомненно сейчас сидит букашка с наименованием «совесть» и съедает его за раскрытие прошлого. Да, оно касается лишь Тэхёна, но Юнги понял с опозданием, как это может отразиться на Чонгуке, и сколько проблем принесло Хосоку. — Жду тебя внизу, — Чон отталкивается от стены, заглядывая в комнату и проходя взглядом по обёрткам на полу, — но если не голодный, можешь ложиться спать – винить себя больше не за что. Только Юнги себя до сих пор виноватым чувствует. Возможно теперь перед Хосоком. Чон уходит в ванную, смывает с себя этот день, отчего-то глупо надеясь, что завтрашний станет другим. Разговор с Тэхёном только подтвердил, что бывший предприниматель раскрыл то, что так усердно таилось на дне, никому особо не мешало, пока бизнесмен не решил взбаламутить прошлое. Теперь ему известно, что информатора те два дня не было у восточных стен, отчего понимание, что на него упали подозрения, вполне имеет место быть. Потому что в эти два дня Хосок приложил свою руку к продаже Чимина. Тэхён потребует правды, Чону придётся её раскрыть – завтрашний день станет тяжелее, чем сегодня. А если ещё и Джеёль не закончит на койке в реанимации, то у бизнесмена будут серьёзные проблемы, впоследствии и у Хосока тоже. В идеале его, и правда, стоило бы убрать, ведь на мирный договор предприниматель вряд ли согласится, но и в данном состоянии сейчас он мало, что сможет. Время ещё есть. Чон обходит дом, не находит омегу на кухне, поэтому выключает свет и поднимается в свою комнату. Мысли касаются гибрида, что сейчас в квартире Кима, и его оттуда придётся забрать, если бизнесмен продолжит в том же духе. Только, сможет ли Тэхён отдать Чонгука так же, как несколько дней назад, когда отказывался от него? Хосок устало валится на постель, ощущая на ней стойкий запах флердоранжа, прикрывает глаза и глубоко вдыхает, позволяя ему окутать свои мысли. Именно так расслабляется тело, успокаивается душа, и Чон променял бы свою жизнь в городе на этого омегу, жаль только не всё так просто. Услышав тихие подкрадывающиеся шаги, Хосок не тянется рефлекторно за оружием, не реагирует на это, потому что родной запах заверяет, что он в безопасности, и рядом никто другой, кроме омеги. Юнги присаживается на край, пальцы в темноте свои рассматривает, помириться хочет, только не знает как. Как объяснить свои страхи, то желание отомстить бизнесмену, что развязало его язык, те чувства, что он испытывает к Хосоку, которые одновременно заставляют его дышать и ощущать боль? Как отдать под суд чудовище, при этом не задев крольчонка? Как им жить дальше, когда внутри города есть стены куда похуже тех, что ограждают их от гор мусора? — Зачем плакал? — Хосоку даже видеть глаза Юнги не надо, чтобы это понять. — Я же сказал, что проблемы больше нет, как и твоего разговора с Чимином. — Зато теперь у тебя проблемы из-за меня! — Если я скажу, что они всё равно были бы с тобой или без тебя, — Чон протягивает руку, проводя тыльной стороной по щеке омеги и проверяя, нет ли там мокрых дорожек, — это тебя успокоит? Конечно нет, что за глупости? Юнги уже ничего не может изменить, но зато готов понести за это ответственность и даже сделать что-нибудь, если придётся. Но пока он думает, как об этом сказать, Хосок его тянет к себе, наверное, впервые ложась с ним в одну постель. Чон его на свою подушку укладывает, кладёт руку на спину и приобнимает, заставляя почувствовать себя в безопасности не только в той комнате с замком, но и здесь, рядом с ним. Наверное, каждый на месте Юнги поступил бы так же, раскрыл секреты человека, которого ненавидит всей душой, безжалостно вскрыл его грязные дела, потому что появился тот, кто может воздать ему за всех. Чимин для него – неопределённый герой. Его не запишешь в антагонисты, в протагонисты тоже не особо годится, поэтому такие, как Юнги, могут слепо ему доверять в силу того, что Чимин не имеет позиции, мечется из стороны в сторону шахматной доски, являясь королевой сразу у двух королей. Хосок не винит в случившимся Юнги, просто в этом сложно разобраться. Но сегодняшней ночью они закончат с этим, а завтра вместе придумают, что делать.

☣

Вдох. Никакой затяжки – сигареты кончились так невовремя, когда мысли снова нападают со всех сторон, а ты оказываешься буквально безоружным, чтобы противостоять им, но вместо сгустка дыма в лёгких остаётся приятный щекочущий запах. Мужчина пьёт вино в адекватном количестве, усмиряет внутреннее чудовище, подкупает, чтобы оно на крольчонка не скалилось, но и на цепь не сажает. Не может. Этой ночью снова не спится, и Ким не хочет признавать, что причина в отсутствии крольчонка, который выспался и слоняется по квартире. Бодрость и хорошее самочувствие у него явно не случайно появились, и ни для кого не секрет, что долго это не продержится, но крольчонок снова в ясном сознании, поэтому не подойдёт первым. И его отсутствие уже достаточное количество времени даёт повод пойти его искать. Тэхён ставит бокал на ножке на столик, туда же недопитую бутылку вина, что была в этот раз особенно неплоха, но всё же не дотягивала своим вкусом до розоватых губ крольчонка. Альфа даже не понимает, что сейчас его пьянит сильнее – благородный, чем уже не могут похвастать люди, рубиновый напиток или омега, что лежит на полу, развалившись звездой. Гибрид снова выглядит неважно, в уголках глаз скопились слёзы, он не плачет, но вот-вот готов, лежит неподвижно, даже не позовёт, хотя явно хочет. Тэхён потягивает у колен домашние брюки, чтобы присесть, протягивает руку и прикасается тыльной стороной ладони лба омеги, отчего тот вздрагивает и распахивает мокрые глаза. Он снова горячий. — Тебе нравится боль? — Ким наблюдает, как крольчонок делает неудачную попытку подняться, которая приводит лишь к новым колющим ощущениям, из-за чего приходится вернуться на пол. — Мы с тобой так долго учимся разговаривать, но почему для тебя это оказывается так сложно? Попросить помощи не так уж и трудно, согласись? — Я больше не могу здесь находиться! — крольчонок начинает чаще дышать, кулачки к глазам подносит и стирает слёзы. — Мне надоело! Здесь тесно и душно, я хочу обратно! Отвези меня обратно! Как неправильно звучит это «обратно», которое никаким образом в понимании альфы не стоит рядом с «крольчонком». Мужчина помнит, что обещал вернуть гибрида за стены, сам его вывез, но сейчас это решение уже не выглядит серьёзным, скорее, очередной манипуляцией. Возможно, чудовище захотел больше доверия к себе, чтобы его крольчонок думал, будто у него есть выбор? — Сам встанешь