Чистая энергия

      Дни текли как воды ручья, то принося горечь палой листвы, то даря прохладу в знойный день. Ётунхейм и Альвхейм остались позади. Никаких происшествий не происходило, им по прежнему удавалось на шаг опережать стражу Одина. Сагр, как обычно, был молчалив, с Лив они почти не соприкасались. Он избегал оставаться с ней наедине, выискивая разные предлоги, чтобы не дежурить с ней в паре по ночам.       Иногда, вечерами, когда все друзья рассаживались вокруг костра, она чувствовала на себе его пристальный взгляд, но когда поднимала глаза, он всегда отворачивался за секунду до того, как их взгляды должны были встретиться. Тем не менее, она всегда незримо ощущала его присутствие в своей жизни. Иногда она гуляла по лесу недалеко от разбитого лагеря и внезапно находила полянку совершенно волшебных цветов.       По ночам, в женском шатре, когда Лиод уже спала, ей мерещился пряно-медовый запах и лёгкое прикосновение к волосам, а поутру она находила у своего ложа лукошко спелой лесной ежевики или деревянный гребень.       Ночами, когда она прогуливалась в одиночестве, ей часто казалось, что из темноты за ней наблюдают два изумрудных зрачка, охраняют, незримо стоя на страже её покоя. Она знала это наверняка, потому что только энергию Сагра она ощущала так отчетливо, всей поверхностью кожи. Он снился ей ночами: там во сне, она заплетала его золотистые волосы, куталась в его тёплые объятия и обжигалась страстными поцелуями, там во сне она была счастлива, всегда улыбалась и шептала его имя, а потом наступало утро, и он опять ускользал от неё, как утренний предрассветный туман в первых лучах восходящего солнца.        Лив за это время очень сблизилась с Локи, рыжеволосый развлекал её, скрашивая такие однообразные будни. Придумывал немыслимые развлечения, и лишь ему удавалось в последнее время хоть как-то развеселить девушку.        Но вот однажды, спустя еще несколько недель странствий, тонкое место привело их в Свартальвхейм, темный мир карликов, цвергов и злобных троллей. Их путь лежал через горы и подземные пещеры. Каменистая дорога петляла по горным ущельям, спускалась в каменные долины, испещрённые входами в подземные кузни цвергов. Этот мир был мрачен и неприветлив, друзья держались настороже, даже Локи был необычайно молчалив.       После очередного привала, Лив задержалась, складывая вещи в мешок, и тут услышала из-за спины знакомый низкий голос: — Лив, будь осторожна, прошу тебя. Это опасное место, — девушка на секунду застыла от неожиданности. А затем, изумленно подняв глаза, язвительно  заметила: — Богу внезапно стало не все равно, что случится со смертной? — Сагр поморщился, словно получил пощечину. Он порывисто шагнул к ней, тут же оказавшись рядом. Схватил ее руку, и с силой сжал запястье: — Мне никогда не было все равно, ты же знаешь! — Лив гордо вскинула голову: две изумрудные волны разбились о серый гранит ее зрачков. — Знаю!!! Тогда почему ты ведёшь себя как мальчишка?! Почему избегаешь меня?! — она выкрикнула ему в лицо, вложив в эту фразу всю боль последних дней, недоумение, злость, тоску по нему.  Ванир растерялся под её напором, разжал руку, сжимающую её запястье и отступил назад: — Я бегу не от тебя, Лив. Я бегу от себя… — она не услышала, она скорее по губам прочла его ответ. Кровь зашумела у неё в ушах, вздулась венками на висках: — От себя не убежишь, Сагр! — она с силой ударила маленькими кулачками в его широкую грудь, ей хотелось ударить его ещё и ещё: ярость, боль, обида и непонимание прорвались наружу. Она кричала на него, а слёзы, душившие её так долго, текли непроизвольно по щекам, прокладывая всё новые влажные дорожки.       