Снежинки и звезды

Рей почувствовала запах жареного мяса, едва вышла из лифта, и ее рот немедленно наполнился слюной. - Привет, наконец-то! Папа решил не ждать, пока вернется в Алдераан, и жарит сосиски, которые купил на ярмарке, - сообщил Бен, открывая дверь и впуская ее внутрь. Он улыбнулся ей, и она ответила тем же, чувствуя, как тяжесть на ее плечах становится меньше. - Тут на всех хватит, Рей, - раздался с кухни голос Хана. - Отлично! – откликнулась она, позволив Бену забрать у нее пакеты с продуктами. Он был в сером фартуке и голубой рубашке с закатанными рукавами, которая ему очень шла. - Чудесно выглядишь, - тихо сказал он, заметив зеленую блузку, которую посоветовала Роуз. – Что в праздничном платье, что в свитере, что сейчас. Она не смутилась, ничуть; просто Бен уже включил духовку, и в квартире было немного жарко. - Спасибо, - так же тихо ответила Рей, переступая по паркету в своих полосатых красно-белых носках – под стать стрелкам его часов. - Ванная там, если что, - Бен качнул головой в сторону, направляясь к родителям. Помыв руки, Рей присоединилась к семье Соло на просторной светлой кухне. Бен стоял у плиты, перемешивая что-то в глубокой сковороде, Лея заняла место у кухонного острова и нарезала овощи, а Хан перекладывал из гриля на тарелку полосатые сосиски. Рядом с ним в духовке румянились золотистые цыплята. Эта картина была настолько милой, по-хорошему домашней, что Рей просто не могла перестать улыбаться. - У вас есть для меня поручения, шеф? - спросила она, принимая у Хана угощение. Бен хмыкнул, убавляя огонь под сковородой. - Дома я сторонник демократии, мисс Ниима, так что делайте что хотите. - Подтверждаю! – воскликнул Хан. – Мой сын позволил мне приготовить сосиски и даже согласился их попробовать. Бен закатил глаза и отвернулся, но Рей видела, что на его губах появилась улыбка. Вытерев руки, она заправила локоны за уши и встала рядом с Леей, чтобы нарезать сыр. - Когда у меня есть время, я ищу в ГолоСети новые рецепты. Высоты бабушки Падме доступны только Бену, - сказала Лея, сбрасывая в миску к аккуратно нарезанным помидорам ломтики авокадо. – Остались шпинат и красный лук. - Вы часто пробуете новые рецепты? – спросила Рей. - Только предварительно согласовав их с Беном, - хмыкнула женщина. – Поразительно, какую гадость иногда готовят люди. - Дьявол кроется в деталях, - напомнил Бен, отправляя в рот кубик пармезана с доски Рей. – Та запеканка была бы хороша, но зачем там лимонный сок? Вишневые рулеты мне понравились, но украшения из мастики явно были лишними. Лея выразительно выкатила глаза: понимаешь меня? Рей подавила смешок и оглянулась на Бена через плечо. Он вытащил из духовки противень с цыплятами и, взяв ложку, осторожно поливал их соком, выделившимся при запекании. Это было похоже на движения дирижера, который управлял маленьким оркестром, игравшим очень медленный, но ароматный вальс. Судя по выражению лица Бена, он был доволен. - Это один из бабушкиных рецептов, по которому я готовил в Алдераане. Помимо розмарина и обычных специй здесь яблоки, клюква и совсем немного апельсина, - объяснил Бен, заметив ее взгляд. – Еще я добавил толченой гвоздики для более тонкого вкуса. Твое вино, «Киджими Росса», отлично подойдет. - Хорошо, - кивнула Рей, берясь за камамбер. – А что насчет десерта? - Мы... Бен перебил сам себя, взглянув на часы. - Папа, ты сказал, что приготовишь тыкву. Смажь дольки соусом и жарь по две минуты с каждой стороны. Только почисти сначала гриль. Он убрал цыплят обратно и поставил звучную точку, захлопнув духовку. - Демократия, да? – шутливо проворчал Хан в ответ на его командный тон и встал со своего места. – Слушаюсь, принц Наберри. - Насчет десертов, - не