***
Проснулся Алек от жуткого холода, пробиравшего до костей. Окна помещения выходили на запад, поэтому живительные солнечные лучи по утрам здесь не бывали. Густые тени покрывали все поверхности комнаты, даря отборный холод её незваному обитателю. Парень заворочался, пытаясь вернуть тело на нагретые им доски пола, и только тогда заметил тонкое одеяльце на своих плечах. Лайтвуд резко присел и сгрёб его в охапку, будто пытаясь понять природу его появления. К сожалению, оно не раскрыло этот секрет, так и продолжив безвольной тряпочкой болтаться в его руках. Это небольшое открытие вмиг выбило весь сон из головы, заставляя мозг усиленно работать. «Неужели это он?.. Да не может быть, чтобы он… Или всё-таки он?.. Да нет, не он… А оно могло быть здесь с самого начала?.. Да нет, я же не сумасшедший… Или я всё-таки… Так стоп.» – все эти мысли вереницей проносились в голове парня, взрывая только проснувшийся мозг. Алек резко поднялся на ноги, выпутываясь из прочных сетей разыгравшегося разума. Он просто пойдёт и спросит. Да, именно так, иначе собственные мысли сожрут его изнутри. Как не странно, дверь из ванны отворилась безо всяких усилий, но вот в комнате никого не оказалось. С одной стороны, это было очень даже хорошо: не будет никаких утренних стычек, настроение продержится чуть дольше. Но с другой стороны, Алек никогда не умел держать под контролем своё любопытство, поэтому оно и раздирало сейчас его изнутри, жаждя заполучить ответы. В сомнениях и предположениях он промучился до обеда, лишь тогда сообразив, что по идее должен был давно отправиться с Бейном по магазинам. Но было три проблемы: Магнуса не было, и карты тоже не было, что довольно затрудняло процесс. Не желая привлекать к себе лишнее внимание и вопросы, Алек решил просто побродить по городу. Впервые после того унизительно происшествия Лайтвуд вновь спустился в холл. Может, это был другой ковёр, или просто над испорченным так хорошо постарались, но на нём не было ни пятнышка. Алек не сразу заметил швейцара, маявшегося у массивных дверей, но его наличие парню было только на руку: он сразу поспешил к нему, чтобы узнать, как добраться до города. Мужчина участливо сообщил ему, что сейчас позвонит кое-куда и уже через две минуты будет машина. Так и произошло: не прошло и пяти минут, как чёрный тонированный автомобиль в нетерпении дымил у входа. – Куда? – бесстрастным голосом осведомился водитель, стоило только Лайтвуду захлопнуть дверь. Ну, это и было третьей проблемой, затруднявшей процесс: Алек совершенно не знал город, в который попал. Поэтому, поразмыслив, назвал единственную вещь, которая должна быть во всех городах: – В центр, пожалуйста.***
Город встретил его хаотично возвышавшейся серой массой. Только кое-где искрились неоновые рекламные вывески, но, если сказать честно, это не особо его спасало. Ещё и погода подкачала: небо заволокло тучами, совершенно не добавлявшими красок в серый пейзаж. Водитель остановил у довольно старинного здания с приятной витиеватой отделкой и запрещающим остановку знаком, напоследок бросив: – В семь приеду сюда за вами. Жду не более 10 минут, а потом уезжаю. Если не успеете – будете добираться, как захотите. Мне ещё босса нужно будет на встречу завезти. Удачи. И машина, оставив заметный след от шин, сорвалась с места и скрылась среди каменных массивов. Алек ещё несколько секунд посмотрел ей в след, но потом бросил это бессмысленное занятие. Город сейчас интересовал его куда больше. Влево и вправо разбегались широкие улочки с каменными бульварами и невысокими домами, построенными, пожалуй, в эпоху Рококо. Прямо перед ним брала своё начало ухоженная площадь с множеством лавочек, фонтанов и различных магазинчиков. Он стоял на небольшом перекрёстке среди суетящейся и спешащей толпы и впервые за пару дней чувствовал себя по-настоящему свободным.***
