Anchluss

      Адольф очень любил парады. Они всегда наполняли его гудением в крови и достаточной энергией, чтобы привести в действие целый город. Было очень легко прочувствовать это в окружении тысяч обожающих поклонников, скандировавших его имя. Ему часто приходилось мысленно напоминать себе, что нужно выглядеть жестоким и контролирующим, но часто он улыбался на фотографиях, которые запечатлевали его.       Этот парад ничем не отличался от других. Он любил каждую минуту, погода была идеальной, и к тому времени, когда он и его ближайшие соратники снова собрались в отеле, он буквально отскакивал от стен от волнения. На это мероприятие его сопровождал его обычный ближайший круг: Гиммлер, Геринг и Геббельс. Все четверо сидели в кабинете в гостиничном номере Адольфа, обсуждая события дня. Ну, один из них обсуждал. Остальные трое не могли произнести ни слова в отрыв от восторженного хлыста Адольфа. Геринг сдался и съел обильное количество торта, а Генрих попытался устроить какой-то коварный спор с Геббельсом, который не обращал на него внимания и вместо этого пристально наблюдал за фюрером. — Мой фюрер, — наконец заговорил Гиммлер. — Мне нужно позвонить.       Рейхсканцлер кивнул, не прерывая свою речь о том, как он был счастлив. Гиммлер воспринял это как сигнал к побегу и покинул комнату быстро, но при этом, чтобы это было вежливо. Геринг тоже ушел, доев последний кусок торта, отправившись на поиски большего. Это оставило Адольфа наедине с Йозефом, который возился собственными руками, слушая и наблюдая за своим лидером. Он не столько воспринимал слова, сколько прислушивался к интонации. Ему нравилось, насколько он взволнован и счастлив, как эти чувства выражались в его прекрасном голосе. Йозеф не мог не улыбнуться. Но опять же, он всегда улыбался, когда его фюрер был рядом.       С того первого поцелуя прошла пара месяцев, и Йозеф был счастлив понимать, что с тех пор произошло ещё много поцелуев. Чувства, которые он испытывал к своему лидеру за последние пару лет, только усилились до такой степени, что он был уверен — он полностью влюблен в этого человека. Особенно когда он был полностью и совершенно очарователен, как сейчас. Однако, хоть это зрелище и было благословенным, Йозеф понимал, что они двое теперь одни. Он внезапно почувствовал отчаянное желание и резко встал. — Адольф, заткнись, — сказал Геббельс гораздо более ласковым тоном, чем его слова.       Адольф остановился на полуслове, глядя на него, прищурившись. У Йозефа внезапно возник момент сомнения в себе. Он знал, как сильно канцлер ненавидел, когда ему велят заткнуться. Геббельс определенно увидел вспышку гнева в этих глазах и почувствовал укол страха в груди. Это только усилилось, когда к нему подошёл более высокий мужчина.       Через несколько секунд Адольф схватил Йозефа за рубашку и прижал его к стене, пристально глядя ему в глаза, когда руки Геббельса поднялись, чтобы прижать его к себе за плечи. Между ними было всего несколько дюймов, и лицо Гитлера приближалось ещё больше. Министр чувствовал дыхание Адольфа на своей коже, призрак на его покалывающих губах. Глаза фюрера больше не выглядели злыми. Фактически, эти глаза были полны чистой похоти. Осознав это, Геббельс почувствовал, что поцелуй, который неизбежно наступит, будет сильно отличаться от тех, что были раньше, особенно когда Адольф нахально, почти хищно ухмыльнулся. — Сделай это, — прошептал он так близко, что Йозеф почувствовал эти слова на своих губах.       Глаза пропагандиста расширились, прежде чем он притянул Адольфа к себе. Их губы встретились и начали двигаться друг против друга гораздо яростнее, чем когда-либо прежде. Йозеф ощутил, как его немного трясет, когда поцелуй углубился, из его горла вырвался легкий стон, когда он почувствовал прикосновение теплого языка к своим губам. Он открыл их, позволяя языку войти. Его собственный язык скользнул по нему, а руки Адольфа тем временем вцепились в его пиджак. Он отдалённо уловил звуки тяжелого дыхания, перекрывающие учащенное сердцебиение. Звуки, которые были неопределенно сексуальными. Он осознал это, именно в данной ситуации.       