Dark Angel

Весь предыдущий день глава клана тигров думал о том, каких людей он должен взять с собой для защиты себя, Сон и сестры, а кого оставить охранять базы, которые были размещены кланом на территории Сеула. Мужчина встречался с несколькими союзниками, в том числе и с Ким Сокджином, который снова просил взять его с собой на встречу, в качестве переговорщика. Мин отказал. По факту, сам Ким также должен был присутствовать на гонках. И тот мог бы сделать всё, что захотел, даже вмешаться. Он регент ещё одного клана и это давало ему возможности. Но Мин просил его ничего не предпринимать. Юнги встретился и со змеями, хоть и презирал их. Договорился, чтобы те разрешили провести переговоры на всеобщем съезде и не выступали против. Китайцы согласились слишком быстро. Поэтому не стоило доверять тем полностью. Они также могли быть в сговоре с Шином и его японцами. В Южной Корее к клану змеев начинали относиться с подозрением. В прошлом они также легко согласились объединиться с кланом Ким Намджуна и принять участие в свержении главы медведей. Однако предали, так и не выступив при нападении, объяснив это личными делами клана. Никто в это естественно не поверил, также, как и в то, что клан из Китая мог бы занять нейтральную позицию в борьбе между корейскими кланами. За последний день Мин много рассуждал: что он скажет Шину, как поведёт себя его сестра, как отреагируют на появление Мин Сон и согласится ли оппонент на другую сделку. Продумывал стратегию отступления, если что-то пойдёт не так. Мужчина ужасно уставал. Но он старался держаться, выпивая кружку за кружкой кофейного напитка, который помогал держаться на плаву и совсем не тратить время на сон. А ещё он внезапно вспомнил о Сане. Девушка не появилась снова за два дня, не объяснила, что конкретно обозначал тот её приход. Не то, чтобы Юнги ждал её, но хотелось бы, чтобы хоть одна из загадок его мозга решилась сама собой. Лежа ночью в постели, пытаясь в один из дней всё же оказаться в царстве Морфея хотя бы на пару часов, он даже вспомнил о том, как здесь же спал вместе с японкой. Как девушка лежала на его груди, её волосы струились белоснежным шёлком вдоль обнажённой спины, и он гладил её плечо, напуская на обоих дрёму. Не ожидая от себя самого, мужчина подумал об этом с теплотой и каким-то сожалением. Ему хотелось и сейчас обнимать кого-то, и чтобы к нему прижимались в ответ. Не обязательно, чтобы это была Минатозаки. Но если не Сон, то лучше бы Сана, чем какая-то другая, незнакомая и не такая приятная. Мин Юнги подъехал к территории усадьбы клана «Чёрный медведь» около полудня. Лето в Сеуле в этом году пекло. Прошлогодние дожди будто бы забылись и не хотели возвращаться. В полях стояла настоящая засуха. Мужчина бы даже не знал о проблемах сельского хозяйства страны, но несколько дней назад Ким Сокджин поделился, что маковое поле на юге Пусана, где его клан выращивал дурманящий сорт цветка, несёт убытки из-за погоды. Солнце сияло, обдавая жаром. Хотелось выпить ледяной воды или же спрятаться в тени. Чёрная кожаная куртка была явно лишней, но от неё не хотелось избавляться, как бы жарко не было. Не хотелось выходить из образа что ли. Мин привык так ходить: кожаные штаны, куртка, белая футболка, лакированные туфли на низком каблуке и неизменная кепка чёрного цвета, закрывающая глаза. Мужчина давно здесь не был лично, однако был наслышан, что Чонгук увеличил охрану своего «гнёздышка» и не допускал никого на саму территорию, расставляя людей по периметру. Возможность попасть внутрь была только у близкого окружения. Этому была определённая причина, и Юнги о ней знал. Остальные же думали, что у Чона развилась паранойя и он боится, что приспешники его отца, бывшего главы, придут за его головой. Это было невозможным, так как те сбежали как трусы в закат. Чонгук собрал новое окружение вокруг себя и строил свою политику полностью отличную от предыдущего главы клана. Когда Юнги подошёл к воротам, ему тут же перегородили путь двое в чёрном. На мужчинах, выше и крепче его самого, были надеты плотные бронежилеты. Материал совершенно не проветривал кожу. Жгучие солнце заставляло покрываться кожу потом и пахнуть. Мужчина поморщился. Юнги любил чистоту и опрятность. К тому же, он уже успел привыкнуть, что на территорию владений клана Кимов он может войти спокойно. Другое же отношение вызывало настороженность и одновременно с этим понимание. Он бы поступил также, если бы у него родился ребёнок. — Нас не предупреждали о вашем визите, господин Мин, — сказал один из мужчин, охраняющих территорию. Его безусловно узнали.  — Так скажите вашему боссу, что я хочу его видеть, — стиснув зубы ответил ему глава клана тигров. Его послушались. Чон Чонгук дал, вероятно, добро, и Мина пропустили. Вальяжной походкой он прошёл через ворота. На территории было слишком тихо и непривычно. Казалось, что здесь вообще никто не живёт, а тем более, что это не штаб одного из мафиозной кланов Кореи. Из главных дверей двухэтажного здания, которое больше года назад было отчасти разрушено, навстречу мужчине вышел человек. По мере его приближения Юнги его узнавал. Нет, это не был глава клана медведей, а всего-то его правая рука Ян Чонин. Ещё молодой парень шёл к непрошенному гостю так, будто бы он был здесь хозяином. Когда они пересеклись, тот поставил в известность, что Чон отсутствует. — Меня не так волнует твой босс, как Мин Сон, — ответил ему Юнги, глубоко вздохнув. — Она здесь? Имени называть не имело смысла. Знал, что его поймут без слов. Вот только, если ещё и Сон здесь нет, он будет очень зол. Конечно, Чонгук ему не может подчиняться, но мужчина надеялся, что и глупых поступков молодой глава медведей не будет совершать. — Да, она здесь, — успокоил того Чонин. — Госпожа у себя. Мне её позвать? — Да, скажи ей, чтобы собиралась. Я её забираю. Становилось душновато. От чего Юнги поспешил снять всё-таки кожаную куртку и повесить её на сгиб локтя. По-хорошему, ему стоило оставить её в машине. — Господин Чон запретил ей покидать дом без его разрешения, — заявил Ян Чонин прищурившись. — Даже с вами. Захотелось закатить глаза. Что Чон о себе возомнил. Его попросили поселить у себя Сон для обеспечения большей безопасности, а не так, чтобы она была полностью под его влиянием. Ему её никто не отдавал. — А она сама об этом знает? Юнги кривенько усмехнулся, глядя с вызовом в лицо Ян Чонина. Он прекрасно знал Сон. Удивительным было то, что Чонгук, прожив с ней почти всю жизнь под одной крышей, думает, что это её удержит. Как бы Юнги не был недоволен тем, что девушка прилетела в Сеул, он знал, что на одной точке никто не сможет заставить её сидеть, включая его самого. Правая рука Чон Чонгука только успел открыть рот, чтобы что-то сказать, как Юнги уже звонил Мин Сон, продолжая ухмыляться. Девушка ответила быстро. — Юнги, что-то случилось? — обеспокоенный голос раздался по ту сторону вызова. — Я приехал за тобой, спускайся, — сказал он и отключился, полностью уверенный в том, что она будет во дворе через пару минут. — Вы не можете её забрать, — сказал Чонин, стараясь быть твёрдым. Перед ним стоял один из глав криминального мира, он должен держать марку, чтобы его слова принимали в расчёт. — Господин Чон будет недоволен. — Мне плевать, будет Чонгук доволен или нет, — поморщился Юнги. Ему плевать кто и что будет думать о его решениях относительно Мин Сон. Сон показалась на пороге усадьбы примерно через пять минут. Как и раньше, девушка полностью соответствовала образу Мина. Излюбленной кожаной куртке не было. Видимо, она оказалась чуть умнее, посмотрев прогноз погоды. Однако вся в черном: короткий топ без рукавов, джинсовые шорты с рваными карманами и конверсы. Это заставило мужчину в душе довольно ухмыльнуться. За ней как тень следовал Бан Чан, отстав всего на пару метров. К слову о нём, Чон Чонгук был уж очень недоволен, что один посторонний человек присутствовал на его частной территории. Звонил и угрожал убрать его своими методами. Вот только не прошло и несколько часов, как перезванивал и сообщил, что Сон убедила его в обратном, и он разрешает ему остаться на страх и риск быть убитым, его