В последний час декабря

      Травля веселых космических баек была безопасной территорией, и, пытаясь скоротать время до полуночи, капитаны на целый час ушли в воспоминания о курьезных и нелепых ситуациях, случавшихся с ними и их коллегами во время службы. Рассказы то и дело перемежались взрывами хохота и сдавленным «а помнишь, как…?» Память, которая, как думал Ким, давно и прочно похоронена под гнетом всего пережитого, внезапно высвободилась и заискрилась забытыми уже красками и оттенками. Оказывается, он не забыл ни одной смешной истории, ни одного кадетского анекдота, ни одного забавного прозвища сокурсников, как и того, за что эти прозвища к ним прилипли. Норн буквально задыхался от смеха, когда Ким начал пересказывать, как они, раз за разом, целых полгода разыгрывали преподавателя по ксенобиологии, и как тот потом отплатил неугомонным кадетам, оказавшись шутником еще большего масштаба.       — Препод, твердо решивший отомстить — это страшный человек, Норн, запомни это, и никогда таким не становись. Мы до конца года потом вздрагивали от каждого шороха, и на тени в углах оглядывались, так он нас закошмарил.       Норн уже буквально подвывал, практически лежа в кресле. Ким довольно улыбнулся, выхлебнул оставшееся шампанское и заново наполнил бокал, отправив очередную опустевшую тару под стол. Чем были хороши подобные безалкогольные подделки — их можно было пить сколько душе угодно, хоть литрами. Они прикончили уже сколько… две? Ким заглянул под стол. Три. За болтовней и не заметили. Нужно будет сходить за еще одной — на складе был целый ящик.       Внезапно, ожил пульт связи, и капитаны подобрались. Норн отошел к панели управления и вывел на экран пришедшие данные, а Ким, чтобы не терять время попусту, выудил из-под стола пустые бутылки и вышел в коридор, где принялся поочередно скармливать их утилизатору. Они ждали прибытия автоматического корабля с провизией и инструментами для работников проекта, и, похоже, это был он. Хорошо, что прибыл до полуночи. Разгрузят, отправят отчет Центру, со спокойной душой встретят Новый год и отправятся спать. После разговоров у Кима на душе основательно полегчало, и он очень хотел закончить этот вечер на позитивной ноте.       Когда он вернулся, Норн уже провел первичную диагностику корабля-пришельца, и теперь стоял у ниши со скафандрами, проверяя облачение для вылазки наружу.       — Может, я схожу? — без особой надежды предложил Ким. — Там гравитация даже сильнее земной, тебе тяжело будет.       Но Третий ожидаемо покачал головой.       — Кто-то должен оставаться внутри. И лучше, чтобы это был капитан, команд которого корабль слушается беспрекословно. Тем более, такой умный, как твой. Ты же знаешь правила.       — Знаю, — вздохнул Ким, опускаясь в кресло перед панелью управления. — Но и напрягать тебя лишний раз не хочется. Ты вообще не должен здесь быть, если уж на то пошло.       — Мне в радость, — кротко улыбнулся Норн. — И я сам вызвался, так что какие могут быть претензии?       Ким снова вздохнул. Норн сам вызвался, это было правдой. Когда Второго попросили отправиться в эту дыру, командование искренне извинилось, объяснив, что рабочие застряли на той стороне пространственного тоннеля, и только «Чайка», случись что непредвиденное, сможет прорваться к ним на помощь — иные корабли Содружества до сих пор сильно уступали ей в выносливости перед подобными препятствиями. В компенсацию за испорченный праздник, ему разрешили самому выбрать себе экипаж, и Норн вызвался добровольцем. С учетом того, что «Синяя Чайка» была полностью автономна и запросто могла управляться всего лишь одним человеком, больше никого Ким брать и не стал…       — Никуда не уходи, — шутливо наказал Норн уже от двери, и Ким слабо усмехнулся в ответ. Третий помахал ему рукой и исчез в коридоре.       Потянулись минуты ожидания. Принятие груза у автоматического беспилотника обычно занимало около двух-трех часов: нужно было отвоевать у медлительной машины ключ от грузового отсека, провести опись привезенного груза, с помощью роботов-погрузчиков забрать всё привезенное, и, наконец, дать автоматической программе разрешение на старт в обратном направлении. Это была нудная и тягомотная работа, но здесь, на этом ледяном шарике, трудилась совсем крошечная горстка инженеров и ученых, так что и объем привезенного груза должен был быть сравнительно небольшим. За час Норн с лихвой управится.       Поэтому, когда загорелись индикаторы, оповещающие об открытии внешнего шлюза, Ким насторожился. Что-то случилось? Почему Норн вернулся? А уж когда карантинный отсек, судя по показаниям приборов, до отказа забился людьми, Второй и вовсе переполошился. Тут либо инженеры тихой сапой вернулись с той стороны тоннеля, либо… Не особо раздумывая над вторым вариантом, он вытащил бластер, стремительно пересек каюту и бегом направился к лифту.       