***
Несмотря на холод на улице, мне было очень жарко. Я даже не выдержала и раскуталась, чтобы хоть как-то остудить горевшую кожу, но Том ещё сильнее обхватил меня со спины и прижал к себе, и тяжёлое одеяло медленно сползло на пол, оставив нас лежать без единого прикрытия. За окном бесшумно падал мягкий и пушистый снег, изредка сверкая в неверном свете горевшей рядом на тумбочке свечи. Где-то в глубине замка гулял ветер, протяжно завывая на поворотах, и раз в час до нас доносился чуть слышный звон колокола, служивший единственным ориентиром во времени. Но несмотря на умиротворяющую тишину и тепло вокруг, спать не хотелось совершенно. — Не могу поверить, что на следующей неделе уже четырнадцатое февраля, — хрипло вздохнула я, чуть сильнее повернувшись на левый бок. Трудно будет сказать, к кому же конкретно я обращалась, ведь мне до этого почудилось, что Том уже спал, обнимая меня во сне рефлекторно. Поэтому ответа я и не ждала, погрузившись в свои мысли с головой, но спустя какое-то время за моей спиной зашевелились, и послышался тихий голос: — У тебя уже есть планы? — У мадам Паддифут точно будет завал, так что есть. Но обычно в такие дни мне перепадают хорошие чаевые, да это ещё будет суббота… Плюсы есть во всём, определённо. — Понятно… — протянул Том, а у меня перед глазами уже предстала та самая праздничная шумиха среди парочек, которая из года в год повторялась именно в этот день. И вдруг за спиной послышалось: — Но может, ты захочешь после тяжёлого рабочего дня принять ванну?.. А я совершенно случайно тоже окажусь где-нибудь поблизости… — Совершенно случайно, — хмыкнула я, и сильные руки чуть сильнее сжали меня. — Что ж, очень даже может быть… — Подай мне палочку, пожалуйста, — со вздохом попросил Том, положив голову мне на плечо, и честно говоря, мне так не хотелось шевелиться именно сейчас. — Надо бы подкинуть в камин дров, иначе мы за ночь превратимся в две ледяные скульптуры… — Было бы немного неприятно, если бы нас в таком виде нашли с утра… сейчас. Переборов лень, я всё-таки дотянулась до прикроватной тумбочки, где валялись наши палочки, и почти подцепила палочку Тома, как на пол упал какой-то лист, лежавший там же. Теперь уже точно можно было не мечтать о минимальной активности, и я со вздохом как следует наклонилась под кровать, чтобы поднять упавшее и вернуть на место. — Держи. — Я протянула ему палочку, а вот на желтоватом пергаменте глаз вдруг зацепился за пару слов, и я, нахмурившись, чуть приоткрыла его. — От кого… от кого это письмо? Видимо, Тома тоже разморила лень, и среагировал тот не сразу, а я успела бегло просмотреть три абзаца, в которых кто-то настойчиво интересовался, когда же Том наконец отправится в Индию, как и обещал в прошлом году. Но увидеть подпись я не успела, так как бумага сама по себе выскользнула из моих рук и оказалась у Тома, который тут же спрятал её в ящик ближайшей тумбочки и запер с помощью магии. Где-то несколько минут мы молча смотрели друг другу в глаза, не обращая внимания ни на вой ветра, ни на треск огня в камине, и было ясно как божий день, что кто-то не собирался и вовсе разговаривать на неприятную тему. Поэтому я в конце концов набралась смелости и как можно безразличнее выдохнула: — И когда ты собирался сказать мне, что уезжаешь? — Заметь, здесь и сейчас я лежу рядом с тобой, а не где-то ещё, — медленно проговорил он, не давая прямого ответа, и мне не оставалось ничего иного, как вернуться на подушки и сделать вид, что я ничего не видела. Видимо, именно этого Том и ждал… в конце концов, мы же не клялись друг другу в вечной любви, а одно время в начале года я и вовсе старалась избегать его как могла… Но вместо того, чтобы повторить мои действия, Том навис прямо передо мной и чуть слышно прошептал: — Кейт?.. — Здесь и сейчас ты со мной, я знаю, — прошептала