Глава 13. Посвящение.
***
— Ландооо! — Британец обернулся на другой конец каменного коридора, где в приглушённом свете ламп и закатных лучах солнца шагали две фигуры. Одна олицетворяющая свет, а другая тьму. Не трудно понять, что это Хэмилтон и Росберг. Оба шли с улыбками до ушей. Не осведомлённый в этих двоих человек, подумал бы, что парни очень рады видеть британца или просто радуются какому-то событию. Вот только Норрис, проживший с ними уже три месяца в прошлом году, прекрасно знал эти наигранные улыбки. Актёрскому мастерству этих двоих уступал разве что Риккардо. Британец выдохнул и состряпал на лице такое же подобие дружелюбной гримасы, напрягая все мозговые извилины и себя самого. Норрис прекрасно понимает — если человек идёт в ловушку с улыбкой, значит у него есть план. Примерно так можно сказать об этих двоих. Даже странно, что они так быстро помирились, ведь ещё утром собачились терзая глотки друг друга. Видимо уж очень привыкли к такому дерьму. — Вам чего? — Напрягаясь от каждого шага парней, спросил Норрис. Не нравится британцу то, что сейчас творится. — Ну ты чего? Мы же просто поздороваться, — Нико обхватил парня за плечи и поволок за Хэмилтоном дальше по коридору, — Ну и рассказать кое-что, верно Лу? — Росберг подмигнул обернувшемуся Льюису. Британец распахнул одну из немногочисленных дверей тихого коридора и с подачки Росберга втолкнул Норриса внутрь. Младший британец чуть не упав прошёл в центр небольшого зала. Пыльная мебель не добавляла этому месту красоты. Кресла и диван накрытые серо-жёлтыми от времени тканями, не сильно манили британца присесть, но делать нечего. Парень быстро содрал с грязно-синего дивана покрывало и бросил к стене. Льюис обогнув мебель приземлился на пыльный подоконник, предварительно почистив его какой-то тряпкой. Нико же уселся на кресло, не забыв перед этим захлопнуть дверь. — Так чего вы хотели? — Норриса нервировала происходящая ситуация. Но любопытство сильнее. Ведь интересно, зачем он понадобился этим бриллиантам. — Тихо, да? — Хэмилтон не отрывая взгляда от окна рассматривал в отражении сидящих позади, — Как думаешь что происходит? — Так у нас вообще-то прогулочный день, сегодня никого в поместье быть не должно. — Ландо лишь пожал плечами. Ведь день не был необычным. Каждый раз, когда разрешался поход в город, те кто оставался в лагере, не должны были сидеть в стенах особняка. Таковы правила. Все тусят на улице, разве что в дождь правило отменялось. — Это да, но есть кое-что поинтереснее, Дэн придумал… — Росберг закинул ногу на ногу и ехидно посмотрел на британца. Ландо словно загрузочный экран, сидел и смотрел в одну точку, пока не достиг 100% осознания сказанного, от чего переменился в лице. — Посвящение? — Оно самое малыш, — Льюис смотрел на Ландо, что сейчас пытался подбирать наиболее не оскорбительные слова, что бы ему не влетело. — И он будет проходить его в одиночку? — Нико кивнул, а Льюис усмехнулся, — Не позволю! Какого чёрта парни? Посвящение делается всем новичкам в один день, отстаньте наконец от Ферстаппена! — Ландо вскочил с дивана, от неожиданности Нико вздрогнул и уставился на британца маячащего из стороны в сторону, — Да что себе позволяет этот паршивый извращенец? А вы? Вы не могли его отговорить? — Ландо уставился на Хэмилтона. — Мне вот лень, а Ро… Ну ему тоже, — Льюис пожал плечами и вздохнул, переведя взгляд на Нико. — Но ты можешь перехватить его, почему бы вам с британцами не устроить ему посвящение? Тогда Рик останется ни с чем, — Росберг выдавал дельные мысли, впрочем как всегда. Норрис и сам подумывал над этим и поскольку они уже думали об этом с британцами, то оставалось только найти Ферстаппена.***
Макс зашёл в тихий особняк. Он ещё очень много не знал об этом месте, но тем и интереснее. Шаги раздавались по коридорам, закатные лучи пробирались сквозь окна и витражи, окрашивая стены и полы в яркие пятна. Ферстаппен пошёл во всё тот же коридор с нишами, где однажды вчера или уже позавчера, подслушал разговор. Парень потерял счёт времени, не в том плане, что не мог сказать который час, а то что события произошедшие за пару дней перемешались в буйном танце и не давали их систематизировать. Макс приземлился в одну из ниш и устроившись поудобнее выудил сигарету. На потолке ползали пара паучков по своим паучьим делам, явно не обращая на курильщика внимание, только изредка колышась вместе со своей паутиной. Ферстаппен достал из кармана куртки банку, про которую просто забыл и подключив к смартфону заново включил его. Пара пропущенных от Ландо, минут 20 назад и огромное количество уведомлений в Telegram от монегаска. Макс улыбнулся и открыл переписку. Мы не специально! Починим, не боись! 16:43 Как ты там? Кстати, спасибо за инфу про запаску :) 16:43 Чего молчишь? 16:50 Дерёшься с кем-то что ли? 16:52 Позвони как сможешь… 17:20 Я волнуюсь 17:34 Ты знал, что 30% от населения мира могут быть представителями ЛГБТ сообществ? 17:49 Надеюсь эти 30% не заточены с тобой :)))) 17:49 Друзей нашёл? 