или мне тебя понести? Вопрос от альфы заставляет Чонгука прекратить свою истерику, он не верит, что при собственном состоянии, когда Ким буквально запер его от всех, он готов сейчас вывезти омегу. Наполненные влагой отчаяния глаза метнулись в сторону, гибрид опирается на локти и поднимается до сидячего положения, доказывает, что способен идти самостоятельно, лишь бы только выйти из этих стен. Тэхён его не дожидается, поднимается и уходит за ключами автомобиля, попутно забрав из холодильника бутылку воды и таблетки. Он слишком разбаловал крольчонка, пора бы снова вернуться к его воспитанию. Чонгук скептически собирается, натягивает куртку, прячет уши под шапкой и наклоняется за крабом, которого Ким ногой отпихивает в сторону, не дав его забрать. Омега почти делает шаг в сторону своего Чуда, но его грубо хватают за плечи и разворачивают, подталкивая к выходу из квартиры. — Ему здесь нравится, — говорит Тэхён, захлопывая за ними дверь, — ему жизнь не порть, на помойке он точно не выживет. Чонгук хватает шапку, когда его уши поднимаются от удивления – мужчина правда собрался отвезти его за стены? Сейчас? Глубокой ночью, во время течки одного, потому что сам альфа вряд ли собирается остаться с ним, когда здесь у него есть всё. А разве не этого гибрид только что требовал? Тэхён нажимает на кнопку лифта, сверху вниз смотрит на крольчонка, который заметно теряется, но не показывает этого, хорошо держится, ведь внешне его переживания не заметны. Чудовище просто чувствует своего крольчонка. Они вместе проходят мимо возвращающихся в свои квартиры людей по нижнему этажу, Чонгук мельтешит за мужчиной, слышит чужой смех компании, а потом короткий свист и грязный комплимент в свою сторону, на что один из них громко, будто дразня, заявляет «денег на такую игрушку не хватит». Гибрид переводит взгляд на Тэхёна, а тот игнорирует все слова, будто их вовсе не было. Эта отстранённость наталкивает на мысли, которые крольчонку не нравятся. В автомобиле крольчонка начинает трясти, из-за чего Киму приходится включить печку и создать в салоне более комфортную температуру для омеги. Возможно, где-то очень глубоко, Чонгук надеялся, что на его капризы не последует реакция, Тэхён ему откажет, оставит в квартире, на руки возьмёт, успокоит, но думая об этом, гибрид не понимает, что пошло не так. — Бросишь меня за стенами? — Чонгук смотрит в окно, сидит почти полулёжа, дышит неравномерно, но больше не дрожит. — Разве не ты в истерике просился обратно? Гибрид хмурит брови, почти давится возмущением, не получая той реакции, какую хочет. Бизнесмен его с таким усилием держал возле себя, чтобы сейчас вот так просто от него отказаться? Чонгук отворачивается, пытается заверить себя, что делает всё правильно – давно надо было уйти, он слишком долго задержался в чужом мире, ему не место в городе. Почувствовав лёгкое укачивание, гибрид подозревает, что они направляются не в сторону стен, ведь в прошлый раз они ехали по широкой дороге, и стену всегда было видно в лобовое стекло, а сейчас гибрид не узнаёт этот путь. На лице же альфы ни доли сомнения, он плавными движениями крутит руль, и Чонгук, смотря на его ладонь, неосознанно ощущает её на себе. Живот отдаёт тупой болью, ноющим желанием избавиться от неё, но не просто с помощью искусственного глушителя в виде таблетки. Крольчонок хочет своё чудовище. Тэхён густеющий запах ощущает, с успехом его игнорирует, заворачивая в подозрительно тёмную местность для гибрида, и небрежно паркуется в стороне, поворачивая ключи зажигания и позволяя тишине ночи окутать салон изнутри. Крольчонка и правда надо выпустить на свежий (говоря очень грубо, потому что Ким сомневается, что где-то на земле ещё такой остался) воздух, дать ему развеяться, на время вкусить немного свободы, и горы мусора за стенами вряд ли станут для этого лучшим вариантом. К счастью, бизнесмен десять лет работал, чтобы иметь связи и возможность позволить себе такую роскошь, как место, куда они приехали. Выпустив гибрида, Ким закрывает за ним дверцу, ставит автомобиль на сигнализацию и подталкивает омегу к воротам, что находятся под охраной. Чонгук уже достаточно повидал разных реакций на присутствие бизнесмена – от равнодушных взглядов до мгновенного подчинения – но сейчас он может наблюдать ещё одну. Пара охранников, что стоят у ворот, увидев мужчину тут же расходятся и открывают перед ним путь, а это заметно отличается от того, как они переезжали за стены. Разве что всё же одна схожесть всё же есть. Для Ким Тэхёна все двери открыты. — Можешь идти. Чонгук оборачивается, взгляд за альфу бросает, наблюдая, как ворота за ними закрываются, снова смотрит на мужчину, пытаясь понять, что именно ему разрешают. Это не его привычный мир за стенами, тут ровная земляная тропа, что спускается в непонятную местность высоких густых деревьев, с обеих сторон усыпано травой, не такой, как на небольших полянах, что видел Чонгук, кусты заполняют пространство между стволов, и гибрид впервые не понимает, где он. Такое же чувство было, когда он попал в город: бетон, высотные здания, транспорт, магазины, центры, рестораны, люди. Слишком много всего собранного в одном месте и окружённого стенами. Таким Чонгук увидел город. А то, где они сейчас, не напоминает ни мир за стенами, ни мир внутри их. — Тут никого нет, — заверяет Тэхён, медленным шагом направляясь вперёд, — ты можешь хоть убежать сейчас от меня, я за тобой не пойду. Даёт свободу. Киму эта прогулка обойдётся в половину стоимости зарплаты своих сотрудников, потому что это – парк. Или иными словами то, что осталось от прошлого, то, что сейчас вряд ли найдёшь. Владелец парка купил большую площадь, когда ещё проблема с природой не была так обострена, вместо развлекательных центров, которыми активно застраивали город, он усадил всё деревьями, привёз разные кусты и травяной ковёр, долго боролся за свой маленький мир и никогда бы не подумал, что это принесёт ему целое состояние в будущем. Сейчас основатель спит непробудным сном где-то в этом парке, давно покинул людей, чтобы его сердце, любящее природу, не видело, до чего опустилась современность, завещал парк любимой, а та вскоре передала всё сыну. И никто из следующего поколения не смел продать кусочек той свободы, что было загублено человечеством. Тэхёна впервые сюда Хосок привёл, показал, какой красивой, хрупкой была природа за стенами, её величие могучих деревьев, что с годами не утратили уникальность и силу, и в тот момент приход к власти обрёл своё второе значение. Теперь Ким открывает это место тому, кто родился в неправильном мире. Альфа слышит, как позади крольчонок срывается с места, убегает, не раздумывая, пользуется возможностью, имея множество сомнений, но всё равно делает это, покидает чудовище. Дай ему свободу, и он от тебя не уйдёт. Мужчина останавливается, вдыхает насыщенный кислородом воздух древесины и убирает руки в карманы пальто. Крольчонок моногамен, и его сущность не признала в Тэхёне своего хозяина, и, наверное, это к лучшему, потому что такому чуду не место рядом с чудовищем, которое обязательно поглотит его.        