Зло под маскою добра

      Каждую ночь уже на протяжении почти двух месяцев Сонми просыпалась после полуночи от вечных кошмаров. Девушка ходила к Помфри, но та лишь выписала ей лечебные травы и сказала, что это из-за стресса перед СОВами. Ей ничего не оставалось кроме как поверить, ведь в делах здоровья совершенно ничего не понимала.       Сны — отражение сознания, которое пытается достучаться до хозяина, но не всегда это проходит успешно. После сновидений наступают кошмары, молящие о помощи, о внимание к собственному организму и психике. Когда разум не выдерживает нагрузки, то он все интерпретирует в сны, а после стирает из памяти.       После случая с книгой начались страшные ведения, от которых девушка просыпалась в холодном поту, иногда с криками, но после этого засыпать уже не представлялось возможным. Жуткие кадры огня, разрушений, трупы людей, порой самых близких, приносили страх в подростковую душу. В эпицентре всего стояла она и молодой парень с изуродованным магией лицом. Об этих ужасах она никому не говорила, копила в себе и кажется это начало разъедать ее изнутри.       Сонми накинула на себя черный махровой халат и спустилась в гостиную, чтобы посидеть у камина и под гипнозом смотреть на полыхающие языки огня, так часто успокаивающие ее в последнее время. Как-бы она не желала одиночества, только что все надежды рухнули. В комнате уже кто-то находился.       — Удивительно, что ты не спишь. — она приземлилась возле друга на пол напротив камина, облокотившись на диван. — Не уж-то домашнее задание вовремя не сделал?       — Это проект. — короткий ответ больно ударил под дых. Минхо немногословен и это знали все, но сейчас особенно, ведь Сонми так и не поговорила ни с кем кроме Джисона вчера после испытания.       — Неужели Лонгботтом наказал сдавать в ближайшие сроки? — попытки вывести на разговор никак не хотели обретать статус успеха и это очень огорчало. — Тебе неприятно, так ведь? — шепотом спросила Сонми и закинула голову на диван, отдаваясь рассуждениям. — Думаешь, что я вас обманула и за спиной кручу что-то с гриффиндорцем. После случая с вашей потасовкой в коридоре, это особенно странно и отвратительно для тебя. Я права? — он все молчал. В комнате слышался скрип пера по твердой бумаге, треск углей в камине, журчание фонтана в другой части помещения, но не голос парня. — Ответь уже что-нибудь.       — Помнишь, о чем мы договорились? — шатен говорил отстраненно и незаинтересованно, будто все бренное его не касается. — Не лгать друг другу и не читать нотации. Если ты не можешь выполнить свою часть договора, то я также поступать не собираюсь. — очень грубо и жестоко звучали фразы его холодным голосом.       — Если ты считаешь, что я вас обманываю, то тут я должна возмущаться из-за необоснованных обвинений, а не вы из-за несуществующей лжи. — сейчас она врала. Нагло врала в лицо своему другу, который мог бы принять ее, поговори они также, как с Ханом насколько часов назад. Но пути назад не было, она уже соврала.       — Почему тогда ты оказалась на испытании в паре с ублюдком, посмевшим бросить в меня заклинание? — честь Минхо всегда была превыше всего и если кто-то посягнется на нее, то никогда не будет прощен. Парень желал расплаты, но в прошлый раз Сонми всех их остановила, так и не добившись отмщения.       — А мне почем знать? — агрессия скреблась изнутри, просилась наружу, но Сонми старалась крепко держать ее в узде, хоть что-то и проскальзывало. — Я мысли вроде читать не умею, но если научишь, то обязательно тебе отвечу. — яд струился в речах, принося раздор в общение двух людей.       Девушка заметила знакомую книгу, которую искала уже много недель, ту самую, принесшую столько проблем. Будто кто-то управлял ей в этот момент, потому что рука сама потянулась к предмету. Разумом она понимала, что к талмуду прикасаться нельзя, но тело совершенно не слушалось, и она уже чувствовала исходящие потоки магии под ладонью.       — Нет. — в последний момент Минхо схватил за запястье и отдернул Сонми от предмета, причинившего ей вред. — Окончательно с ума хочешь сойти?       — Ты… — взгляд метался из стороны в сторону, проходя по чертам лица друга, спускаясь к руке, а после к книгам на полу. Помимо знакомого сборника глаза зацепились за парочку тетрадей и других черных книг с запоминающейся символикой, которую знали все маги. — Ты не чернокнижник. — осипшим от потерянности голосом прошептала блондинка.       Все знали о чернокнижниках как о поклонниках самой темной магии. Это не запрещенные заклинания, здесь увечья куда более тяжелые. Мастера жертвоприношений, поклонники Сатаны и сильнейшие по части зельеварения и магического искусства. Зачастую, на одного чернокнижника в тяжелые времена отловов требовался отряд сильнейших мракоборцев. Сейчас все последователи заточены в Азкабан и проповедовать такую магию некому, но судя по Минхо, уже ни в чем нельзя быть уверенным.       — Не выдумывай. — он до еле слышного хруста сжал женскую руку, вызвав болезненный стон. О нем никогда так осквернительно не думали, особенно близкие люди. — Книги первый раз видишь?       — Но что это? — она вырвалась из его хватки и схватила гримуар с дьявольской символикой. — Если я открою его, то буду жалеть?       — Сон, — его пронзительный взгляд залез в самую душу, и девушка почувствовала себя дурно. — открывай что хочешь. Это книга по использованию редких или исчезнувших трав, поэтому что удивительного в том, что она в таком оформлении? — Минхо сбавил напор и уже в привычном тоне продолжал разговор, но по-прежнему держал внутри обиду.       — Зачем она тебе? — раньше у друзей не было секретов друг от друга, но одновременно с жизнью на одном факультете у каждого появились тайны, которые не было желания кому-то рассказывать. Сонми не отличилась и в этом, так как тоже таила за собой подноготную.       — Я на допросе? — парнишка взглянул с укором, ведь совсем недавно звучала просьба не допытывать ее, а сейчас сама поступает также. — У меня проект по травологии, это логично, что я обложился книгами о редких растениях.       — Умеешь ты выкручиваться из ситуаций. — девчонка сохраняла зрительный контакт, но гримуар опустила на место из-за незримой подавляющей силы. — Но та книга мне нужна. — она показала на талмуд и постаралась излучать волны уверенности и стойкости.       — Ты ее не получишь, иначе Мунго тебе обеспечено. — шатен разорвал связь и принялся к изучению очередной книги.       — Если я не пойму происходящее, то тем более! — очередное опекунство действовало на нервы и хотелось убежать отсюда со всех ног с этой самой книгой, которую с трудом можно поднять. — Я уже перестаю соображать, приступы агрессии и ненависти ко всему стали проявляться совсем не как раньше и это страшно! — мольба струилась в речах, неугасающие лучи надежды на понимание со стороны друга все еще теплились внутри. — Человек чуть не умер из-за этого. — Сонми с содроганием возвращается в вечер, когда почти сказала непростительное, обращенное к Чимину, и ненавидела то состояние.       — В каком смысле? — все же внимание от последней фразы приковалось к блондинке и теперь Минхо ждал объяснений.       — Я почти проговорила Аваду… — скатившись вниз по дивану, Сонми будто старалась стать меньше, чтобы вместе с ней уменьшилось и чувство вины. — Я даже не знаю какой размах нужен, а руки сами все выполняли. Не хочу, чтобы такое повторилось с кем-то…       — Думать нужно перед тем как брать древнейшие книги. — обреченный вздох слетел с губ, и парень устало прикрыл глаза. — Давай попробуем поставить блок на ядро. Это поможет, но раз в какое-то время придется обновлять заклинание. — в душе поселилась надежда. Надежда на то, что можно будет не бояться проявлять излишнюю эмоциональность и не избегать внешних раздражителей. Возвращение в привычную жизнь, которая уже никогда не станет прежней. — Ни одно заклинание здесь не способно справиться и выполнить желаемое. — тут же выдавил юноша, а лицо напротив побледнело. — Ты отравила свое ядро, а это непростительно и теперь придется до конца жизни поддерживать тот размер яда внутри, который сейчас, чтобы не свихнуться.       — Как сразу ты смягчился. — шутки снова стали защитным механизмом, после перенесенного ужаса от правды. Это уже не шутки или детские заклинания. Сейчас началось столкновение с настоящим проклятьем. — Об этом никто не узнает. Понял меня? — лицо тут же стало серьезным, ведь ее в самом деле сплавят в отделение для душевнобольных, для постоянного присмотра.       — Опять врать хочешь? — Минхо вопросительно выгнул бровь, ему надоедало метаться меж огней и снова участвовать в таком он не хочет.       — Может мы и друзья, но этот разговор может дойти не до тех ушей и поползут слухи, которые дойдут до учителей и тогда встретимся в следующий раз только в смирительной одежде и среди белых стен. — не раз были слышны рассказы о психбольнице, но от этого желание очутиться внутри как-то не появлялось.       — Как хочешь. — парень отодвинул от себя темно-коричневую книгу и достал палочку. — Готова? Будет больно.       Ей оставалось лишь кивнуть на это. Выбора больше нет, после совершенной ошибки, а значит оставалось довериться. Снова пришлось полагаться на кого-то, хотя девчонка так кричала о своей самостоятельности, с которой вновь не смогла справиться.       Острый конец кедровой палочки коснулся груди слизеринки и начал вырисовывать незнакомый символ блокирующих чар. Казалось, будто раскаленный тавро прожег сначала кожу, за ним последовали ребра, легкие, сердце и уже наконец добрались до магического ядра, которое где-то внутри горит блеклым янтарным цветом. Сонми до боли сжимала зубы и возможно могла бы откусить себе язык, если бы Минхо не следил за всем происходящим.       Агония была такой сильной, что из глаз брызнули слезы, а сознание медленно готово было покинуть этот мир, но Сонми впивалась отросшими ногтями в ладони и приходила в чувство каждый раз, пока клеймение не завершится.       — И это все? — охрипшим голосом, стирая капли пота со лба, язвила девчонка. — А сказал будет больно. — она тяжело дышала, не могла привести себя в чувство. Глаза собирались в кучу всякий раз, когда их пытались открыть и головокружение с новой силой било по вискам, посильнее любой арматуры.       