Алек заблудился. Заблудился в центре, пройдя от силы всего пару поворотов. Причём сейчас, когда он пытался найти дорогу назад, ему казалось, что он терялся ещё больше: дома становились всё неухоженей, улочки – грязней, люди – неприветливей и неопрятней. Бесполезно поплутав ещё минут десять, парень решился на отчаянный (по крайней мере для него) шаг: он решил узнать дорогу у людей. Будучи породистым интровертом, Алек решился просто на настоящий подвиг. Как назло, никого вокруг не было. Лайтвуд сел на кстати оказавшуюся рядом лавочку и вытянул уставшие ноги. Он не любил неприятности, но, к сожалению, неприятности любили его. Потеряв счёт времени, Александр чуть не задремал на этом деревянном калеке (по-другому никак и не назовёшь это трёхногое чудо, придвинутое к стене для большей устойчивости), пригретый откуда-то вынырнувшим солнышком. К счастью, а может и нет, ему не позволили это сделать приближавшиеся голоса: по направлению к нему двигалась довольно экзотическая пара, громко смеясь и переругиваясь матом. Да, такая себе «помощь», но выбирать не приходилось. Алек воззвал всё мужество, что имелось в нём на этот момент, и двинулся прямо на них: – Ребят, извините, пожалуйста, не могли бы вы мне подсказать, как добраться до центра? – Как на духу выпалил он. Парочка довольно странно на него покосилась, а потом также странно переглянулась. – Ты заблудился что ль? – поинтересовался скорее всего симпатичный парень (просто из-за татуировок, заполнявших всё лицо, Алек затруднялся определить точно). – Ну… нет. Просто я… да. – Сбивчиво выдал Лайтвуд, до конца не придумав свою «легенду». – Ты и телефон что ль потерял, аль украли? – поинтересовался всё тот же татуированный. Алеку показалось, что он уже смеётся над ним, поэтому со всей серьёзностью ответил: – Нет, телефон с собой, – Он непонимающе продемонстрировал совсем новенький чёрный смартфон, подаренный Иззи на Рождество. – А что? – Просто знаешь, там есть такая штучка как карты. Пара секунд и вуаля, – парень театрально развёл руками. – Ты можешь добраться хоть до Парижа. Спутница парня ехидно захихикала, а тот был и рад поработать на публику. Алек же за время их разговора сменил оттенков пять красного, будто так и не определившись, какой лучше всего подходит к его глазам. Идиот. Промямлив скомканное «спасибо», Алек развернулся и поспешил прочь от такого позора, но успел сделать всего пару шагов, когда из его рук выдернули злополучный телефон. Александр резко развернулся и вновь непонимающе уставился всё на того же парня. – Плата за помощь. – Насмешливо произнёс тот, тряся смартфоном Алека. Да почему ему вечно попадаются какие-то уроды?! – Слушай, верни по-хорошему, а то хуже будет. – Его угроза звучала жалко и заезжено, но он был обязан вернуть свой телефон. – Пффф, если хуже и будет, то точно не мне, – едко бросил татуированный, а его подружка заржала ещё громче. – Так что проваливай, пока дают, придурок. В следующую секунду он уже держался за нос, извергающий потоки крови, потому что Алек со всей дури двинул ему кулаком по лицу. Джейс всегда учил его быть неожиданным. Но сам Лайтвуд тоже тряс в воздухе ушибленным кулаком, пытаясь унять боль. Телефоном он так и не завладел, зато у него состоялось не очень приятное знакомство с ударом в челюсть, которое на пару мгновений в прямом смысле вышибло его из реальности. За эти пару секунд он ещё успел познакомиться с ударами по голове и ногам, вспомнить вчерашнюю встречу с ударом по рёбрам. В общем, за это время у него состоялось очень много новых знакомств. Но Алек был не из тех, кто сразу принимал поражение, поэтому, кое-как устояв на ногах, он даже умудрился сам броситься на обидчика под громкие визги его подружки, однако исход битвы был уже известен.***
