Выбор

Прошло уже больше недели с тех пор, как Грейнджер благополучно выписали. Выяснить ничего пока не удалось о злосчастном пользователе забвения. Но это пусть, это потом. Теперь же школьная жизнь приятно закипела, забурлила: занятия, практики, библиотеки, ленивые и ласковые прогулки с подругами. Такое окружение умиротворяет, а по утрам даже чарует. На душе рос покой. Однако утром пришло письмо от миссис Грейнджер. Начиналось оно приятно, вторило уютной тишине теплицы. Гермиона сопровождала Севу, чтоб та смогла уговорить добролицую мадам Стебль, позволить им самостоятельно выращивать абиссинскую смоковницу и манжетку для самых безобидных зелий. И в тот момент, когда Сева, заикаясь и отводя глаза в сторону, обещала быть аккуратной и ответственной, и что ни одна живая душа ничего не узнает, Гермиона дочитала материнское письмо до строчки: …ты ведь уже слышала, радость моя, новость о свадьбе Блэк. (нет. Ничего такого не слышала) Конечно, Цигнус пригласил и нас. Твой отец рад, как ребенок. (я не удивлена) Уже какой день думает о подарке, будто это ты замуж выходишь. (не дай бог!) Друэлла любезно попросила меня поручить тебе заполнение пригласительных. (Что?!) Если честно, я нахожу это милым. Она тоже прослышала про твой дивный талант к каллиграфии. Надеюсь, тебя не затруднит. Тем самым росчерком, как ты умеешь, моя милая. (кажется, сегодня же сломается рука) Список от руки будет небольшим, только для важных гостей. Остальным разошлют обычные. Чудная традиция, правда? (нет!) Было бы до крайности здорово, если б ты еще украсила некоторые пригласительные этими узорами, какие ты часто выводишь для дедушки. Те с розами. Мне кажется, все будут очарованы, дорогая. - Какого черта?! – прошипела Гермиона, не дочитав письмо. Нужно это переварить для начала: Блэк уже выходит замуж? Уже?? За Руди? Она вообще в курсе? Ее спрашивали? Кто в здравом уме захочет замуж за такого дурака?! Я не стану ничего никому подписывать! Это глупо! Почему она не может отказаться? Ходит такая вся из себя, а отказать не может? Духу не хватает? Боже! Она будет ему женой. Наверняка через пару лет он заделает ей дитё. С такими же черными волосами, курчавого. Если только папаша чего-нибудь своего не добавит в красивое лицо. Например, свой гигантский лоб-тумбу. Фу. Не кажется мне, что она хочет этого… или хочет? – и эта мысль так глубоко упала в сердце – А что если в самом деле хочет? Как она там спрашивала «будешь покорна…» Она (неужели?!) тоже будет покорна? Он сможет говорить ей, сможет быть рядом с ней. Он сможет видеть ее, когда только мелкая душа его пожелает. Это, конечно, нормально, что в браке люди видят друг друга каждый день, только не хочется, чтоб ее видел он. Не хочется, чтоб он ласкал и ластил ее, чтоб замечал ее беспокойство, чтоб ужинал с ней, чтоб касался, чтоб слушал, что и как она говорит. С какой интонацией и какое слово. Это абсурд. Сумасшедший мир! Кто он такой, чтоб она досталась? Что он, черт возьми, сделал и получил ее? Она горячилась. Венка чуть вздулась на лбу. Раздражение и негодование не давали ей пуститься в анализы такой эмоциональной реакции. – Да я им такие гадости нарисую, что стыдно будет приходить! – врала она, успокаивая себя. - мне кажется, тебя разорвет. Ба- Бах! – вклинилась в поток Сева. – Что такое? Тебя чего так раздуло? - Блэк… - Ооуу.. Понимаю. Звучит «Блэк» и тебя дует. Или нет! Ты тре … как это.. пещешь. Пищишь! – засмеялась Сева. - замуж выходит. - Ооооуууу – потянула еще дольше. – Тебя ЭТО расстроило? Грейнджер взглянула на нее с недоумением, потом перевела глаза на письмо, еще раз пробежалась по нему «…слышала новость о свадьбе…»: в самом деле расстроило. - Это просто странно. - Что, что, что именно странно, о Миона? То, то, то, что человек, который тебе … хм..