Плач дракона

— Что в той стороне? Дейнерис смотрела вслед комете, которая плыла по небу ночью, когда родились ее драконы, и до самого заката следующего дня, когда она собрала вокруг тех, на кого могла положиться при решении главного вопроса: что делать теперь? — Это плохая земля, кхалиси, — встревоженно прошептала Ирри, сидевшая рядом с ней. — Там пустыня, — Мормонт, не выпивший за день и пары глотков воды, прокашлялся. — Это сухая, бесплодная земля. Воды там даже меньше, чем пропитания. В нашем положении лучше отправиться в один из портов — Миэрин, Астапор или Юнкай. Людей не так много, мы могли бы пройти незамеченными для любого из новых кхалов, что разбрелись по округе. — Но туда отправился кхал Пого вместе с десятью тысячами всадников и всеми невольниками, — робко напомнила Дореа и Чхого согласно закивал. — Он не пропустит тебя, кхалиси. Будь у нас хоть десяток воинов, а не детей... — Назад нам тоже нельзя, — настаивала кхалиси. — В Зеленом море кхалов куда больше, а Вейес Дотрак не примет меня, как вы. Они запрут меня в одном из храмов... — Мы этого не допустим, — пообещал мрачный Агго, стоявший поодаль и скрестивший руки на груди. — Куда бы ты не повела нас, мы вверяем тебе наши жизни, кхалиси. — Эта комета... — хмурясь, она неуверенно наклонила голову вбок. — Я знаю, что должна идти за ней. Она принесла мне детей и проводила моего мужа в Ночные земли. Она стала символом моего возрождения, а сейчас указывает путь. Ракхаро топнул ногой и согласно кивнул, сдвинув густые, черные как смола брови к переносице, после чего поднялся на ноги и обратился к ней: — Кровь моей крови, я соберу все, что есть в округе. Я возьму с собой нескольких людей. — Хорошо. Мы будем идти день и ночь, но я чувствую, что дальше передвигаться под солнцем будет невозможно, — она взглянула на Джораха, ожидая того, что он подтвердит или опровергнет ее слова. — Да, дальше будем переходить ночью. Нужно взять несколько шатров, чтобы укрываться от жары, — согласился он, заново перематывая каким-то бурым обрезком старой ткани глубокий порез на руке, полученный в схватке с кровным всадником Дрого. — Женщинам и старикам пригодится повозка, я починю ее к утру. — Можно отложить это... — она положила руку на плечо рыцаря. — Нам всем необходим сон. — Вдвоем мы управимся быстрее, — неуверенно предложил самый нежеланный гость на этом совете. — Я должен как-то возместить все неудобства, что доставлю вам в пути. Он говорил о том, что станет просто одним из голодных ртов, потому как Дейнерис отказывалась доверить ему любое важное дело, в том числе принятие решений. Сидящий поодаль, уже без тяжелых цепей, он по-прежнему казался прикованным. Это было справедливо, Ланнистер не смел жаловаться на свое положение, по крайней мере, при своей королеве. Она освободила его и дала шанс уйти, но мужчина предпочел остаться и заслужить ее доверие заново, может он хотел бы искупить свои грехи, но едва ли ему это удастся. — Да, закончите как можно скорее, — сухо ответила Дени, даже не глядя в его сторону. — Дореа, узнай, кому из моих людей нужна помощь при переходе. Нам нужно правильно распределить силы. Драконы подошли к ней после того, как осмотрели клочок жалкого лагеря, что был возведен вокруг, и стали просить еды. Дени не могла предложить им ничего кроме своего молока — быть может для сырого мяса было еще рано, но и вяленой конины они не желали. И все-таки Дени пока не считала, что это может стать проблемой. Члены ее совета стали расходиться, все так же обремененные тяжестью утраты и тревоги, но они были воодушевлены тем, что стали свидетелями ее рождения из пламени и появлением драконов. Пока это были лишь котята, но впервые за сотни лет на земле зазвучали голоса драконов — еще тонкие и совсем не устрашающие, но для слуха Дени это была прекрасная мелодия. Музыка драконов, музыка ее дома. Выбравшись из пепла совершенно нагой, она не обнаружила