зубы пахнут паслёном и похожи на обнищавших актёров спектакля

клара уменьшается. самозванка редко закрывает свои покрасневшие глаза. клара плохо спит. а чудотворница осыпается буквами — от неё остаётся только «чудо», которое неволшебным образом складывается в «чудовище». клара спит ещё меньше. однажды она просыпается и видит, что вместо её истрёпанной ноги — кость. косточка, много лет назад обглоданная собаками, закопанная обратно уставшей лаской и вновь вернувшаяся из земли вместе с телом. клара визжит, как идиотка. как морок, наспех собранный из чужих костей. как печальный, потерявшийся в зубьях улиц ребёнок. кларе страшно и одиноко, она гремит чьей-то костью вместо ноги, ковыряется в ней отмычкой, избавляясь от старого мяса, обматывает её шарфом капеллы и ковыляет за мужской одеждой. та на пару размеров больше. пропитана паслёном, пылью. язык аж прокалывает вкус травы. затем клара выменивает мишкины коллекции цветов на сказку и тщательно втирает их в колени. брезгливо принюхивается: теперь гниль пахнет сладковатой полынью. клара ест ещё меньше. однажды она надкусывает яблоко и оставляет в его боку расшатанный зуб. кровь течёт будто по линейке. ева ян подаёт ей шелковистую ткань, нежно обзывает агнцем и рассказывает о суевериях, духа́х из черники и украшениях. клара слушает. без зуба непривычно. она трогает языком лунку, раз за разом проглатывает слюну, чтобы не пачкать шёлк, и почти не соображает. хочет, но не может. она разваливается. клара плачет ещё меньше. однажды она так долго горюет над умершим щенком, что не замечает, как вокруг гибнут люди. ноткин от болезни, анна от отмщения караванщиков, слабая мишка от мощной вакцины, влад старший, влад младший. а щенок, оказывается, никогда и не жил. это спичка говорит: «он родился уже мёртвым, чего ревёшь, дура?» клара дурачится ещё меньше. однажды она чувствует, как в голове вьётся гнездо с чудесами. ей не до шуток. клара зачем-то носит оберег евы и нарочно оставляет на лице синяки, чтобы перекрыть ими впавший подбородок, вены с землёй и червями, осколки костей на ресницах. она растеряна. забита, истощена. она рыдает во снах, перекусывает своим языком, смеётся над болью, разрушается, ловит пальцами солнце, уменьшается и уменьшается. однажды она ложится под лавочку, а дети путают её с веткой шиповника. клары нет. была ли она вообще?