Двое мужчин продолжали целоваться у стены, крепко сжимая друг друга, по мере того как их поцелуи усиливались. Геббельс ощущал, как напрягается его промежность по мере того, как он все больше и больше возбуждался, и, судя по тому, что давило на его бедро, он был не единственным. Губы Адольфа внезапно отстранились от него, и он понял, как быстро и тяжело дышит. В то время, как вздохи двух мужчин становилось только более прерывистыми, влажный рот приблизился к шее рейхсминистра. Фюрер прикусил ароматную кожу, посасывая её, пока не убедится, что оставит след. После нескольких секунд Адольф отстранился и посмотрел на своего любовника с широкими зрачками. — Вы хотите, чтобы я запер дверь? — спросил он, затаив дыхание.       Йозеф кивнул и ослабил хватку. Когда Адольф подошёл запереть дверь, Йозеф понял, что это не простой вопрос. Это была точка невозврата, пути отступление были перекрыты. Это подтвердилось, когда Адольф с ухмылкой вернулся к нему. — Я хорошо тебя пометил, — промурлыкал он, любуясь красной отметиной на шее Йозефа.       Геббельс хмыкнул, когда Гитлер снова прижал его к стене, желая ещё раз поцеловать. Губы и языки столкнулись друг с другом, оба мужчины почти задыхались, крепко вцепившись в ткань одежды друг друга. Внезапно Йозеф почувствовал, как с него снимают пиджак. Воздух был наполнен звуками их поцелуев, влажными и запыхавшимися, на мгновение прерванными тем, чтобы Адольф снял уже свой верхний элемент одежды и потянул их обеих через комнату. Йозеф растерялся, когда почувствовал руки Адольфа, расстёгивающие его рубашку. Затем рука начала плавно скользить по худому телу, двигаясь вверх по теплой коже его живота. Он не мог не стонать Гитлеру в рот от этого ощущения, чувствуя покалывание на пути, по которому прошла ладонь его возлюбленного.       Рука Адольфа замерла прямо под грудной клеткой Йозефа, поглаживая кожу, в то время как более низкий мужчина продолжал издавать приглушенные стоны. Фюрер ухмыльнулся, глядя на Геббельса, и ему в голову пришла очень дерзкая идея. Он поместил бедро между ног Йозефа и слегка надавил, чувствуя тёплую, твёрдую выпуклость сквозь слои ткани. В миг, когда он это сделал, его возлюбленный громко охнул, откинув голову назад о стену и прервав поцелуй. Гитлер снова ухмыльнулся, разглядывая покрасневшего Йозефа. — Пожалуйста, Адольф, — выдохнул он. — Пожалуйста… Я хочу большего.       При этих словах на Адольфа нахлынул прилив вожделения до такой степени, что, кажется, он ощутил лёгкую тянущую боль в паху. Он пристально посмотрел своему возлюбленному в глаза. — Вы хотите это сделать? — спросил он низким голосом. — Я хочу тебя, — Йозеф кивнул, задыхаясь. — Скажи мне, насколько я тебе нужен, — прорычал канцлер, лицо которого было почти невыносимо близко к другому мужчине. — Умоляй меня. — Пожалуйста, Адольф, пожалуйста, — крикнул министр. — Пожалуйста, сделай меня своим.       Глаза Адольфа потемнели, и через несколько секунд он потащил Геббельса за рубашку и бросил его на кровать. Он оценил вид пропагандиста, лежащего на кровати. Весь растрепанный, с широко открытыми глазами, устремлёнными на него. От этого зрелища его член дёрнулся в штанах, тем более что слова, которые он совсем недавно услышал, эхом отзывались в его голове. — Ты действительно хочешь меня, не так ли? — промурлыкал Гитлер, снимая галстук. — Ты мне нужен, Адольф, чёрт возьми, ты мне нужен, — Йозеф снова застонал. — Что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал? — сказал фюрер, расстегнув верхнюю пуговицу своей рубашки. — Дотронься до меня, пожалуйста.       