Лик

      Малую долю людей можно сравнить с хищными животными. Они готовы сделать все ради своей выгоды, и даже убить себе подобных, в любой момент изображая из себя жертву, чтобы самому выжить в этом огромном мире.       Они постоянно жалуются, сетуют налево и направо на свою ужасную жизнь, даже если имеют гораздо больше, чем другие. Словно стервятники бросаются на падаль, они пожирают все на своем пути и им всегда будет мало.       Я не знал вид этой рыбы, однако мог с уверенностью сказать, что живет она намного лучше, чем ее собраться на воле. Ей не нужно вступать в борьбу за пропитание: пища регулярно, по расписанию, падала в воду, казалось бы, плыви да радуйся. Но какие-то природные инстинкты заставили ее поглотить мелкую рыбешку, проплывающую мимо. Я наблюдаю за ней последние несколько минут, словно завороженный смотря на переливающуюся чешую.       Трудно сходу сказать, какие картины способны вызвать у меня ощущения спокойствия, обычно это происходит неожиданно даже для меня. Например, сейчас меня до дрожи в коленях манила водная гладь. Я будто находился в иной реальности, будучи окруженным чарующими оттенками синего, а за стеклянным покрытием проплывали всевозможные морские жители, не обращавшие на нас никакого внимания.       Мы с Гаарой, наконец-то, добрались до Океанариума. Купить билет единогласно решили на ранее утро, когда посетителей практически не было – в выходной хотелось поспать подольше. Гаара, едва мы переступили порог, умчался посмотреть на куда более опасных представителей, находящихся в заведении, а мне оставалось бездумно бродить по просторным комнатам.       — Ладно, готов признать, на этот раз Неджи и правда подал отличную идею, — удовлетворенно чавкая, сказал Гаара, когда мы заняли столик в местном кафетерии. — Нужно привести сюда Итачи в следующий раз. Он будет в восторге.       Давненько мы с Гаарой не выбирались куда-то вдвоем и, честно говоря, я успел изрядно соскучится по тому времени. Не то, чтобы мне наскучили посиделки всей нашей компании, просто поначалу я общался только с Гаарой, не решаясь познакомится с остальными.       Мне почему-то казалось, что я могу им не понравиться по каким-либо причинам.       — А еще лучше, если вы пойдете только вдвоем, — продолжал Гаара, зыркнув на меня. Его губы блестели от жирного соуса. — Позови его на свидание.       — Плохая идея, — хмуро заметил я, отодвинув от себя пиалу с мороженым. Аппетит куда-то исчез.       — Но ты ведь даже не попробовал! А я, между прочим, давно тебе это твержу.       — Тц, даже не буду пытаться переубедить. Спорить с тобой – что с мертвым разговаривать.       Гаара обижено засопел, выпячивая вперед нижнюю губу.       — Ну и не слушай! Вот вечно вы так, — проскулил он. — Сначала игнорируете мои слова, а в конечном итоге все равно бежите ко мне, когда я вдруг оказываюсь прав.       Я демонстративно отвернулся, с наигранным интересом разглядывая стенд с меню.       Людям свойственно создавать себе проблемы на пустом месте, особенно когда дело касается любви. Мне выпадало множество шансов собрать волю в кулак, и рискнуть, раскрывая свое сердце Итачи. И не важно, получу ли я отказ, или случится чудо, и Учиха ответит на мои чувства – это все уже произойдёт после и будет являться заботой будущего. Нужно только смело действовать, пока есть подходящий момент.       Однако я продолжал трусливо поджимать хвост, когда речь доходила до признания. Наверное, ни для кого уже не было секретом, что я влюблен в Итачи (разве что для самого Итачи), и каждый не упускал возможность дать советь поговорить с ним наедине. Увы, я слишком упрямый, чтобы внимать их словам, а может просто глупый. Тихо страдать в уголочке мне казалось куда более привлекательным.       — Как там у Конан дела? — раздался в тишине голос Гаары, отчего я невольно вздрогнул, резко переводя взгляд на него.       Похоже, я снова выпал из реальности, погрузившись в пучину собственных метаний, что совершенно забыл, где я нахожусь.       — Мы совсем перестали общаться после того случая, но вы это и так видите, — болезненно выдавил из себя друг. — Вроде сидим все вместе, а отстранённость между нами все хуже и хуже с каждым разом. Она при мне перестала обсуждать что-то личное, только отвлеченные темы постоянно.       — В последнее время она и нам практически ничего не пишет, так иногда про стихи спрашивает, а потом снова пропадает. Все бегает с этими преступлениями. От Итачи слышал, что она каждый день приходит в участок, сидит часами в коридоре и слушает их разговоры.       — Глупая, глупая девчонка, — скрипнул зубами Гаара, пряча лицо в ладонях, и покачал головой. — Для чего она это все творит. Лучше бы просто мимо прошла.       — Да все они только об одном, — сморщил нос я. — Деканат сходит с ума, в упор не замечая происходящее под носом, и позволяет редакции творить, что вздумается.       — Кха! Ничего другого от учреждения я и не ожидал. Они боятся подмочить свою репутацию и всячески будут продолжать игнорировать, что дети погибают только в пределах этих стен. Никто и пальцем не пошевельнет, пока наверху не начнутся волнения.       Губы Гаары сжались в тонкую ниточку. Он равнодушно водил указательным пальцем по краям стакана, уставившись в прожженную чем-то дыру в столе. Собакуно ответил мне таким тоном, будто для него халатность специалистов была привычным делом и ничего сверхъестественного он в этом не видел.       Откидываюсь назад, утопая в мягкой обивке кресла. Переварить получаемую информацию удается с большим трудом, и еще очень долго я прихожу в себя после, пытаясь собрать мысли в кучку. Видимо, раньше я жил под камнем, не замечая, как бывает бессердечен окружающий мир.       Я видел жестокость лишь в сериалах, и почему-то не мог представить, что в реальном мире это некий способ существования, без которого тебя сожрут с потрохами.       С самого детства я погружен в жизнь, не выходящую за пределы моего дома. Меня всячески оберегали от любых проявлений человеческой злобы, и, сейчас, спустя много лет сняв розовые очки, мне сложно приспособиться к настоящей реальности.

***

      С разбега падаю на кровать, не удосужившись переодеть уличную одежду, и раскидываю руки в стороны. Ноги гудят после длительной прогулки, а по телу растекается приятная усталость.       По-хорошему, мне нужно сделать кучу задания для завтрашних занятий, и это я не говорю о домашних делах, о которых мама попросила с утра, но лень захватила каждый кусочек моего тела.       Что именно меня могло ожидать, если я признаюсь Итачи?       В самом идеальном варианте событий, мы начнем встречаться. Каждый день я смогу говорить ему приятные слова и то, как он дорог моему сердцу. У нас будет куча свиданий, случайных прикосновений, от которых появляются бабочки в животе и розовые щеки. Каждый день встречать его в коридорах университета, робко целовать в щеку и спрашивать, как проходит его день, а вечером кидать множество картинок с милыми котятами, слащавыми подписями, коих в моей галерее целая коллекция.       В голове прокручивалась прекрасная картинка, наполненная теплотой и любовью - я видел ее сотни раз, когда закрывал глаза, и наизусть знаю каждый следующий эпизод. Но так попросту не бывает.       Знакомство с истинной личиной этого мира стало настоящим испытанием для меня, и даже столь трепетное чувство, которое люди превозносят до небес, решило поглумиться, представ передо мной в ужасающем обличии.       Любовь одно из болезненных явлений и любить кого-то, зная, что он может разбить тебе сердце очень больно. Я перестал принадлежать самому себе, другие концы нитей привязаны к Итачи так крепко, что я буквально задыхаюсь без его присутствия. Он проник глубоко под кожу, пуская там корни, и превратил в свою марионетку, слепо идущую за ним.       Обруби эту связь - и я погибну, будучи не способным выбраться из зыбучей пучины, что существует под твоим именем.       Я не хотел потерять Итачи, и готов стать для него кем угодно, лишь бы он не прогнал меня, но все это уже переступило за грань, отделяющую нежную влюбленность от одержимости. Мне действительно пора уже что-то делать с этим, пока я не превратился в безумца, жаждущего упрятать свой предмет обожания в укромном месте против его воли.       Принимаю сидячее положение и тянусь к смартфону, открывая чат с Итачи. Хватит сбегать, рано или поздно это бы случилось. Головнаяболь: *вложение* ну и жуть, ахах. Зачем ты позволил ему сфоткать эту хрень? Теперь он будет присылать каждый кадр >.