«ЗАМКНУТЬ КРУГ»

      Несколько обычных четырехэтажных зданий общежития находились на достаточном отдалении от главного учебного корпуса.       - Пока что можешь пользоваться этой комнатой – поворачивая ключ в замочной скважине и распахивая дверь, сказал Годжо.       Глаза мальчишки восторженно засияли:       -Ух ты, просторная! – как радостный щенок проскакал к огромному в пол раздвижному окну, на поверку оказавшемуся выходом на балкончик, и высунул голову на улицу; заглянул в небольшой шкаф; открыл и закрыл прикроватную тумбочку. С любопытством ребенка, познающего мир, прикоснулся к поверхности каждого предмета в комнате.       - Постельное белье, полотенца, гигиенические принадлежности возьмешь в шкафу. Прачечная на цокольном этаже. Столовая с кухней – первая дверь налево от входа. Душ и туалет - недалеко от твоей комнаты – направо и до конца коридора – перечислял Годжо, глядя на то, как парень приклеивает на стену постер с вульгарной девицей, в притворном смущении скрывающей внушительную грудь. – Сейчас в общежитии почти никого нет, потому что твои сенпаи таскаются по заданиям, но, думаю, совсем скоро ты с ними познакомишься. Их немного, но они все такие милахи, что тебе не стоит об этом переживать.       Не похоже было, что Итадори вообще о чем-то переживает – никакой неловкости, стеснения или смущения; казалось, будто мальчик жил здесь всегда, просто на какое-то время уезжал погостить к родне в деревню, а теперь снова вернулся.       - Ю-у-у-джи, – кокетливо растягивая согласные, обратился к парню Годжо. – Нет никакой необходимости тебе сражаться лично. Мы с Фушигуро сами можем найти и принести все пальцы, а ты будешь ждать нас здесь в тепле и безопасности.       - Сказал сделаю, значит сделаю! – отрезал розоволосый. – Было бы забавно, конечно, лежать здесь читая мангу, а избитый до полусмерти маленький Фушигуро приносил бы мне пальцы…       - Точно! – расхохотался Годжо. – Ну, честно говоря, у тебя и нет возможности не сражаться!       - Что-о-о, так это была проверка?! – завопил мальчишка.       - Дай я ему втащу! – раздалось откуда-то со стороны затылка и послышался отплевывающийся звук. – Тьфу ты, волосы…       Учитель, игнорируя выпад Сукуны, счастливо заявил, что будь его воля, они бы давно уже собрали полный комплект проклятых амулетов. Реальность же такова: часть этих самых амулетов в разное время была поглощена более слабыми проклятыми духами, другая часть спрятана за барьерами, а третья и вовсе не исторгает проклятую энергию, благодаря которой их можно обнаружить.       - Но теперь у нас есть ты, Юджи. Точнее то, что находится внутри тебя.       Итадори милым жестом, больше подходящим беременной омеге, обнял себя за живот:       - Как думаете, Годжо-сенсей, он будет хорошим мальчиком?       - Уверен, ты – он сделал ударение на этом слове, – сможешь найти с ним общий язык.       Раздался булькающий звук пришедшего сообщения. Сатору порылся в кармане брюк и выудил мобильный телефон.       «У меня сегодня выходной и я уже поставила в духовку твои любимые синабоны» - высветилось на «шторке» уведомлений.       - Ладушки, мне пора – засобирался Годжо. Юджи вышел проводить учителя и заодно разведать обстановку.       - Ты что, мой сосед? – послышалось недовольное ворчание справа. – Здесь же полно свободных комнат, зачем было селиться так близко?       - О, Фушигуро, на этот раз ты точно выглядишь здоровым! – радостно поприветствовал взъерошенного омегу Итадори.       - Я подумал, что вам будет веселее жить рядом. Ну, там, знаешь, фильм вечерком посмотреть, секретики пообсуждать – начал оправдываться беловолосый.       - Лекций и миссий будет достаточно. Не спасибо вам за это, Годжо-сенсей, – невежливо буркнул Фушигуро.       - Ну, вот и славненько, – хлопнул в ладоши учитель, пропуская слова омеги мимо ушей. – Мне пора бежать. Юджи, располагайся. Мегуми, покажи ему здесь всё. А, кстати, и не забудьте, что завтра мы идем встречать еще одного первогодку.       Шаман быстро слинял, оставив ребят неловко топтаться в общем коридоре.       - Пойдем что ли на кухню, хоть чаю выпьешь с дороги. Есть все равно нечего, - смилостивился сосед.       