Адольф солгал бы, если бы сказал, что эти слова не поразили его, как мчащийся поезд. Его сердце бешено колотилось в груди, когда жар поднимался к его щекам и промежности. Он поклялся, что чувствует, как пульс бьется в его члене. Мужчина закусил нижнюю губу, тяжело дыша через нос.       Гитлер подвинул Геббельса дальше по простыням, прежде чем оседлать его. Он наклонился вперед и начал расстёгивать уже надоевшие ему пуговицы до конца, ощущая невероятную мягкость, канцлер наслаждался мимолётным теплом под пальцами. Таки расстегнув рубашку, он положил руки на маленькие костлявые бедра. Гладкость под его руками была поразительной, ему нравилась каждая секунда, особенно когда мужчина под ним корчился от его прикосновений, стонал, когда их промежности тёрлись друг о друга. Адольф на мгновение закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь контролировать себя. В конце концов, он не хотел торопиться. Фюрер наклонился вперед и поцеловал плоский живот своего любовника, тихо вздохнув, когда мужчина под ним снова упёрся в его слабое место.       Гитлер присел на мягкую поверхность кровати и резко притянул Геббельса к себе. Йозеф помог своему лидеру снять остатки верхней одежды, прежде чем его снова толкнули и прикосновения и поцелуи возобновились. Министр не мог удержаться от отчаянных всхлипов, когда эти губы оставляли следы по всему его животу и груди, и он практически закричал, когда язык игриво щёлкнул по одному из его сосков. Адольф глубоко усмехнулся, прежде чем слезть с него.       Он опять взглянул на Йозефа, пожирая его томным взглядом. Он видел выпуклость на штанах, член, очевидно, сильно тёрся о ткань. Встав на колени на кровати, Гитлер наклонился и провел пальцем по контуру. Геббельс закусил губу, схватившись руками за простыни. Он продолжал истошно всхлипывать от удовольствия, когда руки Адольфа вновь начали двигаться вверх по его костлявым бёдрам. — Ади, пожалуйста, — хрипло крикнул министр, когда рука снова медленно прошла по его паху.       Адольф ухмыльнулся и продолжил дразнить, отчаянно пытаясь не поддаваться собственным желаниям. Но когда Геббельс снова вскрикнул и стал умолять, это стало невозможным. — Пожалуйста, я хочу тебя! — еще один плачущий стон. — Трахни меня, пожалуйста!       Фюрер был до боли возбуждён, как и его подчинённый. Он раздвинул ноги Йозефа и встал на колени между ними. Пропагандист сглотнул и посмотрел на него молящими глазами. Он внимательно наблюдал, как Гитлер с придыханием опустился ниже и потянул молнию брюк зубами. Глаза министра были шире, чем когда-либо, при виде губ Адольфа так близко от его промежности. Рейхсканцлер на секунду привстал и начал аккуратно стаскивать брюки, на что Йозеф быстро приподнял бёдра. Его мысли были головокружительными, когда брюки оказались приспущены. Он ждал этого момента месяцами, если не годами, и теперь, когда это произошло, он чувствовал себя самым счастливым человеком в Германии.       Палец Адольфа снова дразнил Йозефа, проводя по твердой длине. Более высокий мужчина наклонился вперед, пока он не оказался лицом у уха своей пропаганды. — Знаешь, Йозеф… — тихо сказал Адольф. — Я так давно хотел тебя. Я хочу чувствовать тебя под своими руками, я хочу утверждать, что ты принадлежишь мне. Я хочу заставить тебя корчиться от моих прикосновений, пока я жёстко трахаю тебя, пока ты не кончишь сильнее, чем когда-либо в своей жизни.       Рейхсминистр едва смог одобрительно кивнуть, когда чужая рука крепко обвивает его член через единственный слой ткани нижнего белья. — Вы готовы к тому, что мы собираемся делать, Doctorchen? — прошептал Адольф, слегка лизнув мочку уха, и начал медленно двигать рукой вверх-вниз. — Ага! Да! — Йозеф почти закричал.       