главе его присутствие покажется опасным. Чонин обернулся, увидев улыбку Юнги, обозначающую его превосходство. Он попытался остановить девушку, напомнив о Чон Чонгуке и о его предостережениях, о которых тот упоминал за завтраком. Знал бы, как это бесполезно. — Госпожа Сон, вам нельзя покидать территорию усадьбы, — сказал ей, как только девушка приблизилась. — Я не пленница, Чонин, — сказала девушка, продолжая приближаться у Юнги. — Передай Чонгуку, что я буду позже. — Он будет недоволен. — Тогда я не вернусь сюда, — Сон пожала плечами. Она научилась быстро принимать решения, не считая себя маленькой девочкой, зависящей хоть от кого-нибудь. Шантажировать она тоже умела. — Этим он будет недоволен ещё больше. Мин Сон стала рядом с Юнги и обратилась уже к нему: — Или мне нужно было уже собирать вещи, и ты решил меня ещё куда-то отправить? — Пока в этом нет необходимости, — ответил мужчина, ухмыляясь. Он победил, хотя и не пытался этого сделать. Мужчина развернулся на каблуках, не сказав больше и слова человеку клана медведей, и побрёл к главным воротам медленно, понимая, что Сон сейчас побежит за ним, если он разгонится так, как привык ходить в обычной жизни, стараясь везде успеть. — Если Чонгуку что-то не понравится, то пускай мне звонит сам, — сказала Сон и поспешила вслед за уже удаляющимся Юнги. *** Ян Чонин вернулся в особняк весь на нервах, что обычно не было ему свойственно. У него не получилось выполнить наипростейший приказ босса: не смог удержать на месте одну девушку. Где бы это было видано? Парень достал мобильный телефон из заднего кармана и уже листал список контактов для вызова, когда заметил вышедший из-за угла силуэт. Это была девушка, облачённая в лёгкий сарафан, который придавал ей какую-то неуловимую лёгкость, что совершенно не подходило к месту, где она очутилась. — Хаён, что-то случилось? — спросил тот, узнав спустившуюся девушку сверху. Он чуть засмотрелся, но вовремя опомнился, и едва улыбнувшись подошёл к ней ближе. — Она уехала насовсем? — неуверенно задала вопрос темноволосая. Девушка сжимала пальцы рук от волнения. — Мин Сон? Чонин получил кивок. — Вряд ли. Парень заметил, как Хаён сжала пальцы на левой руке сильнее. Видимо, присутствие другой девушки очень её волновало. Однако, больше ничего не сказав или спросив, девушка поспешила закончить разговор. Она уже развернулась, в сторону кухни, когда Ян Чонин остановил её, окликнув. — У тебя всё хорошо? — спросил правая рука главы клана «Чёрный медведь». Он старался с ней не заговаривать в обычное время. Но что-то в её настроении заставляло его беспокоиться, поэтому не выдержал. Девушка развернулась и во все глаза уставилась на того. — С чего вас, господин Ян, вдруг стало это волновать? В глазах стоящей напротив загорелся огонь. Она разозлилась, хоть и старалась этого не показывать. Ей не было позволено ничего делать в этом доме, клане и, вероятно, в её собственной жизни. Здесь всё решили за неё и отдавали только приказы, не спрашивая её мнения. Она пыталась бороться, унижалась ради того, чтобы сохранить жизнь и стать хоть на капельку свободней. Однако, пришлось сдаться, когда появился ребёнок, заставивший забыть о себе и думать только о том, как она может спасти его и не переставать быть рядом. — Хаён, — парень немного замялся, назвав девушку настоящим её именем. Он очень давно не разговаривал с ней наедине. Более семи месяцев прошло с их последней встречи. — Я ведь не мог. То, что он сейчас беседует с этой девушкой один на один, не подставляло его или её. Она не являлась женщиной Чон Чонгука. Она значилась лишь няней ребёнку его босса. Но ведь Чонин знал, что она настоящая мать наследницы клана. Именно это заставило его когда-то постараться забыть о девушке и сбежать, больше не показываясь на глаза, пока сам глава клана не привёл её в дом. — Вам так нравилось делать вид, что вы меня не знаете. Зачем пытаетесь сейчас измениться? Хаён совсем не понимала этого парня. Она ужасно злилась на него, потому что когда-то поверила в его искренность и слова. Она думала, что этот