я, неотрывно смотря в угольно-чёрные глаза, а сердце в груди так и билось о рёбра. — И через неделю, видимо, тоже… слушай, а что ты всё-таки наговорил Оливии Спенсер, что она отцепилась от тебя в выходные? Я намеренно безразлично посмотрела на темноту за окном, как бы показывая этим, что ответ волновал меня мало, а вот Том продолжал изучать моё лицо на предмет эмоций. Но спустя ещё несколько минут тишины он наконец наклонился ко мне чуть ближе и тихо проговорил: — Я притворился, что неважно себя чувствую… Но нужно будет всё-таки выделить несколько дней в этом месяце для работы с архивом, я обещал Диппету… Прижавшись ко мне вплотную, он чувствительно поцеловал меня в ключицу, и я замерла на мгновение, зажмурив глаза. «В этом месяце… — повторило сознание, пока горячие губы скользили по моей коже. — Это явно было сказано не просто так. А что дальше? А дальше — пустота…» — Если я всё-таки уеду, ты будешь по мне скучать? — прошептал Том, поцеловав меня в мочку уха, и я не выдержала и вздрогнула. — Если вернёшься — узнаешь… — Какая же ты всё-таки жестокая, Кейт… — тихо рассмеялся Том, расслабленно положив голову мне на плечо, пока я пыталась сохранять невозмутимое выражение лица, чтобы не выдать ни одной эмоции, спрятавшейся глубоко внутри. Однако стук сердца замедлить было невозможно, и Том, почувствовав его, довольно улыбнулся и обхватил меня руками. — Может быть, мне будет грозить смертельная опасность… а ты даже не хочешь дать мне надежду. — Надежда — крайне опасная вещь, — ядовито прошептала я, пока мой придуманный мир рушился на глазах, и Том от неожиданности даже приподнялся и пристально посмотрел на меня. — Не успеешь оглянуться, как она отравит тебя и оставит умирать на обочине. Так что давай обойдёмся без этого. — Я сейчас с тобой… Кейт, я с тобой, — выдохнул Том, склонившись над моим лицом, и легко поцеловал меня в лоб. — И в ближайший год точно не собираюсь никуда уезжать, меня только начали принимать всерьёз в качестве преподавателя… В ответ я вздохнула, так как Том действительно преподавал чуть больше двух лет, а он снова вернулся на моё плечо и тихо добавил: — Не думал, что ты так сильно отреагируешь на подобную новость… может, мне и вовсе взять тебя с собой? — Я выразительно закатила глаза, и рядом послышался тихий смех. — А что такого? Ты к тому времени как раз успеешь окончить школу… — У меня были свои планы на жизнь, — надменно ответила я, стараясь не поддаваться на гипноз чёрных глаз, а Том продолжал с улыбкой смотреть на меня, словно змей-искуситель. — Целитель без опыта — жалкое зрелище… а мы столько можем с тобой увидеть, Кейт… ты только представь. Увидим мир, людей, животных… а осесть в этом болоте ты всегда успеешь. — Весьма заманчиво, но мне нужно подумать, — в прежней манере проговорила я, стараясь не показывать, как же мне льстило подобное предложение на самом деле. Но Том, казалось, и так обо всём догадался и, поудобнее устроившись, закрыл глаза и мечтательно прошептал: — Думай, я никого не тороплю… но мы обязательно вернёмся к этому разговору. «Надеюсь, нет», — подумала я, легко обняв сильные плечи, и зажмурила глаза, стараясь быть здесь и сейчас, в том самом моменте, где было так хорошо и тепло…* * *
— Сколько ещё, интересно, они вынесут коробок? Мы с Питером как обычно сидели в библиотеке и занимались своими делами, и как раз в этот день сюда же решила наведаться и акула пера в компании своего помощника. Хотя в какой бы день они ни наведались сюда, мы с Питером всё равно были бы здесь, так что специальным подобное стечение обстоятельств точно не назовёшь. И уже порядка пятнадцати минут Том с Оливией Спенсер копались в школьном архиве — отдельной секции в отдельном подсобном помещении библиотеки, периодически вынося на свет божий потрёпанные разваливающиеся коробки, и от них в воздух так и поднималась