Чонгук не знает, куда он бежит, под ногами густая слегка влажная трава, мимо пролетают стволы деревьев, что в несколько раз выше, чем те, что он успел повидать, листья от кустов щекочут щёки, шапка где-то слетела, уши ласкает холодный воздух и щебет птиц. Гибрид слышит слишком много, шум крон деревьев сбивает его с толку, но он не прекращает бежать, надеясь найти здесь выход. Чонгук не поверил словам чудовища, что он за ним не пойдёт, но всё равно сорвался с места, оборачивается, чтобы удостовериться в своём полном одиночестве, и запинается за корень, падая в мягкие объятья травы. Он кубарем прокатывается, останавливаясь под деревом и поднимается на локтях, покрутив головой, чтобы с волос упали травинки и веточки. Он ощущает свежий запах, приятный на вкус, заверяющий о безопасности – крольчонок оказался на своём месте, на свободе, которой сам пахнет. Гибрид с любопытством ложится полностью, поворачивается на спину и опускает уши, смотря на ночное небо, на фоне которого вырисовываются причудливой формы ветки. Люди многое отдают, чтобы сюда попасть, когда как раньше прийти в лес можно было совершенно бесплатно. Для Чонгука это что-то новое, маленькое в своих размерах, он и представить себе не может, что раньше, вместо гор мусора были такие места, и они не кончались ограждением, где дальше снова всё тонет в бетоне. Пальчики оглаживают прохладу, кролик прикрывает глаза, позволяя ощущениям заполнить его полностью, хотя боль никуда не уходит, остаётся рядом, но не давит. Слабый ветер, что практически не достаёт до земли, приносит лесные запахи, и Чонгук чувствует, как начинает задыхаться от него. Слишком чистый, не насыщенный городскими выхлопами, запахами других людей, искусственными духами, едой или зловонью разлагающихся годами помоев – ничего. Чонгук позволяет себе немного побыть свободным, хотя на самом деле понимает, что его отпустили лишь на время, но даже этого будет достаточно, чтобы отдохнуть от замкнутого пространства квартиры. Одежда впитывает влагу с травы, и теперь Чонгук ощущает неприятную прохладу, заставляющую его подняться. Он обводит тёмный лес взглядом, совершенно ничего не видит в этой темноте, но знает, что здесь никого нет. Почти. Здесь где-то бродит чудовище. Чонгук направляется в ту сторону, куда направлялся ранее, хочет найти край этого места, но даже через продолжительное время он не останавливается, всё ещё пробираясь сквозь лес. Несомненно это место красивое, но Чонгук уже так привык к обществу, к другим людям рядом, к его чудовищу, что эта прогулка не вызывает долгих ярких эмоций. Он устал. И, кажется, заблудился. Чонгук оглядывает каждое дерево, но все они не имеют веток, которые располагались бы достаточно низко для того, чтобы по ним залезть на верхушку и посмотреть, в каком направлении город, постепенно опускает уши и правда хочет уже вернуться. Может быть, Ким специально дал ему заблудиться, чтобы крольчонок понял, что убегать нет смысла? Это же Чонгук начал плакать и просить отвезти его обратно. Но внезапно омега останавливается, когда возникает более интересный вопрос – было бы то же самое, если бы Тэхён вернул его за стены? Ответ пугает, он есть, и Чонгук не хочет его принимать, хочет к альфе на руки, хочет, чтобы его погладили, ласково называли крольчонком и забрали домой. Это чувство заполняет его полностью, вытесняет все остальные, захватывает сознание, проникает в сердце, заставляет развернуться. Наверное, он тоже нужен Тэхёну, ведь ради него он и поехал сюда, когда просто мог проигнорировать, сказать «не заслужил». Альфа о нём заботится, уделяет внимание, хотя на самом деле мог бы отдать Хосоку, и забирать только тогда, когда ему это будет выгодно, но нет. Они нуждаются друг в друге. Чонгук не проходит и половины своего обратного пути, как слышит хлопот крыльев птиц, что стаей взмывают в сумеречные небеса, оборачивается и всматривается в слабо светлеющий лес, никого не замечая за собой. Но как только поворачивается обратно, его хватают за куртку, тянут в сторону за дерево и закрывают рот ладонью, прижимая к себе со спины и обездвиживая. Гибрид цепляется за чужую руку, пытается высвободиться, чувствуя сильную хватку и чужое дыхание, и замирает, когда слышит низкое: — Не дёргайся. Тэхён с силой прижимает к себе крольчонка, успев вовремя, потому что за ними уже пришли. Альфа чувствует чужое присутствие не очень удачного наёмника, судя по тому, что тот заходит с подветренной стороны, выравнивает дыхание и отпускает одной рукой гибрида, выглядывая из-за ствола. Чонгук облизывает губы, через рот начинает дышать и замечает в руке Тэхёна пистолет, который он вытащил из-за пояса, спустив с предохранителя. Ким присаживается вместе с крольчонком, позволяя окружающим их кустам скрыть их в листве, всё ещё к своей груди его прижимает, никому не отдаст, защитит, кто бы за ним ни пришёл, а вероятно, целью как раз является гибрид – вряд ли предприниматель так скоро вышел из реанимации, чтобы отдать приказ на устранение бизнесмена. Альфа глубоко вдыхает и медленно выдыхает, прислушивается к звукам, пытаясь определить количество людей в лесу, потому что он с одним уже встретился, к сожалению, упустил его, но тот бы не смог так быстро добраться до крольчонка, поэтому их минимум двое. В этих стенах нигде не безопасно, и оставлять гибрида одного больше нельзя, у него нет здесь свободы. Наконец второй наёмник попадается на глаза, крайне тихо ступает на мягкий ковёр зелени и направляется вперёд, понимая, что упустил свою цель. Тэхён держит его под прицелом, медленно ведёт пистолетом за ним, но не спускает курок – шумом он только привлечёт других. Чонгук совсем не двигается, ушами не шевелит, наблюдая, как человек в маске скрывается меж деревьев, уходит, оставляя их позади, и только тогда его тянут наверх, заставляют встать и берут за руку, утягивая за собой в противоположном от наёмника направлении. Прогулка закончилась.