– Отошёл от него. – Грозный голос, полный стали и уверенности, больно резанул по ушам, заглушив собственные сдавленные вскрики Алека, которые непроизвольно вырывались при каждом сокрушительном ударе по его телу. Хоть убейте (а это уже почти было сделано), но Александр знал этот голос. Магнус Бейн-младший собственной персоной. Алек не хотел думать, откуда он взялся, он был просто рад, что тот появился. Удары прекратили сыпаться, давая передышку израненному телу. – А ты кто такой, чтобы мне что-то запрещать? – послышался голос откуда-то сверху. – В этом случае, пожалуй, правосудие. – И рядом с Алеком с глухим звуком приземлилось ещё одно тело, которое, зашипев, через секунду уже вновь ринулось в «бой». Однако на этот раз противник попался гораздо серьёзней, чем какой-то простой парень, которому брат (и не только) дал от силы пару уроков по самообороне. Похоже, Лайтвуд был не очень способным учеником, раз корчился сейчас на земле, пытаясь найти наименее болезненную позу, хотя пару советов он всё-таки запомнил: «Будь неожиданным; закрывай голову руками». В какой-то момент все голоса резко стихли и наступила звенящая тишина. Алек предпочитал также не издавать ни звука, пока чья-то рука аккуратно не перевернула его на спину, вызвав болезненный стон: – Неплохо он тебя обработал, красавица. – Этот надменный голос Лайтвуд узнает из тысяч, но сейчас он казался ему самой приятной мелодией. Похоже, он всё-таки недостаточно хорошо защищал голову. А различив слезящимися глазами слегка обеспокоенное лицо склонившегося над ним Магнуса, парень получил ещё и какое-то мазохистское удовольствие: он был рад, что страдает не только он (хотя это и было очень громко сказано). Всё-таки иногда Бейн умел быть человеком, и это радовало. Сильные руки резко и неожиданно привели его в сидячее положение, а сухой голос бросил: – Вставай. – Забудьте всё выше сказанное. Он бесчеловечен. Алек перевёл мутный взгляд синих глаз на возвышающегося рядом Бейна, тупо его спросив: – Ты мне даже не поможешь? Возможно, это был шок, возможно, Алек не в силах был подняться самостоятельно, а возможно, ему просто вновь хотелось почувствовать сильные руки на своих плечах, талии… Так, стоп. Это определённо что-то из первых двух, а третье – просто бред недавно побитого человека. Именно так. – Если я тебе помог – не значит, что мы с тобой стали друзьями. Просто ты сейчас по идее должен находиться со мной, а если я вернусь домой с трупом – возникнет слишком много вопросов. Пусть этот труп и был бы сам виноват в своей смерти. – Иронично закончил азиат. Алек по-детски обиженно взглянул на него снизу вверх, неубедительно промямлив: – Этот парень первый начал: он забрал мой телефон. Пожалуй, Лайтвуд впервые видел, как Магнус улыбался, пусть всего лишь немного приподняв уголки губ. Но даже это «немного» безумно ему шло. Уж всяко лучше, чем гримаса отвращения, ставшая, похоже, его вечной и верной спутницей. – Кто сильнее – тот и прав, милый. Закон улиц. Алек вновь забарахтался на земле, пытаясь достичь вертикального положения. Магнус не помогал ему в этом, он просто стоял и смотрел, как отчаянно Алек пытался подняться с колен, стараясь подавить головокружение. Наконец брюнет справился с этой задачей, но вот удержаться в таком положении оказалось не менее сложно. Будто в конец напившегося его нещадно шатало по сторонам, и Александр бы скоро вновь встретился с землёй, если бы не сильные руки, обхватившие его за талию и прижавшие к тёплому телу: – Я всё-таки тебя спасал не для того, чтобы ты сейчас себе голову о какой-нибудь булыжник раскроил, и я планирую вернуться домой сегодня. Так что давай. Ногами за тебя шевелить я уж точно не буду, а возраст «на ручки» ты явно перерос, малыш. И они медленно двинулись по каменному бульвару, покрытому пылью, мусором и свежей кровью. Алек потихоньку начал приходить в себя: мысли стали проясняться, тело вновь стало его слушаться, головокружение отступало; но вот рёбра продолжали глухо ныть, а кожа печь, и Алек так и не понял: от синяков ли, или от тонких пальцев Магнуса, крепко сжимавших его талию под курткой.***
