Лик

      Кажется, в лабиринтах коридоров университета я провожу времени больше, чем в собственной квартире. Я даже почти выучил расположение всех аудиторий в Восточном крыле.       Ситуация не улучшалась, на днях нашли еще один труп, студентка допоздна задержалась в актовом зале, там же и подверглась нападению. Занятия не сократили, но у всех сложилось стойкое ощущение, что скоро нас отправят на внеплановые каникулы. Некоторые весьма великодушные преподаватели начали отпускать с последних пар, чтобы студенты как можно скорее уходили домой. Я мог бы оказаться в их числе, однако мне следовало найти ответственного за сдачу работ на конкурс.       Стыдно признаться, но я не удосужился посмотреть его имя, когда только записался, чтобы сейчас не испытывать чувство неловкости. Мне предстояло отдать картину Хатакэ Какаши, знакомство с которым оставило после себя не особо приятный осадок. Вероятно Судьба решила сыграть со мной злую шутку.       Постучав два раза в дверь аудитории, я приоткрыл ее, просунув голову в образовавшуюся щель.       — Извините, можно? — пропищал я, а затем зашел внутрь.       Мужчина сидел за преподавательским столом, едва не утопая под натиском мукулатуры и что-то черкал в тетради. Какаши поднял глаза на меня, и кротко кивнул.       — Конкурс, да? — догадался он, замечая в моих руках холст, накрытый белой тканью.       Смущенно улыбаясь, я протягиваю картину. От мимолетного соприкосновения наших рук по телу словно прошел электрический ток. Невольно поёжась, я сунул руки в карманы, сжав их в кулаки. Какаши внимательно разглядывал изображение.       — Довольно неплохо, — удовлетворенно хмыкнул он. — Я нахожусь в составе жюри, и, по секрету, остальные члены могут высоко оценить такие качественные работы.       — А разве честно, что вы там? —не сдержался я. — Часто у учителей есть любимые студенты, которым они всегда помогают. Не очень уж справедливо..       Внезапно губы мужчины искривились в улыбке. Я в изумлении уставился на Какаши.       — У меня нет любимчиков. Все вы равны в моих глазах, — произнес он. — Стараюсь не проникаться ни к кому симпатией, того и глядишь совсем обнаглеют – на шею сядут и ножки свесят. Вот по этой-то причине меня и попросили судить.       После того как Итачи нас познакомил, я стал чаще обращать внимание на то, что говорили другие о Какаши. Преподаватели восхищались молодым дарованием, некоторые даже пытались следовать его правилам обучения, которые установил для себя Какаши, чтобы работа со студентами приносила комфорт обеим сторонам. Не у всех это, конечно, получалось удачно.       Сам по себе мужчина обладал удивительной харизмой, помогающей ему завоевать уважение и некий интерес к своей персоне. Но вместе с тем, о Какаши говорили, как о весьма строгом и угрюмом человеке, на его лице несомненно присутствовала маска равнодушия.       Наслушавшись всевозможных слухов, того же Итачи невозможно было заткнуть, когда речь заходила о его любимом кураторе, для меня большим удивлением стал улыбающийся Какаши прямо сейчас.       Теперь я прекрасно понимаю все вздохи женской половины в сторону Какаши. От такого красавца просто невозможно оторваться!       — Знаешь, за то время, сколько я работаю на кафедре, я уже научился абстрагироваться от окружающих, однако ты, — он направил на меня указательный палец. — Мне понравился. Возможно, стоит еще немного присмотреться к твоей личности, и я полностью убежусь, что мы в какой-то степени похожи.       — О, — только и сумел выдавать я.       — У меня дома, где-то на чердаке, завалялся один сборник. Думаю, тебе он придется по вкусу. Сможешь прогуляться до моего кабинета на следующей неделе? Попробую поискать на выходных.       — Кончено! Спасибо, Какаши-сенсей!       Низко поклонившись, я развернулся к двери, и поспешил оказаться на улице.       Я пребывал в легком замешательстве. Хоть и был отличником в школе, но учителя крайне редко обращали на меня внимание, вкладывая больше усилий в отстающую часть класса. И сейчас кто-то в действительности заинтересовался мной и моими увлечениями. Весьма странные ощущения..       Но и мотива Какаши-сенсея понять я не могу. Он находится в окружении людей, которые гораздо более начитанные, чем я, и больше подходят для длительных бесед на всевозможные темы. Я же готов в любой момент сбежать подальше от страха, что кто-то посчитает мои слова недостаточно точными, да и знал я не так уж и много. Порой мне сложно было вникнуть в суть, даже если это рассказывали мои друзья.       Маловероятно, что у нас с Какаши-сенсеем нашлось бы несколько схожих моментов, но, судя по всему, он глубоко убежден в своей правоте. Что ж, посмотрим к чему приведет его настойчивость.       Хотел бы я себе такую уверенность. Хватит и самой малости, лишь бы набраться смелости и признаться Итачи. Конан как-то говорила, что на душе становится гораздо легче, если ты поделишься своими переживаниями с кем-то, и может мне стоит наконец прислушаться к ее советам.

