Плач дракона

Дени с трудом понимала как именно, но она сумела выбраться из Дома Бессмертных, и солнечный свет, еще минуту назад такой желанный, ненадолго ослепил ее, но не драконов. Они были готовы защищать себя и Дейнерис, но колдун не ждал ее за дверью. Немного пошатнувшись, матерь драконов убрала ладони от глаз, выпрямилась и пошла обратно к лестнице, где в последний раз видела своих людей и Ксаро Ксоан Даксоса. Она с опаской шла мимо горящего и рушащегося здания, из окон и прохудившейся крыши которого валил дым. Но пламя не собиралось успокоиться на том, что успело поглотить, и пожар только сильнее разбушевался, когда Дени оказалась у лестницы. Ракхаро и сир Джорах с оружием в руках стояли возле колдуна, кажется, насмехавшегося над чем-то. Драконы позади нее закричали и их голоса уже не напоминали детский плач. Колдун обернулся, растягивая в улыбке свои синие губы. Мысли сильно путались в голове Дейнерис, но одно она знала наверняка — Пиат Прей не должен остаться безнаказанным. — А вот и матерь драконов, — ухмылялся он, разводя руками. На мгновение Мормонт и Ракхаро опустили оружие, но королева не позволила им совершить ошибку. — Схватите Пиата Прея! — Нет! — Ксаро с невероятной для него скоростью, поднялся выше по ступеням. Но воины и колдун действовали куда быстрее, Дени едва сумела уловить все произошедшее. Джорах сделал шаг вперед, чтобы заломить руки колдуна за спину, но тот резким движением извлек из рукава длинный кинжал, целиком отлитый в форме тонкой пластины, и швырнул его в сторону рыцаря. К тому моменту, как Ракхаро отсек руку Пиата Прея аракхом, Мормонт выронил свой старый меч и с ужасом в глазах схватился за шею. Кровь полилась сквозь его пальцы, а ноги подкосились, и он упал сперва на колени, а затем на спину. Дрогон и Рейгаль подлетели к магу в ту же самую секунду, как Мормонт оказался на земле, тогда же Дени заметила выходящую из-за руин Куэйту все в той же странной маске. Она шагала по рассыпавшемуся в песок камню так, словно не принадлежала этому миру. Никто кроме Дени, даже драконы, не удивились ее появлению. — Дракарис! — яростно скомандовала Дени, уже спускаясь по ступеням, и колдуна обуяло пламя ее детей. Она не заметила этого во тьме пыльного дома, но теперь на свете солнца они выглядели намного крупнее. Визерион, громко крича на смеявшегося в своей страшной агонии колдуна, летел следом за Дени. — Что ты наделала, королева? — с ужасом на побледневшем лице спросил Ксаро, но Дени не уделила ему и капли внимания. Она хотела видеть только Джораха. Она опустилась на колени возле своего грозного медведя, отказывавшегося оставить ее и прекратить свои страдания. Руки его теряли силу и не могли более закрывать глубокую рану на шее. Дени зажала ее своими ладонями и старалась поймать каждую мысль в его напуганных глазах. — Нет, пожалуйста… Этого не должно было… — она судорожно втянула воздух, заметив, что рыдает. — Ты не должна была идти в Дом Бессмертных. И он не сумел тебя остановить… — спокойно вступила Куэйта, возвышаясь над ними. Пожар за спиной освещал ее тонкий и длинный силуэт, словно бы обнимая. Она так же, как и матерь драконов, всматривалась в лицо рыцаря. — Никогда, — строго наказала она, и Джорах, собрав последние силы, с трудом кивнул, подписывая какое-то ужасное соглашение, но в тот момент Дени даже не думала возмутиться, если бы только это спасло его жизнь. Однако Джорах вдруг схватил ее за запястье, а после обмяк. Глаза его безжизненно глядели на нее, не ища более ничего и не питая никаких надежд. Дени была готова спалить весь этот проклятый город за то, что он отнял и за то что принес в ее жизнь. — Значит, чтобы достичь света, ты должна была пройти через тень, — снова обратилась Куэйта к Дейнерис, и говорила она таким тоном, словно ей открылись все тайны этого мира. — Я не понимаю, о чем Вы. И для меня это не имеет никакого значения. — Нельзя быть готовым к смерти, золотая кровь древней Валирии. Ни к своей, ни к смерти тех, кто нам дорог. Дени показалось, что Куэйта вспоминает ее же слова. Ими Дени оборонялась от бесконечного унижения от купца пряностями. — Но он просто не может умереть, — упиралась Дени. — Он предавал тебя, матерь драконов. Неужели ты простишь его? А других? Ксаро Ксоан Даксос опаивал вас. Джейме Ланнистер… — пытала Куэйта и голос ее был спокойным. — Если люди не могут