пыль, что даже мадам Файнс недовольно смотрела в сторону трудящихся. — Мда… неужели это всё нужно для одной несчастной статьи? — ответно скривилась я, когда Том снова ушёл в подсобку и вынес ещё одну пыльную коробку. Питер недовольно покачал головой и опустил глаза на открытый учебник, а я, заметив довольное лицо ярко-накрашенной журналистки, злорадно подумала: «Для статьи тебе хватило бы несколько школьных ежегодников, а не это вот всё… Что ж, может, добавить вам немного работы?» Незаметно достав из кармана волшебную палочку, я взмахнула ей, и почти поставленная коробка вдруг развалилась, а её содержимое, которого никто не видел несколько веков точно, высыпалось на пол, окутав всех сидящих рядом облаком пыли. — Мерлин всемогущий! — не выдержала мадам Файнc и принялась убирать беспорядок, пока студенты не задохнулись от пыли, а Том и Оливия так и бросились подбирать старые никому не нужные свитки. Питер не мог не заметить, как я аккуратно положила палочку на стол именно тогда, когда поднялась пылевая завеса, и мы, обменявшись взглядами, не выдержали и захихикали, что не ускользнуло от внимания цепкой журналистки. — Здесь совершенно невозможно работать! — начала возмущаться Оливия, пока Том выразительно смотрел в нашу сторону, словно сообщая, что он знал, кто стоял за этим пыльным погромом. — Эй, молодёжь… а вы не хотите нам помочь?! — Н-нет, — первой протянула я, а улыбка так и сползла с моего лица. — Я… я почти доделала свою работу, хочу сегодня же её сдать на проверку. — А у меня… домашнее задание по Зельям не доделано, — добавил Питер, приподняв толстый учебник над столом. — Мы бы с радостью, но… — Не сегодня точно, — закончила я, и Оливия Спенсер недовольно покачала головой и вдруг резко развернулась к Тому. — Может, мы перейдём работать к тебе в кабинет? Там гораздо меньше отвлекающих факторов… Она вздохнула и капризно надула губы, но Том флегматично осмотрел гору свитков сразу на двух столах и негромко проговорил: — И потом относить всё это обратно сюда? Нет, лучше поработаем здесь, иначе домовики проклянут меня за такое количество пыли на рабочем месте. Мы с Питером одновременно прыснули и уткнулись каждый в свою работу, и я могла только догадываться, что же было написано на лице оставшейся с носом журналистки. А та могла только мечтать о свидании наедине, потому что кое-кто талантливо избегал любой подобной возможности, к моему немалому удивлению. Как-то я даже не ожидала подобное поведение со стороны Тома, хотя в последнее время он относился ко мне намного мягче, чем до этого… а к хорошему быстро привыкаешь. А я уже давно была в практически наркотической зависимости, и подобное лишь усугубляло моё положение… от одной мысли о поездке на другой край света у меня темнело в глазах, пусть умом я и понимала, что это далеко не конец света, а жизнь не остановится на этом досадном событии. Но… Где-то на два или три часа в библиотеке наконец воцарилась такая долгожданная тишина. Вся пыль осела, трудящиеся над статьёй в поте лица перестали таскать коробки из архива и принялись работать с тем, что есть, а я тем временем дописала выводы и заключение и принялась вычитывать все листы на предмет описок… а потом ещё раз, и ещё раз… пока шестьдесят вручную исписанных листов не были проверены от и до, и я, не удержавшись, вскочила на ноги от радости. — Наконец-то я её закончила! Я не верю! — Ты закончила?.. Поздравляю, Кейт! — удивлённо отозвался Питер, оторвавшись от домашнего задания по Зельям, пока я купалась в блаженстве от доведённого до конца титанического труда, на который ушёл не один месяц. Том с Оливией, заметив оживление за нашим столом, тоже оторвались от свитков и посмотрели в нашу сторону, но я, не обращая на окружающих никакого внимания, подошла к Питеру со спины и крепко его обняла, так как его помощь была