эм…как бы выразить … мил(?) замужничает? Гермиона молчала. Аналитический механизм защелкал и забарахлил в голове. Как это мил? Что значит мил? Мил – это как будто тебе он нравится? Эта злая злючка нравится мне? – хотелось икнуть, чихнут или зевнуть. - Ты часто моргаешь, когда так усердно думаешь. Если тебе, о Миона, все еще есть хоть крошечное дело до наших громадных экспериментов, то я договорилась! нам разрешили! Мы будем растить и заботиться. Это наши маленькие детки с листочками, ягодками, стебельками.. оооо. мадам. - Ты видела этого Руди вблизи? - да. У меня же есть гла..очи. Столько уж лет вижу. Зрелище, скажу тебе, неприятное. Нам Мадам разрешила использовать только самые дальние грядки. Те, которые у бочек с удобрениями. Там, конечно, маловато света, но нам важнее вода. Так ведь? - он же урод, Сева. Он мерзавец, скользкий тип. – продолжала Грейнджер, глубоко задумавшись. - как улитка. Но улитки милые. Нам не придется долго возиться с землей. Она там уже готова. Ты думаешь, была бы лучшей ей партией. И Мадам наложила вето на удобрения. Придется готовить самим. Черт! Пандора ни за что не согласится формировать навозное удобрение – захныкала Сева. - что ты сказала? - я сказала что? А! что навоз Пандора, ну ты ее знаешь, она не захочет… -раньше. Что ты сказала раньше? - Что земля готова для высадки. - Нет. Чуть после. - А после был навоз. – Сева рассеивала свое внимание, поворачивала голову то влево, то вправо, куда-то прищуривалась. - Ты издеваешься. И тебе нравится эта дурацкая игра. – сухо заметила Гермиона. - Думаю, Мадам Стебль тоже так считает. Она ни за что не согласилась на бочки. А я так просила, так просила, как никого еще не просила. У меня странно пахнут пальцы в теплице. Понюхай. – она поднесла руку сначала к своему лицу, глубоко вдохнула, после протянула ее Грейнджер. - Сева! Прекрати валять дурака! Сивилла положила руки на колени, оправила юбку, выпрямила спину и сосредоточилась. - Я слушаю тебя, Гермиона, дорогая. Грейнджер знала, что сейчас ее подруга не в том состоянии, чтоб быть серьезной. Сейчас она слишком возбуждена удачной сделкой. Может быть первой удачной в своей жизни. Потому сложный разговор ей не дастся. - Кстати, скажи-ка, в ту ночь, когда мне стерли память, ты не заметила чего-нибудь необычного? Или может почувствовала что-то? Как тогда на балу. - я бы сразу сказала тебе, Гермиона. Разве ты уже не спрашивала меня об этом? - Ровно и четко проговорила Сева, успокаивая и придерживая рукой вдруг задергавшееся колено. Грейнджер скривилась от серьезных потуг подруги быть серьезной. – Мало ли. Вдруг ты что-нибудь вспомнила. В ту ночь в наших корпусах никто странный не бродил или хоть что-нибудь? - О нет. Ничего не видела. Ничего не слышала. Крепко-крепко спала, сны видела. Утром же Пандора разбудила меня криком о тебе. Потом мы бежали к Мадам Помфри. Пандора сказала, что всегда знала, что твои увлечения книгами, библиотеками, узорами до добра не доведут. Если и не тело твое пострадает, то умом ты точно тронешься. Мы вошли к тебе. Ты спа…знаешь, я сама тогда толком еще не проснулась. В глазах все плыло, растекалось. Во рту и росинки маковой не было. Еще так солнце билось в окно. Пока я не проморгалась, и картинка с тобой лежащей не стала четкой. Вот как сейчас. Я когда есть хочу, плохо вижу. Эх. Досталась же мне такая странная связь зрения и желудка. – она замолчала на мгновение, поглаживая живот. – Еще смешно мне было, когда урчание моего бездонного живота спугнуло змейку в твоих волосах. Маааленькую такую. - Какую змейку? - Ага. Но это всего лишь показалось. Это, наверное, была прядка твоя, а не змейка. Пандора еще шикнула, что мол я несерьезная, как всегда. А я серьезная очень была. Я так испугалась за тебя. Говорю же, что зрение мутное, когда есть хочется. О! Хочешь прогуляться? У меня чувство такое, что нам очень нужно пойти во внутренний двор. - Давай лучше в саду или здесь. - Нет-нет. Туда очень хочется. Я давно не была во внутреннем дворе. - Сева, мы по нему каждый день ходим. И сегодня уже ходили. Там много людей. Зачем тесниться? - Ну вот почему? Почему? Каждый раз, когда я говорю или прошу, ты и Пандора… - Ладно. Все. Прости. Пойдем, конечно. Гермиона поймала себя на мысли, что она и Пандора в самом деле часто отказывали Севе в маленьких прихотях. Уж во двор пойти точно можно.