Влюбиться в него - исход фатальный

— Итак, — чуть насмешливо протянул Габриэль. Девушке было жутко некомфортно — не только находиться рядом с этим мужчиной, но и от ситуации в целом. Ну и что ей следовало сказать в такой момент? — Здравствуйте, — несмело улыбнулась Дюпен-Чен, ожидая продолжения. Отчего-то казалось, что ей непременно выскажут за столь бесцеремонное вмешательство в жизнь Агрестов. Однако Агрест молчал. Молчал и просто рассматривал стоящую перед ним синеволосую даму. От такого взгляда Маринетт чувствовала себя голой. Секунды сменялись на часах, но ни мужчина, ни девушка не нарушили этого странного молчания. О чем думал модельер ей было неведомо, однако спустя пару минут нервного напряжения мысли Дюпен-Чен вяло устремились в другом направлении. Например, взгляд остановился на большой, можно сказать, огромной для одного человека, кровати и…шелковых простынях. Даже в полумраке комнаты она отчетливо видела блики и идеальную текстуру ткани. Должно быть, очень приятны и нежны соприкосновения. Мелкие мурашки пробежали по спине от одного намека на мысль о том, как она падает на эту шикарную постель. Удивительно. Запредельно. Нереально. — Итак, мадмуазель, — повторил Агрест, не дождавшись от девушки никакой реакции. Если судить по рассказам сына об этой «милой, слегка наивной неуверенной в себе и очень неуклюжей девушке», та должна была уже несколько раз, запинаясь, извиниться. — Да, месье Агрест. — Вторила она, наклонив голову. Несмотря на неловкость, страха уже не было. Мужчина ухмыльнулся и кивнул своим мыслям. — Отчего-то вы решили бесцеремонно вмешаться в нашу с Адрианом жизнь и изъявили самовольничать. — Агрест смотрел, как упрямая девушка поджала губы и возмущенно на него уставилась, хлопая ресницами. — Спасибо, что спасли мне жизнь. Маринетт приоткрыла рот, а ее и без того большие глаза — округлились еще сильнее. Девушка была удивлена, однако постепенно волна смущения стала подступать к щекам. Дюпен-Чен расплылась в улыбке и прикрыла глаза. — Я рада, что Вам лучше. — Ответила Маринетт. — Думаю, на моем месте так поступила бы каждая. Взгляд Габриэля потяжелел. — Возможно. В погоне за моей благодарностью… Мужчина оборвал себя на полуслове и отвлекся на булькающий звук, раздавшийся со стороны тумбочки. Пришло несколько уведомлений, и модельер не обращая внимания на девушку, стал что-то сосредоточенно рассматривать в планшете. — Как Вам эти снимки? — Через некоторое время Агрес оторвался от девайса, и осознал, что гостья все так же стоит на месте, почти не шевелясь. Агрест сменил тему и протянул устройство девушке. На экране отображались несколько фотографий Адриана: в парке у фонтана, на подиуме, и, скорее всего в студии. Что именно она должна была оценить, девушка не понимала. Уличные снимки казались обычными — одна из многих фотосессий, в которых даже ей удавалось поучаствовать. Ничего интересно. Фотографии с показа мод выглядели скорее отчетными. А вот последние изображения привлекли ее внимание. Они отличались мрачностью и ограниченностью цветов. Черный. Серый. И Красный. На этих фотографиях Адриан не был похож сам на себя — хитрый, притягательный… искусительный… В темном костюме он становился еще более похожим на Феликса, однако растрепанные волосы и озорная улыбка делали его образ не таким надменным. Он походил на чертенка. По спине пробежали мурашки. Чертенок. Или Кот. С таким же заискивающим взглядом — казалось, что в глазах родилась великая идея. Не самая разумная, но великая. — Студийные фотки лучше. Несмотря на то, что Адриан держится на них немного напряженно — такой формат более редкий в его фотосессиях. Взять, например, позы у фонтана… Несмотря на смену стиля и одежды — фотографии уже не такие манящие, — девушка задержалась на одном из изображений, а затем увеличила другое фото. — Смотря на эти фото — испытываешь