моргнув глазом продолжил Бен, включая новую конфорку и ставя на нее кастрюлю, - можешь не волноваться. Скоро я поставлю в духовку круассаны, а еще у нас есть штоллен, печенье с джоганом и малиновой глазурью и... - не отрывая от нее взгляд, он прошел к холодильнику и хлопнул рукой по белой дверце. – Отряд кокосовых «Снеговиков» прямиком из «Наберри». На его губах появилась самодовольная ухмылка, которая в сочетании с крепким телосложением творила с внутренностями Рей невероятные вещи. Не будь здесь его родителей, она бросилась бы ему шею и не была уверена, что ограничилась бы этим. Никто не знал, что будет дальше, но один этот вечер стоил всех лет жизни в Джакку. Страх, о котором Рей говорила Финну и Роуз, никуда не исчез, но, чувствуя на себе взгляд Бена, она думала, что сможет с ним справиться. Через час все четверо сели за круглый стол. Вокруг блюда с цыплятами и пряными яблоками были расставлены закуски – сыр Рей, салат Леи, тыква, которой особенно гордился Хан, копченая рыба и тушеные овощи, которые любил Бен. Рей уже бывала на рождественских ужинах с друзьями, которые были отрадной переменой после скудных радостей в детстве, но всегда терялась в шумных компаниях (или пряталась от чьих-то настойчивых кузенов, которые пытались напоить ее). Такое тихое семейное Рождество, с легкой музыкой, доносящейся с улицы, было ее любимым, поняла Рей. Около полуночи, когда Хан начал рассказывать байки о самых невероятных грузах, которые приходилось перевозить «Соколу», вдалеке послышались выстрелы. Окна на северной стороне квартиры озарили зеленые вспышки. - Фейерверки на Квай-Гоне, - сказал Бен, откладывая в сторону салфетку. – Пойдемте, с балкона отличный вид. Взяв бокалы с вином, все четверо прошли в гостиную. Бен захватил пледы для Рей и матери и накинул их им на плечи. - С Рождеством, Тид, Соло и Ниима, - провозгласил Хан, салютуя бокалом раскинувшемуся под ними городу. В ответ в небе расцвели красные и золотые цветы, рассеявшиеся в черном небе тысячами искр. Стоило им увянуть, воздух расчертили новые, ослепительно белые и голубые, как глазурь на штоллене Бена. - С Рождеством, - повторили в унисон Лея, Рей и Бен. Рей повернула голову, рассматривая его лицо. Волны темных волос слабо ерошил ветер, вспыхивающие фейерверки разгоняли угловатые тени и отражались в карих глазах, обрамленных длинными ресницами; смягчали линию пухлых губ. Бен опустил взгляд, и они обменялись обещаниями без единого слова. . Рей наотрез отказалась занимать кровать Бена или диван в гостиной, чтобы в его спальне могли переночевать Хан и Лея, и с трудом смогла убедить его, что прекрасно устроится на мягкой кушетке на кухне – точно лучше, чем он со своими длинными ногами и широкими плечами. - Я никогда в жизни не спала с такой чудесной едой, Бен, - полушутя заявила Рей, махнув рукой в сторону холодильника. Бен в знак солидарности устроился в гостиной, предоставив родителям отдельную комнату. Было ли дело в еде, в том, как вкусно пах его гель для душа, или Рей просто устала за последние дни, но она давно не спала так хорошо, свернувшись в теплый клубок под тремя пледами. Когда она проснулась, в квартире еще было тихо. Бен лежал, завернувшись в одеяло и уткнувшись лицом в спинку дивана – на подушке она увидела только разбросанные в беспорядке волосы. Стараясь не шуметь, она умылась и почистила зубы, а потом, на цыпочках вернувшись на кухню, снова нырнула в тепло в предвкушении завтрака. Подарок для Бена лежал у нее в сумке – вчера так и не представился удобный случай отдать его. Она прокручивала ленту в Instaholo, лайкая фотографии Финна и Роуз, когда неожиданно получила сообщение от Бена. «Ты проснулась?» Рей прижала телефон к груди, засмеявшись