Орчанка

    По заметенной снегом болотистой низине, из которой редко где торчали маленькие, скрученные, словно болезнью деревья, шел одинокий орк. Его звали Сфенос. Болотная грязь даже на морозе не замерзала, а только покрывалась тонкой коркой льда. Когда наступал он, лед ломался. Нога проваливалась, в вязкую трясину, крепко увязая. Обратно болото неохотно отпускало, издавая мерзкий, чавкающий звук. Это делало ходьбу по ней труднее, чем по покрытой сугробами земле. Шел он медленно, хромая на правую ногу. Давно раздробленная коленка сгибалась с трудом, причиняя при движении боль. Впрочем, к боли он привык. Около двадцати лет он провел в плену у гоблинов. Он шел со стороны Темных гор, в крепости на ее склоне, великана держали в плену. Направлялся орк, в сторону леса, видневшегося вдалеке.   Когда-то был он высок, но время и испытанья, которые послала судьба, сгорбили его. Руки от природы и так длинные, теперь почти волочились по земле. Очень худой, зеленая шкура бугристая, густо усыпана бородавками и рубцами от ран. Виден был след от ошейника (кожа под широким, железным ободом, который носил он много лет, постоянно потела и гнила, образовав на шее что-то на подобии витого шрама).  Несмотря на мороз и ветер, голова заросшая темными волосами, ни чем не прикрыта. Под густыми бровями не большие, умные глаза окружены сетью глубоких морщин. От правого края толстых губ наискосок по переносице, перечерчивая все лицо, шел шрам. Из нижней челюсти, верх, торчали два желтых клыка. По бокам были у него маленькие острые ушки все изодранные, а кончик левого вообще отсутствовал. На плечи орк накинул шкуру. Ее он ободрал с найденного оленя. Животное неудачно спрыгнуло со скалы и переломало ноги. На груди запахнул её крест-накрест и завязал края сзади на поясе. Под ней была одета лишь грубая, суконная рубаха зиявшая дырами.     Мясу он сильно обрадовался, все время путешествия он голодал. Его он ел сырым, прямо на ходу. Шкура стала ему надежной защитой от ветра и снега, сыпавшего из тяжелых, низко весящих туч. В неприкрытую кожу снежинки впивались как раскаленные иголки.     На бедра была намотана плотная, широкая тряпка, темная и замусоленная, заменяющая ему штаны. Видно обрывок старого покрывала, найденный им в развалинах покинутого замка. На ноги, в замен сапог, орк примотал куски той же шкуры и хорошо обвязал полосками ткани оторванными от набедренной повязки - чтоб не забивался снег .   Орк был захвачен в плен, когда на его деревню напали гоблины. Они накатили в вечернем тумане как морская волна, темная и беспощадная. Огромной численностью, не дав местным даже маленького шанса на победу. Поселение разорили, дома сожгли, а раненых захватили.    В брошенном оборотнями приграничном замке, гоблины устроили себе гнездовье. Стены были местами обрушены, время не пощадило это место. Давно не развивался над крышами гордо стяг. Посреди крепостного двора рабы вырыли огромный котлован, глубиной с три орочьих роста, туда сбрасывали пленных. После очередного набега, сытые и довольные гоблины развлекались, пуская в яму диких хищников. Безоружные пленники пытались защищаться, чаще гибли. Крепость наполнялась звериным рыком и криками умирающих. По краю ямы прыгали, от возбуждения брызжа слюной, пещерные твари. Сфеноса миновала эта страшная участь. В битве ему раздробили колено и движения его были ограничены, но пускать просто на мясо огромного, сильного орка, гоблины пожалели и нашли ему работу.    Прикованный за ошейник к стене замка он крутил колесо на колодце, наполняя водой поилки для ящероподобных созданий, заменявших гоблинам лошадей. Постепенно гоблины продвигались вглубь континента, пожирая, как болотная гниль, все на своем пути. Много лет спустя основная масса ушастых ушла дальше. Крепость теперь была просто местом ночлега, проходившим через неё новым полчищам тварей и постепенно пустела. Из пленников в живых остался только орк. Проходили годы, он смирился и просто ждал смерти, которая почему-то запаздывала.   Как-то проснулся орк и понял, что не слышит ни звука кроме шума ветра, проносящегося по пустому двору. Все ушли. Его оставили умирать от голода на цепи. Хоть и потерял он давно смысл своей унылой жизни, но умирать не хотел. Сначала, Сфен пытался оторвать от стены державшую его цепь. Но кольцо, к которому она была прикована, вмуровано было на совесть. Все попытки остались безуспешными. Тогда орк, подобрал два больших камня. Приставлял один к ржавому замку, другим ударял по нему. На второй день ему повезло и ошейник слете, с сильно изодранной неудачными ударами, шеи. Упавшие оковы звонко ударились о мощеный двор. Эхо разнесло звук свободы по полуразрушенным зданиям. Направиться Сфенос решил подальше от Темных гор, в другую сторону от любимого гоблинами пути. Нужно было перейти реку и идти по другому берегу. Это направление было самым безопасным. Там точно не встретишь пещерных.   