Побойся Бога, Кастиэль

      Пока Кас пытался укрепить дверь, Вера бегло осмотрела комнату. Просторная, на удивление светлая и чистая. Запах свежести приятно ласкал нос. Старинная мебель в светлых тонах, множество картин, украшавших стены. Небольшой дубовый стол и пара кресел, обитых бархатом. Просто, но со вкусом.       — И что дальше? — осмотревшись, спросила Вера, с опаской поглядывая на дверь, за которой притаилась толпа все тех же весьма странных людей. Их близость нагоняла удушающие приливы паники.       — Я… Я не знаю, — тихо выпали Кас, опуская взгляд в пол. От Веры не утаились его сосредоточенность и растерянность, ставшая уже привычной.       — Что-то не так? Я думала, ты знаешь, куда нам идти.       — Знал, но… Памела не выходит на связь. Я её не слышу.       — И что теперь? — девушку затрясло, то ли от страха, то ли от злости.       — Я… Я…       — Что «я», «я»?! Почему ты такой? Ты ничего никогда не знаешь! — Вера закипела. Хоть ей это было и не свойственно, но она потеряла контроль над собой. — Ты втянул меня вовсе это. Я нормальной жизнью жила, понимаешь?       Вера хотела ему многое сказать, высказать все, что накопилось, и она обязательно это сделала, если бы не жуткий гул в ушах. Такой мощный, шуршащий, неприятный. Словно к ушной перепонке приставили целую армию военных самолётов. Ладонями плотно зажала уши, в надежде, что это прекратится, но это совсем не помогало. Все успокоилось в один момент, словно по щелчку. Только открыв глаза, Вера тут же их закрыла. Она испытала жуткий дискомфорт, потому что отвыкла от яркого света из-за полумрака комнаты. Мозг отчаянно засигналил «SOS». Откуда тут солнце, и куда её выкинуло снова? Дав себе немного времени, досчитала до пяти и распахнула глаза. Открывшийся вид перед глазами больно ударил её в самое сердце. Так неожиданно. Боялась пошевелиться. Такое все знакомое. Такое все болезненное. Её личный кошмар, который она прятала глубоко в своей душе.       Ей было четырнадцать, ему чуть больше шестнадцати. Её первая невинная любовь. Он ей казался таким взрослым, таким самостоятельным — уже работал и сам водил старенький папин форд. Её и сейчас было тяжело назвать красоткой, но тогда она была самым настоящим гадким утенком, а ему было словно все равно. Разглядел в ней что-то особенное. Он уверенно взял шефство над ней, защищал в школе от назойливых хулиганов, которых жутко бесила её рыжая коса, веснушки и лишний вес. Много лишнего веса. Апельсин, так они её называли. Однажды случилась неприятность. Такая, самая настоящая женская неприятность — впервые пришли месячные. Неожиданно. Она даже не подозревала. Зато все остальные заметили.       — Эй, смотрите, апельсин сок пустил, — отозвалось в её голове. Это было обидно. И часто. Каждый день. А потом прекратилось, когда однажды Микки, высокий светловолосый парень, пришедший в школу помочь отцу починить проводку, шуганул шпану. Так и началось их знакомство, которое медленно перерастало во что-то большее.       — А я тебя везде искал, — отозвался до боли знакомый голос и слова, которые она уже однажды слышала. Вера подпрыгнула, широко раскрыв глаза. Перед ней стоял её Микки. В той самой красной рубашке, в потертых джинсах, которые она так старательно, но абсолютно неумеючи зашивала, и в той же кепке, надетой козырьком назад. — Почему ты тут? Тебя опять обидели в школе?       Вера закрыла глаза. То утро, двадцать пятого апреля, она, как обычно, проводила на скучнейшем уроке истории. Старенький преподаватель в очках с толстенными линзами мирно покачивался на стуле, что-то бубня себе под нос про Колумба и демократию. Одновременно хотелось спать и кушать. Это было слишком утомительно. Чтобы не заснуть, Вера в тетрадке старательно, в сотый раз, выводила имя «Микки», не забывая пририсовывать кучу сердечек. Руки пачкались в чернилах, а душа пела. Ненадолго. Вошедший в класс суровый полицейский, дядька под два места ростом, с ужасной родинкой на пол лица, о чем-то тихо переговорил с преподавателем. Тот неожиданно подозвал Веру к себе и попросил пройти с полицейским. Вера послушно вышла из класса и последовала за ним в пустой кабинет, где даже учителя не было, но кого это волновало? Четырнадцатилетняя девочка, ещё почти ребёнок, а её оставили тут один на один с этим угрюмым человеком. Но об этом Вера тогда не думала, ей было очень страшно. И не зря, произошёл самый настоящий допрос, почти как в фильмах. Мужчина интересовался её другом — Микки. Спрашивал про их отношения, про то, как он относился к окружающим, имел ли с кем-то конфликты. Все эти вопросы вызывали недоумение и страх: что же произошло и почему об этом не поговорят с самим Микки? После того как закончились бесконечные вопросы, ей, наконец, рассказали, что произошло.       