17:52 Ну кроме британцев (Пьер нам всё рассказывает) 17:52 Скучааааааааааааааааю 17:55 Макс улыбался от каждой фразы, монегаск явно писал в разные мыслительные процессы. Это забавно, как он переводит и подкидывает всё новые темы для разговоров. Парень даже заскучал по той милой улыбке что… что кричала ему «Предатель!». Глаза тут же прикрылись. Макс вновь вспоминал подробности того безумного сна. Что за бред? Да, они с Шарлем часто вели себя как парочка, но вроде оба видели в этом прикол. Тогда почему в сердце сейчас такая боль? Конечно парень думал о личной жизни, но не мог представить себе, каково это встречаться с кем-то. По рассказам Квята, с девушками много хлопот. То, это не так, то дату не запомнил… Так что Максу даже ради интереса захотелось начать встречаться. Полгода назад вот появилась одна особа. Келли. Девушка приходилась бывшей русского и от этого Максу было не горячо, не холодно. И всё же спустя месяц отношений они расстались. Что-то не нравилось Ферстаппену в их общении, но что? Не такой ему казалась жизнь с её участием, какую он себе представлял. Ему больше нужна была компания друзей, тех кто итак знает о нём всё и не будет осуждать за забывчивость годовщины или обижаться без повода. Но в его компании самым близким был Шарль. Маленький солнечный парнишка с ехидной улыбкой и наигранной обидой от очередного «Лорд Персиваль». Как можно не любить этого милашку-засрашку? Вот только «любить» у каждого своё. И Макс не знает которое «любить» у него. В его сознании монегаск — младший брат, тот с кем можно нести несусветную дичь и иногда засосаться в очередном видео-ролике на желания. Как сказал когда-то Квят: «Вы напоминаете мне одно русское шоу, где два друга натурала практически трахаются на сцене». Ну в принципе так и есть. Только вот, о ориентации Шарля не было известно, как-то не заходил разговор, бывает. А что до нидерландца, тут всё сложно. Но мозг всё чаще приносит в черепную коробку радужные флаги и гей-шутки. Кстати об одной из них. Как только Ферстаппен вспоминает глаза Риккардо, эти огоньки под густыми кудряшками на смуглой коже, то по телу начинает изливаться нечто тёплое, даже горячее. Мозг подкидывает картинки с руками австралийца, выступающие вены, сломанный, приятно сломанный голос. Ну, а когда он произносит его имя… Боже! Да у Макса уже стояк намечается. Он определённо влюбился. Словно малолетка какая-то. Но ему это нравилось, ведь Максу нравится всё недосягаемое. И именно таким он видел Даниэля. Весёлый парень с горячей душой и всё же неприступным сердцем, посмотрим что из этого выйдет. В кармане завибрировал смартфон, знакомый голос заполнил всю тишину. — Ты где? Мы часа два не могли тебя найти. Ты хоть в особняке? — Через слово слышался запыхавшийся британский голосок. — И тебе привет, Ландо. Да, я на первом этаже в коридоре с кучей ниш и витражами. —Хорошо, через пять минут буду, не забудь что нам ещё Сирилу отдавать технику. — Ага, жду. Ферстаппен завершил звонок и принялся ждать друга. Хоть Ландо и был спокоен в разговоре, несмотря на бег в котором проходил вылет фраз, но Максу всё равно прилетит от младшего за отсутствие. Для Шарля отправились пара сообщений, где Макс в общих чертах описал своё времяпрепровождение и круг общения. Не дождавшись ответа он вырубил смартфон и устроился в нише поудобнее. Всё же внутри него боролись два противоречия, лёд и пламя. Макс не понимал, не осознавал, правильно ли он поступает… Возможно он просто угодил в ловушку… Заросли в джунглях, которые для Медоеда — дом. Макс сейчас не знает ничего. И от этого кровь только сильнее вскипает, а больной мозг не удерживается от всё новых проекций сна в реальность.***
— Так значит ты заснул в парке, а когда проснулся то увидел русого парня и тот отвёл тебя сюда… А ты даже имени его не запомнил… МДА Ферстаппен… И это же надо умудриться… Захомутать парнишку из городка. Смотри поаккуратнее с седалищем, а то потом по кускам не соберём — Норрис продолжал издеваться над парнем уже как два часа. Только на ужине он заткнулся, потому что пришло время Алекса и Джорджа расспрашивать парня о его приключениях. Мальчишки сидели за самым отдалённым участком стола, у самой двери. В этот раз выбор мест был за Алексом и Джорджем, которые обычно не садились у края. Что-то грядёт, раз британцы изменяют привычкам. Парни закончили с расспросами и теперь о чём-то перешёптывались. Наконец все разошлись по комнатам, до этого наведавшись в ванную. Ландо и Макс вымылись самыми первыми и периодически обливая друг друга ледяной водой, ржали в полупустой комнате. Сегодня для Макса предстояло начало одного из уровней посвящения. Так что закончив с банными процедурами Ландо посоветовал Ферстаппену собрать спортивные вещи и толстовку. Зачем, Норрис не сказал, только намекнул, что через пару дней он станет полноправной частью лагеря.***
Серхио получил сообщение от Баттона ровно в шесть о прибытии в особняк Ферстаппена. Пунктуальность его конёк. А почему сообщение от самого Дженсона Баттона, да просто он тоже теперь уже не должен Серхио. Уже сегодня Даниэль и Нико планировали начать посвящение Макса. Почему его одного? Да просто так. Просто раз вокруг парня рождаются споры, интересные знакомства и тем более крутятся предметы чьего-то обожания, то грех не устроить личную вечеринку. План Нико и Дэна был очень прост, точнее он повторял прошлогодний и позапрошлый и тд. Жертв посвящения приводят в пустой особняк или в его пустую часть, завязывают глаза. Старички, то есть уже посвящённые, зовут конкретного новенького и задача последнего идти на голос, не испугавшись и не останавливаясь. После новенького приводят за руку в старую часть особняка, в ту где уборка — эксклюзив и недоступная услуга. Там парня с всё так же завязанными глазами просят собраться с силами