в подушку. Это было похоже на тайную операцию по развитию отношений – Хан уж точно не удержался бы от ехидного комментария. «Да.» Меньше чем через минуту за перегородку заглянул Бен – в черных пижамных штанах и футболке с надписью «Я пеку. А какая у тебя суперсила?». - Доброе утро, Рей. - Доброе утро, Бен, - так же тихо ответила она, но из его спальни не доносилось ни звука. - Я проснулся немного раньше и опять уснул, - признался Бен, усаживаясь на краю кушетки. Рей придвинулась ближе, поджав ноги. – Мне хотелось отдать тебе подарок. Она почувствовала, как к щекам приливает румянец, и плотнее закуталась в плед. Когда он успел? - Бен, то, что ты пригласил меня к себе на Рождество, было лучшим подарком, - серьезно сказала она. – Вчера я кое-что купила тебе на ярмарке. Можно я буду первой? Теперь покраснел Бен. - Рей, ты не обязана. - Прекрати, - она отмахнулась от него и, запустив руку в сумку, вытащила запонки и брошь. - Я увидела это и сразу подумала о тебе. Запонки для того, чтобы все знали, что ты серьезно относишься к своему делу и «Наберри». А брошь, как мне показалось, будет хорошо смотреться вместо таблички «Приглашенная звезда на собственной кухне» - так же сказал вчера Армитаж? Широко раскрыв глаза, Бен, разглядывал полумесяцы круассанов, казавшиеся на его ладони крохотными, и не произносил ни слова. Рей охватили сомнения, и она добавила: - И, если тебе понравилось вчерашнее вино, я смогу купить еще одну бутылку. Выпьешь с друзьями или приготовишь что-нибудь… Бен поднял руку, прося тишины, и наконец-то посмотрел на нее. - Рей... - его лицо озарила смущенная, мальчишеская улыбка. – Я никогда не держал в руках ничего подобного. Мне очень нравится. Спасибо. Помедлив секунду, он потянулся и поцеловал ее в щеку. Рей почувствовала запах мятной зубной пасты, который смешивался с чем-то пряным, что принадлежало одному только Бену. Он сунул запонки в карман и взамен вытащил серый бархатный мешочек. - По правде говоря, я хотел подарить тебе это еще в Алдераане. Я купил ее на Серебряном море в то лето, когда ты уехала. Сначала хотел найти снежинку, но там никогда не бывает снега, и продавец посоветовал кое-что другое – сказал, что это символ преображения, красоты и радости. Я хранил ее при себе как талисман. Бен развязал мешочек и положил на ее ладонь маленькую подвеску на шнурке. Голубые опаловые крылья изящной бабочки переливались золотом, словно утреннее солнце играло на закованных в серебро каплях морской воды. Это была самая прекрасная вещь, которую Рей когда-либо видела в своей жизни. - Тебе нравится? – тихо спросил Бен, и Рей заметила, что он всерьез нервничает, изучая ее лицо. Если бы сейчас кто-то сказал, что вчера она была готова отказаться от него и остаться дома в одиночестве, Рей послала бы его к криффу. Она улыбнулась, не скрывая нежности к этому сильному мужчине с душой мягче любой выпечки. - Очень. Спасибо, что сохранил ее для меня, Бен. Она быстро завязала шнурок на шее и спрятала узел под волосами. Бен улыбнулся, не скрывая своего облегчения. Положив руки ему на плечи, Рей поцеловала гладко выбритую щеку. Тихое дыхание коснулось шеи, и она почувствовала, что сердце, которое бешено стучало о ребра с тех самых пор, как он заглянул на кухню с растрепанными волосами и сонной улыбкой, наконец-то успокоилось. Рей отстранилась – достаточно, чтобы посмотреть ему в глаза и разглядеть золото в глубине темной карамели, – и едва коснулась его губ своими. Они были мягкие и теплые, и этого оказалось достаточно, чтобы по ее коже пробежали мурашки. Она снова подалась вперед, закрывая глаза и чувствуя, как ее пальцы сами скользнули к его щекам, прячась в мягких волосах. Бен потянул к себе