***

      Изображение на плакате заметно поблекло, видимо, он висел тут не первый год, кое-где были видны следы от ручки. Невозможно не согласится с детьми - даже я бы от скуки закрасил дурацкую улыбочку людей, которых заставили позировать для этой вывески.       Поежившись, я опустил глаза на свои ботинки. Мне вдруг показалось, что грубая обувь, местами покрытая грязевыми разводами, совершенно не к месту в чистом коридоре с до боли в глазах выбеленными стенами.       Я покрепче сжал папку с документами и направлениями. Мама уже четверть часа сидела в кабинете врача, которого я прошел перед этим. Мне осталось только посетить окулиста, и тогда мы можем поехать домой.       Голова раскалывалась от шума и мерзкого больничного запаха, обжигающего ноздри. В конце коридора какая-то старуха переругивалась с медсестрой, и я восхищенно присвистнул. Девушка, натянув дружелюбную улыбку, гордо выпрямила спину ровно, выслушивая весьма нелестные комментарии от пожилой женщины. На лестничном пролете раздался детский плач.       Откидываю голову назад, прижимаясь к холодной стене, и прикрываю глаза. От этого места начинает слегка подташнивать. Длительные очереди высасывали слишком много сил, а повторять одно и тоже врачам язык уже заплетался. Мне ужасно хотелось домой, закрыться в своей комнате, чтобы никто не тревожил меня, и упасть на постель, тупо смотря в потолок.       Со мной все абсолютно в порядке, и я искренне не понимал маминого напора прийти в поликлинику. Для чего я сдавал эти анализы? К чему было прохождение практически всех врачей тут? Никто так и не дал ответа. От моих попыток разузнать, мама отмалчивалась, недовольно поджимая губы.       Больше других меня напрягал психолог. Я был у него на приеме вчера, и просидел в душном кабинете около двух часов, отвечая на поток вопросов. Он выпытывал подробности моей скудной жизни, никак не комментируя слова, лишь кивая, задумчиво уставившись на меня.       Свое мнение он высказал лично маме, когда я закончил говорить и он выгнал меня в коридор. Не стану отрицать, что меня задело его решение.       Дверь кабинета распахнулась, выпуская маму наружу. Она мило заправила за ухо прядь волос, мило улыбаясь доктору.       — До свидания! — мама прикрыла за собой дверь и посмотрела на меня. — Мне позвонил Ирука-сан. Мы можем ехать домой, осмотр у окулиста необязателен. Всех важных мы уже прошли.       — Знать бы для чего, — огрызнулся я, отводя взгляд.       Как же раздражает. С другими она ведет себя до тошноты мило, охотно болтая о всякой ерунде, а стоит только посмотреть в мою сторону, как вся приветливость исчезает, уступая место угрюмости, словно я был источником всех ее бед.       — Как только будут готовы все результаты, ты ляжешь в больницу, Дейдара, — произнесла мама, рвано выдохнув. — Прости, что не сказала раньше.. Я не знала, как ты отреагируешь.       Папка с громким хлопком упала на бетонный пол, руки безвольно повисли вдоль тела. Я смотрел на маму широко распахнутыми глазами, не в силах переварить "радостное" известие.       — Это шутка, да? Какая к черту больница?!       — Малыш, прости, но это правда необходимо.. Ты потом.. Все поймешь сам.       — Тц, но со мной все в порядке. Я не болен.       Мама глубоко вздохнула, поднимая документы с пола, а затем развернулась в сторону лестницы.       — Идем, тебе нужен отдых, — спокойным тоном сказала она.       — Мама!       Но она не ответила, края кардигана разлетались в стороны из-за быстрого шага. Глаза неприятно защипало.       Жгучая обида прогрызала дыру в груди, чтобы выплеснуться наружу бурным потоком. В этот раз я не желал сдерживать ее напора, позволяя завладеть моим разумом полностью.       Столько лет я искал оправдания на каждое мамино решение, наивно полагая, что она всегда поступает правильно. Даже если мне казалось иначе, я просто молчал - она старше и опытнее, чем я, и явно не станет делать что-то во вред для меня. Однако сейчас это переходило всякие границы.