От Великого леса, через все плоскогорье шла Багровая река. Перед Темными горами она делала резкий поворот и текла дальше уже вдоль горного хребта. Здесь течение замедлялось, река сильно разливалась и мелела. В низине, на стороне людей, образовалась болотистая местность, дальше виднелись два небольших озерных зеркала, за ними начинался лес. В голове орка сохранилась примерная карта местности, которую он знал с прошлой, мирной жизни.  Сфен даже помнил, как что называлось. Горы – Темные, лес - Великий, топь – Черная, озера -Бёрк. Гоблины воду не любили и потому на другой берег не совались. Люди, жившие там, не страдали от их набегов.   На стороне людей, по которой сейчас он шел, ему раньше бывать не доводилось. Был последний месяц зимы, дни стали заметно длиннее и тепло уже было не за горами. Сфенос, привык к холоду, он его не сильно донимал, но мысли о теплом солнце, грели его не хуже жарко горящего костра. До его слуха ветром донесло, тихое толи мяуканье, толи курлыканье. Орк остановился и огляделся. Вдалеке, еле заметная и уже слегка заметенная снегом, шла цепочка следов. Она обрывалась возле темной кучи, от которой и разносились странные звуки.    Он подошел и пригляделся. На снегу лежала мертвая, человеческая женщина. Сфен ни когда раньше не видел людей, но подойдя ближе, точно определил народ, которому она принадлежала. На ней была матерчатая коричневая куртка, подбитая мехом. Ноги укрывала цветастая, длинная юбка, из-под которой виднелись меховые сапожки. На голове белый, пуховый платок в бурых пятнах. Она лежала на животе, раскинув в стороны руки. Голова на бок и чуть запрокинута. Лицо ее все было покрыто гнойниками и не зажившими струпьями. Рот открыт. Перед смертью она видимо сильно кашляла кровью, снег вокруг был густо забрызган бурыми каплями. Виден был только один глаз. Открытый, с остекленевшим уже, ничего не выражающим, взглядом. Под её боком, закутанный в слои одежды, сидел детеныш. Арки нагнулся и приподнял с головы малыша капюшон.   Она смотрела большими синими глазами. Без страха, с любопытством, как могут смотреть только дети, не зная еще об опасностях большого мир. Маленькая мордашка вся была покрыта подзажившими струпьями, видно девочка переболела той же болезнью что и мать. Неровная кожа, стала походить от этого на орочью.  Если б дите было зеленое, то мог он решить что из сугроба глядит на него крохотный орченок. Аккуратно, чтоб не помять находку, он запихнул ее за пазуху и пошел дальше. Не думая зачем, не зная куда…     В пути им встретились несколько человеческих деревень. Входить на неизвестную территорию не хотелось, но голод заставил. Орк пробовал там попрошайничать. Никто с ними едой не поделился. Их прогоняли, ругались, кричали, что они могут принести заразу. Некоторые даже спускали собак. А иногда в след им летели камни. Люди были озлоблены. В некоторых селеньях сильно пахло гарью. На подходе можно было увидеть поднимавшийся над крышами дым. Народ сжигал зараженные дома.    Орк ночевал на окраинах в полуразрушенных сараях и брошенных домах. Сфенос находил за дворами помойные кучи, разрывал их, ел найденные объедки. Мерзлую кожуру картошки и моркови, не сгнившие еще листья капусты. Орк был всеядный, а после долгих лет рабства и вовсе перестал обращать внимание на вкус и вид пищи. Его желудок переварил бы наверно и гвозди, попади они в него. С девочкой все было сложней. За время путешествия она несколько раз травилась не свежими объедками. Бывало, ее рвало, она частенько мучилась животом. Но малютка не жаловалась. Она оказалась очень общительной и всю дорогу, у него за пазухой как будто звенел, не замолкая колокольчик. Теплый комочек отогрел его сердце и вдохновил его на новую жизнь.     Ради девочки он пошел на преступление. Орк стал воровать. Днем он проходил по деревне, делая вид что попрошайничает, он давно потерял надежду, что кто-то поделится с ним едой. Он присматривал дворы, где не было собаки или она была ленивой и не брехала. Ночью перелезал через забор, пробирался в курятник и сворачивал голову нескольким несушкам. Потом быстро, насколько хватало сил, убирался из деревни. Отсидевшись и отъевшись в лесу, они шли к следующей.