Выбор

Учеников было мало. Редкие головы шатались то там, то тут, но никакой тесноты и плотности тел. Сева кружила подскоками рядом и умильно напевала: -Пойду погляжу Пойду похожу. Я на минуту сбегаю к тем дальним деревцам. Ладно? Подожди меня здесь. Вот прям тут. На этой скамейке. – она ткнула пальцем на ближайшую лавку. - Ну хорошо. Давай только недолго. Сева уже ничего не слышала, она бежала, размахивая полами мантии. - Дитё – ахнула Гермиона и села, вынимая недочитанное письмо: …обязательно укрась узорами…. - Время принимать письма поклонников, Грейнджер? Голос раздался сверху. Гермиона вздернула голову и узрела черноокую, взволнованную героиню письма. Вздрогнув, девушка быстро сложила бумажку, будто пряча от Блэк новость о ее же замужестве. - Да, что-то вроде того. Белла презрительно хмыкнула. – Все дураки, никому не верь. – с этими словами и без дальнейших вопросов «а можно ли?» села рядом. - Как чувствуешь себя, Гермиона? После …ну.. после того, что случилось Грейнджер уловила свое имя и волнение Блэк. - Да ничего. Я в порядке. А ты как? - в каком смысле? – голос взволнованнее прежнего - ну… как твои дела? Что-нибудь случилось может? – Где-то на задворках разума отчаянно хотелось знать «правда ли? Свадьба?» вряд ли мать наврала, вряд ли ошиблась. Но услышать всё хотелось от Беллы. - Эм. Ничего. Нового ничего. Ты что-нибудь узнала о той ночи? – голос чуть дрогнул - А ты переживаешь что ли? - от слов стало горько во рту. На самом деле злорадствовать не хотелось, но память предательски жужжала «замуж..она идет замуж» - мне любопытно, кто этот умелец, что так ловко затуманил твой ум? Белла скрестила руки на груди, а Гермиона внимательно смотрела в глаза, ожидая, что еще та скажет. И взгляд подло сполз к пальцам. Была бы Грейнджер смелее, давно бы уже призналась, что ищет на этих пальцах ответ на почти заданный вопрос. Да, кольцо мерцало. Желтое. Уродливое. Гермиона была убеждена, что оно уродливое. Какое-то старушечье. Она упорно и долго смотрела на это кольцо. И казалось, что болезненное мерцание камня отражается таким же нездоровым цветом в лице Беллы. Ей хотелось, чтоб отражалось. Она смотрела в глубину его, в его толщу, воображая, как Белла будет подбирать платье такого же неудачного цвета. И как Белла должна плакать от горя. - Ну! – нетерпеливый голос вытащил ее из напева фантазии - во-первых, ничего не умелец. Во-вторых, не затуманил! - А в-третьих будет? - Ты.. ты. Это правда? – Грейнджер чуть кивнула в сторону кольца. Блэк изумилась, слегка двинула корпусом в сторону, будто готовилась бежать, но сдержалась. – Что правда? –голос огрубел - ты замуж идешь? Грейнджер не заметила в этот раз, как Белла расслабилась от вопроса, как обмякла на скамье, опустила руки от груди и уже открыла рот, чтоб весело и злорадно ответить, как ее перебили. - Не отвечай. Я знаю. Сказали. И не могли так пошутить. – она оторвалась от кольца и теперь уставилась прямо в глаза – ты ведь хотела этого. – Она утверждала, наступая одной ногой себе на другую, чтоб придавить то странное расстройство и негодование. - хотела – неуверенный и тихий голос. Грудь высоко поднималась в частом дыхании, глаза расфокусировались, уголки губ поползли вниз. Всего этого Миона не заметила. Повисло молчание тяжелое и тучное. - Расскажи мне о его достоинствах. Есть что-нибудь в нем помимо фамилии? -Хочешь взять на вооружение, детка? – язвительно прохрипела Белла – Для такой светлой головки глупый вопрос. Разве ты не в курсе, что чувства, это вроде как, не про заслугу. Они или есть, или… - Для бессердечных Блэков ты как-то слишком чувствительна. – горячилась Миона. - Фамилия не лишает меня страстей, как другим не прибавляет ума. У Руди мало достоинств. Пожалуй и назвать тебе их я не смогу. Гермиона удивилась такой честности: значит, правда. Он такой ей не безразличен. Она в самом деле его…. Вместо подозрительного гнева сердце скрутила не менее подозрительная тоска. - Ну значит, мои поздравления, Белла. - А продолжения фразы не будет? О том, как ты рада за меня. Грейнджер уловила насмешку. - Тем более твоя свадьба