< Я: Мне нужно тебе сказать кое-что, я долго не мог решиться и, если по честному, сейчас мне страшно, но скрывать это в себе тяжело, и я попросту не вывожу уже. Я: Итачи, я люблю тебя, уже очень давно. Ты можешь дальше не читать, сама суть то уже ясна, просто мне так много хочется тебе сказать. Я не могу представить твою реакцию, и что ты потом решишь делать, морально я уже подготовился к самому худшему - быть вычеркнутым из твоей жизни навсегда. Увы, я не смогу сделать того же, ты так много значишь для меня. Мой взгляд всегда устремлен в твою сторону, даже если я в этот момент занят чем-то другим. Знаешь, я выучил все твои привычки, неосознанно, конечно, мне просто нравится наблюдать за тобой. Вот, например, ты замечал, что когда ты листаешь новостную ленту или просто натыкаешься на что-то интересное для себя, то непроизвольно растягиваешь губы из-за чего твои щечки слегка раздуваются? Мне хочется расцеловать каждую ямочку в уголках губ. А еще ты часто кряхтишь во сне, когда переворачиваешься на другой бок, и, боже, Итачи, я на полном серьезе считаю этот звук самым милым на свете! Я превратился в фанатку, которая одержима каждым твоим движением, и это пугает. Рядом с тобой я словно по-настоящему оживаю, меня переполняет куча эмоций, сдерживать которые порой невозможно, наверное, ты замечал, как я краснею, когда ты дотрагиваешься до меня? Я засыпаю и просыпаюсь с мыслями о тебе, и если не увижу хотя бы один день, то в груди начинает колоть, ты стал для меня хуже наркотика, Итачи. Но это необходимо прекратить, пока я совсем не растворился в тебе. На самом деле, я надеюсь, что ты не порвешь со мной и мы все еще останемся друзьями. В первую очередь, я ценю именно это, и дружба с тобой - это самое лучшее, что могло случится в моей жизни. Но, я обещаю, что покончу с этим. Дай мне немного времени, чтобы я смог забыть чувства к тебе.       Руки мелко подрагивали, посторонние звуки пропали: кроме бешеного стука своего сердца я ничего не слышал. В комнате невыносимо душно, легкие отказывались работать.       Отбрасываю телефон в сторону, словно он мог укусить меня, и распахиваю окно, судорожно глотая порцию свежего воздуха. Не так я представлял признание, однако это лучшее, что я мог написать. Как только заветные слова появились в окошечке чата, все остальное бросилось врассыпную, лишь крупицы удалось собрать в единое целое.       Все только и твердили, когда выскажешься, то появится ощущения легкости, как будто бы скинул со спины тяжкий груз. Навязчивая мысль перестанет тревожить и ты сможешь облегчённо выдохнуть.       Ложь. Ложь. Ложь.       Они нагло лгали, улыбаясь тебе в лицо.       Дыра в груди разрасталась с огромной силой, я сжался в клубок, обнимая себя за плечи. Отчаянно хотелось закричать, раздирая горло в кровь собственными криками. Ничего ведь плохого не произошло, но почему я чувствую себя так отвратительно.       Почему мне не становится легче?       Мне словно раздробили все кости разом, перед ударами повысив чувство боли на самый максимум. Глаза застилала мутная пелена, по щекам скатывались соленые капли, попадая в рот.       Нужно пережить. Преодолеть минутную слабость, и тогда все наладится. Может, после этого я вообще потеряю всякий интерес к Итачи? Такое ведь случается, и не редко. Сосредотачиваясь на одном, люди вкладывают все свои силы на достижение цели, а как только получают желаемое - былой азарт, та бурная страсть растворяется в равнодушии.       Перестань перед моими глазами появляться образ Итачи, и тогда я смогу обратить внимание на кого-то другого. Гаара не раз говорил, что многие в потоке засматривались на меня. Этот человек будет счастлив, если на его чувства ответят.       Я был бы несказанно рад.       Новые знакомства, как новый этап жизни, никогда не будет плохо начать все сначала. Может это просто знак свыше, что мне пора двигаться вперед, меняться к лучшему и достичь новых свершений. Меня ведь никто не осудит за такое решение. Всем свойственны перемены, так почему я не могу их себе позволить?       Это тупик, и выхода из него - нет.       Я хочу, требую, я жажду Итачи каждой клеточкой своего существа, всем своим телом. Мне нужны Его руки, Его касания, Его губы, Его дни и ночи, все то, что в Нем есть. Меня бросает в дрожь от мысли, что место рядом со мной займет другой человек – я хочу все делить только с Итачи, впитать его в себя. Он тот, ради которого я хочу жить, и хочу, чтобы он жил ради меня.       Без него весь мир теряет краски, все становится однотонным, серым и безжизненным. Мое настроение зависело от него, стоит Итачи улыбнутся, и мне хотелось пускаться в пляс - настолько хорошо я ощущал себя в тот момент, когда же на его красивое лицо падала хмурая тень, я словно утрачивал способность веселиться.       Прижимаю ноги к груди, охватывая их руками, и утыкаюсь лицом в коленях, всем телом содрогаясь от рыданий.       Прости меня, Итачи за то, что я такой ужасный человек и ужасный друг, но я не смогу сдержать своих слов.