дежавю. А студийная фотография — она отличается и гаммой цветов, и общим смыслом… Она необычна для образа. Агрест некоторое время смотрел в одну точку в пространстве, а затем усмехнулся. — Неожиданно. — Что? Что именно? — Голос Дюпен-Чен повысился на пару тонов. — Я думал, что фанаткам нравятся больше вот такие — романтичные — снимки. — И модельер указал пальцем на одну из «заезженных» фото. — Во-первых, я не фанатка. А во-вторых, обычные фотосессии приелись. А здесь Ваш сын выглядит свежо, ярко и дерзко. — Маринетт стушевалась и почти бессвязно пробормотала вслед. — Хорошие девочки любят плохих мальчиков. Модельер хриплым голосом засмеялся. — Какие секреты Вы еще таите, мадмуазель? Могу сказать, что удивлен. Почему-то по рассказам Адриана у меня сложилось о Вас несколько другое впечатление. — Возможно… Адриан… несколько однобоко описывает своих друзей. У всех есть разные качества… — и разные стороны их личности. Девушка поджала губы и замолчала. Вряд ли дизайнера интересовали душевные терзания подростка. — Не могу не согласиться. Мой сын достаточно инфантилен. Не представляю, что с ним было бы, не будь рядом с ним охрана. Маринетт улыбнулась, а внутри зародилось необычное чувство. Обсуждать одногруппника, в которого когда-то была влюблена — с такой точки зрения было крайне необычно. И в то же время, ей казалось, что она в некоторой степени даже понимает Габриэля. — Не буду спорить. Однако, часто хочется сделать что-либо назло, только потому, что это запрещают. Вопреки. — И часто Вы так поступали? — Выразительно посмотрел на нее Агрест, отчего Маринетт в очередной раз поперхнулась словами. При чем здесь ее жизнь? — Я разумный человек. И понимаю важность запретов. — Это Вы так считаете. В любом случае, давать детям полную свободу — слишком рискованно. Агрест говорил и говорил, сам не понимая, с чего это решил делиться своими мыслями с этой почти что незнакомой ему девушкой. Особенно одного возраста с его сыном. Разве могла столь юная особа осознавать в полной мере то, что произносил Габриэль? Дюпен-Чен не спешила спорить, внутренне мотаясь с одной крайности к другой. — В городе достаточно безопасно. — Возразила на одну из фраз модельера девушка. Кажется невовремя. О чем было предыдущее предложение? — Это Вы, мадмуазель, намекаете на то, что некая Леди Баг способна защитить моего сына? Как тогда, когда этот дурень сиганул с высотки? — За какие-то пару секунд Габриэль преобразился, а ярость так и чувствовалась кожей. — Да не намекаю я ни на что! — Задрожала девушка. Эмоции стали выходить из-под контроля. Может ли это передаваться от человека к человеку? Казалось, что нечто извне дополняет ее и без того переполненный сосуд со смесью страха, любопытства, желания…желания…какого именно желания девушка и сама не понимала. Однако в какой-то момент спокойствие пошатнулось, а в голове билась одна мысль. — Неужели нет других тем и других девушек? — повысила голос Маринетт. Она сама не поняла, как от обсуждения фотографий они ушли в психологию. И почему ее это задевает. — Почему все в вашей семье зациклены на Леди Баг? Что Адриан, теперь Вы? Что в ней такого особенного? Внезапная смена настроения его собеседницы, вкупе с медленно накатывающим на него спокойствием — заставила Агреста напрячься. Что-то неладно. — Вы правы. Совершенно ничего. Просто наглая девчонка, сующая свой нос, куда не следовало, и излишне подвергающая себя опасности. — Спокойно ответил Габлиэль. — Излишне? Вы считаете, что ей и вовсе не следовало защищать Париж? — Дюпен-Чен подняла левую бровь и скрестила руки на груди. В такой позе она еще больше походила на героиню. Возмущение все еще разливалось по ее венам. Агрест фыркнул от такого нелепого сравнения. Оказалось, одноклассница его сына могла превратить любой разговор в перепалку, вдобавок обидевшись на безобидную фразу. Не