Шли они минут пятнадцать, хоть и расстояние было совсем небольшим. Алек, почти полностью оправившийся от пережитой «встречи», не спешил сообщать Магнусу о том, что уже вполне способен идти самостоятельно. Пусть беспокоится, если он умеет это делать, пусть заботится, если он умеет это делать, пусть, в конце концов, отрабатывает те унижения, что доставил Алеку за прошедшие дни. А вообще Александр чувствовал некую сладость от всего происходящего. Нет, он совсем не был рад, что послужил грушей первому встречному хулигану. Просто было приятно, что за него кто-то переживал. Он с детства был самостоятельным, что было только на руку его родителям, которые не особо интересовались его жизнью. С раннего детства привык защищать своих родственников: колотил обидчиков Иззи, дрался с врагами Джейса, пока тот не увлёкся спортом и не стал их мутузить самостоятельно. Поэтому ощущать чужую заботу было непривычно, но приятно. Ведь вряд ли Бейн притворялся – уж слишком бережно он держал его, позволяя облокачиваться на себя, останавливался, когда Алека начинало штормить, давая передышку, ну, а его резкое, но такое обеспокоенное «может к врачу?» заставило Лайтвуда задуматься, не подменили ли парня. А Магнус действительно боялся за Алека, несмотря на все попытки скрыть данный факт от пострадавшего. Всё-таки когда на твоих глазах превращают в кровавое месиво будущего брата, то это не самое приятное зрелище. Пусть Бейн и сам был жесток, но он знал меру, а тот парень явно бы не остановился, пока не стало поздно. К тому же азиат не любил, когда трогали его вещи, а тот тип явно на них посягнул. – Слушай, а куда мы вообще идём? – наконец сообразил задать вопрос Алек, засуетившись. – Меня водитель будет ждать в семь, а потом уедет. – Поздравляю, уже. – Сухо бросил его спутник. – Как уже? Сколько же сейчас времени? Бейн не удостоил брюнета ответом, а просто молча протянул ему телефон. Чёрненький смартфон, купленный совсем недавно. Алека смартфон. На душе потеплело, когда он почувствовал в руке лёгкую тяжесть знакомого устройства, отчего на него напала сентиментальность: – Спасибо тебе. – Тихо произнёс он, глядя парню в лицо. Должны же там появиться хоть какие-то эмоции! Однако оно, вопреки ожиданиям, оставалось непроницаемым. – Надеюсь, ты запомнишь оказанную доброту и поскорее покинешь мой дом. – Грубо ответил Бейн, даже не взглянув на Александра. Да, не на такой ответ рассчитывал брюнет. Лайтвуда это довольно сильно задело, ведь они вполне могли общаться нормально, но Магнус будто специально настраивал его против себя. – Почему ты меня ненавидишь? – вопрос, который мучал Алека долгое время, наконец был озвучен, причём совершенно случайно. – Всё просто, дорогой, миром и людьми правят деньги, а твоё появление в жизни моего отца может сильно ударить по моему карману, так что беги, пока я добрый. – Ответил азиат, в голосе которого звучала слегка различимая грусть, но распознать её Лайтвуд не смог. Иногда мы сами себя обманываем, преследую твёрдые убеждения, что так будет лучше. – Слушай, Магнус, ну я же не претендую. – Вполне серьёзно заметил Алек. Он чувствовал, что отчего-то Бейн сейчас уязвим и податлив, поэтому и пытался переубедить его. Всё-таки в этом человеке ещё было что-то хорошее, что можно было спасти. Ненависть предыдущих дней приутихла, оставляя место новым чувствам. Но вот каким? – За свою недолгую жизнь я