парень, который когда-то стал её первым мужчиной в развратном борделе сможет её защитить. Ещё тогда, менее года назад, он показался ей порядочным и тем, кому можно верить. Он не набросился на неё, сжимающуюся от страха, в порыве похоти и блядства. Он долго говорил с ней, пытаясь расположить девушку к себе, был нежен в последствии и ещё ни один раз приходил к ней не только для того, чтобы потешить своё либидо. Он стал ей другом, которому можно быть довериться. Она и не заметила, как они оба начали что-то к друг другу чувствовать. Он обещал помочь ей и выкупить из этого злосчастного места, погасить все долги её отца и забрать к себе. Говорил, что она забудет последние ужасные месяцы как страшный сон, но он просто пропал. Когда она узнала о беременности, то первая сообщила Чонину, уверенная, что это его ребёнок и ничей либо ещё. Она отказывалась верить, что новая жизнь зародилась внутри неё от пьяного мужчины, которого называли Чон Чонгуком, именем главного виновника всех её бед. В ту ночь ей было больно, морально и физически. Он был груб, от него несло алкоголем. Казалось, что мужчина был в каком-то бреду. Он не слышал её мольбы о том, чтобы он не трогал её, не видел её слёз. Всё было совсем не так, как с Ян Чонином. Девушка не верила, что та ужасная ночь может принести прекрасные плоды. Когда узнали о её беременности в борделе, начался настоящий переполох. По законам заведения немедленно должен был быть сделан аборт. Вот только была одна маленькая загвоздка. Клиентов у Хаён, а точнее там её звали Арин, было только двое: Чон Чонгук и Ян Чонин. Если бы ребёнок был от второго, то всем было бы плевать и её сразу же отправили к нужным специалистам. Но наличие интимной связи с главой клана всё меняло. Главный сутенёр не мог позволить уничтожить ребёнка своего босса. Он мог бы сделать это втихую, но очень боялся навлечь на себя и свою семью гнев Чона. Поэтому дождавшись нужного срока был сделан тест ДНК в лаборатории клана, где хранились все анализы главы. Результаты оказались положительные. Но то, что это могло быть ошибкой, не давало уверенности, что это правда. Ведь ребёнок ещё не родился. Только тогда можно было быть уверенным на сто процентов. К счастью самой Хаён, клиентов у девушки больше не было. Её караулили день и ночь, подозревая, что она вынашивает ребёнка главы. О том, что девушка ждёт ребёнка от главы, сообщили и Ян Чонину. Он только больше убедил всех держать в секрете беременность работницы борделя от главы. Он хотел обезопасить девушку. Но для парня всё изменилось бесповоротно. Ему никто не запрещал просто видеться с Хаён, но он больше не мог, понимая, что она принадлежит целиком и полностью главе Чону. Он перестал приходить. Когда девушка родила и ему сообщили о том, что это со стопроцентной вероятностью ребёнок Чон Чонгука, он напился. В пьяном угаре он хотел прийти к ней и поговорить, извиниться, признаться, что ещё любит её. Но снова остановил сам себя. Сообщение о том, что Чонгук не избавится от ребёнка утешили Чонина. А известия о переезде его матери в Америку успокоили. Он ужасно боялся, что тот пожелает от неё избавиться как от проблемы. Готовился умолять, чтобы её не трогали и признаться в своих чувствах, за которые его бы однозначно назвали бы слабаком. К счастью, вместо мольбы он подготавливал документы для Хаён на переезд самолично, устраивая её новую жизнь вдали. Вот только глава клана «Чёрный медведь» передумал. Он решил спустя несколько недель забрать девушку в свой дом и приказать присматривать за родившейся дочерью. Чонин обрадовался и расстроился одновременно. Для него это обозначало быть рядом с Хаён. И он решил играть роль незнакомца, когда она вышла к нему такая знакомая, но ужасно далёкая. Он заново представился при людях Чона, обозначая свой статус в клане. А девушка подыграла ему и подчинилась. И до настоящего момента она этого придерживалась. — Хаён, — снова позвал парень по имени. — Я волнуюсь о тебе и всегда буду. Стоявшая от него на пару ступенек выше по лестнице, она взглянула сверху вниз и поморщилась. Она к нему