плед, придвигаясь ближе. Хотя в соседней комнате спали его родители, в тишине кухни Рей казалось, что у них было все время мира. Бен был с ней согласен, поэтому они не спешили, медленно узнавая друг друга. Ослепительные фейерверки на королевской площади Квай-Гон не могли и сравниться с тем, как вспыхнула темнота перед глазами Рей, когда Бен заставил ее приоткрыть губы, почти усадив к себе на колени. В нем удивительно сочетались сила и нежность, от которых вскоре у нее закружилась голова – а может, все дело было в недостатке воздуха. Рей неохотно отстранилась, и он тут же прижался лбом к ее лбу, сведя вместе брови, словно боялся, что расслабится – и она тут же уйдет. - Рей... Вчера она сказала, что он уничтожил ее для всех других ресторанов, но даже тогда смутно подозревала, что думала совсем не о еде. - Хотя ты говорила о ресторанах, - прошептал Бен, словно прочтя ее мысли, - теперь я действительно испорчен для всех других вкусов. Все было бесконечно прекрасно – и в то же время очень смешно. Она хихикнула, и он позволил себе тихий смешок, прежде чем продолжить: - Мы снова встретились всего два дня назад, но я говорил серьезно – я хочу, чтобы ты была в моей жизни. Ее руки все еще продолжали перебирать его волосы. - И я хочу этого, - призналась Рей. – В Джакку я всегда была одинока, в Тиде стало немного лучше, но... «Ты не пиявка», говорила ей терапевт. «Ты хочешь любви, как и любой другой человек. Не бойся говорить об этом». Она сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями. Бен сел поудобнее, обняв ее за талию одной рукой, и заговорил первым. - Ты не одинока, Рей. Я рядом, - улыбнувшись себе под нос, он добавил: - Я всегда готов тебя выслушать - и накормить, если захочешь. Рей тихо хихикнула, положив голову ему на плечо, и он погладил ее по спине, пересчитывая пальцами выпирающие позвонки. - Ты тоже не одинок, - ответила она, беря его свободную руку в свою и думая о том, что он рассказывал о своей семье. В глубине души он все еще оставался мальчиком, которого стыдился собственный отец. Которым пренебрегала мать. Они помолчали, наслаждаясь новообретенной близостью и не отпуская рук друг друга. - Хочешь есть? – спросил Бен спустя время. Рей кивнула и улыбнулась, когда он поцеловал ее в нос и встал, потянув за собой. Они как раз закончили расставлять на столе сыр, колбасу и пирожные, когда тяжелая дверь спальни Бена открылась и оттуда вышли Хан и Лея. - Доброе утро, ранние пташки, - присвистнул Хан, переводя взгляд с одной на другого. - Бен и Рей уж точно не играли до трех часов ночи в онлайн-дежарик, - пробормотала Лея. – Я не разбила твой планшет только из уважения к ним. Рей фыркнула в чашку с пряным кафом, опустив глаза в свою тарелку. - Во-первых, - заявил Хан, направляясь в ванную, - мне везет, когда я выпью. А во-вторых, принцесса, я видел, что под конец тебе самой понравилось. Бен демонстративно закрыл лицо рукой. - Ах ты... - Лея угрожающе уперла руки в бока, но дверь ванной уже захлопнулась. - Придержал бы язык, - проворчала она, прислонившись спиной к кухонному острову. – В Алдераан мы сегодня возвращаемся на одном самолете. Ты выспалась? – куда мягче спросила она Рей. - Да, спасибо. У меня никогда не было такой сладкой компании, - пошутила та, кивнув в сторону пирожных. У сидевшего за ними Бена хватило нахальства фыркнуть, и Рей, наступив ему на ногу, полностью сосредоточилась на своем «Снеговике». Внутри первой идеальной сферы оказался белый шоколад с ореховой крошкой, затем она добралась до сладкого алого мусса, а закончилось все молочным шоколадом, который в сочетании с кокосовой стружкой вознес ее на вершину гастрономического блаженства. - Тебе нравится? – серьезно спросил Бен, оперев