Минхо отправил ее в комнату спать, ведь, даже несмотря на бессонницу, сейчас ей необходим сон, который восстановит силы и позволит метке усвоиться на самом важном месте у мага. Подростки забыли лишь о том, что любая манипуляция над ядрами запрещена законом и не просто так, а потому сейчас нужно хранить еще одну тайну. ***       Выходные всегда словно божья благодать для всех людей, в жизни которых существуют обязанности. Даже насыщенная жизнь волшебников требует отдыха и перерывов, особенно в такой непростой период как Турнир и подготовка к экзаменам. Время, когда даже самые безответственные и глупые студенты посвящают себя учебе и повторению всего изученного.       После пережитого ночью Сонми с огромным трудом поднялась только лишь к полудню. Боль в желудке и головокружение напомнили ей о том, что последний раз еда попадала внутрь двое суток назад и если сейчас эта проблема не будет решена, то следующим утром она даже глаза открыть не сможет.       Переживания, бессонница, голод — самые верные спутники стресса, который медленно, но верно разъедает сознание и приводит к ужасным последствиям, с которыми придется бороться всю оставшуюся жизнь, если не позаботиться об этом вовремя. Сонми не заботилась. Она рассчитывает всегда на удачу, пуская жизнь на самотек, и даже беспокоящие вопросы здоровья ее мало беспокоили.       Казалось, что не только ее физическое тело страдало от всех издевательств, но и магические пути изнывали от истощения. Метка в период адаптации забрала слишком много сил и энергии, несмотря на десятичасовой сон. Из-за этого ее и без того бледная кожа стала цветом с кость Василиска, а огромные мешки под глазами сравнятся только с теми, в которых на Хэллоуин заносили тыквы из теплиц.       Медленно. Слишком медленно для Сонми протекало время. Даже чтобы одеться ей потребовалось не пара минут, а все десять; пять из которых она плелась до шкафа. Страшно было представить, как придется подниматься по сотням лестниц и тысячам ступеней, лишь бы добраться до Большого зала, где она запихнет в себя половину стола и еще с соседнего ухватит.       Не выдержав такой пытки, она поняла, что нуждается в помощи и уже через минуту в дверном проеме стоял лучший друг, готовый сбежать от увиденного ужаса. Подруга была похожа на одного из бродящих по замку призраков и если бы Джисон прошел в коридоре мимо нее, то из-за цвета и полупрозрачности по привычке пошел насквозь бестелесного существа.       — С ума сошла что ли?! — придерживая ее за талию, возмущался молодой человек. — Ты и до выхода не дойдешь, о каком зале идет речь?       — Предлагаешь, чтобы я к Мерлину прямо сейчас отправилась? — и вновь она язвит, когда испытывает что-то по-настоящему болезненное.       — А наколдовать не думала? Палочка тебе нужна, чтобы в глаз кому-то ткнуть? — брюнет усадил ее обратно на кровать и достал из-за пояса магический предмет.       — Пробовала. — прикрыв глаза, Сонми пыталась усмирить разъедающее желудок чувство. — Сил и на это не хватает.       — Дуреха. — Джисон опустился рядом и начал призывать различные блюда, которые в этот момент накрывались на стол к центре замка. Он называл наугад, ведь понятия не имел, что сегодня подают и иногда его заклинания улетали в пропасть.       Трясущимися руками Сонми держала ложку, лишь бы донести до рта жалкую порцию какой-то каши, которую домовые вновь переварили, и она была рвотно-отвратительная. Однако, даже это сейчас радовало, так как медленно горячая пища спускалась по пищеводу и даже имела свойство согревать изнутри ослабевший организм.       Уже после первой тарелки почувствовался прилив сил, и девчонка смело схватила жаренную ногу индейки, спертую у кого-то из-под носа. Цвет лица приобрел розоватый оттенок и перестал быть похожим на мертвеца, отчего у обеспокоенного парня отлегло от сердца, и он расслабился. Сейчас он смотрел как в эту бездонную пасть летит кусок пирога и заливается все густым соком.       — Чего пялишься? — с набитым ртом бубнила удовлетворенная блондинка. Такого наслаждения она не испытывала никогда в своей жизни.       — Да так… — Хан смотрел с некоторым отторжением, подняв бровь, ведь не желал подписываться на подобное зрелище. Ему даже пришлось тяжело сглотнуть все те шутки и подколы в ее сторону, которые так и рвались наружу. — У тебя жир от индейки носом пошел.       — Да? — она с невинным взглядам пыталась заглянуть себе под нос, но поняла, что это полная безнадега. — Вытри. — пришлось немного подвинуться, потому что во время этого обеда-завтрака парень пятился назад.       — Еще скажи задницу тебе подтереть. — Джисон наткнулся на непонимающий взгляд и даже удивился, похоже вместе с чувством стыда пропали еще и мозги. — Нет!       — Больно надо. — обиженно выдала девчонка и ногой открыла прикроватную тумбу, чтобы достать какие-нибудь салфетки, которые раз за разом забывались из-за магии. — Еще лучшим другом называешься. Вот был бы здесь Чи-…       — Не надо здесь никого. — перебил он ее на полуслове и ударил по правой ноге, которой она пыталась открыть упаковку. Выглядело все как самый дохлый номер. — Меня он точно заменить не сможет, как не пытайся.       