твоя улыбка обжигает горечью, но почему это вижу только я?

— Люмин! Крик разбудил тихо сопевшую монахиню. Она посмотрела на источник звука — это был почётный рыцарь Ордо Фавониус — Итэр. Он сидел на койке, протянув руку куда-то ввысь, будто пытаясь что-то схватить. По его щекам стекали слёзы, глаза были полны боли, страха, отчаяния и паники, он весь был в поту, что неприятно щипал ещё не зажившие раны, полученные в недавнем бою. Монахиня вскочила со своего стула и, попутно хватая рядом лежащие очки, начала приближаться к рыцарю. — Почётный рыцарь, вы очнулись! Что случилось? Вам привиделся кошмар? Рыцарь рассеянно посмотрел в сторону монахини, которую он, кажется, не замечал до этого момента, и только сейчас опустил руку. Его взгляд метался по комнате. Он понял, что находится в соборе Барбатоса, вот только не знал, как здесь оказался. Последнее, что он помнил, — это то, как он шёл по очередному поручению гильдии. Кажется, ему нужно было разобраться со стайкой хиличурлов, которые мешались на торговых путях. Только он не помнил, дошёл ли он до того места, разобрался ли с ними. Он ничего не помнил. — Почётный рыцарь, вы меня слышите? Монахиня слегка нахмурилась тому, что на её первый вопрос не последовало ответа. — Ах… да, слышу… кошмар… да… это был кошмар… Хриплым и невероятно слабым голосом ответил он. Монахиня подошла ближе и прикоснулась ладонью ко лбу рыцаря. — У вас всё ещё жар, вам следует отдохнуть, ваши раны ещё не зажили. Наверное, это был кошмар, связанный с вашим пропавшим родственником. Вы не волнуйтесь, он найдётся. Я пойду отдохну в другую комнату, если что, звоните в колокольчик. Он на вашей тумбе. На этих словах монахиня уже почти скрылась за дверным проёмом. Итэр что-то рассеянно промычал в ответ, смотря на луну, что виднелась сквозь витражное окно, и медленно погрузился в свои мысли. Когда слышишь и понимаешь, что слова утешения тебе говорят просто так, чтобы просто ответить хоть что-то, очень горько бывает в такие моменты. Итэр ненавидел эти мгновения, он считал, что лучше промолчать, чем ответить неискренне. Поток его мыслей прервала резкая боль в голове, которая напомнила о том, что он не просто так оказался в соборе Барбатоса. Путешественник осмотрел себя и был поражён количеством ран, что были усеяны по его телу. Осознав, насколько тяжелое состояние у него было, он почувствовал настолько сильный жар, что стало трудно дышать. Преодолевая боль во всём теле, Итэр поднялся с койки и направился в сторону выхода. С каждым шагом боль распространялась по всему телу, но удушающий жар брал верх, заставляя его идти дальше. Добравшись до заветной двери собора, Итэр, прилагая большие усилия, смог немного приоткрыть дверь. Оказавшись снаружи, путешественник жадно вдыхал свежий воздух, облокотившись на дверь собора. Простояв так пару минут, Итэр шагнул вперёд. Он не знал куда направляется. Парень просто не хотел больше быть здесь. Боль не утихала, наоборот, она становилась лишь сильнее. Но Итэр продолжал идти. Из глаз текли слёзы, закрывая обзор, но он даже не думал останавливаться, не думал вытирать слёзы, ведь каждое лишнее движение причиняло ещё большую боль, которая вызвала бы ещё больше слёз. Спустившись по ступенькам, он резко остановился. Итэр схватился руками за грудь и горло. Горло прорезала боль. Он закашлялся. Закрывая одной рукой рот, а другой держась за горло, Итэр упал на колени. На землю падали капли крови. Откашлявшись, открыл глаза и сразу увидел лужу крови, не желая верить, что эта кровь принадлежала ему. Он медленно посмотрел на руку, что закрывала его рот. Она была покрыта кровью. Отрицание того, насколько ничтожно его состояние, захлестнуло Итэра. Он поднялся на ноги, продолжая идти вперёд, но подступающая истерика с каждым новым шагом отдавалась в голове мыслями о том, что он так и не смог отыскать сестру, о том, что вот он — его конец. Пройдя через арку в стенах Мондштадта и преодолев ещё какое-то расстояние, силы окончательно покинули тело путешественника, и даже адреналин, что растекался по телу из-за отчаяния и боли, уже иссяк. В момент, когда тело падало без чувств, в момент, когда оно должно было соприкоснуться с промерзшей, твёрдой землёй, последним взглядом Итэр заметил вспышку небесного цвета, что в мгновение оказалась рядом. Уже почти ничего не чувствуя, сквозь пелену тьмы и небытия он ощутил тепло чужих рук и услышал слова, что уже не в силах разобрать, как и понять то, кому принадлежат эти слова. Мир поглотила пустота.