Кухня встретила их чистотой и запахом средства для мытья посуды. По состоянию плиты было заметно, что она давно не используется, а возможно никогда и не использовалась. Мегуми быстро прошелся по всем шкафчикам, и уже гораздо бодрее предложил:       - Есть лапша быстрого приготовления, но она острая. Будешь?       Итадори кивнул, в животе предательски заурчало. Фушигуро щелкнул кнопкой чайника и достал из шкафчика рядом с мойкой два красных стаканчика, обтянутых пленкой. Ловко поддел ножом упаковку, дернул за хлястик запаянной крышки.       - Тебе поострее или как для нормальных людей сделать? – он помахал пакетиком с приправой перед носом Юджи.       - Поострее.       Мальчишка щедро сыпанул приправы в оба стаканчика, достал из холодильника яйца, разбил поверх сухой смеси, залил кипятком и прикрыл крышечки.       По кухне поплыл химический аромат специй. Одновременное урчание в животах заставило парней понимающе переглянуться.       - И как ты только решился поступать к нам… - вопрос был риторическим, но Итадори на него все равно ответил. Не хотелось обрывать разговор – почему-то он чувствовал потребность в диалоге с этим парнем. Его спокойный тембр нравился розоволосому и успокаивал разбушевавшегося внутри него Сукуну, вводя последнего в подобие транса:       - Не то, чтобы мне предоставили выбор, сам понимаешь.       Фушигуро кивнул. Правила обязывали убить пацана как проклятие особого ранга еще тогда на крыше, но, видимо, Годжо-сенсей воспринял его слова - «согласно правилам проклятого магического мира Итадори должен быть казнен. Но я не хочу, чтобы он умирал, учитель. Пожалуйста, прошу, сделайте что-нибудь» - всерьез.       - Добро пожаловать в мой мир, Итадори Юджи, – торжественно произнес Мегуми и протянул ему палочки для еды.       - Приятного аппетита!

***

      Тояма Мико встретила его на привокзальной площади у станции «Йокогама». Достаточно высокая миловидная молодая женщина-бета с небольшой грудью и длинными ногами. Средней длины темные, почти черные волосы были собраны в низкий пучок. Широкий ремень небрежно подвязывающий бежевый тренч, подчеркивал узкую талию, а небольшая темно-зелёная сумочка, завершавшая образ, выдавала хороший вкус.       Оценивающий взгляд широко посаженных карих глаз просканировал длинноногого альфу, не нашел к чему придраться, и девушка лукаво улыбнулась.       - Как раз вовремя, Сатору-кун, они еще не успели остыть.       Если вы хотите заманить Годжо Сатору в гости, но не можете найти предлог или же он всячески дает понять, что чертовски занят именно сегодня, да и завтра тоже – пеките булки. Или торты. Поливайте их толстым слоем шоколада, или взбитыми до густой пены сливками, добавляйте сахарную пудру в большом количестве, и вы увидите, как пчелка-Сатору, по-деловому жужжа, прилетит к вам на огонек. Тут-то и хватайте его еще тепленьким. На блинчики, кстати, может и не прилететь. Даже если блинчики с творогом и мёдом. В благодушном настроении он может быть останется у вас ночевать, если срочное сообщение не выдернет его из постели прямо посреди ночи. Или даже с вас. Тут как повезет.       Годжо в приветственном жесте слегка сжал ее холодные пальцы – я здесь, я рядом, – и они двинулись в сторону дома, болтая о всяких глупостях.       Мико рассказывала, как один клиент вчера вечером допился до белой горячки и начал приставать к официанткам; как они с коллегами вежливо пытались его выпроводить, а он все не уходил; как затеял драку с каким-то мужчиной в костюме и пятнистом галстуке, и был слегка поколочен. Беловолосый слушал вполуха, размышляя над тем, что все-таки забыл спросить у Юджи о его симпатии к девушкам…       - …И ты представляешь, он его встряхнул как тряпичную куклу. Здорового мужика поднял за грудки и потряс, чтобы тот пришел в себя! – услышал Годжо. - Потом сказал, что пришел в бар расслабиться после работы, на которой пришлось задержаться допоздна, а не выслушивать пьяный бред тупого свина, не умеющего пить, и выкинул того за порог, предварительно взяв из его бумажника деньги, чтобы оплатить счёт! Нет, ты представляешь! – повиснув на его локте восторженно щебетала молодая бета.       