Джисон резкими движениями достал пару салфеток и придвинулся к испачканному лицу подруги. Он не поскупился на грубость и отрывисто начал тереть кожу, которая вот-вот останется на салфетке вместе с едой. Испачканная ткань полетела в сторону и ей на замену пришла более чистая, чтобы вытереть руки и уже избавиться от этого насмешливого взгляда напротив.       — Кажется кто-то ревнует. — верное, но лишнее умозаключение выскочило из уст. — Вот от кого, а от тебя такого точно ждать я не собиралась.       — Было бы к кому и зачем ревновать. — Хан повертел чужими руками в своих и проверил, чтобы ни единого пятнышка не осталось. — Я же в парни к тебе не претендую, а до моего положения ему и за десять жизней не дорасти.       Сонми самодовольно усмехнулась и свалилась на кровать, выпуская свои руки на свободу. Ее лучший друг был прав. Даже если есть какая-то интрижка с гриффиндорцем, то это не идет вровень с их дружбой, которую парень укрепил вчерашним разговором и сегодняшней помощью. Они слишком разные и отношение к ним тоже совершенно не идет в сравнение. Один — названный брат, близнец не по крови, который чувствует все происходящее с близким человеком на совершенно ином уровне. Второй — зависимость, бороться с которой не представляется возможным; романтический противоречивый интерес, взрыв которого точно будет, но предугадать его время и силу невозможно.       Они пролежали в кровати за бессмысленными разговорами еще около пары часов, прежде чем подняться с места с застывшими конечностями и выйти из комнаты. Джисон, как и всегда не сделал домашнюю работу на новую неделю, а Сонми просто не дали это сделать, вырвав из привычного потока жизни в какую-то затхлую хижину, поэтому сейчас они двигались в направлении библиотеки, стараясь не натыкаться на знакомых. Это было проблематично, учитывая соседствующие комнаты, но именно сегодня удача повернулась к ним лицом, после длинной черной полосы. Ровно до момента, пока подростки не перешагнули порог книжной обители.       — О, вы решили проснуться? — слишком громко для этого места подал голос Чонин, которого, казалось, совсем не волновала ситуация, в которой все находятся.       — Конечно, кто же, если не Сонми сможет притащить нашу принцессу в библиотеку. — подхватил расслабленный Сынмин, подающий очередную толстую книгу друзьям. То же самое делал и Чанбин. Остальные сохраняли гробовое молчание и не смотрели на слизеринку. — Да успокойтесь вы уже. Джисон же все объяснил, зачем обиды на нее таить.       Улыбка паренька сияла слишком ярко для их положения, но именно она сейчас помогала найти покой в душе и расположиться к разговору.       — Думаю мне стоит объясниться? — хватая первую попавшуюся книгу, начала Сонми. Сейчас главное занять чем-то руки и зацепиться взглядом, лишь бы не метаться по всему помещению. Молчание означало согласие. — Я была удивлена не меньше вашего. Сказали обо всем после ужина и сразу забрали нас, поэтому предупредить вас не было возможности. Понятия не имею почему именно я стала целью Чимина, учитывая наши взаимоотношения, но здесь скорее играет его отношение ко мне, а не наше общение. — ком встал в горле от такой наглой лжи и ей сейчас хотелось прибить себя талмудом, который был в руках у Феликса.       — Но то, что было после вашего поднятия на поверхность? — сдержаннее, чем обычно подкрадывается с вопросом Хенджин. Не будь того разговора, то сейчас от библиотеки не осталось бы и следа. — Так мило ворковали, что у любого сомнения отпадут на ваш счет.       — Хенджин, рот закрой. — заведомо остановил его надвигающийся поток Хан и Сонми мысленно поблагодарила друга. — Забыл о том, где проходило испытание? Будь там хоть сам Волан де Морт, то она бы на нем повисла от страха, а здесь какой-то полудохлый Чимин.       — Это кто «полудохлый», коротышка? — резко раздался знакомый голос позади. В проходе между стеллажей показалась светлая голова, которая медленно направлялась в их сторону. — Чего напряглись так? — парень надменно приподнял бровь, оглядывая сидящих. — Боитесь вашу змеиную принцессу отберу?       Чимин встал у противоположного края стола и смотрел прямо на Сонми, глаза которой готовы были вывалиться и укатиться куда подальше от этого стыда. Он скрестил руки на груди и наклонил голову вбок, одаривая всех ухмылкой. Сейчас парень мог выкинуть все что угодно и это могло сломать ту только воздвигнутую постройку.       — А может у него и спросим? — первый раз поднял голову Чан до этого сидевший незаметно.       — Что ты хочешь у меня спросить? — парень перевел взгляд на своего не оглашенного соперника и ему становилось смешно. — Почему ваша дражайшая подруга, которую вы так холите и лелеете оказалась моим сокровищем? Или почему все же Вы не сделали так, чтобы уже точно все знали, что она Ваше сокровище? — Чимин нарочно выделял обращения, психологически надавливая на слизеринцев. — Про мое отношение к ней теперь знает почти весь магический мир, который следит за Турниром, а вот ваша дружба никак не проявилась. Интересно, почему же? Может потому что дружбы то и нет?       