поистине неоценимой. — Спасибо! Словами не передать, как я рада… и как я тебе благодарна, что ты помогал мне с материалом и опытами всё это время… — Не за что, Кейт, — расплылся в улыбке Питер, но только собрался встать из-за стола, как я быстрее отстранилась и принялась в спешке сваливать все свои вещи в сумку. — А куда… ты так торопишься?! — Хочу отдать всё это Слизнорту на окончательную проверку. Не могу ждать до завтра, а он вроде рано спать не ложится! Тем более такой повод… Господи, Питер, я не верю, я просто не верю! Мой коллега-староста и даже можно сказать: друг, лишь с улыбкой помотал головой, пока я в непередаваемом ажиотаже собиралась сорваться с места, но в самый последний момент всё же опомнился и вдруг воскликнул: — Кейт?! Я недоуменно посмотрела на него в ответ, впрочем, как и сидевшая по соседству парочка, и как мадам Файнс. Трудно будет даже сказать, в чьём же взгляде было больше недовольства: строгой библиотекарши или Тома, и Питер, заметив первую, сглотнул и тихо вышел вместе со мной в коридор, прежде чем продолжить разговор. — Слушай, Кейт… а у тебя были планы на… субботу? — Эм… работа, душ, а на следующий день опять работа… — аккуратно протянула я, прекрасно помня, что было в субботу, и что меня уже пригласили отмечать этот глупый праздник, хотя никому было не обязательно об этом знать. И всё же в глазах Питера горела та самая противная надежда, которая была и у меня по отношению к Тому, поэтому я шумно выдохнула и добавила: — Питер, четырнадцатого февраля у мадам Паддифут будет ужасно много народу… и вечером я буду неспособна на что-то, кроме отдыха в кровати, прости. И мне ещё нужно будет выйти в воскресенье… Но я дописала работу, и если всё сложится удачно, то у меня станет чуть больше свободного времени… Хотя я никак не хотела строить серьёзные отношения с человеком напротив, но его жалостливый взгляд просто невозможно было выдержать. В конце концов, последний месяц мы общались даже без поцелуев в щёчку, и что нам мешает продолжить общение в подобном ключе? Не знаю, правда, что творилось в этот момент в голове у Питера, но он явно оживился, и только я собралась рвануть в сторону подземелий, как он выпалил: — А может… мне проводить тебя?! Уже поздно, и… вдруг Пивз захочет как-то напакостить тебе в темноте… а ты столько трудилась над этой работой! Возражений у меня не было, и я неопределённо пожала плечами, думая лишь о том, как бы отдать рукопись на проверку и забыть о ней как страшный сон. И как раз в это мгновение из-за поворота показалась стройная фигура в чёрной мантии и даже со знакомой причёской… — Пит, вот ты где! — воскликнула запыхавшаяся Вивиан, благо что мы были вне стен библиотеки, и мадам Файнс не могла больше на нас шипеть. — Я так и знала, что найду тебя здесь! Она опёрлась ладонью о шершавую стену, пытаясь выровнять дыхание от быстрого бега, и Питер с тревогой осторожно спросил: — Вив… что-то случилось? — Да… случилось, — выдохнула Вивиан, сопроводив слова крайне выразительным взглядом, и её друг нервно сглотнул, а она тем временем повернулась ко мне: — Кейт, я знаю, что он спит и видит, как бы затащить тебя на свидание, но… сейчас Питер очень мне нужен. Будь другом, отпусти его, и на выходные он весь твой! — Я… я не против, конечно, — наконец протянула я, и Вивиан, окончательно придя в себя, грубо схватила Питера за руку и куда-то потащила. А я, чуть постояв на месте, побежала в противоположный коридор в сторону парящих лестниц. «Что, интересно, у них случилось?.. — промелькнуло в голове, пока я ждала свою лестницу, а затем плавно спускалась по ней всё ниже, на первый этаж. — Опять с Люком что-то случилось, или проблемы внутри их факультета?..» Конечно, во мне взыграло небольшое любопытство, но долго мучиться я не стала, решив, что всегда смогу спросить у Питера при удобной