Канцлер улыбнулся такому ответу. Практически каждый вдох Геббельса сейчас прерывался стоном. Для ушей Адольфа это было похоже на музыку, звуки, которые он будет ценить вечно. Он подумал, что такое поведение должно быть вознаграждено, поэтому взял худую руку и просунул её себе в штаны. Йозеф вскрикнул от неожиданности, когда его рука обняла орган фюрера, кожа касалась кожи. Адольф не мог не заскулить от ощущения руки своего подчинённого на своём члене, резкий выдох чудесно щекотал Йозефу ухо. Гитлер нежно и долго поцеловал его в контур скулы. Канцлер почувствовал, как мурашки пробежали по нему, когда Геббельс откинул голову назад, обнажая шею и след от укуса, который фюрер оставил несколькими мгновениями ранее, тем более, когда он опустил взгляд вниз и наблюдал, как его рука движется по чужой твердой длине через ткань. Растущее влажное пятно на кончике.       Гитлер больше не мог сдерживаться. Он очень хотел увидеть член своего любовника. Кроме того, из-за нижнего белья ему будет неудобно доставлять ему такое удовольствие. Обеими Адольф руками потянул за резинку трусов, медленно снимая их и вздохнул, когда орган Йозефа соблазнительно дёрнулся. Фюрер быстро снял чужие брюки до конца и отбросил их в сторону, прежде чем снова склониться над министром. Он несколько раз поцеловал нижнюю часть живота, прежде чем спустился ещё ниже.       Адольф обхватил губами кончик, немного пощекотал языком, медленно скользя ртом по твёрдой длине. Йозеф с каждой секундой возбуждённо постанывал всё громче и громче. Гитлер взял Йозефа в рот настолько глубоко, насколько мог, затем медленно поднялся. Его возлюбленный жалобно хныкал, прося большего. Канцлер отстранился от члена и с ухмылкой посмотрел в медово-карие глаза. — Вы хотите, чтобы все в этом отеле вас слышали?       Йозеф покачал головой, хитро хмыкая, когда Адольф взял в рот два своих пальца и начал их облизывать, покрывать слюной. Он наслаждался этим зрелищем, его мокрый член пульсировал от желания. Он хотел, чтобы этот рот снова был на нем, ему нужен был этот рот. — Пожалуйста, Ади, — заскулил Йозеф. — Потерпи, — промурлыкал Адольф, убирая два скользких пальца изо рта.       Фюрер быстро пополз по кровати за подушкой. — Бёдра вверх.       Он вернулся к Геббельс и сунул подушку ему под бёдра. Он снова облизал пальцы, ещё более обильно покрывая их слюной, прежде чем переместить их ко входу министра. — Вы уверены, что хотите это сделать? — тихо спросил Адольф дрожащим от нетерпения голосом. — Пожалуйста, Адольф, трахни меня, — задыхаясь, ответил Йозеф. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня.       Адольф наклонился вперёд, снова медленно беря орган Йозефа в рот, одновременно дразня его пальцами. Геббельс снова вскрикнул, исступлённо корчась под своим возлюбленным. — Пожалуйста… Вставьте, пожалуйста!       Гитлер ухмыльнулся. Министра нужно было чем-то вознаградить, поэтому он осторожно провел указательным пальцем через мышечное кольцо. Его подчинённый закричал, крепко схватившись за простыни. Гитлер медленно начал толкать палец внутрь и затем, выводя обратно в наружу, продолжая это в течение минуты или около того, прежде чем ввести свой средний палец. Он делал это медленно, в конце концов, он ещё не хотел, чтобы Йозеф кончил.       Йозеф был в экстазе. Он так долго мечтал об этом моменте, и вот он, наконец, занялся сексом с мужчиной, которого любил. Он был так возбуждён, что это было почти больно, его горло должно было быть разбитым от того, как много он стонал и плакал. Адольф делал это так хорошо, как он и ожидал. Йозеф снова закричал. Пальцы были вынуты, Адольф теперь покрыл их лубрикантом, прежде чем вставить уже три пальца в Геббельса. На этот раз растяжка немного недотягивала и Йозеф зашипел, но очень быстро привык к ощущениям. Он не мог дождаться, когда член фюрера глубоко окажется внутри него. — Адольф, — заскулил он — Трахни… Трахни меня, Адольф!       