Он обнял её, сжал в кольце своих стальных рук и крепко прижал к груди, она кричала и плакала, вырывалась, кусая его руки и плечи, не имея возможности ударить его крепко прижатыми к телу руками. Сагр молчал, лишь ещё крепче прижимая к себе, окутывал своим теплом, прижавшись губами к её макушке. Когда Лив наконец обмякла в его руках, он ослабил хватку и с горечью посмотрел в ее глаза: — Прости меня, моя маленькая… прости меня за эту боль… Лив, всхлипнув, уткнулась лицом в его мерно вздымающуюся грудь и обвила его шею руками: — Просто пообещай, что всегда будешь рядом. — Всегда… пока бьется мое сердце.       Он приподнял её подбородок, и их губы слились в страстном поцелуе. Он обжигал её прикосновением влажного языка, а она кусала его губы, тут же слизывая выступившие карминовые капли… Все преграды для этих двоих рухнули в одночасье, и мир перестал существовать. Он наконец понял, что от себя не убежать, а она слепо доверилась его могучим рукам.       Всесильный бог с ужасом осознал, как сильно заблуждался, думая, что заботится о ней, держась на расстоянии. Страдал сам, убеждая себя, что так будет лучше. А вместе с тем, заставлял страдать и её. Как чёртов эгоист, прикрывал свою слабость отговорками, что она забудет его сразу же, на самом деле, опасаясь совершенно другого. Он до ужаса боялся её потерять, боялся до дрожи в коленях того момента, когда Лив со счастливой улыбкой исчезнет в дымке тумана на границе миров. Вернётся в Мидгард и не вспомнит про глупого влюблённого бога с кровоточащим сердцем. А он останется здесь, потерянный и одинокий.       Сагр страшился признаться себе в единственной истине — эта отважная смертная, взявшаяся неизвестно откуда, превратилась теперь в смысл его жизни, стала его самым уязвимым местом, самой сладкой болью и самой великой радостью. Смотря в её светло-серые глаза, он, наконец, осознал, насколько она лучше и чище его. Он отверг её, а она приняла его выбор. Ни словом, ни делом с тех пор, не позволив себе нарушить его желание. Это он был тем, кто метался и сомневался, и не мог смириться со своим же решением. Ночами он наблюдал за ней спящей, радовал мелочами, незримо сопровождал на лесных прогулках. Не отпускал её ни на шаг из поля своего зрения. Он БОЯЛСЯ и БОИТСЯ её потерять. И из-за этого страха был готов отказаться от неё совсем. Но сегодня он понял, что такое любить. Эта хрупкая девушка научила его самому главному — быть честным с самим собой. Он будет с ней, потому что это самое большое его желание и потому, что он ей нужен. Его скандинавская душа наконец поняла, что в итоге примет любой её выбор, будь то возвращение в Мидгард или вечная жизнь с ним в Ванахейме. Примет любой вариант, даже если один из них разорвёт его сердце в клочья и оставит пустым внутри, без цели и желания жить. Ибо это и есть любовь — быть рядом, принимать любой выбор партнера и быть бесконечно благодарным, если из миллиона других он всё же предпочтёт тебя.        Её губы, запах её кожи и волос дурманили и сводили ванира с ума. Однако, нужно было продолжать путь. Он с трудом оторвался от Лив и протянул ей свою широкую, шершавую мужскую ладонь. В неё тут же легла маленькая, нежная женская рука. Теперь только так, вместе и всегда рядом.        Они догнали друзей у входа в глубокое ущелье. Локи присвистнул и скорчил смешную рожицу, обозначающую что-то вроде «ну наконец-то», заметив счастливые глаза Лив и улыбающегося Сагра. Сумерки сгустились внезапно, в этом нижнем мире и так было не особо солнечно, но теперь пространство вокруг окутала кромешная темнота. Улль обернулся к группе и произнёс: — Смотрите в оба, ночь — самое опасное время в Свартальвхейме. Карлики, цверги и тролли не выходят на солнечный свет, они его боятся, он обращает их в камень. Зато тьма… — он не договорил…       По ущелью разнеслось гулкое эхо. Сотня мелких камушков посыпались им на головы, отскакивая от пологих стен ущелья. Затем наступила гнетущая тишина…       Сагр перехватил руку Лив выше локтя и прижал девушку к груди. Некоторое время спустя, осторожно, друзья продолжили путь, они шли почти не дыша, шаг в шаг друг за другом, как во время переходов в тонких местах, вглядываясь в темноту, которая обступила их со всех сторон. Лиод как пантера переступала на пружинящих мускулистых ногах, в руке она держала обнаженный меч. Так, понемногу продвигаясь вперёд, они наконец вышли на широкое каменистое плато. Посреди него чернела входом каменная пещера.  — Чу-дес-нень-ко! — Локи принялся пританцовывать. — Вот и место для ночлега!        Остальные не разделяли энтузиазма Локи, все ещё настороженно оглядываясь по сторонам. Локи хлопнул в ладоши, и перед входом в пещеру весело вспыхнуло пламя, прямо на голых камнях. Путешественники расселись вокруг огня и достали съестные припасы, намереваясь перекусить. Вдруг, внимание Лив привлёк какой-то неясный шум, а потом, два внезапно вспыхнувших желтых фонаря. Она было подумала, что это опять проделки Локи, но за фонарями из тьмы вдруг вынырнула огромная клыкастая морда с выступающей вперёд челюстью. Сагр перехватил её изумленный взгляд и, обернувшись назад, громко закричал:  — Берегись! Горный тролль!!!        Тут же началась неразбериха, кончики пальцев рыжеволосого засветились, и он стал осыпать тролля искрами, от чего шерсть на его загривке загорелась и он, открыв пасть, издал оглушающий рык. У тролля было такое зловонное дыхание, что Лив едва не задохнулась. Сагр щелкнул пальцами и тут же из каменистой почвы стали, как щупальца огромного осьминога, пробиваться зелёные стебли, они подползали к ногам тролля и обвивали их. Стрелы Улля обрушились на великана лавиной, но кожа тролля была настолько грубой и заскорузлой, что наконечники стрел отскакивали от неё, как от камня. Лиод и Лив, выхватив мечи, готовились к схватке. Наконец, стебли опутали ноги тролля и он, потеряв равновесие, шлепнулся на землю. Почва затряслась под ногами, как при землетрясении, друзей разметало на несколько метров друг от друга.       Лив перекувырнулась в воздухе и снова приземлилась на ноги, с момента появления тролля, её меч светился и вибрировал, издавая тоненькое жужжание. Пока остальные поднимались с земли, потирая ушибленные места, Лив схватилась за зелёные лианы, быстро вскарабкалась наверх и, запрыгнув на грудь тролля, воткнула меч в то место, где предполагала его сердце. В противоположность ожиданиям девушки, меч вошёл в тело тролля как в масло и, соприкоснувшись с ним, выпустил в небо яркий столб света. Лив зажмурилась и рванула рукоять меча на себя. Но по телу тролля уже расползались прожилки света, словно лавой растекаясь по поверхности его туши. Лив бросилась бежать, пытаясь не наступать на световые трещины, все быстрее разбегающиеся по телу тролля, но, зацепившись за ремень на пузе горного великана, упала. В ту же секунду она услышала голос Сагра: — Прыгай, скорее!        У Лив больше не оставалось времени — кожа тролля начала вздуваться кусками и светиться, она зажмурила глаза и просто прыгнула  вниз. Она ждала вспышку боли от жесткого соприкосновения с каменной поверхностью, а вместо этого, крепкие мужские руки подхватили ее в метре от земли. Знакомые шершавые ладони, мягкая борода. Сагр… — Спасибо, — она прошептала ему на ухо, соскальзывая на землю. Он схватил её за руку и ринулся прочь. Тело тролля засветилось, взорвалось яркой вспышкой света, и в ту же секунду он окаменел.        Лив опустилась на камень, тяжело дыша. Сагр расположился рядом, у её ног, прямо на земле. К ним спешили друзья: взволнованный Улль, обеспокоенный Локи и улыбающаяся Лиод:  — Валькирия, а ты сделала правильный выбор, «Погибель Тролля» — лучший меч для борьбы с этими Суртовыми отродьями, — она презрительно сплюнула в сторону каменной глыбы, — ты поистине достойна носить этот меч, — и Лиод почтительно склонила голову.  — Ну раз пещера теперь свободна, предлагаю занимать места, — Локи потянулся и зевнул, — ну и денёк, однако! Чур, я первый!!! — внезапно заорал он и быстро скрылся в темном чреве пещеры, где тут же вспыхнул огонь. Улль и Лиод последовали за ним. Лив повернулась к Сагру и взяла его лицо в ладони: — Ты как? — она заглянула ему в глаза.  Сагр усмехнулся и уткнулся головой в её колени. Она мягко запустила руку в его волосы, поглаживая затылок. — Бывало и лучше. Не хотел, чтобы ты видела меня таким…       Его руки немного дрожали, он тяжело дышал, глаза были закрыты. И весь он был словно в каком-то сонном оцепенении. Теперь Лив наглядно видела, как волшебство вытягивает из него энергию.  — Тебе надо отдохнуть, пойдём, я отведу тебя в пещеру.  — Нет. Мне нужен воздух, я не смогу спать в закрытом пространстве.        Сагр стянул с себя рубаху и задышал легче. Он щелкнул пальцами, и рядом с ними возник шатёр, сплетённый из гибких зелёных прутьев, он опёрся о стену рукой, и по ней пополз изумительной красоты вьюнок, тут же соткавшийся в полог, прикрывающий вход. Сагр скинул сапоги и повернулся к Лив, в приглашающем жесте приоткрывая полог: — Раздели со мной эту ночь и мою жизнь, Лив… — он смотрел на неё серьезно, без тени сомнения, предлагая ей всего себя, готовый к любому ответу.        Лив молча кивнула. Она чувствовала, что слова сейчас будут лишними. Он скрылся внутри, а она разулась и скользнула вслед за ним. Её босые ноги тут же утонули в мягком мху, устилавшем весь пол; стены шатра не смыкались полностью, оставляя наверху прямоугольное отверстие, в котором были видны мерцающие звезды. Сагр вытянулся посередине и, положив руки под голову, устремил взгляд в небо. Лив легла рядом с ним ошеломлённая — она отчетливо слышала птичьи голоса и шум ветра в кронах деревьев, они как будто оказались на лесной поляне. Хотя она знала наверняка, что за пределами шатра лежит бесплодная каменная равнина. Она положила голову ему на грудь и восхищенно прошептала: — Не знала, что ты так умеешь! — Природа — единственное, что наполняет меня силой и дарит покой, — он обнял её одной рукой, проведя другой в воздухе, и у него на ладони появилась белоснежная, переливающаяся серебром лилия. Он повернулся и вставил цветок в волосы Лив, провёл пальцами по её профилю, — ты такая же хрупкая и красивая, как этот цветок…       Сагр взял девушку за подбородок, слегка приподняв, надавил большим пальцем на нижнюю губу. Рот Лив послушно приоткрылся, отвечая на его ласку, ванир тут же проник в него, дотронулся до розового языка. Она сомкнула губы вокруг пальца, слегка посасывая его, мужчина с шумом вдохнул воздух сквозь сжатые зубы, как будто ему не хватало кислорода. Её глаза скользнули по обнаженному торсу, мускулистой груди, светлой дорожке волос от пупка и ниже… Лив сглотнула.       Сагр перехватил её взгляд, завел руки ей за голову и зафиксировал своей огромной ладонью. От него веяло жаром, его сбивчивое дыхание опаляло кожу. Скользящее прикосновение его языка, коралловое колье из поцелуев на шее, а дальше — дорожка из капель лавы вниз, к округлостям девичьей груди… Этот мужчина — маг, она как зачарованная не может пошевелиться, он дразнит её своими невесомыми прикосновениями. Дыхание Лив учащается, легкие словно отказываются впускать в себя воздух… Вдох, короткий выдох, снова вдох. Его язык на ключице, он сводит её с ума… От него пахнет лесом, древесным соком, высокой травой, первобытной силой и желанием… Продолжая ласкать языком её шею, он тянется рукой за пояс, в лунном свете серебром сверкнул охотничий нож… лезвие тыльной стороной уперлось Лив в солнечное сплетение… Прикосновение