подбородок на руки. Ему действительно было важно знать это. Рей энергично закивала, вызвав у Леи смех. - Честное слово, Бен, тебе нужно снять Рей в рекламе «Наберри». - Я много лет искал идеальное сочетание ингредиентов, - объяснил Бен, не сдерживая улыбки. – Бабушка Падме ограничивалась шоколадом и орехами, но я подумал, что неплохо было бы сделать «Снеговиков» полегче. Джоган сам по себе сладкий фрукт, так что мне даже удалось сократить количество сахара. Рей взяла вафельную голубую снежинку, на которой стоял снеговик, и покрутила в пальцах, прежнем чем сунуть в рот. - Где ты прячешь свои ангельские крылья, Бен, признавайся? - На самом деле они невидимые, мил... - Бен поймал лукавый взгляд Леи и, сделав глоток кафа, выкрутился: – Мир еще не готов к знакомству с ангелами-кондитерами. Спасло его, как ни странно, появление Хана. - Я сварил тебе каф, - сообщил Бен, двигая чашку поближе к его тарелке. - Спасибо. А почему я не вижу главного героя? – поинтересовался Хан, положив себе еды и оглядев стол. – Где знаменитый штоллен, который свел вас с Рей вместе? - Здесь, - хором ответили оба, указав на кухонный остров, и в изумлении уставились на расхохотавшегося мужчину. Лея покачала головой, удалившись в ванную. - Ох, детки... - протянул Хан, принимаясь за бутерброд с сыром. Бен покраснел, как свекла, и торопливо поставил поднос на стол, а затем сосредоточился, разрезая ароматный кекс на идеально ровные куски. Взгляд Рей бегал по марципановым звездам и снежинкам, категорически отказываясь подниматься выше. - Благослови Господи бабушку Падме, - ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Хан и сделал глоток кафа. – Ангел, а не женщина. Когда вернулась Лея, Рей и Бен уже были в состоянии смотреть друг на друга и даже разговаривать с Ханом. - С Рождеством, - торжественно сказала она, поднимая в воздух блюдце со штолленом вместо бокала. Остальные ответили тем же. Возможно, Падме и правда была ангелом, думала Рей, чувствуя, как вкус пряного миндаля во рту постепенно уступает сладости цукатов. Как же еще она смогла узнать ее рецепт спустя почти двадцать лет? На улице шел сильный снег, и Бен предложил всем остаться дома. Устроившись на диване в гостиной, они включила старый фильм про космических пиратов, который любил Хан. Рей заварила для всех чай и смотрела, как главный пират влюбляется в принцессу и помогает ей спасти королевство от злого колдуна. Все заканчивалось свадьбой и рождением сына. - После этого фильма я познакомился с мамой Бена, Рей, - пояснил Хан. – Я вышел из кинотеатра со словами, что пират заслуживал казни за свои преступления, а она окликнула меня и сказала, что я нерфопас, который ничего не понимает в жизни. Это была любовь с первого взгляда. - И ты до сих пор остался нерфопасом, - беззлобно откликнулась Лея. Бен со страдальческим выражением лица налил себе еще чая, но Рей было забавно наблюдать, как они умудряются ругать друг друга, сохраняя на лицах улыбки. До отъезда родителей Бена в аэропорт они успели пообедать остатками вчерашнего ужина и посмотреть еще один фильм – на этот раз о школе волшебства. - Передавайте привет дяде Лэндо, - попросил Бен, укладывая в саквояж отца тщательно завернутые штоллен и печенье. - А ты обещай носить рубашки, которые мы тебе подарили, - откликнулась Лея, притянув его к себе за шею и расцеловав в обе щеки. - Был рад снова увидеть тебя, Рей, - сказал Хан, крепко обнимая ее. - Это взаимно, Хан. - Обязательно приезжай в Алдераан, Рей, - добавила Лея. – Думаю, Бен сообщит тебе, когда соберется навестить нас с Лумпи. Лумпи, как узнала Рей, был сыном Чуи и поселился у Соло после его смерти. Бен что-то промычал в ответ, засунув руки в задние карманы штанов. Судя