и упасть на спину, сам же подопытный стоит на втором этаже зала, тоесть задача нижних поймать прыгуна с 2,5 метров, суть прыгуна — не испугаться. Как только тот приземляется, ему развязывают глаза и поздравляют с посвящением, давая маркер и позволяя вписать своё имя на каменном полу старой библиотеки в заброшенной части особняка. Ну что? Как вам посвящение? Да только всё накрылось медным тазом, поскольку Льюис сообщил, что британцы решили сами посвятить Макса и по некоторым данным уже начали. Это было необычно, ведь парни редко сами посвящали кого-то, но хотя… это Макс… было бы странно, если бы за его посвящение не боролись. — Так что, когда начнём посвящение мелких? — Чеко потянулся и уставился на Льюиса. Парень выглядел как всегда, тёмный, ледяной принц с карими глазами и нечитаемым взглядом. Косички аккуратно сложены в хвост, а руки в карманы. Но Перес не первый день знает Хэмилтона чтобы не знать, что это он рассказал всё британцам. Чеко долгое время восхищался величественным видом, что создал себе этот парень, да только позже оказалось, что это всё показуха. Если присмотреться на самые мелкие и незначительные детали поведения британца, то можно прочитать Хэма как облупленного. Вот и сейчас он постоянно шелудил пальцами в кроссовках, выдавая себя. Иногда тихо щёлкал костяшками в карманах, конечно же чувствуя себя виноватым, хотя Льюис и чувство вины — две несовместимые вещи. В общем для Серхио было более чем очевидно, кто завалил всю контору. Но он ещё не успел довести даже факт «проблемки» до начальства. Ведь если и скажет, то точно не сдаст британца, ведь Росберг по любому был с ним в тот момент, а значит эти два дебошира под прикрытием, что-то придумали и теперь только слушали планы компании Риккардо. Пересу просто интересно, чем дело кончится. А что вообще забыли здесь Росберг и Хэмилтон? Именно такой вопрос может задать каждый в этом месте. Всё же компания финнов, а точнее именно Вальттери представлялась более каноничной для этой пары. Ну повелось так, что Валттери и Льюис частенько ходят вместе, а Росберг просто иногда появляется, когда не занят своими старческими делами с Дженсоном, Марком и прости господи с Фернандо Алонсо. Все вышеперечисленные были неплохой компанией. Собственно и сам Росберг уже почти был совершеннолетним и являлся помощником самого Торгера Вольффа. Ему 27 июля должно было перевалить за 18. Так что благодаря своему уму, знаниям и дисциплиной, что показывалась старшим, он уже имел права помощника взрослых. Как вам такое? Собственно в его компании и были все эти тени, что следили за так называемыми «малолетками». И сейчас правая рука директора сидела на бандитском собрание и слушала болтовню Серхио, Нико и Дэна. — Предлагаю послезавтра, по прогнозу погода хорошая, да и никого в заброшенном крыле не будет. — Нико открыл небольшой блокнот в котором быстрым почерком был написан прогноз погоды на неделю. Уж к чему, а к такому событию, как посвящение, нужно было готовиться и как самый ответственный в своей компании, ну не считая конечно же Карлоса, Нико подготовился. — Ладно, — Рик перевернулся со спины, на которой слушал Чеко и Халка, на бок, — Чеко? — Он вопросительно уставился на мексиканца. — Он не придёт… — Чеко словно мысли прочитал, так могло было показаться, но на самом деле это был ожидаемый вопрос и Серхио, что внимательно изучал каждого присутствующего просто предположил ответив Даниэлю. — Неужели вы с Медоедом его спугнули? — Чили что раньше сидел тихо сейчас подал голос. Его улыбка наконец появилась на лице. Уже долгое время парень ходил сам не свой. Конечно же парни прекрасно понимали причину такого состояния, но на данный момент Сайнс сказал, что будет решать эту проблему сам и поэтому никто не лез. — Так сегодня посвящение британцев. — Росберг пожал плечами и словил многозначительный взгляд Медоеда, — Нет, Дэн… Идея не очень. Когда вы посвящаете, вам никто не мешает, — Нико прекрасно мог читать не только эмоции, но и последствия, что за ними идут. А такого типа, как Даниэль Риккардо, можно было прочесть за 5 секунд, стоило только с ним пообщаться дольше недели в комнате наказаний. Сам же Рик растянулся в улыбке и посмотрев на Хюлькенберга и Переса, космическими волнами передал им план следующих действий. Мексиканец присел на кровать и бросил оценочный взгляд на Росберга. Он выудил что-то из кармана и высунув это из пакета отдал Нико. Тот покрутил переданы ему свёрнуты бумажку и выдохнув посмотрел на Льюиса который еле подавлял мешок от того, что уже придвидел такую реакцию и Росберг ему уже проспорил. Ведь Льюис любит делать ставки, особенно выигрывать в них. — Они обычно начинают в чаще, там где покосившийся дуб с двумя дуплами, около полуночи. Если не будете шуметь, то в принципе что-нибудь увидите, но если вас запалят, то мало не покажется. Вы же знаете, правила есть правила. И к тому же, если там будет кто-то из старших, то вы уже завтра будете сидеть в комнате наказание. Моё дело предупредить. — Последнюю часть Нико договорил уже стоя у двери, которую так любезно для него открыл Хэмилтон. Понятное дело что правила парни знали идеально, чуть ли не наизусть. Хоть какой пункт скажи, они все перескажут, просто потому что за каждый из них они уже отбывали своё наказание. Ну, а Росберг в какой-то степени всегда был правильный, он не мог уйти не сказав о том что их ждёт. Просто потому что именно он