больше ничего не чувствовала, убедила саму себя, что он предал её и чувства, о которых говорил. Проще было внушить себе, что он обманывал. Так было проще забывать. Но при взгляде на молодого человека сердце всё ещё немного ускоряло свой темп, немного сжимаясь от боли. — Не стоит, — твёрдо сказала темноволосая. — Вам лучше продолжать играть в ваши игры дальше. Я не хочу, чтобы вы вообще обо мне думали. Чонину сделалось больно. Он понимал, что ему нельзя приближаться к ней, но так хотелось. Иногда парень смотрел на неё издалека, любуясь. Чувства никуда не ушли. Но он просто больше не мог о них ей сказать или признаться хоть кому-нибудь. — Ты начала что-то чувствовать к главе? — вдруг в голову парня забралось страшное предположение. Он старался управлять своим голосом, чтобы девушка не услышала там взволнованность и обиду. — Поэтому спросила о Мин Сон? Это ревность? — Я уже давно к нему что-то чувствую, — как гром среди ясного неба ответила Хаён. Она совершенно не пыталась быть тихой, боясь, что кто-то её услышит. — Я ненавижу его всей своей душой. И она развернулась к Ян Чонину спиной, направившись вверх по лестнице на второй этаж, где располагалась детская, скрытая от чужих глаз. Она оставила мужчину одного озадаченно смотреть в след и сожалеть о том, что не смог спасти ту, которую полюбил. А девушка боялась только одного: оказаться ненужной Чон Чонгуку. Как бы она не желала его смерти, понимала, что зависит от него. Если он в одночасье решил, что она как няня для Роми больше не нужна или найдёт ей замену, тогда от неё избавятся. У неё бы забрали единственную возможность быть рядом с дочерью. *** Глава клана «Огненный тигр» и его прямая наследница сели в тонированный внедорожник, на котором приехал мужчина. Бан Чану же было приказано уехать раньше на базу клана. Сон наблюдала за своим давним другом, пытаясь понять, как он сейчас себя чувствует и что у него на душе. Она точно волновалась и хотела сделать хоть что-нибудь, чтобы помочь. — Как ты? — спросила девушка. — Есть ли какие-нибудь новости по поводу Юны? — А ты всё-так же хочешь быть в курсе дел? — он усмехнулся, заводя машину. Не то, чтобы он думал, что Сон забыла зачем она приехала, а тем более о том, что произошло совсем недавно. Сказала же, что приехала помогать. Но мужчина же хотел, чтобы она подумала о своей безопасности, что невольно отказался от этого и решил вовлечь её по самые уши в свои планы. Да, он собирался обеспечить её небывалой защитой. Но тем не менее подвергнуть опасности. — Конечно! — Сегодня гонки у змеев, хочешь попасть на них? — выруливая на оживлённую дорогу, спросил Мин. — Ты ещё спрашиваешь?! — Сон загорелась. — Это ведь не просто гонки, я права? Юнги кивнул.  — Что ты задумал? — Я договорился о встрече с Шином там, — сказал Юнги, мельком посмотрев на девушку, чтобы увидеть её реакцию. — И ты только сейчас мне говоришь об этом? — Ты же понимаешь, что у меня было много дел? — мужчина плавно вёл машину по уже выученному маршруту. Сон замолчала, поджала губы. Конечно она всё понимала. Но ей хотелось, чтобы Юнги делился с ней тем, что происходило, что он собирался делать дальше, и сказал, как бы она могла ему помочь. — Я возьму тебя на эту встречу, — внезапно сказал Мин, чем удивил Сон. — Не хочу, чтобы это стало для тебя внезапным, поэтому и предупреждаю. Не натвори там глупостей. Мне нужно, чтобы ты была спокойна и сдерживалась. Ничего не говори и не делай, даже если он будет тебя провоцировать. — Почему ты передумал? — спросила девушка, смотря на друга детства. Она надеялась, что Юнги допустит её к делам клана, но никак не ожидала, что это произойдёт без её постоянных уговоров и мольбы. — Ты ведь не хотел, чтобы я вообще была в курсе всего, и тем более помогала. А сейчас решил взять с собой. Что ты задумал? — Я заставил его прийти на встречу, чтобы увидеть Юну. Хочу знать, что с ней всё в порядке, — ответил мужчина. — Мне нужно вывести его из себя и заставить допустить ошибку. Твоё появление выведет его из колеи. — Так ты не собираешься там забрать сестру? — Он вряд