Так вера узнала, что главный её задира мёртв. Кто-то сильно избил его, когда тот возвращался с баскетбольной площадки. И Микки был главным подозреваемым. Полицейский тогда долго ругался о том, как его недооценивают на работе, поручая разбираться в таких простых делах. Он постоянно говорил, что у него много свидетелей, видевших, как Микки защищал Веру. Рассказывал, как тот избивал других, будто сам был там и всё это видел. Он рассказывал в таких подробностях, что сомнения постепенно начинали таять. Видя это, мужчина лишь сильнее начал морально давить на школьницу, пытаясь заставить сознаться в том, что Микки действительно виновен. Но он ведь не мог? Правда же?       Поняв, что девочка вот-вот сдаться, он начал повышать голос, пытаясь заставить говорить. Но это возымело совершенно иной эффект: Вера растерялась, вся покраснела и замолчала. Не любила, когда на неё повышают голос и обвиняют. Но полицейский даже не думал отступать. Говорил, что против Микки все улики, и даже если Вера стала бы его выгораживать, — шансов у неё не было никаких, поэтому лучше во всём сознаться. Но сознаваться ей было не в чем. Абсолютно.       Ничего не добившись, Веру отпустили. На урок она больше не вернулась. Душу рвало на части. Глотая слезы, села на старенький велосипед и помчалась туда, на их секретное место, где вдвоём они проводили все свое свободное время вместе — скалистая местность с небольшой скамейкой недалеко от обрыва. На ней он её впервые поцеловал, впервые признался в симпатии, заставляя краснеть и съеживаться от незнакомых чувств. Эх, если бы она тогда…        — Эй, Вера! — девушка вновь вздрогнула. На плечо легла его ладонь. — Что случилось, не хочешь рассказать?       — Ты хоть понимаешь, что ты натворил? — Вера не хотела этого говорить. Слова бесконтрольно сами вырвались из её уст. Все те же слова, что она говорила ему тогда.       — Ты о чем? — Микки широко улыбнулся. Ямочка на правой щеке заставила Веру закрыть глаза, захотелось отойти, но что-то мешало это сделать, будто она вновь должна пережить тот страшный день. Но зачем?       — Сегодня приходила полиция. Они сказали, что ты убил Теда.       — Ты серьёзно?       Вере захотелось кричать, что нет. Что это все ошибка. Убийц Теда, настоящих, задержали спустя неделю. Но она не могла. Никакая воля ей не могла помочь вымолвить хоть что-то из того, что вертелось в её голове.       — Конечно, серьёзно! Я не понимаю, неужели я так плохо тебя знаю? — тело Веры понесло её к обрыву. В тот день она хотела немного успокоиться, поэтому отошла от юноши на пару метров. Озирание высоты немного приводило в чувство.       — Я никого не убивал, — как-то грустно ответил Микки и подошёл поближе к Вере. — Это какая-то ошибка.       — Я должна тебе верить?! — перешла на крик девушка.       — Успокойся! Ты должна мне доверять. Пойдём вместе, — Микки хотел предложить пойти вместе в полицию, но не успел договорить, как Вера, неуклюже развернувшись к нему, стала терять равновесие. Заметив, парень хотел отшвырнуть её от обрыва, что и сделал тогда, двадцать пятого апреля. Тогда же он, спасая её, потерял равновесие и сам рухнул вниз, разбившись насмерть, оставив её жить с испепеляющим чувством вины, которое она запрятала глубоко в сердце. Сейчас же он вцепился руками в её плечи. Его глаза загорелись недобрым, незнакомым светом. Все пошло не по сценарию.       — Страшно? А я тогда не успел это понять. Я погиб из-за тебя, пришло время отдавать долги. — Всё перетекло в некое подобие борьбы. Вера снова ощущала себя собой. Её тело вновь принадлежало её разуму. Она кричала о том, что сожалеет и как не хотела. Но он не слышал. Лишь уперто выдавливал её к обрыву. Левая нога, не почувствовав опоры, предательски затянула её вниз, а вместе с ней и Микки, того другого Микки. Кое-как ухватившись за выступающий камень, Вера осталась болтаться, за неё же зацепился парень. Было невыносимо тяжело. Пальцы побелели, удерживая двоих людей. Нечеловеческая сила в слабой девушке. Она слышала его обвинения. Он говорил ровно то, о чем она думала так много лет, виня во всем себя. Но сил отвечать не было, как и дальше держаться за камень. Понимая, что это конец, и руки вот-вот соскользнут, она закрыла глаза, чувствуя, как Микки продолжает тянуть её.       