Сейчас он плевался желчью получше любого представителя Слизерина. Сам Василиск позавидует ему в количестве яда и попросит одолжить немного. Слова острым лезвием проходили по каждому здесь присутствующему и отпечатывались в сознании. Стычек между ними не было давно, и эта минутная слабость убавила всю бдительность по отношению к противнику. Даже Джисон, который узнал о другой стороне гриффиндорца, готов был наброситься на него с Круциатусом за необоснованные слова.       — Эй, Пак, не следить бы тебе за словами. — с места поднялся Минхо и поравнялся с Чимином чуть ли не нос к носу, сверля убийственным взглядом. — А то так и до следующего испытания не дотянешь, что уж говорить про Бал.       — Я и на больничной койке станцую получше любого из вас.       С последней их стычки прошло всего несколько месяцев, а как кардинально изменились роли. Теперь Чимин язвил и не воспринимал ситуацию всерьез, пока спокойный Минхо скрипел зубами от ненависти. Все вновь происходило из-за Чхве-младшей. Раньше — под страхом потери — Чимин не знал куда себя деть и срывался из-за любого пустяка на Сонми, на ее друзей и на весь мир. Сейчас такое поведение исходит от большей части слизеринцев, которые еще не поняли настоящей причины такого своего поведения, но так как блондин уже прошел через это, то ясно и четко видел ситуацию и мысленно ликовал.       — Да кто же с такой выскочкой танцевать согласится. — Бан Чан откинул голову на спинку стула и посмеялся. Он знал о связи своей возлюбленной и полудурка с другого факультета и сейчас ждал, когда тот подаст хоть какой-то знак. Злость породила мстительность, несвойственную доброму и светлому мальчику с зеленого факультета. — Разве что надоедливая Миртл, с которой вы гармонично смотритесь. Припадочный и извращенка, какое милое сочетание.       — Знаешь, Бан, я могу назвать еще одну претендентку, которая так идеально подойдет на роль моей партнерши. — он уже не был заинтересован в обозленном Минхо; его интересовала фигура, стоящая на пути к желаемому. Чимин подошел и высокомерно посмотрел на парня перед собой. — Главный критерий идеально подходит.       Нахальная улыбка прочно поселилась на лице гриффиндорца, не переставая раздражать всех вокруг. Даже Сонми хотела стереть его самодовольную рожу в порошок, хотя во многом он был прав. Кроме последнего. Определенно, кроме последнего.       Первым не выдержал Бан Чан и сорвался со своего места, делая широкий размах. Он крепко сжал руку в кулак и направил точно в лицо перед собой, которое никак не ожидало подобного в библиотеке. Чимин влетел спиной в столешницу соседнего стола, чем напугал учеников за ним. Он крепко схватился за челюсть, по которой только что ударили и со злостью посмотрел на обидчика, уверенно шедшего к нему для продолжения боя.       Не успел Чан сделать и трех шагов, как две пары рук схватили его за плечи, а одна уперлась в грудь, лишь бы остановить этот бестормозной поезд перед обрывом в пропасть. Он попытался вырваться, но ничего не получалось, ведь даже с его силой, противостоять трем парням было проблематично.       — Ты какого хрена устроил? — шипел Чанбин, стоящий прямо перед ним. Попытка прочесть все по взгляду была успешно провалена, и он просто ждал, когда тот успокоит чертей в глазах и заметит его.       — А еще говорят, что львов на цепь нужно сажать. — ехидничал избитый, что не давало ему очков в карму. Наоборот, разъяренный человек напротив почти вырвался из ручных оков и бросался на свою жертву, пока не наткнулся на преграду.       — Чего остановился? — высоко поднятый подбородок, расправленные плечи и ледяной безразличный взгляд говорили о высшей степени злости обладателя. — Меня тоже ударишь?       — Вот еще. — Чан скинул хватку друзей и пристально посмотрел в глаза напротив, которые не выражали ничего за неприступной крепостью изо льда. — Буду я о лгунью руки марать. — тихо, с отвращением выплевывал он каждое слово, чем удивил абсолютно всех. Особенно болезненно это вбивалось в сознание Сонми, которая слишком дорожила им, чтобы так принять все. — Даже смотреть на тебя мерзко.       — Эй, — не успел Чимин и голос подать, как поймал разрывающий на части взгляд и сердце его опустилось в пятки. Он не испугался дракона, не побоялся сражения с троллем среди мертвецов, но от выражения лица Сонми холодный пот бежал по всему лицу.       — Пошел. Вон. — процедила девчонка, так как не желала сейчас его видеть. Она не хотела видеть уже никого, особенно этих двоих, но если с одним она поговорит позже, то со вторым нужно решать здесь и сейчас. — Что ты только что сказал? — брови высоко поднялись, показывая все возмущение, которое только может быть в человеке.       Сонми уже не выдерживала этого всего и готова была здесь и сейчас снести новообретенную метку и убить всех. Злость лилась через край, не давая и секунды на размышления. Она крепко схватила слизеринца за запястье и повела к выходу из помещения, пролетая мимо библиотекаря, которая бежала на шум.       Путь прокладывался не в подземелья, а на улицу, усыпанную первым слоем снега. Подростки в гробовом молчании дошли до крытого моста и остановились у одного из оконных проемов.       — И зачем ты привела меня? Позавчера вроде обо всем поговорили. — блондин скрестил руки на груди и устремил взгляд в пропасть под ними.       — Поговорили, но так ни к чему и не пришли. — за это время она немного успокоилась, но желание убивать все еще при ней. — Почему не рассказал никому?       — Про вас с этим ублюдком? — кажется, он уточнил лишь для того, чтобы оскорбить, а не использовать вопрос по назначению. — Хотел, чтобы ты сама это сделала, но Джисон вчера, и ты сегодня… Ты решила выбрать разрушающий путь обмана. Уже соврала лучшему другу, а теперь идешь вешать лапшу всем остальным? Думал, может сам Чимин расколется, но он даже если правду скажет, то мало кто поверит его нахальству. — парень усмехнулся и скрестил руки на груди. Находиться на обдуваемом пространстве в одной кофте было не очень разумно, но это было не его решение.       — Так возненавидел из-за этого, что теперь хочешь моего падения? — Сонми не верила, что это происходит с ними. Тот Чан, которого она совсем недавно тепло обнимала, душевно смеялась и думала о танцах с ним, сейчас даже смотреть на нее не желает из-за отвращения. Это точно сон. — Иди и расскажи тогда им все.       — Не мне лезть в твою жизнь. — учитывая, что он делал это под различными предлогами на протяжении нескольких лет, было очень удивительно слышать нечто подобное. — Точно не сейчас, когда нас не связывает ничего.       — Хах. — девушка болезненно закусила губу и почувствовала металлический вкус крови на языке, но это волновало в последнюю очередь. — То есть все? Из-за моего нежелания влезать в обреченный разговор ты все разрываешь? — было невыносимо больно, когда столько времени буквально сбросили в этот самый обрыв над которым они возвышались.       — Сама все оборвала своей ложью и тайнами. — отрезал фразу Чан и выпрямился, заходя за спину девушки, которая не смела поднимать голову из-за скопившихся слез в глазах. — Скажи обо всем раньше, никто бы и слова не сказал, но сейчас ты так погрязла в этом, что уже никакой Чимин вытащить не сможет. Каким бы героем он сейчас не казался в твоих глазах.       Парень последний раз посмотрел на девушку, которой, не раздумывая, отдал свое сердце, но оно даже не было замечено и пошел в сторону замка. Ему было также больно говорить это все, перешагивать через себя, через все фразы, которые он говорил ей и поступаться своими принципами, но чувство предательства плотно поселилось в нем, соседствуя с разбитым сердцем.       Только шаги утихли и Сонми перестала видеть удаляющийся силуэт, как горячие крупные слезы ручьем заструились из глаз. Она сама загнала себя в эту ловушку и теперь огромные дьявольские силки не собирались отпускать ее, причиняя все больше боли ее хрупкому телу и разуму. Если такова реакция у доброго Чана, то чего ждать от вспыльчивых характеров остальных — не ясно.       Решение бросить все вновь на самотек преследует ее и в этот раз. Выплакав оставшиеся слезы, девчонка вытерла лицо, ударила себя пару раз по щекам, чтобы прийти в сознание и направилась к школе. Что сейчас делать она не знала и даже не могла предположить. Идти обратно к своим — страшно, а сидеть в четырех стенах наедине со своими мыслями себе дороже.       Лучшим вариантом оставалась прогулка по замку. После долгого сна конечности атрофировались и ей стоило размяться и побродить где-то лишний часик, чтобы потом вернуться к успокоившимся друзьям и закончить разговор.       Выходной день, послеобеденное время и холодное время года сыграли злую шутку со всеми студентами, кроме слизеринцев, знающих тайное заклинание на долгое сохранение тепла в теле. Большинство сидели в своих гостиных у каминов или где-нибудь в коридорах в центре замка, до куда холод не добирался и можно было сбросить один из десяти слоев одежды. Все играло на руку и Сонми без лишних глаз шаталась по пустым проходам, лишь изредка натыкаясь на более старшие курсы, спешащих по своим делам и незамечающих ее.       Как бы она сейчас не хотела подумать обо всем, мысли просто не останавливались и кружились пчелиным роем в голове, улетучиваясь сразу, как только появлялась возможность ухватиться за одну из них. Бессмысленная ходьба не утомляла, но будь в голове хоть что-то дельное, то ситуация перестала бы выглядеть настолько удручающе.       Ноги привели на самую высокую башню замка, с которой открывался вид на все озеро и прилегающий лес. На астрономической площадке было ветрено из-за возвышающихся на несколько метров арочных окон, но сейчас внешних морозец необходим, чтобы привнести холод в разгоряченный разум.       Сонми подошла к выступу и уперлась локтями в металлическую перегородку, отдаваясь ощущениям. Всегда было бы так легко как в этот миг, и она возможно нашла бы спокойствие в сердце. В жизни еще не было испытано более сильного и приятного чувства, чем свобода, которая так редко мелькает перед глазами. Она дразнит, играется, а после насмехается и улетает, говоря о своей недоступности. Достижение ее требует огромных усилий. Пока не перешагнешь через себя, не сломаешь все те крепости, что сам себе воздвиг — не будешь достойным этого состояния.       