тоже не за горами. Мне тоже надо будет радоваться за тебя? Я слышала, Гермиона, как твой отец говорил с моим. И речь шла о Яксли. И что он «дивная тебе партия». Цитата отца. Гнев снова прилил в сердце, в кончики волос, в подушечки пальцев, в красноту щек. - Какие же цветочки предпочтет любезная невеста? - Ты о чем? - Ни о чем! мне нужно идти. – Гермиона встала. - Ты странная, знаешь. Тебе случайно и мозги отшибло забвением? Стой! Белла схватила за предплечье готовую убежать Миону. - А тебя.. вас.. то есть вашу семью уже пригласили.. – голос снова был тихим. Это звучал почти не вопрос, а какое-то неуверенное констатирование. - Что, не хочешь, чтобы я увидела зардевшееся от счастья лицо невесты? –фыркнула Грейнджер. Наконец-то она заметила, как Белла смутилась, как губы дергались, брови супились. - Ты уже сейчас краснеешь от наслаждения – Миона вырвала руку. В мгновение на лице оказалась другая маска. Гневная, холодная. - Ну что ты! Приходи, будь любезна. Я так жажду увидеть, как ты цепляешься за юбку своей мамочки! – в подтверждение слов Блэк плюнула в сторону. Они схлестнулись взглядами: Грейнджер яростно и удивленно, Белла злорадно и гневно. Борьба длилась. Напряжение пухло и не видно было ему конца. Неясно, чего же именно хотелось Мионе – ударить по лицу со всей силы ладонью или достать палочку и сделать ею так, чтоб эти глаза не смотрели на нее так горячо и отчаянно, чтоб их заволокло! Казалось, что уже сейчас, в эту секунду неведомая сила выплеснется из этих черных бездн, и унесет маленькую Миону черт знает куда! Блэк неожиданно сделала короткий шаг навстречу. И глаза уже не смотрели прямо, а сползли ниже. Грейнджер ощутила покалывание на губах. «не смотри. Не смотри» - уговаривала себя, пока Белла загипнотизировано и жадно изучала рот напротив. «она специально. Не смотри» Гермиона невольно облизнула нижнюю слишком горячую и сухую губу, но взгляд так и не опустила. «виток, чтоб оплести, виток, чтоб обмануть, чтоб запутать» – внезапно вспомнились давние размышления над гербом дома Блэков. Вдруг показалось, что маленькие змейки-завитки герба ползут по ступням в обуви. Медленно холодком оплетают каждый пальчик, поднимаются выше к икрам, окутывают их. Успокаивают ласковыми поглаживаниями. Ползут к коленям, щекочут заднюю сторону бедра. Разветвляются все больше и больше. Толкаются сплетениями выше к животу. Одной тонкой веточкой касаются пупка. Другие лозы обнимают талию. И движутся, движутся по ребрам, повторяя каждую впадину, каждую выпирающую хрупкую косточку. Она чувствует касание к груди. Настойчивые и нежные путы обводят соски.. Голова горела, мысли неслись в невероятном потоке: нет. Стой. Если глянешь на губы, она одолеет тебя. Но ведь я уже смотрела. Раньше смотрела. Я видела и знаю, как выглядят ее губы. - Странные узлы-лозы обволокли почти всю ее. - Я отлично помню, какой притягательный у нее рот, красные и пухлые губы. Они хотят, чтоб на них смотрели. Они зовут и просят. Их наверняка создало какое-то божество. Почему они всегда кажутся чуть припухшими, будто она только что целовала на морозе. Да. На них еще много мелких бороздок… они.. а сколько? Точно ли их много? И Гермиона опустила взгляд. Только чтоб проверить, много или нет? Много.. мелких.. – она слышно выдохнула напряжение, ощутив, как несуществующие змейки-завитки сильнее сдавили грудь. Блэк мгновенно отреагировала, шагнув еще чуть ближе. И Гермиона видела, как рот приоткрылся, как красный кончик языка медленно от уголка губы поплыл к другому уголку. Блэк облизывалась. Так плотоядно, неумолимо заставляя Гермиону следовать за языком. Еще один слышимый выдох. Но извергнуть из себя жар выдыханиями не удавалось. Он только накапливался в груди и тяжело опускался к животу, подначенный ласками лоз. - Миона! Грейнджер резко обернулась на голос. Пандора, задрав юбку чуть выше колен для легкости движений, бежала к ней. Все витки-змейки мгновенно отступили, пропало странное объятие. - Миона! Она слышала, как зовут ее откуда-то из-под толщи воды. Гермиона вернула растерянный взгляд на Блэк. Но той уже рядом не было.