Последующее случилось слишком быстро — кто-то сильный ухватил её за запястье. Кас появился так вовремя. Его лицо было наполнено яростью, глаза горели красным огнем. Он смотрел не на неё, а вниз. Он смотрел на Микки. Который за считанные секунды превратился в пепел. Выдернув одним рывком из обрыва Веру, он сел на землю возле неё, пытаясь отдышаться. Такие фокусы давались ему слишком тяжело.       Вера дрожала. Ей было невыносимо больно. Слезы нескончаемыми ручьями стекали вниз по бледным щекам. Найдя в себе ещё немного сил, она подползла к сидящему рядом Касу, и беспомощно легла ему на колени. Она была потрясена и разбита. Снова пережила тот день. Снова потеряла Микки. Глубоко вздохнула и чуть расслабилась, почувствовав как тёплая ладонь легла ей на голову. Кас, он передавал ей спокойствие. Слезы высохли. Но отрываться от него не хотелось, он забирал всю её боль себе. Она это чувствовала как никогда.       — Кас, — впервые назвав его по имени, Вера едва слышно обратилась к ангелу, — как ты меня нашёл?       — Мне не нужно искать. Я всегда чувствую тебя, — тихо ответил он бархатным голосом, слегка смущаясь.       — Почему? — удивилась Вера, но ответ на вопрос не успела получить. Снова почувствовала гул в ушах. Одно мгновенье, и они опять в той самой комнате, на этот раз она была абсолютно пустой. Только все те же картины висели на стенах, а в углу лежало что-то маленькое.       Чуть отстранившись от Веры, Кас поднялся на ноги и помог встать девушке. Неспешно подойдя к углу, он нагнулся и взял находку в руки — маленьких зелёный мешочек. Открыв его, не сдержал улыбки — на его ладони лежал тот самый камень, ради которого они тут.       Аккуратно подойдя, Вера выглянула из-за спины.       — Мы нашли его?       — Получается, все, что ты видела, было твоим испытанием, — проигнорировал вопрос, Кас аккуратно убрал камень обратно в мешочек.       — В каком смысле?       Взяв паузу, он попытался правильно подобрать слова:       — Находиться рядом с камнем может только существо с чистой энергией. Тех, чья энергия камню не по нраву, он убивает.       — То есть он меня хотел убить?       — Получается так. — Кас подошёл вплотную к Вере и приложил свою ладонь к её лбу. Замер на секунду, затем спрятал ладонь в карман и продолжил: — Камень сам себя охраняет. Убийц бы убили убиенные, предателей предаваемые. У тебя очень чистая энергия. Но в ней одно тёмное пятно, этого достаточно. Камень ухватился за твоё чувство вины.       — Так почему я жива? — искренне удивилась Вера, нервно поправляя выбившуюся из косы прядь волос.       — Я не позволил. — Кас чуть отошел в сторону. — Ты винишь себя за то, чего не совершала. Без вины наказать нельзя.       Вера опустила глаза. Впервые ей захотелось выговориться. Так долго она в себе хранила тот страшный день.       — Я виновата. Будь я тогда менее упрямой… Полицейский долго убеждал меня в его виновности, и я поверила! Какому-то чужому человеку поверила, а Микки нет. Я даже не дала ему шанса оправдаться. Рубила на ходу. Если бы не я, — он был бы жив.       — Не был. Вера, он не был бы жив.       — Ты так пытаешься меня успокоить?       — Нет. Я — ангел, и я знаю как все устроено. Жнец уже был готов. И не важно ты там была или кто-то другой, он бы умер. Ты зря себя винишь. Все решено.       Вера опустила взгляд. Его слова звучали немного успокаивающе. А может, он прав? Но, впрочем, не об этом сейчас нужно думать.       — Как мы выберемся из этого места? — за дверью по-прежнему стоял гул, и еле слышно доносились отдельные слова, сказанные этими странными существами.       — Я не знаю. Придётся сражаться. Я не слышу Памелу и это является главной проблемой.       — С-сражаться? — от волнения начала заикаться Вера. Боец из неё был совсем неважный. В бою она скорее вредитель, нежели помощник и напарник.       Не успела девушка переварить всю информацию, как за дверью послышалось злобное рычание и неприятный скрежет когтей о паркет. Очень знакомый звук. Звук, который ассоциировался с лютым ужасом, который она уже однажды испытала. Вера передернулась и машинально встала за напряженную спину Кастиэля, который в свою очередь тоже это услышал.       — Адские псы… — глухо произнёс он, доставая из рукава свой клинок.       Внезапно, резко распахнувшаяся дверь чуть не привела к остановке сердца у Веры. Подпрыгнув, она взвизгнула, и прижалась к Касу. Но тёмная фигура, появившаяся на пороге, сумела немного привести в чувства.       — Соскучились, малыши?