***

      Я прикрыл глаза рукой, щурясь от света–люстра висела прямо надо мной. Несколько волосинок, выбившись из хвоста, проникли в рот.       За окном уже было темно, а телефон вибрировал от наплыва уведомлений. Меня днем так разнежило тепло солнечных лучей, проникающих в мою комнату, что я не заметил, как заснул. Ставлю на паузу сериал и выхожу из комнаты, шаркая ногами по паркету.       Придется потом отматывать назад, чтобы найти ту серию, которую я смотрел.       Свет на кухне включать не требовалось, достаточно маленьких лампочек на вытяжке. Осушив кружку воды, я удовлетворенно простонал. Спать днем просто ужасно.       Из гостиной доносился приглушенный звук работающего телевизора. Сладко потягиваясь, я иду туда.       На экране шло развлекательное шоу, которое мама смотрела каждую пятницу. Оно появилось, еще когда я был совсем маленьким, и крутилось вот уже несколько лет, получая кучу зрительских симпатий.       Будучи ребенком, я безумно любил то время. Лежать рядом с мамой на диване, пачкать руки в свежеиспечённом печенье, пока мама ласково перебирала мои волосы, и мы долго-долго обсуждали происходящее в кадре.       Но это было давно. Когда я пошел в среднюю школу, мама устроилась на новую работу, заметно отдаляясь от меня, и такие вечера превратились в хоть и приятные, но достаточно болезненные воспоминания.       Мотнув головой, я перевел взгляд на диван, где сидела мама, поджав ноги под себя. Одну руку она положила на подлокотник, а пальцами второй постукивала по колену. Свет, исходящий от экрана, разноцветными бликами играл на ее лице, но темные круги под глазами было заметно, даже при таком плохом освещении. Я знал, как редко она может вот так беззаботно сидеть после работы, а не валится от усталости на кровать, тут же засыпая.       Услышав мое копошение в дверном проеме, она резко повернулась, оглядывая меня сверху вниз. Мама нахмурилась, убавляя звук.       — Солнце, почему ты встал? Ирука-сан ведь строго на строго запретил! — обеспокоенно затараторила она. — Я понимаю, что это тяжело, но потерпи еще несколько дней.       — Что? О чем ты говоришь? Я просто.. Пошел выпить воды, в горле пересохло после сна.       — Если что-то хочешь, то просто позови меня, не нужно лишний раз напрягать свой организм.       — Но мам.. Я ведь. В норме..       — Доктор с большим трудом разрешил тебе остаться дома, — мама продолжала настаивать на своем. Она будто не слышала меня. — Пожалуйста, вернись в постель. И давай обработаем ранки, твоя губа снова кровоточит.       Дергаю рукой вверх, проведя пальцем по губам, но никакой влаги на них не было. Глубокого вздохнув, на секунду закрываю глаза, а затем вновь отрываю.       Мама с улыбкой смотрела телевизор.       Она была в бодром расположении духа, и если бы ей предложили, она могла пробежать марафон без намеков на усталость.       — Мам..?       — Дейдарочка, — она повернула голову ко мне. — Я заглядывала к тебе перед ужином, ты так сладко спал, что не стала тревожить. Рагу в холодильнике, а еще я купила твое любимое мороженое.       — Ты.. Только что.. — голос чуть дрогнул. — Ай.. не бери в голову. Спасибо!       Сердце бешено колотилось, я прижал руку к груди, тело била мелкая дрожь. Какого черта сейчас было?!       Только что она несла полную чушь, едва не срываясь на крик из-за волнения, а в следующую секунду мило улыбалась, словно ничего не произошло. Я ведь даже не мог свалить это на банальный розыгрыш - мама не тот человек, который ради забавы станет так глупо шутить.       Игнорировать проблему становится невыносимо, как бы я не пытался это делать, но все зашло слишком далеко. Отражение в зеркале, испорченная картина и звуковые галлюцинации из-за убийства сейчас показались мне детским лепетом. Мама – мое уязвимое место.       Пора бы уже признать, мне действительно нужна помощь.