Член рейхсканцлера дёрнулся, когда его охватила волна удовольствия. — Скажи мне, — тяжело дышал Гитлер. — Умоляй меня сделать это.       Пропагандист снова вскрикнул, когда эти пальцы попали в то самое чувствительное место внутри него. — Пожалуйста… Пожалуйста, Адольф… Трахни! О Боже, пожалуйста! — простонал он.       Адольф вытащил пальцы и потянулся обратно за лубрикантом и спустя несколько секунд вернулся к Геббельсу и поставил флакон на кровать, прежде чем снова окинул взглядом обнаженного человека под ним. Он был костлявым и хрупким, таким красивым для него. — Вы пришли подготовленными, — флиртовал Йозеф. — Естественно, — промурлыкал Адольф в ответ.       Йозеф с жадностью наблюдал, как Адольф стягивает с себя остатки одежды, обнажая кожу под ней. Кожа была бледной, в основном гладкой, за исключением линии тёмных волос, спускавшихся к его паху. Он полностью снял рубашку и бросил её в кучу вместе со всей одеждой Йозефа. Геббельс разглядывал прекрасные артистичные руки и мягкие блики на его волосах. Зрелище было для него небесным.       Фюрер, заметив, что министр пристально наблюдает за ним, дразня, поиграл с застёжкой-молнией брюк, закусив губу, а Геббельс, наблюдающий за ним, всё больше и больше краснел. Гитлер медленно расстегнул молнию, блаженно приоткрыв рот от лёгкого ослабления давления в промежности. Его руки поднялись, чтобы поиграть на поясе, и он ухмыльнулся, увидев, насколько взволнован Йозеф. Он снял брюки и бросил их в направлении остальной кучи одежды.       Адольф, не отрывая глаз от министра, медленно стянул трусы, его толстый член выглянул наружу. Он ахнул от внезапной свободы и относительно прохладного воздуха в комнате, поразившего его горячую длину. Йозеф тоже вздохнул в предвкушении, пораженный видом члена своего любовника. — Я так хочу тебя, — с трепетом прошептал Йозеф. — Я тоже хочу тебя, — ответил Адольф, теперь полностью обнаженный, снова взбираясь на кровать, чтобы взять другую подушку.       Ноги Йозефа широко раздвинуты, а бёдра подняты, когда Адольф становится между ними на колени. Он берет флакон с лубрикантом и начинает наливать себе в руку и затем растирать по всей длине. Он добавил ещё немного на пальцы и снова вставил три в Йозефа, растирая остатки вокруг его входа и вытаскивая обратно.       Адольф внезапно почувствовал лёгкое беспокойство. В конце концов, это был его первый раз с Йозефом. Его сердце колотилось, кожа покалывала, когда он прерывисто вздохнул и положил руки на бёдра своего подчинённого. — Готов? — Да.       Адольф прижал кончик своего члена к входу Геббельса. Йозеф довольно хмыкнул, когда почувствовал, как он скользит внутрь. Гитлер довольно заскулил, когда он, наконец, почувствовал тепло Йозефа вокруг себя, так чудесно поглощающее его. По мере того как он все глубже погружался в рейхсминистра, оба мужчины были в восторге от переполнявших их чувств. Они, наконец, сделали это после столь долгого ожидания. Геббельс любил каждое мгновение, когда чувствовал фюрера внутри себя, он никогда не хотел, чтобы это чувство исчезло. Он не мог насытиться.       Руки Адольфа теперь упирались в поверхность кровати, он держался над Йозефом и ритмично двигал бедрами. Двое мужчин уставились друг другу в глаза, полные похоти и любви, их дыхание учащалось. Гитлер нависал над своим любовником, прерывисто всхлипывая. Йозеф громко стонал, что было похоже на плач, который иногда сменялся на хриплые возгласы восторга. Его руки отчаянно пытались схватиться за всё, что могли, двигаясь, чтобы обхватить туловище человека над ним. — Да, — выдохнул Адольф. — Скажи мне… Скажи, как тебе это нравится.       Геббельс заскулил, когда он слегка вонзился ногтями в чужую спину. — Мне это нравится, Ади!       