Время близилось к десяти часам, когда завибрировавший мобильный телефон отвлек шамана от многообещающих поглаживаний внутренней стороны бедра девушки, усиленно делающей вид, что происходящее на экране телевизора куда увлекательнее его настойчивых ласк.       «Сёко?» - он нахмурился. Иери никогда не звонила ему. Несколько раз в год присылала короткие сообщения с парой слов и все. Если ему вдруг нужно было что-то обсудить или получить консультацию, он просто приходил в ее кабинет. Она в свою очередь никогда его не беспокоила.       - Да – в трубке послышалась возня и тяжелое прерывистое дыхание, – Сёко?...       - П-пожалуйста, Сатору, ты слишком б-близко – послышались короткие гудки.       Он взглянул на экран и увидел пропущенное сообщение: «от кого: Иери Сёко. 21:04. Как тогда. Ты слишком близко».       «Серьезно, Йокогама – это слишком близко?!» - мысленно простонал он и резко засобирался.       - Сато-о-ру-ку-у-н, а тебе обязательно уходить прямо сейчас? – голос девушки выдавал обиду и разочарование от несостоявшейся близости. Шутка ли, она готовилась к этому свиданию целый день: сделала маникюр и эпиляцию, помыла и уложила волосы, надела кружевное белье, которое сейчас неприятно кусалось и чесалось в районе правой ягодицы, да еще и у плиты провозилась несколько часов. – Ты уже давно не заходил ко мне, а стоило какой-то девице позвонить, как ты мигом срываешься к ней.       Она знала, что не имеет право так говорить. Их отношения, казавшиеся такими теплыми и трогательными, на самом деле никогда не были серьезными. Годжо не говорил, что она ему нравится или что он хочет с ней встречаться. Не клялся в верности. Она, конечно, догадывалась, что он трахается с другими, но наивно полагала, что только с течными омегами (как-то раз он обмолвился, что сущность альфы в период гона берет над ним верх и превращает в похотливое нечто, «неспособное держать себя в руках, желающее оплодотворить как можно больше самок». Слово-то какое противное, фу), но задавать вопрос напрямую стеснялась, да и страшно было услышать честный ответ. Сам Годжо никогда не спрашивал ее о близости с другими мужчинами или женщинами. Приятнее было думать, что он просто доверяет ей. И вот сейчас, стоя босяком на холодном деревянном полу, она готова закатить ему самую настоящую истерику со слезами, топаньем ног и обвинениями в изменах, для того чтобы услышать наконец-то что она одна единственная, глупенькая, как только может сомневаться в нем…       «Не к ней, а от неё…» - про себя поправил Сатору, вслух же сказал:       - Извини, Мико, давай в другой раз, а? – потянулся к ее лицу, звонко чмокнул в губы и умчался.       «Чертова Сёко, чертов директор, чертов Сугуру, – ругался про себя Годжо, широко шагая в сторону железнодорожной станции. – Хоть бы заранее предупредила, а то прислала одно «Завтра» и все; чертовы бабы. А бабы-омеги трижды чертовы! – он шел, сунув руки в карманы брюк и был похож на нахохлившегося ворона – такой же большой, черный и сутулый. – Чертова работа, даже потрахаться некогда. А когда появилось время, чертова баба все испортила. Да пошло оно все! – кипел мужчина».       Спустя пятнадцать минут быстрой ходьбы он оказался на привокзальной площади; холодный весенний воздух быстро выветрил из головы почти все негативные эмоции.       «Десять доходит. Ну и куда же мне поехать? М-м, Сидзуока? Если сейчас забронировать рёкан*, то вечер можно провести в горячем источнике с бутылочкой саке – мечтательно подумал он. – И с тортиком».       Полупустой синкансэн встретил его кондиционированным воздухом, приглушенным светом и тишиной. Никто не переговаривался; кто-то, укрывшись курткой, уже спал, кто-то читал, еще один мужчина смотрел сериал на планшете. Годжо уселся на свое место, сунул в уши беспроводные наушники, включил какую-то медитативную музыку и уставился в окно.       Стоило признаться, звонок Сёко задел за живое. И чего так взъелся?! Он ведь прекрасно знает, что сейчас она сама не своя – страдает и мучается там, а он здесь и ничем не может помочь, только уехать еще дальше, чтобы ей стало хоть чуточку легче.       «- Сатору, возвращайся в общежитие, срочно – коротко сказала трубка голосом Масамичи-сенсея.       Годжо голос учителя показался взволнованным и он, бросив все дела, рванул в сторону колледжа.       