Мостик находился в центре «Чайки», ближе к верхушке корабля, карантинный отсек — на нижнем уровне. Ким преодолел это расстояние лифтом меньше чем за минуту, и все это время не мог перестать проклинать себя за то, что отпустил Норна одного. Черт с ними, с правилами, он же знал, знал, что заклятые враги не погибли, знал, что им есть, за что искать Норна и мести ему. Если с ним что-нибудь случится, Ким себе никогда не простит. Хоть бы только это инженеры вернулись…       Лифт остановился, створки разошлись, и он привычным предупреждающим движением вскинул руку с бластером. Жерло оружия должно было встретить пустоту — всегда встречало — но, внезапно, уперлось в чей-то широкий лоб. Лоб прилагался к хмурому лицу со светлыми глазами и окладистой огненно-рыжей бородой. Весьма и весьма знакомой бородой.       Несколько мгновений Ким и Борода ошарашенно смотрели друг на друга. А затем, ничуть не испугавшись оружия, Борода повернулся к застывшим в коридоре людям и назидательно изрек:       — А я предупреждал, что ничем хорошим эта затея не кончится.       Чья-то ладонь легла на бластер сбоку и мягко направила его вниз, а знакомый голос, со знакомыми смешинками, практически над ухом произнес:       — Остынь, Ким, мы с миром.       Второй беспрекословно позволил Всеволоду опустить и забрать у него оружие, будучи не в силах сформулировать связно хоть одно предложение. Он только открывал и закрывал рот, раз за разом ошарашенным взглядом окидывая компанию, сгрудившуюся у шлюза.       Всеволод, который, забрав у него бластер, передал его Норну, Элла и двое их мальчишек. Алиса и незнакомый мальчик ее возраста, который смотрел на Второго капитана с открытым ртом. Игорь Селезнев, Геннадий Полосков и механик Зеленый, которому Ким чуть было не продырявил голову.       Последнее привело его в чувство.       — А если бы я выстрелил? — слабо спросил он, чувствуя подступающую тошноту от осознания того, как близко они подошли к краю.       Норн усмехнулся и повернул бластер боком, показывая мертвый индикатор заряда, чего Ким в своем взвинченном состоянии совершенно не заметил.       — Я вытащил батарею, пока ты бегал к утилизатору. Знал, что ты всполошишься.       — Ты знал, что они прилетают? — все так же слабо спросил Ким, и Норн виновато улыбнулся и пожал плечами.       — Сева прислал сообщение вместе с запросом от беспилотника. Они прилетели на его «Эвересте», хвост в хвост за грузовозом. Хотели сделать сюрприз.       — Наша мама все равно сегодня на стройке, — пояснил профессор Селезнев. — Так что нам с Алисой дома скучно. И мы подумали, почему бы не составить вам компанию? И Пашку взяли, потому что его родные тоже на работе.       Вихрастый светловолосый мальчик, которого Алиса придерживала за плечо согласно закивал.       — У нас с Зеленым похожие ситуации, — подал голос Полосков. — Мы разговаривали об этом на работе, а Всеволод Витальевич услышал. И решил, что, раз такое дело, то можно собраться всем вместе, чтобы было веселее.       — Мы привезли кучу еды, — Элла многообещающе постучала по высокому многоярусному контейнеру, который катила за собой на колесиках. — Разрешенной на работе, но вкусной и домашней.       — И мишуру, — радостно подпрыгнула Алиса. — И хлопушки, и гирлянды. До Нового года еще целый час, так что мы успеем украсить здесь все.       Норн стоял чуть в стороне от гостей и только молча улыбался. А глаза его светились тихой неподдельной радостью.       И Ким отмер.       Подхватил на руки «буранчиков» Всеволода, сжимая их в приветственном объятии; с трудом устоял под натиском радостной Алисы, буквально прыгнувшей обниматься следом; позорно отступил под шквалом вопросов восторженного Пашки, который тут же оккупировал все внимание знаменитого капитана. Коридоры корабля, еще пару часов назад угнетающие своей тишиной и стерильностью, наполнились шумом, гамом, шуршанием развешиваемых гирлянд и запахом угощений, которые Элла разогревала на скромной корабельной плите. До Нового года оставалось меньше часа, и все со смехом подгоняли друг друга, чтобы успеть сесть за стол хотя бы за пять минут до соединения стрелок на больших воображаемых часах.       А из динамиков внутренней связи, к которым кто-то незаметно подключил музыку, негромко лились слова старой новогодней песни:       «Последний час декабря, замри на миг,       Пускай летят за моря любовь и мир,       И все надежды наши       Пусть сбудутся однажды       В последний час декабря.       В последний час декабря…»