на себе ничего кроме копоти, пары ушибов от поленьев и неглубоких порезов от лап маленьких драконов. Огонь не тронул ее, даже наоборот... Она больше не чувствовала боли после родов, темные круги под глазами исчезли без следа и вернулась прежняя сила, свойственная юности. Только огонь не мог утолить ни жажды, ни голода. Пока они еще могли позволить себе не слишком следить за кониной и Дени съела целую горку вяленых кусочков, отчего челюсти начали болеть. К вечеру ей захотелось еще, но она решила, что может обойтись и без ужина, однако живот выдал свои желания урчанием и Дени услышала тихую усмешку. — Не нужно геройства... Вам необходима еда, матерь драконов, и люди с радостью отдадут все, что у них есть, — прокряхтел Ланнистер, поднимаясь с земли. Она не заметила, что он был там. Все еще не имея желания разговаривать с предателем, она лишь отвернула голову вбок, чуть приподняв подбородок, и погладила самого ласкового дракона с зеленой чешуей. — Если так важно, чтобы никто из кхаласара не начал голодать, я могу отказаться от пары обедов, — он поджал губы и покачал головой, вроде как прикидывая свои силы. Дени взглянула на него, но на лице ее не было и тени каких-то волнений. Она не собиралась облегчать ему задачу. Пусть его мучения не будут лишь игрой, пусть знает как серьезно она была ранена. — Можешь забрать все, — он молча смотрел на нее несколько долгих мгновений. — Даже мою жизнь, — тяжело вздохнув, Джейме отряхнул порядком запылившуюся одежду, которую ему позволили оставить. Он был одет в пожелтевшую рубаху из конского волоса и свои старые кожаные штаны, потому меч на его поясе смотрелся нелепо. Вновь почувствовав в себе жалость, Дени тихо фыркнула под нос и отвела взгляд. — Ты должен помочь сиру Джораху. Остальное не должно тревожить твои лживый язык и предательскую голову. Можешь даже не пытаться угодить мне своими речами. — Я не пытался, королева, — он поклонился и спокойно ушел, но Дени знала, что это за этой маской скрывается очень многое. Долго ли он продержится? Столько лет он хранил в себе ужасную тайну, потому в некоторые дни был особо мрачен, а порой пил дни напролет, но никогда прежде совесть не мучила его так же сильно, как теперь. Девушка знала, каким бы жестким ни был драконий нрав, ее сердце однажды смягчится. Она лишь боялась, что продержится куда меньше его, и это раз за разом становилось причиной презрительной гримасы на ее прекрасном личике. Только клятый Ланнистер, будь он Ланселем или Джейме, умел смешить или выводить ее из себя, даже не прилагая усилий. 

***

— Я слышал, они восприимчивы к валирийскому. Может стоит поговорить с ними на Вашем родном языке... — Джейме, большую часть времени державшийся в стороне, снова рискнул подойти к своей непреклонной королеве, которая пыталась научить драконов слушаться ее голоса. — От кого ты слышал столько о драконах? — хмуро и с недоверием спросила она, оглянувшись на теперь уже не такого прекрасного рыцаря. Впрочем, она и сама выглядела не так, как положено королевам. Прошло больше недели с тех пор, как Дени и ее кхаласар отправились в жестокие земли красной пустыни. Если до этого под ногами встречались лишь ржавые клочки твердой породы, то теперь это была красная глина, цвета грязной крови и вода, которую можно было зачерпнуть из небольших озер, высыхавших к полудню, и она была с тем же кровавым отливом. Путникам ничего не оставалось, кроме как собирать эту воду, пока она еще была. Пока у них еще были силы. Они всячески откладывали тот момент, когда придется утолять жажду дареным вином и перебродившим лошадиным молоком. Но жаркие дни не тянулись бесконечно. С наступлением ночи становилось холодно, небо оставалось серым, но для глаз человека было темно. Разглядеть что-то в мраке, который укрывал все, что находилось дальше вытянутой руки, было невозможно, но пока был еще вечер и кхаласар снимался с дневной стоянки, сразу