по хитрым взглядам его родителей, они уже делали ставки, как скоро он и Рей официально объявят себя парой. - Мне тоже пора, Бен, - сказала она, вместе с ним наблюдая за отъездом такси. Ее рука гладила бабочку, спрятанную под воротником блузки. – Завтра на работу, а тебе еще нужно подготовиться к открытию «Наберри». Бен обнял ее за талию, уткнувшись носом в шею. - Жаль, что ты не взяла выходной, как твои друзья. Я бы что-нибудь придумал. Рей накрыла его руки своей. Вокруг уже сгущались сумерки, и его маленький балкон, слабо освещенный светом из гостиной, казался особенно уютным. - Я же не знала, что снова встречу тебя. Когда он закончил целовать ее и закрыл дверь, Рей на мгновение захотелось постучать еще раз – просто чтобы убедиться, что это был не прекрасный рождественский сон. Но покалывание на ее губах было реальным, как и опаловая бабочка, прижавшаяся к коже под слоями одежды. Финн и Роуз не смогли сдержать восторженных криков, когда Рей рассказала им о Рождестве с Соло. - Наш Орешек наконец-то счастлив, - возвестил Финн, обнимая свою девушку. – Теперь можно задуматься и о собственных детях. Рей поперхнулась яблоком. - Отстань, нерфопас! – отмахнулась разрумянившаяся Роуз. – Ты поговорила с Беном, Рей? - Мы договорились не забывать друг о друге и быть честными, - отозвалась она. – Я ему верю. - Судя по тому, что я читала о Бене Соло в ГолоСети, он человек серьезный, - заметила Роуз. – Ни одного скандала или лишнего слова, безграничная любовь к десертам. - И к Рей, - важно добавил Финн. Рей завершила звонок и вздохнула, разглядывая голубую бабочку на своей шее. Преображение, красота, радость – для нее она значила все это и даже больше. Бабочка напоминала, что Бен снова появился в ее жизни. ...и, держа свое обещание, не собирался уходить из нее. Открыв утром страницу «Наберри» в Instaholo, Рей первым делом увидела пост с пожеланиями отличной рабочей недели между праздниками. На фото над пирожным замерла мужская рука со знакомой запонкой в виде круассана. Она лайкнула пост и не могла перестать улыбаться всю дорогу до офиса. У работы в полупустом отделе были свои плюсы – соседние столы были пусты, и Рей могла не сдерживать улыбки. Днем она получила фото витрины кафе и сообщение, которые заставили ее рассмеяться, напугав Джанну в очереди к принтеру. «Каких пирожных принести сегодня к ужину? У меня в кабинете есть холодильник, где их можно спрятать». - Хорошо провела Рождество, Рей? – невинно поинтересовалась Джанна. - Да, - рассеянно кивнула Рей, занятая поиском эмодзи снеговика и отправляя сразу несколько в ответ. Вместе они начали рутину, придерживаться которой было приятно, но не всегда просто. Бен всегда желал ей доброго утра, Рей ему – плохих дрожжей, что было эквивалентом искреннего пожелания удачи, и напоминала пообедать. Периоды до Рождества и перед Новым годом (с коротким перерывом до Дня Святого Валентина) у всех кафе были особенно напряженными. Случались дни, когда он не выходил на связь часами даже в выходные, но потом обязательно звонил ей, жалуясь на людей, которые заставляли своих детей красиво есть пирожные для фотографий в Instaholo и не давали насладиться вкусом, и готовый выслушать новую историю от Рей об адских процедурах рефинансирования. Будние дни, когда они могли встретиться после работы, часто менялись, но по выходным Рей всегда готовила ужин к его приходу из «Наберри». Иногда Бен приносил десерты, иногда предлагал научить ее печь что-то самой. Она не возражала, тем более что при этом он стоял у нее за спиной и держал ее руки в своих, замешивая тесто или нарезая фрукты, прерывая объяснения, чтобы поцеловать ее. Чем дольше они встречались, тем короче становились эти уроки. Она