побороть свои худшие порывы, я буду с теми, что хотя бы пытались… — процедила Дени сквозь зубы, не дав Куэйте закончить и яростью пытаясь заглушить в себе отвращение и страх. — Вот как. Что ж, ты права. Джорах Мормонт с Медвежьего острова должен жить и служить тебе дальше. — Что? — Ты определила его судьбу, — Куэйта опустилась рядом и положила руку на покрытый глубокими морщинами лоб рыцаря. — Кхалиси, ты не можешь позволить этому произойти! — зарычал Ракхаро, гнев на его лице возвращал к тому дню, когда старая мейега, насмехаясь, уничтожила кхала и дитя Дени. — Но это уже решено, — отрешенно заметила Куэйта и начала свой ритуал. Женщина произносила молитву неизвестному Дени богу на высоком валирийском. Кровь дракона, к своему стыду, не была так хороша в нем и не понимала всего, но вскоре и сама начала молиться, молча, просто держа Джораха своими окровавленными руками. Он не смел оставлять ее. Она молилась всем известным ей богам — матери гор, семерым, многоликому браавосскому богу, но в конце концов и тому, о котором не знала. Она молила и себя вновь сотворить чудо. — Простите, кхалиси, я должен убить эту мейегу, пока она не сделала нас мертвецами, которые никогда на увидят Ночных земель, — Ракхаро замахнулся над головой жрицы, но Дени выставила вперед свои руки. — Нет! Разве ты не видишь? Это не темная магия. Она говорит на языке моих предков. Ракхаро несогласно замотал головой, но отошел. Вдруг его мужественные черты исказились от ужаса и Дени догадалось почему — он смотрел на Мормонта. Она нерешительно опустила глаза на рыцаря, принявшего смерть за нее, а теперь возвратившегося обратно, чтобы всегда быть верным. Он попытался что-то сказать, но не справился и закашлялся, однако сумел приподняться на руках. Рана на его шее затянулась багровым шрамом и больше не кровоточила. Он с трудом осознал это, вновь и вновь ощупывая неровный рубец огрубевшими пальцами. Снова залившись слезами, Дени кинулась к Джораху и обняла так крепко, что, как ей казалось, без труда сумела бы погнуть его доспехи. — Мне так жаль! — всхлипнула она. — Так жаль. Ответом ей стали робкие объятия, успокаивающие и заботливые, какими были всегда, пускай и случались они редко. На секунду Дени пронзило какое-то странное чувство и она невольно вздрогнула, но это тревожное ощущение отступило, и ей даже отчасти удалось вернуть самообладание. — Помни мои слова, королева, — потревожила этот странный счастливый момент загадочная женщина в маске. — Какой бог сотворил это? Кому ты служишь? — Скоро ты узнаешь его. Он подарит много жизней. Дени сконфуженно кивнула, все еще немного хмуро глядя на жрицу, словно надеялась увидеть хоть что-то человеческое в ее идеальной маске из красного дерева. Но Куэйта скоро отвернулась и пошла прочь, не оставив больше никакого наказания. — Моя королева… — голос Джораха был немного осипшим, но это был его голос, а остальное не имело значения. — Не смейте оставлять меня. Я не давала такого приказа, — почти серьезно произнесла она, с тревожной улыбкой оборачиваясь на Джораха. — Джорах Андал, это правда ты? — недоверчиво отозвался Ракхаро. — Да, это я. Я считал, ты еще слишком молод, чтобы сомневаться в своих глазах. — Мы видели так много, что нельзя не сомневаться. Джорах опустил голову, усмехнувшись. — Тут ты прав, друг мой. Визерион подошел ближе и ткнул Джораха под бок своим острым носом, вновь убеждая всех, что поверить в увиденное иногда слишком сложно. — Они подросли? Дени кивнула и поднялась на ноги. Наскоро отряхнувшись, она повернулась к Ксаро, чей взгляд ни на миг не упустил тлеющего тела колдуна, вокруг которого все еще вились два других дракона. — Вы немедленно должны покинуть Кварт, — сказал купец с ноткой гнева в голосе, но после взглянул на нее и выдохнул. — Лучше уйти отсюда, сейчас. Я обо всем тебе расскажу, но не здесь. Убедившись, что Джорах твердо стоит на ногах, она последовала за Ксаро к слугам и паланкину. Вместе с драконами они не без труда разместились там и тронулись обратно к замку купца. — Ты напрасно считаешь, что с Пиатом Преем покончено. — Его обгоревшие останки говорят о другом… — Так могло быть раньше, но не теперь. Мне стоит начать с самого начала… Никто больше не слышал этой истории, потому дай мне слово сохранить тайну. — Хорошо, — согласилась Дени, встревоженно всматриваясь в лицо Ксаро в полутьме