кутаясь в шкуры животных. За эту неделю погибло двое: старик и младенец. Дени боялась этого — оставлять за собой след из трупов, но именно это и происходило на ее пути с самого Пентоса. Сначала ее покинул старший брат, затем Дрого, бывший ее солнцем и звездами, теперь начали умирать люди, доверившие свою жизнь ей, как кхалиси, способной вести за собой всадников. Но больше всего она боялась потерять драконов. Они быстро росли. На четвертый день их уже не интересовало молоко, однако есть последнего ягненка кхаласара они отказывались. Заметив тревогу на лице Дейнерис, Джейме робко высказал свою догадку — кроме людей лишь драконы едят зажаренное мясо, это в их крови. Благодаря этому маленькая кхалиси могла больше не волноваться о том, что драконы покинут ее. — Ты же не мог застать живого дракона — последний погиб больше сотни лет назад, — пыталась она найти разгадку, не дожидаясь его ответа. — Слышал от матери. Она прочитала мне все книги о драконах и твоем доме... До того, как умерла, — Ланнистер печально улыбнулся, но это была формальная улыбка, очевидно, прошло уже слишком много лет и смерть матери стала лишь фактом из его детства. — Сам я никогда не любил книг. Дени вспомнила его реакцию на свадебный подарок сира Джораха — несколько старых томов из Вестероса. Для нее они стали настоящим сокровищем, а вот пораженный этой простотой Джейме еще долго усмехался с поднятыми до середины лба бровями. — Она тоже отдала свою жизнь при родах? — Да... — он немного нахмурился и, повернувшись, оперся спиной на повозку. — Жестокая судьба матерей. Но женщины нисколько не сомневаются... Даже Вы готовы были умереть и просили лишь за сына, — он посмотрел на нее сверху и качнул головой. — Простите, не стоит говорить об этом. — Никто не говорит. Но я не боюсь памяти о Рейго, — она взглянула на дракона с зеленой чешуей и прошептала. — Дракарис. Дракон, моргнув, склонил голову набок и тихо зашипел, словно пытаясь породить пламя, но у него ничего не вышло. Время от времени они делали это, словно кошки, пытающиеся избавиться от комков шерсти. Черный дракон, взмахнув мощным веером своих крыльев, поднялся к своему брату и понюхал его. Дени часами могла смотреть за ними, за тем, как они общаются, развиваются, как начинают понимать ее, но они были неконтролируемы, хотя еще и не могли причинить много неудобств — лишь разодрать кожу или укусить ребенка. Заметив, что черный дракон не слишком любит ездить в клетке, Дени часто сажала его на свое плечо, и он оставил ей несколько отметин своими когтями, тогда сир Джорах отдал ей свой наплечник. Дени была благодарна, ей даже казалось, что это помогает ей держаться как воин не только духом, но и всем своим видом. И все же, сомнения не оставляли ее ни на минуту. Она не представляла, куда ведет своих людей, не знала, где кончится эта пустыня. Кровные всадники возвращались с разведки еще более печальными и хмурыми. — Днем умерла первая лошадь, кхалиси, — обратился Джорах, когда она закрывала клетки драконов. — Нам было нужно мясо, теперь оно есть, — невозмутимо ответила она, глядя на свою навьюченную Серебрянку. — Трава попадается все реже. Нужно искать в расщелинах и у подножья холмов. — Хорошо, пусть всадники так и делают. Я слышала, что мать, потерявшая ребенка двумя днями ранее, отказывается от пищи... скажи Чхику, чтобы присмотрела за ней. А пока, Ланнистер, отдай ей своего коня. — Хорошо, королева. Время тянулось бесконечно долго, как и сама пустыня. Дени начала бояться того, что они не дойдут до конца, но повернуть обратно было бы еще хуже. Очередная дневная стоянка казалась испытанием, которое далеко не все смельчаки смогли бы перенести. — Где-то же она должна закончиться... — Дени в отчаянии смотрела на бесконечно красный горизонт. — Сир Джорах, Вы не знаете, что может быть по ту сторону? Джорах прочистил горло, сидя под палящим солнцем без сна, равно как и его