узнала, что Бену нравится, когда она гладит его руки – сильные и вместе с тем мягкие, которыми он каждый день делал круассаны и украшал пирожные. Бен узнал, что она любит сидеть, положив голову ему на плечо - в том числе потому, что после рабочего дня от него приятно пахло шоколадом и корицей. Оба поняли, что им нравится целоваться в снегопад, растапливая колючие снежинки своим дыханием и наслаждаясь иллюзией уединения, которую создавало вокруг мерцание уличных фонарей. Бен улыбался и называл ее своей девочкой со снежинками, мягко смахивая их с ее волос, а Рей думала, как удивительно сложилась жизнь, которая провела ее через безнадежность и уныние Джакку в сияющее волшебство зимнего Тида, в объятия Бена, где она совсем не чувствовала холода. Весной они сходили на двойное свидание с Гвен и Хаксом, где Рей узнала о тайной системе оценивания гостей «Наберри» на основе отношения к еде. Сама она оказалась на самой высокой позиции – как объяснила Гвен, никто не разглядывал выпечку на витрине с такой же нежностью. Как и родители Бена, его друзья были поражены, услышав историю их воссоединения, однако Бен отверг предложение Фазмы использовать ее для промо-материалов кафе - после того как «Афиша Тида» упомянула бранч в «Наберри» в обзоре лучших гастрономических дебютов Рождества, недостатка в посетителях у них не было. Рей, не привыкшая к публичности, тоже не была готова делиться подобными вещами с ГолоСетью. - Мне часто снится, что я так и не нашла тебя, - призналась Рей Бену, когда они вдвоем стояли у ресторана и ждали ее такси. Хакс и Гвен уже ушли домой. - Будто я иду по улице и захожу в здание, очень похожее на «Наберри», с гирляндами и украшениями в витрине, но вместо этого попадаю в старую квартиру в Джакку. Снова, снова и снова. Я никогда не снимаю бабочку, которую ты подарил мне, - тихо добавила она. Бен прижал ее к себе, целуя в лоб. - Возможно, тебе просто следует чаще оставаться у меня на ночь, милая, - предложил он, понизив голос, при звуке которого внутри Рей вспыхнуло тепло. - Я скучаю без тебя. До сих пор не могу поверить, что мы снова встретились. С того дня прошло всего несколько месяцев, и Рей постепенно привыкала к мысли, что кто-то хотел проводить с ней так много времени, не находя ее общество утомительным, и, вопреки словам приемной матери, не считал пиявкой. Она знала, что пройдет время, прежде чем это неприятное слово перестанет ее преследовать, но его влияние становилось тем слабее, чем дольше Бен оставался рядом. Он сказал, что хотел, чтобы Рей была в его жизни, и напоминал об этом изо дня в день - прикосновениями и взглядами, когда они были вместе, ободряющими сообщениями или коробками с любимыми пирожными в те моменты, когда объемы работы становились слишком большими и Рей начинала приходить в отчаяние. К пирожным, доставленным курьером из «Наберри», всегда прилагались записки, выполненные каллиграфическим почерком Бена. Одни вызывали улыбку, другие заставляли краснеть от удовольствия, и каждая напоминала, что впервые в своей жизни обрела Рей, решив довериться воспоминаниям в тот декабрьский вечер и отправиться на улицу Ди’Кар. Простое знание, что он есть в ее жизни, дарило ей ощущения спокойствия и тепла, которые до сих пор ассоциировались у нее лишь со словом «дом». Они казались абсолютно правильными и настоящими, словно спустя много лет Рей наконец-то нашла то, что давно искала. Она чувствовала себя в безопасности в руках Бена, прекрасной под его взглядом, когда они вместе лежали в постели, и очень счастливой, слыша свое имя на его губах. Свет прикроватной лампы окрашивал его блестящие глаза в цвета карамели, погружая остальную комнату в уютный полумрак. Опаловая бабочка на