сегодня будет помогать британцам проводить посвящение и последнее что он хотел, это чтобы всё-таки ребята пришли туда. Хотя учитывая то, что туда собирается и Хэм, Нико не собирался никого палить, да только искушение очень велико. — А я говорил что они тебя подкупят, взяточник. — Хэмильтон легко ударил Росберга по плечу и обогнув того пошёл впереди. — Знаешь что, блюститель закона и порядка, ты же даже сам не знаешь настоящее место проведения. — То есть? — Льюис остановился и уставился на довольную ухмылку Николаса. — Ты правда подумал что я им рассказал настоящее место проведения? Лу, я думал ты не такой доверчивый. — Росберг обогнул парня и приобняв его за талию повёл вперёд к лестнице, — Я туда отведу только тебя, ведь куда я, туда и ты. Верно хвостик? — Нико притянул свою ночь ближе и подняв подбородок британца поцеловал его губы. Затыкая рот уже вырывающемуся негодованию Хэмилтона. Ведь назвать его чьим-то хвостиком — один из видов больного для британца. — Иди к черту Ро! Я спущусь сразу после обхода около полдвенадцатого. Не опаздывай, взяточник. — Льюис решил не провоцировать ситуацию дальше и убрав с себя руки немца поцеловал того, легко ущипнув за зад. Довольная ухмылка скрылась на лестнице, оставляя немца в приятном осознании, что они вроде помирились. А из-за чего ссорились? Нуууу, если честно, даже Льюис — зачинщик конфликта, не мог дать ответ. Наверное это снова была сборная солянка из разных причин. То Нико не посвятил во что-то Хэма, то снова ушёл к Дженсону играть, то просто выиграл Льюиса в очередном пари и так далее. Да уж, Хэмилтона не так-то просто терпеть, как называл эти отношения Баттон. Но несмотря на негодование, он прекрасно понимал Лу, ведь Росберг — красавец. Золотые локоны, прекрасное лицо, светлая, солнечная кожа и эта ямочка на подбородке. А глаза? Глаза серовато-голубые, иногда становились тёмными, словно грозовое облако, но чаще искрились голубоватым блеском, яркого неба. Такого хочет себе каждая девчушка, а иногда и парень, что невзначай встречает его. Но вместо особы женского пола, появился Льюис Хэмилтон. Парень, что ни за что не отдаст Росберг в чужие лапы и даже не признаёт, что всё сделает для этого золотого юноши. Парни наверное до сих пор помнят первую встречу два года назад. Они приехали в первый раз и встретившись у ворот, неловко поприветствовали друг друга. Почти сразу они разошлись по компаниям, Росберг стал незаменимым членом команды бриллиантов. Тогда в её составе был Марк Уэббер, Дженсон Баттон, Фернандо Алонсо и многие другие. Парни часто подставляли мелких, прикрывая свои пятые точки, а однажды им помешали. Парень с недюжинным умом и смекалкой. Льюис Хэмилтон заинтересовал Росберга, и сам того не осознавая, у Лу появился фанат. Сокращение до двух букв, Хэмилтону придумали бриллианты, когда решили его дразнить, так что теперь, за Хэмом закрепилось не только Лу, но и Лулу. Миленько да? Вскоре вся компашка спелась и Лулу вместе со своими новыми друзьями, на тот момент только Феттелем и Боттасом, ступили на путь бриллиантовых детей. А потом появились Даниэль со своей бандой. Парни быстро сместили бриллиантов с поста главных бандитов-святош и заполнили собою всю новостную ленту поместья. Но это не значило, что бриллианты и бандиты-Дэнни, как называли всю компашку, спелись. Нет, они любили всячески подложить кнопку друг другу.***
Ночь спустилась на Германию. Тихие сопения слышатся из комнат. Ночные жители выползают чтобы наводнить собою мир. Светлячки сбиваются стаями и яркими облаками кружатся меж деревьев поднимаясь ввысь. Уже как минут 30 Риккардо, Сайнс, Перес и Хюлькенберг бродят вокруг дуба с двумя дуплами и пытаются понять, где же посвящение. Не то чтобы они сразу не догадались, что Росберг им соврал, просто было интересно. Парни ещё несколько минут побродили и когда Нико в очередной раз зевнул, то все решил идти спать. Все, да не все. Даниэль не оставлял затеи. Он точно знал что британцы будут в лесу, а значит, их там и надо искать. Так что Карлос присоединился к затее друга и оба направились на исследования лесного массива. Ровно в половину двенадцатого компания не и британцев вместе с Дженсоном и Росбергом с Хэмом, встретились у покосившегося дуба с двумя дуплами. Нико не соврал компашке Дэна, он просто перепутал время, н е ч, а я н н о. Росберг и остальной коллектив кроме Макса и Дженсона скрылись за очередным поворотом тропы, оставляя парней позади. Дженсон не позволил Ферстаппену ускорить шаг, обосновав это тем, что они готовят место. Максу было немного неловко. Всё же они как-то и не пересекались раньше с Баттоном, ну кроме сегодняшнего вечера. Да и вообще, парень как-то слишком много знал про нидерландца, для незнакомца. Ведь сам он его имя не спрашивал, но знал. Дженсон первым прервал молчание, которое для него не было неловким. — Так что тебе снилось, что ты словно призрака увидел? — Баттон чуть наклонил голову, чтобы разглядеть в ночном мраке лицо парня, скрытое под капюшоном. — Друг и…— Ферстаппен замялся, он не понял, с чего вдруг вообще решил ответить. Сон ведь полностью личный, но что-то не давало Максу заикнуться или перевести тему, да что уж, даже соврать. Или всё же последнее он может? —… он говорил что я предал его, хотя мы и сейчас переписываемся очень даже дружелюбно. Я знаю, что это всего лишь сон, но не могу понять, почему он так говорил мне. — Мозг решил заблочить