холодного металла к разгоряченной коже, как ожог, вдох… пропустила выдох… страстный поцелуй в губы и его тихий шёпот: — Я так давно мечтал сделать это…       Быстрый взмах клинка и… кожаные ремешки наколдованной Локи одежки осыпаются вниз, она предстает перед ним нагая и прекрасная, извивающаяся под его ладонями, с легким румянцем на щеках. Один на двоих выдох… Она обнимает его ногами, а он смыкает губы на её сосках, снова вдох… глубокий поцелуй, страстный до исступления, они исследуют друг друга миллиметр за миллиметром, сначала осторожно и чутко, затем по звериному, неистово…       Лив стонет и извивается, кусает его губы, пальцами повторяя очертания шрамов на спине… Мягкий, прохладный мох приятно холодит разгоряченное тело, её ноги на его плечах, невесомое прикосновение к внутренней поверхности бедра… долгий взгляд в глаза. Лив уже не стонет, она как змея извивается от дразнящих движений его языка, её тело бьет крупная дрожь, она кричит, и ей все равно, пусть хоть все боги Асгарда сбегутся и смотрят, как он овладевает её телом и душой, каждое прикосновение его пальцев, как электрический разряд… вдох, выдох… она забывает дышать, забывает себя, мир сужается до трёх точек — двух изумрудных, и одной, пульсирующей на кончике его языка…взрыв… Её накрывает волной импульсных разрядов, кажется, что все мышцы её тела сокращаются непроизвольно… его ладони на податливом теле, он целует её в живот: — Тише, девочка, дыши.       Вдох… выдох, она возвращается в реальность, но теряет счёт времени, все чего она хочет — почувствовать его внутри, стать с ним единым целым, её лоно изнывает от желания. Она тянет его к себе — он нужен ей прямо сейчас, кожа к коже, глаза в глаза, сплетение тел, касание губ. Её накрывает приятная тяжесть его тела, она приспускает его брюки и обхватывает руками пульсирующее естество, а потом умоляюще шепчет:  — Пожалуйста…       Его затуманенный от желания взгляд скользит по её телу. Лаская внутреннюю поверхность бёдер, он водит своим твёрдым членом по её влажным складкам, дразня и доводя обоих до безумия — в её желании принадлежать ему, в его желании обладать ею… Резкий толчок… её вскрик… он накрывает её губы поцелуем, приглушая звук.       Она подаётся навстречу его поступательным движениям, с готовностью встречая его плоть, на всю длину погружающуюся в искушающую влажность её лона. Один на двоих вдох, один на двоих выдох… взгляд, проникающий в душу. Она не чувствовала границ своего тела, ощущая себя неотъемлемой частью своего бога, частью этого мира. Лив раздвинула ноги шире, и сжав его ягодицы направляла его толчки, контролируя интенсивность и скорость, умело ведя его по пути познания своего тела. Его движения стали резче и быстрее, она сжала в кулаке его волосы и выгнулась от внезапно прострелившей её тело молнии. Волна удовольствия накрыла их обоих спустя пару толчков, и Сагр обессиленно упал головой ей на грудь.       Они так и лежали, сплетенные телами, влажные от выступившего пота, и счастливые от того, что принадлежат друг другу. Лив открыла глаза, мечтательно очерчивая рисунок татуировки на его плечах и тихонько толкнув Сагра произнесла: — Она светится! — татуировка ванира под её пальцами светилась ровным зелёным светом.  Сагр улыбнулся, перевернулся на спину, и привлекая девушку к себе, губами коснулся ее лба: — Теперь ты — мой источник силы, Лив. Потому что во всех девяти мирах, нет энергии более чистой, чем взаимная любовь.  Лив приподнялась на локте, уткнулась ему в грудь и игриво куснула за сосок: — Значит, мы должны заниматься этим чаще!       Они оба рассмеялись, лёжа на зелёном мху, нагие, счастливые и опустошенные. Птичьи голоса и шум деревьев стали их колыбельной, а с синего небосвода, молчаливо радуясь за них, кивали далекие звёзды.