возможности. Если это, конечно, не какие-то личные дела, о которых он не сможет рассказать. Всё-таки моей помощи никто не просил, а у меня в данный момент времени все мысли были сосредоточены на бумагах в моей сумке, которую я крепко сжимала в руке, боясь как-то выпустить из виду. Не хотелось бы восстанавливать записи по памяти и черновикам, а Пивз в последнее время действительно как-то затих… и может готовить совершенно неожиданную пакость, это было вполне в его стиле. Впрочем, боялась я абсолютно зря. И в половину десятого смело постучалась в личный кабинет профессора Слизнорта, надеясь про себя, что тот ещё действительно не спал. Сердце бешено стучало в груди, отдавая в уши, и каждая секунда ожидания стоила мне сотни погибших нервных клеток. И всё же за дверью послышался лёгкий шум, а затем на пороге показался и сам мастер Зелий, уже в тёмно-зелёной пижаме, халате и с колпаком на голове. — Мерлиновы панталоны, Кейт… почему ты так поздно пришла?! Что-то случилось?.. Слизнорт с тревогой уставился на меня, а я, не говоря ни слова, запустила руки в сумку и выудила оттуда листы пергамента, перевязанные прочным кожаным шнурком. Он осторожно взял рукопись в руки и ещё более недоуменно посмотрел на меня, и я наконец прошептала: — Я дописала её, сэр. Всё готово, все расчёты, все выводы, всё сошлось… После вашей проверки её можно отправлять в министерство, как раз подходит срок в первое марта… — Кейт… неужели… какая ты молодец! — Постепенно на лице моего преподавателя начала загораться улыбка, и я сама ещё ярче запылала от радости, если такое вообще могло быть. — Вот это радостная новость, потрясающе! Я начну её читать завтра же, обещаю тебе! И к концу недели эта рукопись будет лежать уже на столе у проверяющего в министерстве! Больше мне было сказать нечего, и едва Слизнорт скрылся в своей комнате, держа в руках мои записи, как я вприпрыжку поскакала обратно к выходу из подземелий, готовая петь от радости, что я наконец-то дошла и до этой цели и выполнила её, чёрт возьми! И вдруг на одном из поворотов меня резко схватили за руку и утащили за статую. — Отдала?.. — послышался горячий шёпот, и я, окончательно потеряв голову, впилась в горячие губы и выдохнула: — Да… — Ты молодец, Кейт… я очень тобой горжусь… Я понятия не имела, как Том оказался здесь в такой поздний час и как он улизнул от проныры Спенсер, но… это всё было неважно. Я была так счастлива, что даже думать не хотела о таких мелочах, как сложные хитросплетения и условности окружающего мира. Мне хотелось просто гореть в руках любимого человека и всё… Неужели я так многого прошу? Видимо, не я одна потеряла голову. Том, с каждым разом целуя меня всё крепче, тоже напрочь забыл обо всём, даже что мы находились в коридоре, хотя рядом всё равно никого не было, как и тогда, на рождественских каникулах. И всё же, когда он подхватил меня на руки, а я изо всех сил вцепилась в его плечи и жадно целовала, не помня себя, мы плавно юркнули в первую попавшуюся дверь… Горя каждой клеточкой своего тела, я резко потянула его галстук, намереваясь сорвать и расстегнуть рубашку, и сильное тело так и дрожало от каждого прикосновения моих не самых тёплых рук. Но едва я взялась за первую пуговицу, как в темноте закрытого класса послышался какой-то странный звук… сдавленный стон боли. Сердце замерло и остановилось, и вдруг из темноты загорелся луч света, исходивший от палочки в руках… Вивиан, которая с широко открытым ртом смотрела на то, как далеко не двусмысленно Том держал меня на руках. А я, старательно избегая смотреть на рядом стоявшего Питера, скользнула взглядом по полу и увидела неестественно выгнутого Люка, руки и ноги которого были расставлены в стороны под немыслимыми углами. И теперь была очередь моей челюсти падать на пол. — Что… что с ним?.. — наконец прошептала я, и Люк