ли её отдаст, — Мин старался держать себя в руках и не выдавать настоящие чувства. Вот только по сильно сжатому кулаками рулю Сон понимала, что тот переживает. Девушка не всегда могла разгадать этого мужчину, но она его понимала. Она сама волновалась о судьбе Юны не меньше. Хоть та была ещё той заразой, Сон считала её своей семьёй. — Так, а что ему вообще нужно? Он хочет подчинить наш клан себе? — Почти, — мужчина поморщился. — Он хочет, чтобы я женился на его внучке. И это малое из его текущих условий. — Думаешь, он хочет, чтобы она шпионила для него? — Цели могут быть разными. Но этого я не исключаю. — Ты отказался? — Ты серьёзно меня спрашиваешь об этом? — Юнги в непонимании уставился на Сон, остановившись на светофоре, так как загорелся красный. Он не понимал, что её так удивляет. — Ты думаешь, что я готов пустить крысу в клан? Я мог бы посадить её под замок и никуда после не выпускать. Но кто даст мне гарантии, что он ничего не разнюхает другими способами? Что она не разрушит тигров изнутри? — Ты мог бы ведь соблазнить её и влюбить в себя. Сделать своей марионеткой. Переиграл бы Шина и заставил работать его внучку на себя. Ты не рассматривал такой вариант? Мин скривился. Влюбить в себя какую-то девчонку. Проводить с ней время и притворяться. Ему было противно. Не то, чтобы он сам не думал об этом. Такое развитие событий в его голове тоже было. Вот только он не хотел тратить на это своё время. А такой план бы съедал его, время и клан. Это почти бы было равно самоуничтожению изнутри. А если бы и он сам в неё влюбился, что Юнги считал невозможным, однако допускал один процент под эту вероятность. Тогда бы можно было хоронить его, Сон, клан и всех остальных заживо. Тогда бы Шин сто процентов победил. Он собрался дать именно такое задание Феликсу, если бы вдруг Шин согласился на его предложение с подменой жениха. Если же влюбится в его внучку Феликс, Юнги смог бы это заметить и уничтожить угрозу. Сделать тоже с самим собой гораздо сложнее. Тем более, он не хотел жениться. Ему была нужна для этого Сон. Вот только она больше ему недоступна. Он даже думал, что мог бы взять внучку Шина также в заложники, как и тот его сестру. Но чем он от него отличается? Тем более он не знает, как в этом случае поступит сама девушка. Она может быть опасна. Она японка из клана, где воспитываются ниндзя. Сана Минатозаки легко скрывается от него и тиров. Что уже говорить о той, которую ему специально хотят подослать. Она определённо обучена не хуже. — Я не буду этого делать. — Почему? — Это не обсуждается, — сказал как отрезал мужчина. — Юнги я могу спросить? — осторожно начала Сон. — Смотря что. — Ты всё ещё любишь меня? Мужчина плотно сжал губы и стиснул руль руками до побеления костяшек. Это не могло не остаться незаметным для девушки. Она закусила губу, понимая ответ на свой вопрос без слов. Но что-то заставляло её дойти до конца и даже сомневаться в том, что ответ будет полностью соответствовать настоящим чувствам Юнги. — Какое это имеет значение? — Юнги! — Сон всё же ждала ответа. — Я не знаю, — ответил тот. Он правда уже не был уверен в своих чувствах на сто процентов. А врать девушке совсем не хотелось. Он столько лет жил с тем, что она его и должна быть. Но прошлый год расставил всё по своим местам, оставив его ни с чем. Когда они переспали год назад, он был уверен, что ему этого не хватило, что хочет ещё и как можно больше и чаще. Когда девушка его целовала последний раз, Юнги старался это запомнить навсегда. Тогда он точно ещё любил её. Да и сейчас нельзя назвать другим словом то, что он к ней чувствует. Вопрос только в том, любовь ли это к ней как к женщине. Он, уверенный в своих чувствах уже так давно, и думать по-другому не хотел. Смысла в этом просто не видел. Мужчина как раз подъехал к месту назначения и припарковался, когда Сон резко отстегнула ремень безопасности, быстрее его самого. Она так резко повернулась к нему и схватила его за подбородок, поворачивая к себе голову Юнги, что тому оставалось только глазами хлопать. Он оказался в ловушке между