☣

Восход в это время года особенно ранний, и уже в три часа можно достаточно беспроблемно рассмотреть местность без искусственного освещения. Чонгук через лобовое стекло смотрит на альфу, что стоит с охраной парка, о чём-то разговаривая, ждёт, когда он вернётся, потому что на обратном пути ему стало хуже. Боль снова режет, уши повисли, да и печка в салоне не согревает, а в придачу ко всему за бизнесменом установлена слежка, иначе наёмники так быстро их не обнаружили бы. Это заметно портит настроение Киму, потому что он возвращается ни с чем – якобы охранники никого здесь не видели, а проникнуть внутрь можно лишь через эти ворота. Выходит, либо охрану подкупили, либо есть и другой вход. Тэхён коротко бросает взгляд на гибрида, заводит мотор и сдаёт задом, замечая автомобиль, что зажёг свои фары не так далеко от них – наёмников больше, чем двое. Ким стоит, не спешит отъезжать, прожигая взглядом зеркало заднего вида, и усмехается, когда те тоже стоят. Это точно не люди Бан Чана, слишком бездарные для его уровня, он таких не нанимает. Ким неторопливо выезжает на дорогу, позволяет следовать за ними, но направляется не в сторону квартиры, где на одной из улиц их вполне могут ждать. — Как тебе прогулка, крольчонок? — альфа подхватывает уставший серый взгляд, выражающий явно не позитивные эмоции, и поворачивает в другую сторону. — То, где ты сейчас был, называется лесом – такой когда-то был на том месте, где сейчас лежат горы отходов за стеной. Впечатляет его впервые увидеть, не так ли? Тэхёна тогда это не впечатлило, а вызвало отвращение, ненависть к обществу за то, что оно истребило, уничтожило практически без шанса на восстановление. — Какой в этом смысл, если он находится в городе? — равнодушно отзывается Чонгук, противясь называть это свободой. Люди привыкли себя обманывать, поэтому для них подобные вещи выглядят нормальными. Гибрид это понимает, и Тэхён не перестаёт повторять, что он бесценный даже для чьей-то коллекции. — Чтобы туда можно было прийти и отдохнуть. — И никого не волнует, что за стенами этого не осталось? Тэхён резко тормозит, сдаёт задом и заезжает между построек, заглушив мотор и опустив автомобиль в тень города. Им надо немного подождать, чтобы их потеряли. — Никому нет дела до того, что творится вокруг, пока это не коснётся непосредственно их самих, — на выдохе говорит альфа, положив пистолет на панель впереди. — А пока стоят стены, отгораживающие их от реальности, все будут ходить в парк и наслаждаться свободной, благополучной жизнью. — Ты тоже пришёл сюда, чтобы наслаждаться такой жизнью? Тогда жизнь внутри стен казалась правильной, лучшей, ведь многие ушли туда, когда открылись стены. Тэхён лишь хотел, чтобы Чимин смог жить по-настоящему, а не надеяться каждый вечер на возвращение альфы элементарно живым. — Я пришёл, чтобы изменить эту жизнь. И, видимо, он не про свою говорит, потому что бизнесмен уже изменил десятки жизней других, не говоря уже о тех, кого он просто их лишил. Жизнь Чонгука он тоже изменил, она уже не будет прежней, его взгляд на вещи поменялся, весь ритм сбит, ему буквально показали, что всё его прошлое было лишь существованием, борьбой за выживание. Крольчонок не сможет вернуться обратно уже никогда. Тэхён касается затылком подушки кресла, прикрывает глаза и думает о том, на сколько им придётся тут задержаться, и как теперь оставлять гибрида одного. Квартира в охраняемом здании всё ещё кажется надёжным местом, люди больше не надёжны, и Хосок последний, кому Ким перестал бы доверять, и отдал бы ему крольчонка на время разборки с этими наёмниками, но дело в том, что с Чоном тоже разобраться надо. Доверие, как лес, настолько редкое, что уже невозможно его найти. — Тэхён. Шёпот Чонгука заставляет всё внимание сконцентрировать на себе, повернуться и тут же понять, что за ним последует. Гибрид снова выглядит плохо, а то, что он зовёт чудовище по имени говорит лишь о последней стадии его сопротивления, когда он больше не в силах справиться сам. — Хочу на руки. Хочет к нему. Альфа не отказывает, хотя ещё в квартире не хотел больше потакать его желаниям из-за разговора об информаторе, даже таблетки с собой взял, но сейчас об этом не вспоминает. Тэхён протягивает руки и подхватывает крольчонка, к себе тянет, помогает перебраться и сажает себе на бёдра, надавливая ладонью на спину, чтобы омега лёг на плечо. Его ручки тут же забираются к груди, он их как будто согреть хочет, складывает уши и коленями упирается по обе стороны от мужчины, устраиваясь удобнее. Ким ладонями под его куртку забирается, по спине проводит, гладит, давая то, чего так хочет сейчас гибрид. На улице светает медленно, неоновые цифры на панели, кажется, застыли, потому что слишком затягивают минуты, которые ещё не превратились в час. Чонгук не засыпает, хотя