вдруг очнулся и снова едва слышно застонал, выгнувшись чуть сильнее, если такое вообще было возможно. Питер и Вивиан наконец оторвались от нас и склонились над другом, и Том, аккуратно опустив меня на землю, подошёл к ребятам, делая вид, что совершенно ничего не произошло. У меня это получалось намного хуже, и мои щёки так и пылали в полутьме, а тем временем Люк вновь начал шевелиться и кричать. — Это… это похоже… на вампирский тризм, — задумчиво пробормотал Том, внимательно осмотрев Люка, а затем нахмурено посмотрел на Вивиан и Питера. — И давно у него это? — С детства, — чуть слышно прошептала Вивиан. — Его… его укусили в одиннадцать лет, на рождественских каникулах в Трансильвании… если кто-то об этом узнает, его выгонят из школы… «Не его одного», — сглотнув, подумала я, пока земля под моими ногами так и ходила ходуном, а Том тем временем хладнокровно спросил: — У вас есть сыворотка? Питер, чуть придя в себя, медленно достал из своей сумки пузырёк из тёмного стекла, а затем неуверенно протянул его Тому, тихо проговорив: — Мы… мы хотели его напоить, но он… сбежал от нас, и потом… началось вот это, мы не могли даже… даже открыть рот. — Вы знаете, что если он кого-то поранит или укусит в таком состоянии, то человек будет заражён? Всё же взяв пузырёк в руки, Том жёстко посмотрел на когтевранцев, а я лишь могла гадать, чем же это всё закончится. Но тело Люка с каждой минутой сжимало и выкручивало всё сильнее, поэтому Том всё же склонился над ним, извернулся и с силой разжал Люку челюсти. — Выливайте, ну же! Первой подскочила Вивиан и, схватив с пола сыворотку, быстро вылила её прямо в горло Люку, и тот спустя несколько мгновений вдруг обмяк и осел на пол, тяжело вдыхая и выдыхая воздух, а его руки и ноги пришли в более естественный вид. Том же как ни в чём не бывало поднялся на ноги и безразлично обратился к ребятам: — Вы знаете, что с ним дальше делать? Питер и Вивиан медленно кивнули, и Том подошёл ко мне и уверенно взял меня за талию. — Пойдём, Кейт. Я поверить не могла, что этот день закончится… так. Один из немногих счастливых дней в моей жизни, когда, казалось, что лучше быть не может, и… Господи, что же теперь с нами будет? — Спокойной ночи, Кейт, — наконец проговорил Том, проводив меня до самой двери в гостиную, а затем, не дожидаясь ответа, развернулся и поспешил прочь в темноту. И мне не оставалось ничего другого, как шагнуть туда же, только в другую сторону, а внутри уже что-то нехорошо трещало…* * *
На следующий день, в четверг, я со страхом ожидала разоблачения, причём оно могло быть как со стороны Тома, который ожидаемо беспокоился за безопасность учащихся, так и со стороны Питера и Вивиан. Конечно, от подобных разоблачений плохо было бы всем, но… так было правильно. Поэтому именно такого исхода я и ожидала, уже заранее представив во всех красках, как нас четверых отчисляют из школы, а Тома снимают с должности профессора. Даже мои соседки почуяли неладное, но как бы они ни пытались меня разговорить, я односложно отвечала на все вопросы, не давая хоть шанса копнуть глубже. Ни с Томом, ни с Питером до самой пятницы мы не обмолвились ни словом. Девочки и вовсе подумали, что мы всё-таки расстались, так как даже при случайной встрече вместо тёплых объятий просто опускали глаза и шли дальше. И я уже почти собралась с силами, чтобы заявить, что да, так оно и есть, ведь вряд ли Питер после того рокового вечера захочет и дальше что-то изображать, как буря прогремела оттуда, откуда её вовсе и не ждали. — Вы слышали?! Реддл уехал из Хогвартса! — во время ужина закричала одна из студенток четвёртого курса, сев за наш стол, и мы с Ханной потрясённо переглянулись. — Кейт… ты знала?.. — Н-нет, — выдохнула я, и мы разом повернулись в сторону сплетницы, которая была только рада повышенному вниманию. — Да-да, сегодня у него