Девушка прикрыла глаза и глубоко вдохнула зимний воздух, пришедший внезапно в их окрестности. Каждый год она с нетерпением ждет наступления холодного сезона, когда на улице мало кого встретишь; когда темнеет настолько рано, что ты временами еще даже проснуться не успел, а уже за окном приходит ночь. Несмотря на жизнь в магическом мире, именно зимой ощущается то самое волшебство, о котором так говорят несведущие магглы. Это, пожалуй, единственное в чем они разбираются.       — Если решаешься спрыгнуть, только попроси, могу подтолкнуть. — строгий тон послышался позади и заставил Сонми вздрогнуть от неожиданности, но она не повернулась, так как уже поняла кто за спиной. — Да не дергайся так. — парень поравнялся со слизеринкой и отзеркалил ее положение. — Меня на самом деле и просить не надо.       — В помощи не нуждаюсь — также стойко отвечала Чимину. — Сама справлюсь, если захочу помереть.       — Сразу скажи: какие цветы тебе на могилу принести? — он не переставал язвить, но заметил знакомое закатывание глаз и понял, что перепалка завершилась его победой. — Я много лишнего сказал сегодня?       — Тебя разве это когда-то беспокоило? — изумленно выдала девушка и покосилась в его сторону, на что получила пронзительный взгляд. — Думаю, ты вел себя как обычно и никто ничего не понял. Все такой же надоедливый, несдержанный и сующий свой нос туда, куда не нужно. — Сонми монотонно перечисляла качества друга, но это откровение не стало для него чем-то новым. Слишком часто она говорила все эти характеристики ему в лицо.       — Вообще-то я пытался отогнать подозрения, но похоже это не помогло. — несколько опечаленно прозвучало из его уст, что даже странно.       — Какой ты заботливый. — легкий толчок в плечо разрядил обстановку и показал несерьезность ситуации, в которой они оказались, хотя, на самом деле, все уже перестало быть детской забавой. — Как нашел меня?       — Забыла план замка? — логичный ответ, ведь башня Гриффиндора и Астрономическая башня были соседями, поэтому даже сейчас любой гриффиндорец с хорошим зрением мог бы увидеть подростков на площадке. — Шел в гостиную и увидел знакомую безмозглую голову и пошел за ней от греха подальше.       — Да ты у нас благодетель. — сарказм не переставал сочиться сквозь зубы и это уже даже надоедало обоим, но остановиться никто не мог. — С Чаном все. Конец. — фраза вырвалась сама по себе, и девушка даже сначала не поняла зачем сказала ее, но если она вылетела, значит так необходимо.       — Расстроена? — отчасти, Чимин был рад устранению соперника, в лице слизеринца, но душевное состояние человека, потерявшего близкого друга волновало его многим больше.       — Не так просто принять подобное… — Сонми неопределенно пожала плечами и опустила голову, тяжело выдыхая промерзший воздух. — Для тебя может и неприятно слышать такое, но он был одним из самых близких людей для меня. Тот, на кого всегда можно положиться и как бы ты не отнекивался, он в лепешку расшибется, но сделает все ради близких. Сама виновата, что довела нашу дружбу до такой стадии, на которой уже ничего не исправить. — холодные ладони коснулись горячего лица и облегчили внутренний пожар. — Он слишком хороший для общения со мной, что уж говорить об отношениях, в которых его личность просто уничтожили бы…       — Все это очень трогательно, но ты случайно не намекаешь на то, что меня не жалко и поэтому я получаю взаимность? — блондин не упустил возможности и здесь вклиниться, возвышая свое «Я». Подводные камни были всегда и такой настрой был не случаен, ведь иначе Сонми погрязнет в собственных страданиях.       — Конечно, это так. — выражение лица говорило об очевидности вещей. — Большего ублюдка чем ты не сыщешь во всем магическом мире, поэтому только тебя в этой ситуации мне не жалко. — она наткнулась на невинные глаза полные удивления и непонимания. — Расслабься. Я не позволю тебе меня опередить.       — Думаю, тебе стоит реально смотреть на вещи. — Чимин повернулся к ней лицом, упираясь левой рукой в перекладину. — Мне до тебя, как до Дамблдора.       — Отрастишь бороду и точь-в-точь. — кажется, они никогда не смогу поговорить серьезно. — А если по правде, то наши характеры схожи чем-то, и я могу не беспокоиться о том, что сделаю или скажу что-то лишнее. В крайнем случае, мы поругаемся, подеремся, а потом вернемся к обычной жизни. Там же, все держится на разговорах, а ты знаешь, что я не сильна в них.       — Может нам сразу выбрать способ примирения, чтобы пропускать первые два пункта? — ехидная ухмылка приковалась к лицу и Чимин вошел в азарт.       — А может мне тебя убить, чтобы вообще все пункты пропустить? — Сонми развернулась к нему и выгнула бровь, решив пойти в ответное наступление.       Не успела девчонка добавить очередную колкую фразу, как Чимин наплевал на все ее слова, стер фиктивные рамки и наклонился вперед. Обрывая на полуслове, он не позволил ей больше говорить. Одна рука коснулась холодной щеки, а вторая грубо притянула женскую талию вплотную к себе, лишая всякого пространства.       