от парня воспоминания об основном сюжете сонного-кино, так что об австралийце речь не доходила. — Хм, сон — всегда очень странная и абстрактная вещица. Так что, если ты считаешь, что это лишь плод параллельного хода событий, то забей. Не думай об этом, иначе будешь везде видеть идущие к этому мероприятия, — Баттон лишь улыбнулся и потрепав парня по капюшону продолжил маршрут. — А как проходит посвящение? — Ферс поправил капюшон и перевёл тему. — Ну вообще в три этапа. Первый в компании, второй в одиночестве, а третий в сознании. — Что? Как это, в сознании? — Макс с интересом посмотрел на Дженсона, непонимающим взглядом. — Узнаешь. — Парень снова расплылся в улыбке, — Кстати, помнишь что я тебе сказал сегодня вечером? — Баттон посерьёзнел. На лице остались лишь чуть приподнятые уголки губ. — Что я должен быть осторожен, но что это значит, Дженсон? — Макс решил сразу задать вопрос, что до этого сидел в голове и иногда смещал с пьедестала Даниэля. — Ты знаешь, кто такие Ромэн Грожан, Кевин Магнуссен и Антонио Джовинацци? — Только Антонио, мы виделись недавно, он вроде доносчика? — Ферстаппен уставился в темноту, ему почему-то нравился именно этот разговор. Не про сны и хорошую жизнь, а про опасность и неизведанное. — Да. Но это не главное. Кевин и Ромэн что-то вроде теней таких как мы с Росбергом. Наши глаза и уши, только вот эти два чувства, начинают подводить. Они не рассказывают нам что узнали и вообще стали не контролируемыми. Больше напоминают хулиганов. Но это тоже не главное, это так, для справочки. Суть в том, что я дважды слышал упоминание тебя в их разговорах и мне это не нравится. Не то чтобы ты мне друг, без обид, — Дженсон посмотрел на Макса, но тот просто слушал его и не мог оторвать взгляда от темноты тропинки, к которой уже давно привыкли глаза, — Но ты друг британцев и поскольку скоро станешь одним из нас, то я не хочу, чтобы ты пострадал. Такого не повтори., — Дженсон закрыл рот и вдохнув поглубже продолжил, пропуская конечность последней фразы, словно её и не было, — В общем, не ходи куда попало. Если идёшь, то лучше скажи британцам, если хочется ночью проверить странные звуки, места и наводки, то лучше днём. По лесу не шляйся и лучше сильно не выделяйся, — Макс посмотрел на Дженсона и его словно переклинело. Голос наполнился злобой. Ему не нравилось это поучение в стиле «Я старше и опытнее». — Дженсон! Я могу за себя постоять. Какие-то типы из этого места не серийники, они просто подростки… —Вот именно! — Баттон повысил голос, из-за чего Макс вздрогнул. Резко оборвав фразу, Баттон словно завёлся. — Это подростки! Им ничего, кроме возможных разбирательств со взрослыми не будет, а что уж говорить про место в котором они и кто вообще они. Ты не знаешь их парень, ты не знаешь чьи они отпрыски и как хорошо они замазывают пути из следов. Просто скажи, что слышал меня. Я знаю что ты зол, что тебе не нравится чувствовать себя маленьким, и вообще два-три года не разница, но я просто не хочу чтобы здесь что-то случилось. — Баттон уже смотрел точно в глаза Макса, его руки сжимали плечи Ферстаппена. Макс не привык к такой «заботе» от постороннего, но сейчас, мозг просил прислушаться, ведь парень здесь впервый раз и не знает всего, что здесь творится. — Я… я понял. — Макс сменил злость на серьёзность и освободившись от контакта с Дженсоном продолжил идти. Парни дальше шли в тишине. Никто не говорил ни слова, пустота. Думали о своём и не беспокоили своими мыслями друг друга. Блуждающий свет в далеке вывел Ферстаппена из раздумий. Он прибавил шаг и вскоре вся коллегия собралась вновь.***
В небольшом закутке озера собрался небольшой круг. Джордж и Ландо сидели возле небольших мешков с чем-то рассыпчатым, Льюис и Баттон ломали ветки в костёр, а Росберг и Албон доставали из рюкзака какие-то вещи. Макс сидел и по указаниям Рассела снимал толстовку и кроссовки с носками. Ему было очень интересно, что же сейчас будет происходить. Наконец парни закончили с рюкзаком и подошли к костру. Росберг встал на небольшой пень и подсвечиваясь яркими языками пламени и обратился к присутствующим. — Сегодня, в эту безлунную ночь мы с вами будем посвящать нового члена нашего коллектива. Но, поскольку сегодня так совпало, что ровно двенадцать лет назад, на этом самом месте было посвящение основателя этой церемонии — Джеймса Ханта, то данный ретуал мы проведём за один день. Итак, сейчас ровно 23:59. С приходом нового дня, в наших рядах появится очередной воин, тот, кто будет и дальше жить с нами в этом поместье. — Нико поднял железную кружку с каким-то содержимым и отпив немного посмотрел на Макса. — Итак, Макс Эмилиан Ферстаппен, сейчас начнётся твоё посвящение. — Нико глянул на свои часы и спустя пару секунд вылил резким движением поило в огонь. Языки пламени резко устремились вверх, от чего все присутствующие восторженно улыбнулись и немного отодвинулись от огня, откатив брёвна и пни подальше. Хэмилтон уселся поудобнее, забрав куртку Ро и иногда подкидывая дрова теребил угли. Макса отвели подальше от костра и вставший перед ним Алекс завязал парню глаза. Ландо и Джордж поставили позади Макса пять полипропиленовых мешков. Все кроме Алекса сели позади мешков и иногда шушукались. Албон взял парня за руку и аккуратно повернул к мешкам, сев рядом с остальными. Если до этого для Макса было темно, то сейчас он оказался в полном небытие, только звуки трескавшихся