сиденьем, оставаясь всё ещё к нему пристёгнутым, и Сон. А когда она нагнулась ближе к губам и дотронулась до них своими, пропал дар речи. Слишком неожиданно это произошло. К тому же, Юнги не думал, что он и Сон ещё когда-нибудь в этой жизни смогут целовать уста друг друга. Девушка напирала всё сильнее, прижимая к себе ближе и теснее. Сплетала язык с языком без права на остановку. Воздуха просто не хватало. Юнги пришёл в себя и сам запустил руку в волосы той, что любил всю свою жизнь. Он пробовал её, как будто впервые. Даже ощущения были такими: будто бы это их первый поцелуй. Не мог не наслаждаться. Отстранившись, Мин Сон заглянула в глаза мужчины. Она не считала, что этим поцелуем она предала своего мужа и любовь к нему. Напротив, она это делала даже не для себя. Ей хотелось заставить Юнги понять, что он больше её не любит. Она не знала этого наверняка. Но почему-то в глубине души ощущала, что тех трепетных чувств, которые у светловолосого были к ней всего год и даже полгода назад, сейчас уже нет. — И как я должен это понять? — прервал тишину Юнги, украдкой смотря на отстранившуюся, что уже вернулась на своё сидение. Для него действия Мин Сон оставались загадкой. — Что ты почувствовал? — в лоб задала вопрос девушка, кусая губу от волнения. Она не переставала смотреть в глаза напротив. Конечно, ей не хотелось, чтобы Мин только больше влюбился в неё, и тем более сделать ему больно. Юнги задумался. Ему было приятно — это факт. Хотелось бы ему снова? Возможно. Вот только тех мурашек, которые он ощущал от поцелуев в Сон раньше, больше не было. Его это смутило и даже обидело, про чувство испуга и говорить было нечего, ведь его тоже он тоже ощутил. Он как будто бы предал свои принципы и идеалы. Как будто бы предал и свою любовь к Мин Сон, пронесённую через многие годы. Мин не считал это позволительным. — Не знаю, — ответил после длительного молчания. — А что ты чувствовал раньше? — Это допрос? — Нет, — Сон пожала плечами. — Это эксперимент. Мин молчал, уставившись в лобовое стекло, где его люди ходили туда-сюда, передвигая контейнеры с новым товаром. Он пытался вспомнить, что это должно было быть, однако случившиеся минуту назад не давало ему прийти в себя и сосредоточиться. Ответ, на который он пытался отвлечься, никак не приходил в голову. — Ты не любишь меня, Юнги, — темноволосая прервала тишину. Мин резко развернулся к ней лицом и хотел это опровергнуть, вот только девушка не дала ему и слова сказать. — Раньше любил. Я не могу это отрицать или подвергать сомнениям. Ещё год назад ты точно мог этого сказать и говорил. Сейчас же ты там сомневаешься и сказал, что не знаешь. Но если твои чувства ко мне не изменились, ты бы был в этом как минимум уверен. Вероятно, ты привык к тому, что чувствовал раньше. Сейчас это могло остаться крепкой привязанностью. К тому же, мы близки. Мы с тобой семья, как бы это ни было. Это не зависит от кровных уз, и ты это знаешь. Но это больше не та любовь, которой она была раньше. Слова, произнесённые вслух Сон, сделали Юнги больно. Он не мог представить, что больше не любит её, не чувствует ничего, что было раньше. То, что она сказала, образовало дыру в душе, даже не в сердце. Но почему-то стало легче. Как будто бы камень с души свалился. Но он сам не хотел подтверждать это. Ему казалось, что его признание в правоте девушки, именит всё. — Я слышала, что у тебя кто-то появился, — Мин Сон продолжала говорить. — Если ты её полюбишь, я буду очень рада. Я очень хочу, чтобы ты смог отпустить свои чувства ко мне, не держался за них, как за последний шанс. –У меня никого нет, — сказал мужчина слишком резко. Он отвергал даже мысль об этом. Да, ещё недавно думал, что секс с Саной был неплохим и он не против его повторить. Но чтобы она стала или ещё кто-то стал ему близкой, его женщиной? Нет, глава клана тигров считал это невозможным. Девушка усмехнулась. То, что ответ на свои слова она получила слишком быстро, показалось ей искусственным. Мин Юнги не хотел самому себе даже признаться, что она, Сон, его больше не волнует, как раньше.