поспешил ли он с выводами? — Не Вы ли только что, мадмуазель, возмущались поведением Леди Баг? И теперь ее защищаете. — Агрест некоторое время рассматривал свои пальцы, а затем продолжил. — Защита Парижа — дело рук профессионалов. К тому же… Вы никогда не думали, что именно появление героев раз за разом приводит к аккуматизации? Маринетт нахмурилась. Данная мысль ни разу не приходила ей в голову. Более того — казалась чем-то возмутительным и нереальным. — Поясните? Я не понимаю. — Посмотрите новости повнимательнее. Бражнику не нужны разрушения в городе. Это сопутствующий ущерб. И не смотрите на меня так. Если бы ему был необходим хаос — трупов было бы больше чем ноль. Даже эти герои ни разу серьезно не пострадали. И что мы имеем? Допустим. — С нажимом ответил Агрест. — Допустим, Леди Баг не явилась бы раз, два, три. Да, город на некоторое время окунулся бы в панику. Но разве можно сказать, что все время битв между этой двойкой и злодеями — никто не паниковал и все были спокойны? Так как ему нужны именно талисманы — стоит им спрятаться и не выходить на связь — несмотря на все требования — Бражник в конце концов перестал бы действовать. — Это так… — Протянула девушка. Она никогда не смотрела на ситуацию с такой стороны. И могла ли она допустить возможные разрушения и даже смерти? Бражник вряд ли обошелся бы одними угрозами, он остановился бы только тогда, когда точно понял, что ни Леди, ни Кот не появятся. Пожертвовать одним, чтобы спасти тысячи. Так, кажется, говорят военные? — Невозможно. — Все также спокойно закончил Габриэль, рассматривая одноклассницу сына. Бесспорно, девушка была несколько неуклюжа, но по-кукольному красива. От такого пристального взгляда она поежилась и обхватила себя руками, а затем вопросительно взглянула ему в глаза. — А знаете почему? Маринетт молча помотала головой. — Потому что Бражник взрослый человек, умеющий оценивать свои действия и их последствия. Знающий, чем можно пожертвовать, а чем — нельзя. А эти супергерои — беспечные подростки, которые этими «победами» самовыражаются. Что-то мне кажется никто из них и не думал, о том, что они сами могут умереть. Кот носится по крышам, будто бы и правда имеет девять жизней. А эта девчонка… Неужели они никогда не думала, что трос йо-йо может оборваться? Конечно, нет, он же «магический». Или все эти гонки с поездами в метро? Они скорее хотят, чтобы их заметили, чем на самом деле принесли пользу. Маринетт нахмурилась, а потом вскинула голову. По-правде, она и сама размышляла по поводу необычайного везения, да и точка зрения модельера не была лишена рациональности и расчетливости. Однако последний комментарий уязвил ее, причем настолько сильно, что остальное она опустила. Ах, только хотят решить свои проблемы? Чтобы их заметили? — При всем уважении, месье Агрест, не думаю, что им нравится рисковать собой, только чтобы показать себя. Боюсь, за все это время они уже достаточно себя проявили, чтобы искать популярности. А если Вы такой хороший психолог… — Маринетт немного сбавила темп речи, сверкнув глазами, а затем наклонилась к модельеру. Уязвленное самолюбие вызвало волну негодования и «супергеройское альтер-эго» вернулось, — … то присмотритесь к собственному сыну. Вот уж кто зависим от вашего мнения и признания, а своими побегами пытается стать более…как вы там сказали?.. ах, да… «заметным». И девушка, не дожидаясь ответа, выбежала за пределы комнаты, а, затем, не заходя к Адриану, покинула особняк. Но стоило только металлическим воротам лязгнуть за ее спиной, как Дюпен-Чен осознала - все ужасно. Почему на нее накатила эта странная ярость? Почему у нее не получилось усмирить свои же эмоции? Почему? Да и месье Агрест... Скорее всего, он сейчас в такой ярости, что запретит и Адриану с ней общаться, и сам добавит в список нежелательных личностей. Такого он ей не простит.