веток в языках пламени помогали ощущать пространство, даже шушукающиеся замолчали. — Итак, — Рассел подал голос, — Сейчас тебе необходимо придумать небольшую фразу или слово, такое, чтобы ты мог его точно разобрать. Ферстаппен чуть задумался, но всё же сказал: «Секунда». — Хорошо, а теперь, слушай внимательно. Перед тобой пять мешков с песком, но только в двух из них лежит то, что тебе необходимо. Среди нас будет лишь два человека, которые будут говорить тебе верное направление для поисков. Другие же, будут мешать и говорить противоположные или просто сбивающие с толку вещи. Среди всех пяти голосов, ты должен ориентироваться только по одному, именно он будет иногда вставлять слово «секунда» в свои подсказки. Твоя задача притронутся, то есть рыться, только в правильных мешках. Ты можешь сам спрашивать что-то, указывать на предмет или тому подобное, но ни в коем случае, нельзя снимать повязку или просить заткнуться, а когда будешь что-нибудь спрашивать, то не называй имени, ведь подсказчик иногда будет меняться. Если ты начнёшь рыться в другом мешке, в котором ничего априори нет, то все мешки перемешиваются, кроме того, в котором ты уже что-то нашёл. Ясно? — Рассел смотрел на улыбку Макса, что выглядывала на лице и сам невольно расплылся. Заразно. — Я понял. Как только Ферстаппен это сказал, его окружил гул из голосов. Ему кричали идти к самому первому мешку и прощупать все, кто-то даже предлагал уйти спать. Но среди этого сумасшедшего бреда, Макс услышал свою фразу, и голос явно был Дженсона. Парень тут же опустился на колени перед каким-то из мешков и начал прощупывать его рукой, пока снова не начал улавливать голос Баттона, что был где-то слева. Дженсон просил убрать руки от мешка и сместится на два в лево. Макс перебираясь на коленях, переместился к следующему левому мешку, а после и к следующему. Прямо рядом кто-то кричал засовывать руки в мешок, пока снова не послышалось «секунда» и «Дурак? Ещё в лево!». Ферстаппен убрал руки от мешка и переместился к другому. Теперь голос Дженсона был почти над ухом. Каким-то образом Максу удалось свести постороннюю информацию на нет и теперь он слушал только один голос. Из мешка кучами посыпался песок, но Дженсон просил быть аккуратнее. Он через фразу говорил «секунда» и добавлял « Оно не большое, просеивай песок». Спустя какое-то время руки Ферстаппена наткнулись на некий предмет. — Я что-то нащупал, вытаскивать? Гул снова заиграл яркими красками, Дженсон снова подал голос, но прежде чем вытащить объект, по тактильному восприятию напоминающий небольшую бутылку, он хотел снова услышать от Баттона «секунда». Но он этого не говорил. Макс держал одной рукой бутылку, а другой продолжал ковыряться в песке. Он снова спрашивал, «Вытаскивать или нет?», но Дженсон не говорил заветного слова. Наконец нужный голос был услышан. Алекс просил Ландо описать предмет, и в конце вставил «секунда». — Бутылка. Снова голос Алекса, только теперь без заветного слова. Макс понял систему. С каждым новым вопросом, подсказчик меняется и дело становится сложным. —Секунда, если ты чувствуешь, что там жидкость, секунда, то тащи. — Голос Росберга еле достиг ушей Ферстаппена. Парень постарался взять бутыль двумя руками и потрясти. Центр тяжести начал смещаться и Макс уловил небольшие всплески внутри. Ферстаппен вытянул бутылку из мешка и положил её рядом с собой. — Секунда, молодец! Секунда, двигайся к самому правому мешку, секунда предпоследний, секунда. Голос Дженсона, определённо. Они снова поменялись, вероятно не только вопросы влияют на смену. Макс подобрался ближе и руками упёрся в оба мешка. Последний и предпоследний. Дженсона было не слышно, он был всё же далеко и Макс решил сменить аппонента. — Правый или левый? Снова гул. —Правый! —Левый! —Не этот! — Не тот! — Давайте спать! — Секунда, Левый! — Выпьем за любовь! — Несите текилу! —Секунда, лезь в левый, Макс! Секунда! — Лезу, лезу, я лазутчик! — Водка, пиво, водка, пиво —Под конец корпоратива! — Да, в этот, секунда! — Вынь руки! Секунд-ант! — Песок сухой, а в часе 60 секунд! — Секунда! Этот мешок! Секунда! — Сссссекс на право. Парни начали путать Ферстаппена, давая похожие слова или давая секунде окончания. Но всё же голос сидящего перед ним Ландо, он смог отличить. Наконец вновь что-то оказалось в руках у нидерландца, но это была какая-то обмотанная в бумагу вещица. — Оно обёрнуто в бумагу. —Вытаскивай! Ссыкун! — Хуй бумажный! —Ахахаххаха — Ахахаххахаха — Бумажный Секундант — Ахахаххахахаха — Секунда, не то! — То не то, ссыкун-Секундант — Секунда! Ищи дальше, секунда! Теперь Рассел. Снова руки шелудят по огромному мешку. Максу уже надоело стоять над мешком с выпяченным задом, поэтому он перевернул его и начал высыпать содержимое на землю. Вскоре мешок опустел и Ферстаппен начал искать по горам содержимого нужную вещь. Снова на что-то наткнулся, тот же бумажный свёрток, он отбросил его в сторону и принялся искать дальше. Гул не утихал. Ему много что кричали и когда он вновь на что-то наткнулся, то Джордж подал голос и услышав от него «секунда», парень взял небольшой предмет в руки. Гул затих. Росберг начал кашлять, а Алекс и Ландо принялись развязывать глаза парню. — Молодец! — Ландо обнял друга и показал тому бардак из песка и мешков. Оказалось, что в порыве поисков, Макс разбросал все мешки и теперь даже бутылка, что была когда-то им найдена, теперь валялась присыпанная