Горячие мягкие губы впивались в израненные и холодные. Контраст температур и боль от резких действий привносили большее возбуждение, чем при обычном нежном поцелуе. Парень наступал, он заманивал Сонми в свои сети, без возможности на спасение. Невинный мотылек, попавший в липкую паутину кровожадного монстра.       Но не все мотыльки так безвинны. Они кусаются.       Сонми отметила про себя, что их местоположение изменилось и сейчас она упиралась позвоночником в твердую стену за собой. Возможно, ей было бы больно, если бы голова не была занята чем-то более приятным и манящим. Чимин уже показал себя в этой битве языков, из которой выбрался победителем, но сейчас девчонка обязана была отыграться за столь подлый трюк, проделанный с ее ртом.       Контроль перешел в другие руки, которые притянули за ворот кофты юношу и углубили поцелуй. Сейчас она осуществляла свою месть, которая будет слишком приятная ее садистской натуре. Проводя горячим языком по верхней губе, она оповестила о начавшейся игре. Коснувшись кончиком нижней упругой губы, Сонми обхватила ее зубами и оттянула, вызывая сдавленный стон.       Самодовольный смешок коснулся слуха Чимина и это задело его гордость и поставило под сомнение ту доминантность, о которой он так печется. Тонкие пальцы спустились к ключице, и он еле успел взять под контроль судорожный выдох от нежности этого прикосновения, от жара, который разносился по телу. Он не мог себе позволить так просто сдаться на милость рукам Чхве. Просто не мог. Тем более, когда она снова подалась вперёд, облизывая губы.       Чимин перехватил и крепко сжал двумя пальцами тонкий подбородок, отводя его в сторону, наклоняясь и впиваясь в её шею жёстким поцелуем. Сейчас он принял эстафету и обнажил белоснежные зубы, словно вампир над своей жертвой перед обедом. Останутся следы, он был уверен. Пусть она потом видит его клеймо на себе. Яркие красные пятна на белой коже.       Это причинило ей боль, но убегать совершенно не хотелось. Резкий вдох полной грудью сладостно ласкал его уши, а возбужденные полуприкрытые глаза напротив будоражили все самые потаенные желания парнишки.       Несвойственное выражение лица для Чхве, просило о подчинении. Горячая страсть настолько огрела по голове, что она забыла где и в какое время года они находятся. Сейчас было лишь желание, приправленное глубоким дыханием и обжаренное на нехватки близости.       — Если так хочешь, я могу трахнуть тебя прямо на этом балконе с видом на шотландский пейзаж. — между легких укусов в шею и зализыванием своих же проказ шептал блондин.       — И будем мы как на сцене. Перед всей школой. — обрывистые фразы слетали с уст и отражались эхом в полупустом пространстве, но все же доходили до измывателя.       — Боишься, что мои фанатки тебя проклятьями потом закидают? — он все же оторвался от единственного доступного участка женского тела и посмотрел на раскрасневшуюся девушку. — Так я буду защищать тебя. — его сверкающие глаза манили и так не хотелось терять тот блеск, который они излучали при взгляде на партнершу.       — Скорее мои поклонники тебя за углом будут поджидать. — эти провокации лишь больше раззадоривали подростков, которые никак не могли насытиться друг другом.       — Мгм. — проницательный взгляд сверлит ее насквозь. От такого сердце пропустило несколько ударов, и без того вспотевшие ладошки окончательно намокли, а грудь поднимается все выше от переизбытка эмоций. Он приблизился к уху и прошептал, хотя надобности особой не было, ведь находились они вдвоем. — Тогда мы обязаны всегда ходить вместе, чтобы избежать нападения.       Горячее дыхание обдавало незащищенное ухо и по спине пробежали миллионы мурашек, а внизу живота затянулся тугой узел возбуждения, который уже ничего не сможет усмирить. Губы обхватили мочку уха и потянули, слегка надавливая, вызывая своевременную реакцию. Сонми запрокинула голову назад, открывая вид ненасытному партнеру и закусила губу, лишь бы не провоцировать стонами, иначе план придет в действие.       Чимин резко отодвинулся от своей жертвы и нахально посмотрел на нее. В голове этого чертенка с миловидной внешностью уже таился коварный план, которым он добьет самообладание подруги.       — А? — Сонми невинно хлопала глазами и ждала какого-то объяснения. — Почему остановился?       — Ты похоже в самом деле хочешь лежать на грязном металлическом полу в начале зимы. — мизинец показательно коснулся уголков рта, вытирая остатки их прелюдий. — Я воспитан немного иначе.       — Смотрите, какой привередливый. Больше такого шанса может и не быть. — спиной она касалась холодного камня, чтобы хоть чем-то привести себя в норму.       — Если ты мне его не дашь, то я сам возьму. — Чимин нежно коснулся лица девушки и убрал упавшую прядь за ухо, глядя на нее совершенно новым взглядом, который шел вразрез с его словами.       — Я буду сопротивляться. — попытки сохранить стойкость проваливались сразу, как только она натыкалась на его взор.       — В этом вопросе у тебя нет права голоса. — выдал Пак напоследок и отодвинулся от Сонми. Он направился к винтовой лестнице, чтобы все же дойти до своей спальни и отдохнуть, не подвергая близкого человека к риску заболеть. Хоть об этом он и не скажет.