Канцлер почувствовал, как пульсирует внутри Йозефа, когда новая волна удовольствия прокатилась по его венам. Он ничего не мог с собой поделать, ему захотелось вновь ощутить губы министра на вкус. Он наклонился вперед и снова впился в пропагандиста поцелуем, застонав в горячий рот, когда чужие руки впились в его кожу. Двое мужчин яростно целовались, при этом не прекращая издавать различные звуки, полные похоти. Геббельсу казалось, что он может вспыхнуть огнём в любой момент, всё его тело горело от жара. Он больше не мог сдерживаться, чтобы болезненно и грубо вонзиться ногтями в спину Адольфа, но, судя по тому, как его толчки иногда немного, на долю секунды прерывались, и по тому, как он хрипло стонал, он действительно не возражал.       Губы Адольфа оторвались от губ возлюбленного и снова спустились к его шее. Йозеф заскулил от ощущения губ и зубов, соприкасавшихся с такой чувствительной частью его тела. Адольф каждый раз облизывался, чтобы ощутить вкус гладкой кожи с оттенком одеколона. Адольф был голоден по своему возлюбленному, отчаянно хотел попробовать его как можно больше. Он мягко укусил кожу ещё раз, приподняв голову на мгновение, чтобы полюбоваться новыми отметинами, которые он оставил, прежде чем снова поцеловать Йозефа в губы. Языки боролись между вздохами и стонами, обоим мужчинам было трудно держать губы вместе более нескольких секунд из-за всех издаваемых ими звуков.       Йозеф мог сказать, что Адольф был к краю очень близко, судя по тому, как он сам чувствовал, по тому, как его стоны становились громче и чаще, и как его толчки становились все сильнее и быстрее. Губы, прижатые к его собственным, отодвинулись, когда Адольф сел прямо, снова положив руки на бёдра Йозефа. Теперь он вошёл в Йозефа сильнее, чем когда-либо, выскользнул наружу, а затем сильно толкнулся внутрь, попадая в то чувствительное место внутри него. С каждым толчком стоны Йозефа становились всё громче и отчаяннее, по мере того как он подходил все ближе и ближе к краю. — Ты чертовски красивый, — прорычал Адольф сквозь стиснутые зубы, крепко сжимая бёдра своего любовника.       Теперь они оба были до боли близки, но Адольф решил не выходить первым. По тому, как человек под ним издавал такие восхитительные звуки и корчился, держась руками за простыни, он знал, что находится в одном шаге от излияния. Это зрелище приближало и Адольфа к опасной близости, и теперь ему приходилось проявлять некоторый самоконтроль, чтобы просто не войти в своего любовника так быстро, как он только мог. Однако он действительно не мог долго продержаться, поэтому ему пришлось заставить Йозефа кончить. Кроме того, ему не терпелось увидеть то чудесное зрелище, которое он так долго представлял.       Он обхватил рукой блестящий член Йозефа, снова размазав вязкую жидкость. Йозеф теперь плакал, хныкал и выгибался в спине, когда почувствовал, как давление нарастает в его члене. Он чувствовал, что приближается, балансирует на грани. Его глаза по-прежнему были прикованы к мужчине, чей горячий толстый член растягивал его настежь, в трепете перед растрёпанной и вспотевшей красотой пропагандиста. Его волосы падали ему на лицо, такие восхитительно растрепанные, что Геббельс внезапно не мог больше сдерживаться. — Ади, — более резкие крики. —Кончаю! Адольф глубоко застонал, широко раскрыв глаза. Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы не кончить тут же. — Тогда кончай вместе со мной, — потребовал он, глядя на Йозефа голубыми глазами, голос низкий и слегка дрожащий.       Сильное, тёплое, покалывающее ощущение пронзило Йозефа, который почти закричал, когда его суставы побелели, а пальцы запутались в постели, когда первая капля горячей белой жидкости вырвалась из члена Гитлера. Адольф, всё ещё двигая рукой вверх и вниз, выдохнул, когда его рука начала сочиться семенем его любовника. Спина Йозефа была выгнута дугой, его глаза закрыты, и он был именно тем нечто, что было неописуемо красивым для Адольфа. Он был уверен, что это лицо Йозефа будет тем, что он будет видеть во сне всю оставшуюся жизнь. Всё это зрелище было чем-то, чем он будет дорожить очень долго. Его собственный член пульсирует и отчаянно пытается чуть-ли не лопнуть от его собственного горячего семя.       