песком. — Теперь возьми найденные вещи. — Рассел указал на кучу из разных предметов, что валялись на земле. Макс взял в руку небольшую бутылку текилы и пакет обёрнутый изолентой. Росберг одобрительно покачал головой и забрал из рук парня алкоголь. — Это потом, а сейчас открывай вторую вещицу. Макс подошёл к огню и с подачки Хэмилтона получил небольшой нож. В пакете была свеча. Большая и массивная. Макс посмотрел на парней и заржал. — Мне её в жопу пихать? Все присутствующие залились хохотом, парни валялись, а Макс правда не врубал в происходящее. — К сожалению нет, — Джордж взял за плечи нидерландца и покосился на Алекса, что явно уже успел глотнуть из одной бутылочки, недалеко от Льюиса, так что с вполне игривым взглядом воспринимал слова своего парня, — Теперь твоё второе испытание. — Твоя задача, переплыть на другой берег, — Росберг указал на противоположную сторону озера, — И зажечь факел, что стоит там посреди камней. Но! Свечу ты должен зажечь здесь от костра и вместе с ней плыть. Ну и конечно же это на время. — Нико ехидно улыбнулся и забрал из рук Макса свечу, — А так же, ты должен проплыть только в той одежде, что успеешь снять за 7 секунд, но сначала, ты оденешь всё кроме обуви. Макс натянул носки и толстовку и по команде судорожно начал раздеваться. Толстовка вновь полезла на землю, носки тоже, но с ними он замешкался и в итоге не успел снять всё остальное. Так и оставшись в тёмно синей футболке и шортах. Свеча была зажжена. Ландо подошёл к другу и сказал: — У тебя есть время, пока у нас горит эта дымовушка, — Он указал на небольшой красный кругляшок, — Если свеча затухнет, возвращайся и по новой. И ещё кое-что, когда будешь возвращаться, можно затушить свечу, но только в воде. Таковы правила. Макс ухмыльнулся таким правилам и посмотрев на воду прикинул варианты плавания. Начинать быстро, не вариант, тут же затухнет. Значит зайти нужно аккуратно и медленно, а дальше плыть спокойно. Напрямик до берега метров 25, так что вполне нормально. Парень встал возле пня с дымовухой и под поддерживающие возгласы присутствующих зажёг красный кругляш, ознаменовав старт. Яркий дым вырвался наружу и начал заполонять собой берег. Закрывая в безветренную погоду свечу рукой, он начал заход в воду. Холодная. Точнее не ледяная, но и не тёплая, такая. Макс аккуратно погрузился и спокойно начал движение по воде. Дважды свеча почти гасла, но тут же загоралась с новой силой. Парни на берегу поддерживали Ферстаппена. Дженсон и Ландо кричали и помогали парню лучше зайти на берег. Алекс и Джордж уселись на корни возле воды с кружками горячительного и тоже иногда выкрикивали слова помощи и поддержки. Рассел положил голову на плечо тайца и веселился от происходящего. Албон же приобнял парня за талию и пока тот что-то кричал тихо проговорил, — Всегда бы ты был таким милашкой-алкашкой. Джордж видимо ещё не до конца опьянел, хотя выпил по меньшей мере три стопки, что для него было уже не плохо, ведь тут же он набрал глоток в рот и напоил им расслабленного парня. — Ты чего? — немного корёжась спросил таец, запивая всё это колой. — Да вот, решил, что ты будешь ещё более милым в образе милашки-алкашки. — Рассел прищурился и засмеялся, но его тут же заткнул поцелуй Албона, который так хотелось продолжить, но не на людях. Хоть их и скрывает красный дым. Росберг подсел к Хэмилтону, что в одну харю трескал маленькие шоколадные шарики и иногда подносил к губам пиво. — И как тебе посвящение? — Эффектно, наше только чуть-чуть экстремальное, а у вас тут даже алкоголь. — Льюис немного потряс бутылку с текилой, что ждала своего часа. — Так это же Джеймс придумал, конечно тут алкоголя много. Раньше, до организации границ лагеря, одним из заданий было залезть в один из домов в городке и признаться в любви тому, в чьё окно залез. Весёлые были времена. — Что-то я не слышал признаний в любви в свой адрес посреди ночи. — Хэмилтон поиграл бровями и глотая пивную жидкость посмотрел на Ро. — Ну что же Лулу, значит никто тебя не любит. — Росберг посмеиваясь посмотрел на юношу. — Или просто не способен сказать в слух. — Держать удар Хэмилтон умел. — Даа? — Я красавец, с тёмными косичками, карими глазами и красивым телом, лучше меня нет никого на свете. — Льюис смотрел в серые глаза, что немного развеселил алкоголь. — Ну у меня вот есть один мальчик, он прекрасный ночной принц, что обладает недюжинным умом и острым языком, что всегда оказывается в нужном месте в нужное время и которого я так сильно люблю, что даже решил поселится в одном милом городишке не далеко от его дома. Хэмилтон уставился на парня. Тот сейчас не то что одарил его кучей комплиментов, но и сказал, чтооооо? — Что? Что ты сказал? —То, из-за чего я так сильно люблю тебя Льюис! — Он подошёл к Хэмилтону и обнял его. Лу не мог не сжать парня в объятьях. Но слёзы радости он всё же сдержал. Не в его стиле реветь. Это больше по части Ландо с Карлосом. — Я люблю тебя, Нико Эрик Росберг! — Сказал Лу, когда парень чуть отстранился. Нико улыбнулся и взяв в ладони лицо Льюиса посмотрел тому не в глаза, а в душу, — А я люблю тебя, Льюис Карл Дэвидсон Хэмилтон. Нико поцеловал Льюиса и обхватив того, поднял над землёй усаживая на бёдра, — А теперь я хочу пивка. — А не много хочешь блондинистая морда? —Я же не хочу два тебя, одного то с трудом выношу, не, мне просто пива. — Блондин недоделанный! —И я тебя люблю. Нико опустил Хэма