рассчитывал на это сейчас, утыкается носом между шеей и воротником пальто альфы, руки ниже опускает, себе на живот кладёт и закусывает губу, стараясь не ёрзать. Он помнит, что если ничего не сделать, ему станет настолько плохо, что любое прикосновение станет подобно огню, но всё ещё не может позволить себе проявить такую слабость, признаться в ней, попросить помощи. Там, в лесу, боль лишь на время притупилась, но в автомобиле снова проявила себя. Ладони мужчины сползают со спины, забираются под свитер и касаются уже голой кожи, заставляя её покрыться приятными мурашками, Тэхён раздвигает ноги, заставляя омегу перебраться выше, и выключает обогрев, без которого и так уже становится душно. Альфа совсем ненавязчиво стягивает с гибрида куртку, бросает её на сиденье рядом и оглаживает мягкие уши, ласково перемещая ладонь на розовую, залитую желанием щёку Чонгука, что взглядом мечется по пуговицам чужого пальто, домашней кофте, ключицам, губам. Тэхён сам виноват, поцеловал его, дал вкусить эту сладость, хотел лишь забрать первым тот поцелуй перед тем, как крольчонок их возненавидит, но получилось всё совсем иначе. Приручил, позволил привыкнуть, сделал зависимым. Но дело всё в том, что целовать его тоже хочется. Ким проводит большим пальцем по впадине под нижней губой, приближается, заставляя крольчонка отклониться назад и упереться спиной в руль, прикасается к оставленному ранее собственному следу на шее, аккуратно целует его, мокрым языком зализывает. На крольчонке уже стоят печати собственности, чудовище внутри их не признаёт, но для Тэхёна они много значат, и ярче всего горит понятие «его». Его крольчонок. Больше ничей. Чонгук судорожно выдыхает, чувствуя лёгкую боль, но она куда приятнее той, что он ощущает без альфы. Там, в лесу, когда он бежал от Тэхёна, казалось бы, на мгновение стал свободным, в глубине сердца всё равно знал, что мужчина где-то рядом, и это не вызывало беспокойства, наоборот. Гибрид чувствовал себя в безопасности, потому что Ким его не оставил. Чонгук устал бороться с собой, когда одна его часть не желает быть покорённой, жаждет свободы, а другая зависит от Тэхёна, тянется к нему; когда мысленно он думает, что вернётся за стены, а сердцем понимает, что уйти не сможет, вернуться к прошлой жизни, существовать в одиночку. Выбор всегда был тем слабым местом, что имел гибрид, этот же выбор привёл его сюда. Тэхёну нравится его целовать, медленно, без резкости и животной одержимости, не чтобы получить удовлетворение, а чтобы его доставить двоим. Он так свой товар не учил, а крольчонка учит. Учит с чувствами, захлёбываться в них до рваных вдохов, до тяжести в голове, урагана настолько мощного, что окружающее перестаёт иметь всякое значение, до измены собственным принципам, до безумия. С языком проскальзывает мысль, что Тэхён мог бы быть у крольчонка первым во всём, оставить единственное правильное впечатление об игре на скрипке, как вести чувствами, показать, научить. Только это может стать его проклятием, как музыка стала проклятием Кима, потому что, оказываясь каждый раз в чужой постели, он вспоминать будет лишь одного. Правда, Тэхён способен сделать так, чтобы Чонгук никогда об этом не сожалел, никогда не ложился в чужие постели. Он может оставить крольчонка рядом с собой. Эта мысль затуманивает реальность, в которой рядом с бизнесменом жизнь гибрида куда опаснее, в городе в целом, да и за стенами не меньше – для него нет другого безопасного места в этом мире кроме того, которое он выбрал сам. А крольчонок свою безопасность рядом с чудовищем нашёл. Чонгуку кажется, будто Тэхён его собрался съесть, и на самом деле он совсем не против, потому что старается ухватить каждое открытое пространство гибрида, попробовать его на вкус, пометить, оставить печать собственности, а потом нежно зализать, успокоить наливающийся цветом укус, но этого становится мало. Альфа задирает чужой свитер, ладонями по рёбрам проходит, припадает губами к груди, оставляя бабочки поцелуев, и добирается до горошины возбуждённого соска. Крольчонок в его руках тает, зарывается ладонями в смольные волосы мужчины и неконтролируемо подрагивает, когда чувствует скользящий язык, что играется с ним, заставляет изнывать и задыхаться. Его чувствительность заводит, давит узостью брюк, его хочется трогать, ласкать, не торопиться, растягивать это удовольствие до самого сладостного момента, чтобы потом ловить стоны губами. Чонгуку нравится, как его учат играть, проваливаться в отдельный несуществующий для других мир, где только они вдвоём, и, наверное, не хотел бы возвращаться в реальность. Теперь он немного понимает людей, живущих в городе, – всем нравится обманывать себя. И пока есть то, что удерживает их благополучный мир, происходящее за его пределами становится не так важно.