Рука Адольфа была теперь покрыта семенем пропагандиста. Нижняя часть живота Йозефа также была им покрыта, когда последние капли горячей белой жидкости капали с кончика его члена на руку Адольфа. Он слабо ухмыльнулся, когда перестал двигать рукой, толкаясь в своего любовника сильнее, чем когда-либо. Стоны Йозефа утихли, молодой человек теперь тяжело дышал от блаженных последствий своего оргазма, слушая стоны мужчины, который все еще жестко трахал его, пока он лежал в чистой эйфории. Теперь Адольф становился все громче, его глубокие гортанные стоны вызывали у Геббельса головокружение. — Чёрт…       Йозеф почувствовал, как ногти слегка впиваются в его бёдра, когда Адольф врезался в него своим членом, сильно закусив губу, прежде чем громкий стон вырвался из его горла, когда он почувствовал, как его член дернулся внутри Йозефа. Он чувствовал, как семя Адольфа наполняет его, когда он тяжело дышал и тихонько стонал, его ритм становился неустойчивым. Йозеф наблюдал за ним сквозь полуприкрытые глаза, наслаждаясь тем, насколько напряженным, но в то же время мирным выглядело лицо его возлюбленного, когда он выходил из некого транса после своего оргазма. Адольф тяжело дышал, его толчки замедлялись, когда он излил остатки своего семя на любовника.       Адольф вытащил и плюхнулся на кровать рядом с Йозефом, оба мужчины тяжело дышали и были покрыты двумя разными видами телесной жидкости. Они повернули головы друг к другу, глядя друг на друга и полные любви. Двое мужчин пролежали добрых десять минут, погруженные в эйфорию после секса. — Это было потрясающе, — в конце концов, прошептал Йозеф. — Мне это понравилось.       Адольф схватил Геббельса за руку своей чистой рукой и сжал её. — Я так давно этого хотел, — выдохнул он.       Двое мужчин наклонились для мягкого короткого поцелуя, лениво сжимая руки друг друга. Адольф почувствовал, что успокаивается, его дыхание замедлилось до нормального, но мысли, заставили его сердце биться чаще. Он был полон любви и обожания к мужчине рядом с ним, мужчине, с которым он только что поделился самым сокровенным, что могли разделить два человека. Он любил Йозефа. — Ты улыбаешься, — сказал Геббельс, улыбаясь фюреру. — Я счастлив, — ответил он. — Я тоже, — мирно вздохнул Йозеф. — Я так сильно люблю тебя, ты же знаешь.       Сердце Адольфа экстатично колотилось в груди. — Я тоже тебя люблю.       Двое влюбленных снова пожали друг другу руки. Они лежали расслабленно, глядя друг другу в глаза в течение нескольких долгих мгновений, потерявшись в момент, когда они полностью расслабились и вместе сонно смотрели в потолок. — Я так рад, что сделал первый шаг в твою сторону сегодня, — тихо сказал Адольф, поддерживая их зрительный контакт. — Я начинал думать, что никогда не стану, но… Я просто не мог больше сопротивляться тебе. То, как вы сегодня смотрели парад, было просто ошеломляющим. — Я надеялся, что ты заметишь. — Йозеф слегка хихикнул, на его лице появилась небольшая ухмылка. — Была причина, по которой я продолжал высовывать свою задницу всякий раз, когда на что-то опирался. — Вы дразните! — Что я могу сказать? — Йозеф вновь хихикнул — Я хотел тебя, и я получил тебя. И я любил каждую минуту этого. — Я тоже, — лениво промурлыкал Адольф, снова приближаясь к министру, чтобы нежно поцеловать его.       Пара лежала там, обмениваясь нежными, сонными поцелуями ещё несколько мгновений, прежде чем Адольф сел. — Мы должны привести себя в порядок перед тем, как заснуть здесь, — сказал Адольф. — И, кроме того, мне очень нравится идея, что мы разделим душ.       Йозеф сел, глядя, как Гитлер направился к ванной. Он ухмыльнулся, и последовал за ним в ванную.