чётко усвоил одно правило, Александр: никогда не будь уверен в чём-то или ком-то на сто процентов. Люди такие непостоянные существа, что ты можешь всю жизнь считать себя натуралом, а завтра влюбиться в парня, а жизнь настолько сложная и запутанная штука, что просто не допускает стопроцентной гарантии. Оставшуюся часть пути они прошли, поддерживая тишину. Алек ломал голову над прошлым Магнуса, а Бейн гадал, какое будущее ждёт Александра. Всё-таки он слишком наивен для этого мира, хоть гордости и упорства ему и не занимать, а жизнь очень жестоко поступает с такими людьми. Уж он-то знает.***
Когда они всё-таки добрались до машины, уже стемнело. Это был приземлённый автомобиль красного цвета с тонированными окнами. Стоя прямо на проезжей части, Магнус уж как-то слишком долго копался с ключами, отчего Алек занервничал: – Может тебе помочь? – Будет ещё калека здоровому человеку помогать. Или просто полапать меня хочешь, ангелочек? – грубо бросил Бейн, наконец выуживая ключи из кармана брюк. Этот факт слегка насторожил Алека, поскольку до этого азиат минут пять упорно пытался достать их из кармана ветровки. – Магнус, у тебя всё хорошо? – осторожно поинтересовался Лайтвуд, не желая обидеть парня. Он всё-таки ему обязан, несмотря на странное поведение последнего. – Всё просто отлично, крошка. – И, щёлкнув сигнализацией, парень отворил перед Алеком дверь, жестом приглашая забраться внутрь. Когда Магнус с двух попыток не смог вставить ключ в замок зажигания, Алек не выдержал: – Скажи, пожалуйста, ты пил? - брюнет озвучил свой вопрос просто так, поскольку был уже полностью уверен в положительном ответе. Теперь всё странное поведение Магнуса обрело причину: он был пьян. – Сложно назвать два бокальчика вина да рюмку коньяка «пил». Это так, попробовал. – Развязно произнёс Бейн, играя пальцами на руле. – И ты спокойно садишься в таком состоянии за руль?! – Алек судорожно стал дёргать ремень, пытаясь освободиться. Возмущение било через край, смешиваясь со страхом и адреналином от пережитых часов. Александр никогда не был трусом, но от близости и поведения Магнуса его откровенно потряхивало. – Я с тобой не поеду. Выпусти меня отсюда! Только миновала одна угроза для жизни, как другая незамедлительно её заменила. – Эй, истеричка, успокойся. Ты мне сейчас ремень с корнем выдернешь. Из нас двоих я сейчас в более адекватном состоянии, так что не ссы, довезу в лучшем виде. Алек, вцепившийся в ремень и даже не думающий его отпускать, поинтересовался скачущим от напряжения голосом, будто оттягивая начало пути: – Зачем ты пьёшь в такое время, причём зная, что тебе ещё за руль садиться? – Я не хочу помнить. – Неожиданно скорбно ответил Бейн. Да что, чёрт возьми, происходит с этим парнем?! – Что ты не хочешь помнить? – вопрос сам слетел с языка, не спрашивая разрешения. В отместку Алек вполне ощутимо сдавил его зубами, чтобы тот впредь с ним всё согласовывал. Магнус слегка повернул на него голову, глядя в душу карамельными глазами, полными невысказанной боли: – Всё, Александр. Легче забыть воспоминания, чем боль, которую они причинят. – Глаза Лайтвуда бегали по лицу азиата, подмечая каждую мелочь: вот вертикальная складочка меж бровей, вот солнце играет в карих глазах, вот зубы нервно покусывают нижнюю губу, а длинные пальцы до белизны сжимают руль. И тут до Алека дошло: Магнус никакой не злой и не бездушный. Он просто был сломан по самое основание, но пытался казаться целым. И сейчас, сидя в его машине и глядя на эту фигуру с острыми углами, сгорбившуюся среди красок закатного солнца, Александру до одури, до хруста в костях захотелось его обнять, разделить с ним хоть часть той боли, что хранила в себе его душа. Чтобы эти раздробленные кусочки вновь стали чем-то целым. Вновь стали человеком.