был последний урок, а со следующей недели вести занятия будет Дамблдор, пока профессор Диппет не найдёт замену… Всё вскрылось вот только что! Я сама слышала, как Диппет говорил, что молодые люди склонны совершать глупости ради любви… Девочки, получается, он сбежал с той самой Спенсер! Директора школы действительно не было за ужином, но в начале вечера я не придала этому значения. В последнее время я вообще старалась поменьше смотреть на преподавательский стол, боясь привлечь к себе ненужное внимание, но после последних новостей не выдержала и уставилась прямо на пустое место преподавателя Защиты от Тёмных Искусств. И мой мир, мой хрупкий маленький мирок, который я так лелеяла и оберегала, в котором я пряталась от суровой действительности, наконец разбился вдребезги, больно окатив меня лавиной из осколков. — Кейт… с тобой всё нормально? — Да, — с трудом выдавила я. Но слёзы так и подкатывали к горлу, и я так боялась выдать что-то лишнее моим крайне проницательным соседкам, что не выдержала и встала из-за стола прямо посередине ужина. — Мне… мне надо… в библиотеку… кажется, я… забыла там… свои учебники… а завтра выходной… — Но Кейт!.. — закричала было Марго, и вдруг Рэйчел схватила её за руку и с силой надавила: — Пусть идёт… Конечно, ни в какую библиотеку ни за какими учебниками я не собиралась. Мне было настолько больно, настолько невыносимо больно, что сил хватило только чтобы дойти до крыльца школы и открыть тяжёлую дубовую дверь. Ледяной порыв февральского ветра ударил мне прямо в лицо, выбив слёзы, но это были вовсе не те слёзы, что появлялись на морозе… Я рассыпалась по кускам, на части, на мельчайшие осколки, и совершенно не знала, куда же себя девать, как вдруг… — Кейт?.. Я уж подумала, что это кто-то из девочек всё же увязался за мной, но, повернувшись, заметила всего лишь Питера, на лице которого была небывалая серьёзность. Еле сдерживая себя, чтобы не разрыдаться прямо здесь, я подняла на него глаза, и Питер тяжело выдохнул, почувствовав, видимо, всего кусочек того, что рвало меня изнутри. — Я… я не знал, что у вас всё было так серьёзно… мне жаль… — Было… — повторила я, проглатывая слова на каждом порыве ветра. — Ты прав, это было… а надо жить… здесь и сейчас… Я не выдам вас, Питер, — наконец выдохнула я, догадавшись, зачем он всё-таки пришёл, и Питер облегчённо кивнул, не решаясь подойти ко мне ближе. — Остался год, я… не буду ломать вам жизнь. Только… только пожалуйста, проследи, чтобы он никому не навредил… — Конечно, Кейт… такого больше не повторится… Он явно хотел сказать что-то ещё, возможно, хотел по доброте душевной предложить помощь, как он обычно это делал, но… его душа, скорее всего, трещала ровно так же, как моя, хотя наш с ним роман был лишь бледной тенью того невероятно сладкого отравленного кошмара, который творился между мной и Томом. И Питер, скользнув по мне в последний раз взглядом, молча вернулся в холл, а я с трудом спустилась по ступенькам и без сил упала на самую последнюю. С осени я сидела на очень сильном наркотике, который перевернул всю мою жизнь. Я даже не представляла, что может быть так… так ярко, так сильно, так крепко… так жарко! Это было со мной впервые, и теперь, когда всё вскрылось, меня ломало в ужасной агонии. Я одновременно ненавидела его и хотела оказаться в его руках. Я хотела бежать, бежать не оглядываясь, но продолжала сидеть на ступенях и смотреть в темноту, сквозь бурю, ожидая, что рано и поздно появится знакомый чёрный силуэт, который заберёт меня обратно в мир грёз. В мир, который безвозвратно разбился, и жестокий ветер гнал его осколки прямо мне в лицо, заметая снегом и льдом. Слёзы, ручьём тёкшие из глаз, превращались в лёд прямо у меня на лице, и я чувствовала, что и сама постепенно становилась льдом. И он же замораживал боль внутри меня, как и всё снаружи.