кхалиси. Потеряв многих лошадей, они оставили большую часть шатров, но и в тех немногих, что остались, разложенных лишь частично, чтобы хоть как-то укрыть детей и стариков, места не было. — Я видел старые карты у одного торговца в Вейес Дотрак... В той стороне должны быть Асшай и Кварт, но, боюсь, мы можем не дойти. Они услышали отчаянное ржание лошади и в глазах снова родилась надежда. Она появлялась каждый раз, когда разведчики возвращались, но угасала так же быстро. — Нет... где всадник? — Мормонт щурился, пытаясь разглядеть Чхого в седле, но его там не было. Ирри на ватных ногах пошла к коню, но споткнулась и упала. Подошедший к ней Ланнистер, уже догадавшись о случившемся, помог ей подняться и довел до коня, на шею которого она кинулась с рыданиями. К его седлу была привязана сумка и сквозь плотную ткань капала алая жидкость, но это была не вода одного из местных озер. — Один из кхалов? — предположил Джейме, когда Джорах и Дени подошли к коню. — Наверняка... — хмурый рыцарь достал из сумки косу. — Если кхаласар пошел в ту сторону, там может быть и город. Они идут в поисках добычи. — Нельзя рисковать, — настаивал Джейме и повернулся к Дейнерис, которая пыталась утешить сокрушенную девушку. — По крайней мере, дождемся новостей от других. — Мы не пойдем в ту сторону. Не сейчас, — грозно прошипела она осипшим голосом. — Но они заплатят за то, что сделали. Позже... Потеря Чхого стоила ей больше, чем они думали. Он был единственным, кто поддерживал кхалиси со дня свадьбы. Такой же юный и полный веры в себя. У него было не так много боев, но косы он никогда не состригал и не было ему равных во владении кнутом. Кнутом, который она подарила ему, она же обрекла и на смерть. Такой свадебный подарок запомнил бы любой из бывших всадников кхала Дрого. Несколькими часами позже лихорадка унесла Чхику, которую та подхватила у безутешной матери, ушедшей несколькими днями раньше. Дейнерис не позволили попрощаться с ней, пусть она и не боялась болезни. Она вообще не помнила, чтобы когда-то болела. Да, ее тело было уязвимо перед голодом и жаждой, но хворь обходила Таргариенов стороной. Впрочем, на то, чтобы убедить в этом своих людей, у нее не осталось сил. К концу дня кхаласар Дейнерис, поредевший вдвое со дня проводов Дрого в Ночные Земли, увидел долгожданного всадника, кроме того, принесшего добрые вести — в нескольких часах езды был город. Ракхаро увидел его лишь издалека и говорил, что там есть вода. Но, закончив свой рассказ, он упал с коня. Теперь, когда стариков почти не осталось, они смогли уложить обессиленного всадника в повозку и укрыли его шкурами, не пропускавшими жар солнца. Мормонт напоил кровного из своего бурдюка, который теперь тоже был пуст. Выбора у них не было — нужно было как можно добраться до стен города, укрыться в тени и обменять золото на еду и воду. — Выпейте, — Джейме протянул ей, терпящей голод и жажду наравне со всеми, бурдюк с кислым вином. — Не думайте упрямиться. У меня не осталось сил, чтобы нести Вас до города на руках. Поморщив нос, она нехотя выхватила бурдюк и выпила оставшиеся несколько глотков, на что Ланнистер одобрительно ухмыльнулся. — Что бы ни ждало нас там, лучше облачиться в доспехи. В этот момент к ним подбежала Ирри. — Кхалиси, Агго говорит, что это мертвый город. Люди и боги покинули это место, нам не нужно туда идти. — В отличие от богов, я не боюсь этого города. Нам нужна хотя бы вода, — настояла она. — Видите? Вам с Джорахом не понадобятся доспехи. Если не осталось сил нести меня, то нет сил и на сражение. — Да, королева. Согласившись, он потупил взгляд и поклонился, после чего оставил ее с Ирри. Несмотря на его слова, Дени знала — он бы сражался и без сил. Она увидела подтверждение этому даже в том, с какой силой он стиснул зубы. Вскоре над красной пустыней возвысились белоснежные башни города, казавшиеся миражом. Но миражом была вода, окружавшая его стены.