Метрах в ста от назначенного места в нос ударил плотный, скрученный в тугой ком концентрированный запах ванили, апельсина и гвоздики. Голова закружилась, во рту появился неприятный привкус надвигающейся тошноты.       У входа в общежитие загнанным зверем метался альфа средних лет.       - Наконец-то! Что так долго? – рявкнул Яга Масамичи.       - Ну извините что поезд так медленно ехал. Надо было выйти и помочь ему, но я что-то не догадался – гнусаво огрызнулся Сатору, натянув на нос исподнюю футболку. – Чем тут таким во… пахнет?       - Сёко. В этот раз течка совпала с менструацией, и она стала неуправляемой. Такого на моей памяти еще не было: кричит, рыдает, кидается в драку, воет – воображение Годжо услужливо нарисовало картину маленькой изящной омеги с красными глазами и длинными острыми когтями, дикой кошкой бросающейся на людей. – Ты же сам говорил, что она твоя истинная, вот я и подумал…       «Будто вы мне тогда поверили» - про себя огрызнулся беловолосый. Воспоминания тех дней острой болью прошили пах и засели мигренью в голове.       - И что вы от меня-то хотите? – буркнул он.       - Иди и помоги ей, тупица! У твоей истинной течка. Ты дурак что ли?       «Я еще и дурак – ворчал Сатору, – сам бы шел и помогал, раз такой умный. Фу, запах какой мерзкий. Это вообще нормально, что истинная так пахнет?!» – шаркая тапками по деревянному полу размышлял он.       С каждой ступенькой скрипучей деревянной лестницы запах становился сильнее. Вот к нему добавились нотки молока, а еще через один пролет – перца.       - Щё-ё-ко, - не отнимая футболки от носа, позвал беловолосый; потянул на себя дверь ее комнаты и застыл.       На кровати, в одной тонкой домашней маечке, сквозь которую выпирали маленькие бусинки острых сосков, стоя на коленях и уткнувшись лбом в подушку, ласкала себя девушка.       Поза для таких манипуляций была очевидно неудобной – она то и дело меняла уставшие руки, в исступлении трахая себя каким-то продолговатым предметом. Волосы, намокшие от пота, липли ко лбу и плечам; внутренняя сторона бедер была покрыта пятнами засохшей крови, сгустками выталкивающейся из влагалища в момент очередного оргазма. Скомканная простыня пропиталась выделениями и валялась здесь же.       Она почувствовала его и как фурия рванула навстречу, желая близости. Прижалась к груди, окровавленными руками подныривая под полы школьного пиджака и касаясь голой кожи.       Это был предел. Желудок скрутило спазмом, и он побежал. Щеки раздуло от рвоты, которую не удалось задержать даже на те несчастные десять секунд, которые требовались, чтобы добраться до туалета. Едва успел склониться над унитазом, как новая волна нечистот хлынула наружу. Легче не стало. Сзади почувствовал легкий толчок – это Иери нагнала его и вцепилась пальцами в плечи, оставляя синяки; слизывала капли пота с шеи, извиваясь, прижималась грудью и промежностью к его спине, пытаясь втереть в себя его запах. Оставить свой. Вызвать влечение.       Его снова вывернуло. И еще раз. Сначала желчью, потом просто воздухом. Спазм за спазмом. Чаще, чем он успевал дышать. В глазах двоилось. Во рту было горько, но встать и открыть кран, чтобы напиться не хватало сил. От невероятного напряжения из носа хлынула кровь. Он почувствовал ее на губах и его снова вырвало.       За спиной захлебывалась слезами омега. Рыдания сотрясали хрупкое тело, но она снова и снова продолжала тереться об него. Проклятые гены альфы и омеги, превратившие людей в животных, вызывающие жажду и не оставляющие шанса на самоуважение и гордость, заставляли идти на что угодно, лишь бы здесь и сейчас тебя трахнул твой альфа, который по всем канонам бытия должен был хотеть этого ничуть не меньше. Но те события их сломали.       Всех троих.       Три калеки.       - Прости, Сёко, – все, что смог ей сказать, прежде чем исчезнуть.       Это был первый раз, когда ему удалось телепортироваться на достаточно далекое расстояние».       «Кому: Яга Масамичи. 22:52. У Сёко – как тогда. Сегодня я уехал в Сидзуоку, но завтра придется вернуться в Токио. Встречаю на вокзале нового ученика))) Полагаюсь на вас» - длинные пальцы привычно быстро набрали и отправили сообщение.       - Надеюсь, барьер поможет и в этот раз.