☣

Кофе лишь немного помогает выйти из отвратительного состояния недосыпа, когда мысли перескакивают с одного дела на другое, сосредоточиться на чём-то полноценно практически невозможно, а организм бьёт тревогу, требует сна. Хосок привык к этому, каждое утро становится привычкой, очередная головная боль уже не вызывает раздражения. Альфа торопится, за ночь произошло слишком много грязных дел, включая произошедшее в парке, и ко всему добавляется сообщение от бизнесмена с приглашением на чай. — Забери его, — Юнги смотрит Чону в глаза, не настаивает не приставлять к нему охрану, не напрашивается с ним, а просит забрать у бизнесмена крольчонка. — Ты дал ему возможность, замену, на которую он должен был переключить внимание, и, кажется, Киму уже лучше, значит оставлять там Чонгука больше нет необходимости. — Сейчас это зависит не от меня, — Хосок потирает переносицу, — и даже не от Тэхёна, не тебе ли это лучше знать? О, как загибаться часами без Хосока, да, конечно. — Я с тобой живу дольше, чем Чонгук находится у Кима, — Юнги понимает, что выдаёт себя этим, но сейчас они говорят совершенно о другом. — Сегодня Чонгуку должно быть уже легче, так что просто забери его, даже если придётся сделать это против его воли. Омега боится, что за нелепой слежкой в лесу начавшаяся охота за гибридом не остановится, это, конечно, был не Бан Чан и не Чимин, но Мин не хочет, чтобы Чонгук пострадал из-за него. Хосок это знает, но так же понимает, что безопаснее, чем рядом с настоящим чудовищем, что разрывает людей на рваные куски, не будет нигде, даже в его собственном доме. Чон не даёт обещания, потому что предстоящий разговор с бизнесменом может закончиться весьма непредсказуемо, учитывая, что он туда едет далеко не из-за гибрида. Тэхёну нужна правда о том дне, когда был продан Чимин. Открывать её сейчас было неразумно, Ким сорвётся, вряд ли простит, даже если будет понимать, что решение информатора тогда не было намеренным, и положение происходящего только усугубится. Хосок не может оставить Тэхёна сейчас, когда Чимин объединился с Бан Чаном. Приехав к зданию, первое, на что Чон обращает внимание, это припаркованный на самом видном месте автомобиль бизнесмена, что является максимально глупым решением, выдающим собственное месторасположение. Возможно, Ким сделал это специально, чтобы следящие за ним только думали, что он здесь. Администрация пропускает информатора без обыска, что заметно снимает напряжение – всё не так плохо, как казалось, и Тэхён допускает мысль, что его опасения могут быть беспочвенными, сомневается, что Чимина продал именно Хосок. В квартиру Чон попадает с помощью старого пароля – а вот это уже совсем не похоже на бизнесмена, этот код вполне мог бы быть известен через передачу этой информации Юнги, и даже зная об этой вероятности, Ким его не поменял. Но всё встаёт на свои места, когда Хосок проходит до гостиной и слышит щелчок от предохранителя пистолета, замечая дуло, направленное на него. — А я почти разочаровался в твоём боссе, — Чон смотрит на Юсана, который быстро смотрит в коридор, удостоверяясь, что информатор пришёл один, и опускает пистолет. — Думал, гибрид настолько вскружил ему голову, что он даже не попытался спрятаться. — А ты, смотрю, ещё его с гибридом не видел, раз считаешь, что с его головой всё в порядке, — беззлобно усмехается мужчина и протягивает альфе бумажку с номером квартиры и паролем. В любом случае для Хосока это хорошая новость, ведь Тэхён не остался здесь сам, но оставил своего человека, чтобы встретить гостей. Чон направляется в указанную квартиру в этом же здании, не удивляясь, что всё это время у Кима был запасной вариант, и теперь можно предположить, что он не один. Квартира оказывается несколькими этажами ниже, пароль тот же, только в обратном порядке – эту дату Тэхён категорически не хочет стирать из своей памяти. С порога информатора встречает не дуло пистолета, а морской представитель крабовых, что караулит вход, затаившись за дверью, значит, гибрид точно здесь. — Какой чай желаешь? — звучит низкий голос сбоку, приковывающий к себе внимание не меньше запаха омеги, что окутывает эту квартиру, и Тэхён для того, кто запустил другого альфу сюда, сейчас слишком спокоен. — С фруктами, коньяком или сразу мышьяком? — Свинец в твоей первой квартире мне нравится больше. — Он не для тебя. Тэхён разворачивается, уходит в кухню к закипающему чайнику, действительно позвав информатора на чай. Ким своим людям не создаёт атмосферу допроса, даже когда сомневается в них, предпочитает сначала удостовериться, а потом уже переходит непосредственно к выбору вкуса – мышьяк или свинец. — Первые двенадцать часов – решающие в реанимации, — напоминает Хосок, присаживаясь на высокий стул за барной стойкой. — Джеёль этот риск вот-вот переживёт, что собираешься делать? — Оставлю его в покое, он уже сказал всё, что я хотел услышать, — спокойно отвечает Тэхён, будто это не ему светит расправа, поднимая взгляд на информатора и замечая, что тот смотрит точно на него, а не на то, как он готовит чай. Слепо доверяет, доказывает, что даже выпьет отравленный чай, если Ким ему нальёт. — Помнится, — Тэхён ставит блюдце с чашкой перед другом, вторую наливает для себя с той же заваркой, — ты сказал мне странную вещь, которую я не понял сразу, но вчера на меня снизошло озарение. «Люди помогают лишь в двух случаях: когда им что-то от тебя нужно или когда они чувствуют вину». Я всегда считал, что ты был первым вариантом, так скажи… Ким кладёт две ложки сахара, медленно делая круговые движения, и постукивает по краю прежде, чем поднять глаза на информатора, одним только взглядом заверив, что видит его душу. — … я ошибался? — Мой ответ всё тот же, что и десять лет назад, — Хосок делает глоток вперёд Тэхёна, — я не был тем, кто продал Чимина. Тэхён знает. Несмотря на последние разговоры между ними, толику недоверия, временное помешательство, когда чудовище стояло в тени и выкуривало сигарету, занимая руки маленьким свёртком, а не чужой плотью, мужчина всё равно знал, что Хосок не мог продать омегу. — Но я был тем, кто поспособствовал этому. Признание звучит оглушительно громко, но не громче удара чашки о блюдце, поставленное бизнесменом. Он ошибался. Всё это время Хосок был вторым вариантом. — И каким же образом? Тэхён взгляд в поверхности зеркального чая топит, пауза всё ещё позволяет сказать, что он не хочет этого слышать, но если правда, что была похоронена вместе с трупом прошлого, будет озвучена не им, то это принесёт