груди Рей под его пальцами казалась крошечной и хрупкой, но прикосновения к ней были неизменно нежными. В один из многих дней, которые Рей, приняв его предложение, проводила в его квартире, Бен изучал ее украшение особенно пристально. Расслабленная и довольная, она не удержалась от шутки. - Придумываешь новые фигуры из изомальта для своих десертов, господин шеф? Его глаза взлетели к ее, и на щеках Бена выступил легкий румянец. - Нет. Я просто задумался. Рей лениво убрала с его лба несколько влажных прядей и положила руку на плечо. - И о чем же? Бен оставил бабочку, касаясь щеки Рей и гладя уголок губ. - О том, сколько раз представлял, как подарю тебе это, Рей - если вдруг каким-то чудом снова встречу в Алдераане. Чуда пришлось подождать, но это того стоило. От этих слов у нее внутри расцвело тепло, быстро распространяясь по всему телу. Она улыбнулась, когда Бен наклонился, чтобы поцеловать ее, обвивая рукой талию и прижимая ближе, и наслаждалась ощущением прикосновения кожи к коже. - Я люблю твою улыбку, - сказал Бен, касаясь носом ее носа. В ответ Рей провела пальцами по его нижней губе, заставляя улыбнуться в ответ, и поцеловала еще раз. - А я твою. Ты очень красивый, Бен. Как-то раз, еще в начале их отношений, он проговорился, что часто слышал совсем другое, и Рей была полна решимости изгладить это из его памяти. Раз коснувшись его лица, она уже не могла остановиться и прочертила ломаную линию, нежно соединяя в созвездие все веснушки и родинки, которые могла заметить. Бен не сводил глаз с ее лица, словно это она была звездой, которую он увидел впервые в жизни и теперь опасался потерять. Прошло время, прежде чем они наконец-то заснули в объятиях друг друга. Рей проснулась одна, но, заметив за окном уголок солнечного неба, ничуть не удивилась - как и в будние дни, субботние утра Бен обычно проводил внизу в «Наберри». Она сонно потерла глаза и перевернулась на другой бок, вытягивая руку, чтобы обнять его подушку, и внезапно заметила Бена собственной персоной, сидяшим в домашней одежде в кресле. Он оторвался от телефона и улыбнулся ей, совсем как вчера вечером. Это определенно был не сон. Рей удивленно моргнула и приподнялась на локте, протянув к нему руку. - Бен, «Наберри»... - Я освободился пораньше, - пояснил он, проворно забираясь в постель. Вместо пижамы на Рей была его футболка, и она замурлыкала от удовольствия, когда его пальцы скользнули под подол и погладили обнаженную кожу. - Чувствую шоколадные круассаны, - пробормотала она ему в шею, беря его руку в свою и поглаживая пальцы так, как он любил. Бен затрясся от смеха, целуя ее лицо. - Все правильно. Я оставил тебе записку и сбегал вниз приготовить тесто, но ты так и не проснулась, - объяснил он, наблюдая, как она проводит пальцами по его костяшкам. – Ушар закончит с круассанами сам. Пирожными займутся Во и Кардо, я загляну к ним попозже. У нас с тобой много времени. Свернувшись клубком в теплом кольце сильных рук, Рей коснулась опаловой подвески. Она знала, что ответит Бену. Нужные слова появились в ее голове несколько дней назад, когда она впервые поймала себя на мысли, что называет своим домом его квартиру. Сейчас они сжимали ее сердце и в то же время были легкими и прекрасными, как бабочки. Рей смотрела ему в глаза, когда сказала: - Я люблю тебя. Она точно не знала, как нужно говорить о любви – шепотом или громко, но здесь, в тишине, полной солнечного света, слова прозвучали правильно. Брови Бена дрогнули. Объятия стали крепче, и, прижавшись плечом к его груди, Рей чувствовала, как быстро билось его сердце. Когда Бен открыл рот, ее собственное уже следовало в такт. - Я люблю тебя, Рей. На вкус он был, как солнце, смех и вся сладость «Наберри».