и взяв в руки пиво вернулся к берегу. А на берегу творилось что-то странное. Ландо стягивал с себя одежду и рвался в воду, Алекс пытался его остановить, а Дженсон сидя на песке пел что-то с Джорджем: — Скоро придёт хозяин и принесёт нам чай и ром. Однажды, когда всё закончится, мы попрощаемся и уйдём~. — Что происходит? — Росберг смеясь от непонятности ситаации казалось спрашивал у самого себя. — Макс уже дважды пытается переплыть на тот берег, но у самого подножия свеча тухнет. Вот Ландо и… ЛАНДО! — Алекс всего на секунду отпустил парня, а тот уже с горящей веткой плыл к Максу. — Ну в принципе всё по правилам. Ветка ведь от костра была зажжена, да и помогать никто не запрещает. — Росберг присел к парням на песок и подхватив песню запел: — Скоро придёт хозяин и принесёт нам чай и ром. Однажды, когда всё закончится, мы попрощаемся и уйдём~. Макс с почти затушенной свечой стоял на какой-то подводной коряге и балансировал. Он не мог подняться на берег и сейчас любое движение не туда и снова придётся плыть обратно. — Жавай! Зажихай! — Ландо, в одних боксёрах и футболке, с горящей веткой в зубах подплыл к Максу. Парень смеясь от ситуации стабилизировал огонь. Он наконец нащупывает нормальный заход и вытаскивая тело на песок и мох оказывается на другой стороне. Со стороны костра слышаться радостные вопли и крики с просьбами поторопиться. Макс хватает свечу и горящую ветку из рук Норриса. Он бежит сквозь деревья и наконец натыкается на камни. Среди поросших валунов стоит одинокий факел. Палка обмотанная тряпкой и пропахшая спиртом. Ферстаппен улыбаясь во весь рот и подносит огонёк к ткани. Пламя тут же вспыхивает и раздаются восторженные возгласы. Макс всё с тем же инвентарём мчится к воде и бомбочкой ныряет в прохладное озеро. Ландо обнимает друга и радуется. Ровно как и Макс. Теперь осталось последнее посвящение. Точнее этап. Что же будет сейчас? Вся семёрка собралась вокруг костра. Две мокрые фигуры облачились в полотенца и хрустели чипсами с пивом. — Последнее, финальное! Макс, — Дженсон указал на бутылку текилы, — как только я закончу, мы зададим тебе несколько вопросов и не только, но на каждый из них ты должен молчать. Чтобы ты не слышал, чтобы не хотелось возразить, ты должен держаться до победного, ясно? Ферстаппен не проронил ни слова. Игра началась. Он открутил крышку и начал отпивать содержимое. Перед глазами картинка чуть помутнилась, а язык жаждал рассказать что-нибудь интересное. Но, нельзя. — У каждого здесь есть своя кличка, но у тебя её нет. Чтоб ты знал, я очень сильно хотел дать тебе «Падаю только в руки австралийцев». — Джордж как всегда. Парни залились хохотом, переодически отпивая от своих банок и бутылок. — Кстати, — Росберг переключил внимание, — Я слышал, что у тебя есть пара друзей, как там их Лютый и Кокетка? Кто они? Макс чуть вздрогнул, желание рассказать было. Сильное. А узнать о происхождении информации, ещё сильнее. —Ладно, а если серьёзно, — Дженсон с улыбкой посмотрел на Джорджа. —Серьёзно? Серьёзно! Мы бухаем в дубовом лесу, до этого наоравшись на парня с завязанными глазами, роющегося в песке и искупавшегося со свечкой. Где здесь серьёзно?! — Ландо залился хохотом, чем заразил и всех остальных. Макс усмехнулся и посмотрел на половину жидкости, оставшейся в сосуде. — Ну да Ландо, ведь только так ты можешь забыть о Карлосе. — Хэмилтон с насмешкой уставился на Норриса. Макс отпил, почти осушив бутылку и не выдержал. Для пьяного мозга безумного Ферстаппена, это был спусковой крючок. — Ещё слово насчёт Ландо и его жизни, и я тебя на свечку усажу. — Глаза Макса горели, огонь в глазах разбушевался, а бутылка тут же допилась. Льюис усмехнулся и тут же рассмеялся. Нико и остальные тоже. Только Макс не понимал что произошло. — Да как ты это делаешь? — С улыбкой выпалил Алекс, — Ты быстрее всех прошёл посвящение. Макс сейчас вообще не понимал, что происходит. Дженсон посмотрел на него и опустошив банку смял её ногой. — Когда я сказал не при каких обстоятельствах, ты всё равно заступился за одного из нас. Тебе было всё равно, ты мог многое слушать в свой адрес, но не мог в адрес Ландо. Пьяный мозг этим и лучше, он показывает всю правду. Ведь как говорят, правду выдают либо пьяные, либо злые. Поздравляю! — Дженсон разъяснил ситуацию. Пока Росберг вновь взбирался на свою пень. — Объявляю Макса Эмилиана Ферстаппена новым членом нашего коллектива Охотников. — Росберг торжественно произнёс речь и парни наполнив руки баночками пива, дружно чокнулись над костром. Макс не злился уже на Хэмилтона, он прекрасно понял зачем тот это сказал. Теперь в мозгах были лишь размытые картинки и играющие танцы огня. — Ну что? Поплаваем? — Нико стянул с себя футболку и под хохот Дженсона, которого он взял на плечо, парни двинулись к воде. Алекс и Джордж тоже сняли лишнее, оставшись лишь в шортах и наперегонки ринулись в воду. У костра остались Ландо, Макс и Льюис. — А ты тоже посвящался так? — Макс посмотрел на Хэмилтона. — Неа, меня посвящала банда дружков-Дэнни. Было не так весело. — Тогда что ты тут забыл? — Ландо с его пьяным мозгом уже не соображал, что говорит это Льюису. — А ты осмелел молочник. Просто захотелось, вы ведь не были против. — Да вроде и нет, — Макс улыбнулся и обернулся на купающихся, — пойдём? Ландо кивнул и уставился на Хэмилтона. Льюис тихо вздохнул и кинув пару больших дровин стянул с себя толстовку. — Ну, чего ждём? :)