куда больше боли. — Бан должен был встретиться помимо Джеёля с ещё одним человеком… — Ли Досон, — с языка Кима слетает грязное имя человека, что давно уже захлебнулся собственной кровью за покупку омеги. — И я пошёл к нему, вместо Чана, — подтверждает Хосок. — В тот вечер я донёс информацию о двух прибывших из-за стен. Тэхён закусывает нижнюю губу, вспоминает их первую встречу, уговор с сутенёром о том, что Чимин никому не помешает, не попадётся на глаза, будет сидеть в комнате и не выходить, пока они не уйдут из борделя. Только дело в том, что с информатором Ким никакого уговора не заключал. Хосок не продавал Чимина. Он продал информацию об омеге, выставив Тэхёна его хозяином. Чудовище внутри гнёт стальные прутья клетки, наружу выбраться хочет, вцепиться зубами в глотку, чтобы утолить собственную жажду отчаяния, испить крови, пропитаться ею, игнорирует здравый смысл кричащий, что в то время всё было иначе. Это всего лишь работа информатора – ничего личного. Никакой неприязни, симпатии, жажды мести, просто пара слов, которые привели к крушению целого мира. Чимин был прав, когда угрожал тем, что расскажет об этом, потому что Тэхён усмехается, когда слышит лязг стальных прутьев. Чудовище за Чимина отомстит. — Тэхён, — тихий голос крольчонка резко приковывает к себе внимание, надевает на уродливое чудовище цепи, заставляет с громким лязгом дёрнуться в попытке приблизиться, но безрезультатно, — я не могу уснуть. У альфы диссонанс, одна его сторона хочет захватить сознание, отдаться порыву гнева, другая же требует внимания к крольчонку. У Тэхёна взгляд нездоровый, прямо сейчас в его голове творится что-то странное, в душе страшное, две его противоположности клином сходятся. Второй омега стал слишком дорог. — Иди ко мне. Чонгук подбирает с пола волочащееся за ним одеяло, на Хосока совсем внимания не обращает, трёт уставшие от бессонной ночи глаза и проходит до мужчины, с его помощью забираясь к нему на руки. Хосок, наблюдая за Тэхёном в этот момент, начинает понимать, что имел в виду Юсан, говоря «ты ещё его с гибридом не видел, раз считаешь, что с его головой всё в порядке», потому что перед ним будто совершенно другой человек. Ким его собственнически к себе на колено сажает, к груди прижимает, взгляд зверя, что был ещё несколькими секундами ранее, смягчается, обволакивает спрятанного в одеяло крольчонка. Тэхён почти всё внимание ему уделяет, помогает устроиться, чуть наклоняя голову, чтобы гибрид на его плечо лёг, будто выпадает из реальности, в которой только что прозвучала причина продажи Чимина. Это и правда выглядит страшно. А крольчонок его не боится. И Хосок понимает, что не сможет забрать Чонгука к себе – он не уйдёт, Тэхён его не отдаст. Тот план, по которому бизнесмен должен был подняться на ноги с помощью гибрида, с какого-то момента пошёл не тем путём, исказился настолько, что «замена» стала слишком буквальной, потому что обе сущности Кима борются за разных омег. — Босс. Взгляды альф перемещаются на Чанвона, что вошёл в квартиру, произошедший разговор откладывается до подходящего времени, скрываясь во мраке души Кима, но не растворяющийся в ней – он так просто этого не забудет. — Группа наёмников была обнаружена, — докладывает мужчина. — Тогда почему ты всё ещё здесь? — Они мертвы. Тэхён медленно поднимает чашку одной рукой, второй удерживает крольчонка, признавая, что всё складывается достаточно непредсказуемо. Кто-то был очень недоволен безрезультатной работой группы, и чтобы не раскрыть свою личность, не позволив бизнесмену добраться до них, он сам подчистил за собой. Предпринимателя в реанимации можно полностью исключить, Бан Чан убрал бы людей тихо и не оставил бы следов, а Чимин воспользовался бы услугами сутенёра. Кто же так сильно хочет его крольчонка? Кто-то, кто не сталкивался с гневом чудовища. — Кажется, пора дать ответ коллекционеру Ким Намджуну, — Тэхён ставит чашку на блюдце и перемещает взгляд на Хосока. — Невежливо заставлять людей так долго ждать. Свяжись с ним и пригласи на встречу. — Считаешь, он бы пошёл на подобное? Чон замечает, что внимание Тэхёна снова переключилось с Чимина на гибрида, но знает, что Ким так просто ту правду не оставит, займётся ею позже. Прошлое уже не изменишь, но настоящее всё ещё в его руках, сидит на коленке и проваливается в сон под ласкающий слух голос чудовища. Поэтому Ким не допустит одну и ту же ошибку дважды, никому не позволит забрать у него крольчонка… — Это не он, — Тэхён проводит ладонью по белым опущенным ушам Чонгука, — но пора убрать с этого поля лишние фигуры, которые будут только мешаться. … только если один из работников не решит оставить крысе кусочек сыра без яда.        Чонгук проваливается в сон как раз в тот момент, когда чудовище называет тех, кто мог быть причастен к случившемуся в парке, среди которых звучит знакомое, принадлежащие банкиру, что чуть не выкупил его в тот вечер. Чуть позже омега чувствует, как его перекладывают в постель, оставляют в квартире одного, снова. Тэхён не захотел отвозить его к Хосоку, между ними отношения натянулись до предела, да и Юнги последнее время доверия у бизнесмена не вызывает. На этот день Ким поменял квартиры, к вечеру сменит здание, потому что здесь оставаться больше неразумно, всё подготовит для крольчонка и вернётся за ним, а пока оставил его высыпаться. Чонгук через пелену сна слышит оповещение разблокированной двери, но не слышит шагов, из-за чего приходится повернуться на другой бок и приоткрыть глаза. В квартире по-прежнему тишина, но он точно слышал короткий звук. Сейчас уже день – несмотря на затянутость дождевых облаков, в квартире светло, и Чонгуку действительно стало намного лучше. Первые самые тяжёлые дни течки позади, омеге больше не кружит голову, не разрывает изнутри, нет тянущего к альфе неконтролируемого чувства, лишь остаточная, ненавязчивая потребность во внимании. Гибрид наконец слышит шаги и выбирается из-под одеяла, сонно протирая глаза. Он голодный, впервые собирается об этом сказать, ступает по полу совсем бесшумно, направляется к альфе, поднимая уши – радуется возвращению. Те чувства, что Чонгук испытывал к Тэхёну, не осели в его сердце, может быть немного остались липкостью на губах, укусами на шее, поцелуями на коже, но не забрались так глубоко, как могли бы. Наверное, и решение вернуться там, в лесу, было вызвано не столь личным желанием, сколько природным. Обратно к чудовищу ведь направился. Но Чонгук уверен, повторись такое снова, он не вернётся. Крольчонок не привязался. — Ну здравствуй, кроля. Чонгук распахивает глаза, навостряет уши и смотрит на Чимина, довольно улыбающегося от находки. Из кухни выходит Минхёк, останавливает взгляд на гибриде и облизывает пересохшие от волнения губы, доставая шприц, как тот, что был в центре, после которого кролик уснул. Пришли за ним. Чонгук срывается с места, знает, где лежит оружие, но его хватают за уши, больно тянут назад, заставляя упасть спиной на пол. Тупая боль проходит по позвоночнику, в глазах на несколько секунд темнеет от удара о плоскую поверхность затылком, гибрид брыкается, царапается, пытается перехватить чужие руки, не дать вколоть себе снотворное, бороться до последнего, хотя ему некуда здесь бежать и не справиться со своими похитителями. — Какой упрямый, с ума сойти, — Пак закатывает глаза и поворачивается, освобождая место для того, кто любезно не положил яда в кусочек сыра. — Юсан, уйми его, у нас нет времени. Для кого-то в той квартире был предназначен свинец, и как оказалось, это был не подарок, а преподношение. Мужчина грузными шагами подходит к омегам, за одно движение перехватывает руки гибрида, прижимает их к полу и надавливает на запястье ботинком, чтобы не рыпался, на больное место жмёт, не щадит. Чонгук чувствует иглу шприца, загнанно дышит, чувствует на уголках глаз влагу, но не из-за тупой боли от прошлых ран или тех, что появились сейчас, не из-за своей поимки и, возможно, того самого будущего, которое для него планировалось с самого начала, как товара, нет. Ему жалко, что верных Тэхёну людей остались единицы. — Расслабься, кроля, — Чимин присаживается перед гибридом, рассматривая яркие, совсем свежие следы на его шее. — Бан тебя не получит, я уже об этом позаботился – это мой тебе подарок за то, что стал уязвимым местом Тэхёна. Чонгук чувствует, как его окутывает слабость, боль перестаёт ощущаться, а веки глаз тяжелеют, но он знает слабое место Чимина, и перед тем, как провалиться в темноту, тихо шепчет: — Я знаю, кто продал тебя. Ухмылка с лица исчезает, Пак слышит эти последние слова и ничего не может сделать, потому что гибрид уже проваливается в беспамятство. Это вполне может быть правдой. Чимин с силой закусывает нижнюю губу, почти рвёт её зубами, ведь кролику не хватило всего несколько секунд, чтобы назвать имя. Имя бизнесмена. Чимин хочет лично слышать это подтверждение, до дрожи в руках, до неконтролируемого гнева, до желания сравнять мир с землёй, но просто услышать единственное признание «я был тем, кто продал тебя». Пак поднимается, смотрит сверху вниз на гибрида, а затем переводит взгляд на наручные часы – время приближается к передаче товара новому хозяину. Чимин поправляет белоснежный пиджак, разворачивается, опуская ладонь на плечо Минхёка, и смотрит на Юсана. — Грузи его.

☣

Удивительная эта вещь, информация, и на сколько событий она может повлиять, открывшись не тем людям. Хосок это правило прекрасно понимал, хоть ему было выгодно продавать любого рода информацию людям с полным кейсом купюр, всё же информатор старался давать её выборочно. И никогда не давать о Тэхёне. Все эти годы он тщательно скрывал прошлое, рождение бизнесмена за стенами, продажу омеги, с которым он пришёл, и все его дальнейшие противозаконные дела. Свою ошибку тоже. — Равон не должна знать про это место, — заверяет Хосок, стоя по середине комнаты квартиры, в здании которого обычно не живут такие яркие личности, как бизнесмен, поэтому перебраться сюда становится неплохим вариантом. — Тут достаточно подъездов к этой территории, так что проблем с мельканием перед окнами не будет. — Главное, чтобы проблем с информацией об этом месте не было, — намекает Тэхён, вытирая вымытые руки полотенцем – он снова запачкал их в крови. Часом ранее бизнесмен встретился с банкиром, который имел неосторожность выдать себя, когда Ким позвал его на прогулку в парк. На тот момент Тэхён не был уверен, что те слабые наёмники были посланы мужчиной, которому не достался гибрид, но один неловкий жест, уведённый в сторону взгляд, нервное касание, и всё стало понятно. К сожалению, банкир остался жить, но Ким крайне вразумительно попросил (не без помощи Чанвона) его больше так не делать. — Проблем не будет, — заверяет Чон, вынимая из кармана вибрирующий телефон. Между ними всё ещё странное доверие, слишком открытое, несмотря на прозвучавшую отвратительную правду, но Тэхёну Хосок нужен. Ким ещё не нашёл того, кто продал омегу. — Чимина видели только что с Минхёком, — Чон поднимает взгляд на Тэхёна, — они выходили из здания с чёрного хода. — Если они были внутри, их не могли не заметить, — скептически опровергает Тэхён, не желая даже допускать мысль, что омеги могли проникнуть в квартиру. Пустую квартиру. — А если они вышли живыми, значит не были… О квартире, где находится гибрид, знают лишь двое работников бизнесмена, Хосок и человек из администрации, и Ким уверен во всех этих людях, но если и правда допустить мысль, что Чимин был внутри, как он смог спокойно выйти? Тэхён набирает номер Юсана, и не проходит и пары секунд, как его оповещают о недоступности абонента. — Найди Чимина, — альфа ищет в контактах другой номер, — выясни цель его визита. Тэхён направляется к выходу, дозванивается до администратора, который заверяет, что в здании никого постороннего не видели, лишь человека, что прошёл утром с бизнесменом, но он вышел один. Ответ остаётся размытым, дорога до квартиры становится напряжённой, когда звонит Хосок и говорит, что Пак сам назвал своё расположение и ждёт встречи. И вряд ли встреча носит дружеский характер, омега точно не соскучился, а значит, причина для этого есть, и Ким находит её, когда открывает дверь квартиры и проходит до спальни. На поверхности мятого одеяла лежат документы. Документы о продаже гибрида с подписью бизнесмена Ким Тэхёна. В точности, как десять лет назад. На лице Тэхёна усмешка, имени покупателя не стоит, лишь его чёртова до тошноты ровная подпись, поставленная им на одном из документов из центра – поэтому Чимин и ждёт встречи, лишь он знает, где сейчас гибрид. Ким обещал не оставлять крольчонка, обещал защитить, ни за что не отпускать его, и буквально в этот же день потерял, продал, позволил забрать его у себя. Документы в ладони мнутся, Тэхён слышит звук цепей необузданного уродливого зверя, сам подходит и освобождает его – нельзя было этого делать, Чимин допустил ошибку, погрузив Кима в прошлое. Некоторые слабости имеют свойство преобразовывать себя в силу. Крольчонок не привязался...

Привязалось чудовище.