паланкина с плотными занавесками. — Ты должна понять меня. Я встретил Пиата Прея будучи юнцом, полным глупой веры в себя. Тогда мои мечтания не ограничивались простым желанием иметь достаток и не тревожиться об ужине, а знания не позволяли судить о людях по первому взгляду. Но даже так… Никогда не знаешь, что заключаешь договор с колдуном, пока своими глазами не увидишь плоды этой сделки. Дени боялась думать о том, как может закончиться эта история, потому слушала молча. — Мне не повезло родиться от знатных лордов. Всего, что я имею, пришлось добиваться долгие годы, но все это в какой-то степени принадлежит Пиату Прею. Я был готов отдать ему дворец, сундуки с золотом или свои торговые судна, но за несколько дней до вестей о тебе он явился не за моими богатствами. И его просьба оплаты была очередной сделкой. Она показалась мне достаточно выгодной — при определенном раскладе колдун не получил бы ничего, а я стал бы еще более значителен в этом мире. — Что это были за условия? — Ты должна была стать моей женой. Конечно, через меня в будущем он получил бы достаточно, так или иначе… — А в противном случае? — Он навеки заключил бы тебя и драконов в пыльном доме. — Ты знал об этом с самого начала… — Когда колдун требует платы, выбора у тебя нет. Иногда ты не узнаешь, пока не расплатишься. Он был прав — Дейнерис могла понять. Она вспомнила Мирри Маз Дуур, забравшую жизнь Рейго и отомстившую за то зло, что ни дитя, ни Дени ей не причиняли. Маленькая кхалиси была так непростительно доверчива и не знала о том, какой может быть цена за наивность. — Куэйта говорила правду. Отравленное вино, что слуги подавали тебе и твоим людям, должно было послужить принятию необдуманных решений. Я видел, как эмоции захватывают тебя с головой и надеялся, что тебе достанет глупости согласиться на мое предложение. Я ошибался. Твердости твоего характера позавидовал бы любой… Дени не стала соглашаться с его словами — она помнила, что едва не сдалась. Если бы не Цареубийца… Она тут же выбросила мысли о нем и той ночи из головы, почувствовав волну тошноты. — Я не обменяю своих детей ни на какое богатство. — Это достойно уважения, королева. — Перестаньте звать меня так! — Но я действительно считаю тебя королевой. Как же еще мне тебя называть? — Ксаро налил вина из графина и тут же осушил свой кубок, лишь после предложив вина спутнице. Дени отказалась и он продолжил. — Я всегда был искренен в отношении тебя, но теперь нам придется прощаться. Сила, которую пробудило возвращение драконов в этот мир, поддерживает жизнь в бессмертном колдуне. Скоро он явится за своим. — Он не может взять то, что никогда не принадлежало ни тебе, ни кому-либо еще. — Он будет пытаться. Но сперва обрушит свой гнев на Кварт, а до этого… Ты могла заметить, что квартийцы не любят говорить о колдунах, не испытывают к ним никакого уважения, но боятся. Когда улицы заполнятся слухами о том, что Дейнерис Таргариен сожгла Дом Бессмертных, люди не станут благодарить тебя за освобождение от этого немого угнетения бесконечным страхом. Я боюсь думать о том, на что они пойдут… — Откуда мне знать, что на этот раз ты не обманываешь? — Мне больше незачем делать это. Корабль, о котором я говорил, будет ждать тебя в порту. Команда корабля и все, что на нем есть, принадлежит тебе. Но во дворце тебя ждет еще кое-что. Хорошие это новости или плохие — решать только тебе, но Иллирио Мопатис заверил, что эти люди станут необходимой опорой. — Вы знаете Иллирио? — Мало кто из купцов Эссоса не знает его. Я слышал о том, что он был тебе наставником, потому отправил послание до того, как покинул Кварт, чтобы встретить тебя в мертвом городе. — На что ты рассчитывал? — Этот ход стал бы страховкой в случае, если колдун решит водить меня за нос.

***

— Оставь все эти платья. Я больше не оденусь по-квартийски, — обратилась Дени к дотракийке, наскоро собиравшей дары, которые поднесли матери драконов. Их было не так уж и много. Перед встречей с Чистокровными она не стала продавать те, что были от Ксаро. Он подарил множество забавных вещиц и множество таких, что могли бы ее обидеть — вместо настоящих солдат он подарил ей маленьких рыцарей из серебра и белого золота, вместо кораблей он преподнес ей большую бронзовую ванну, на бортиках которой были выгравированы чудные кораблики. Дени тяжело вздохнула от мыслей о Ксаро Ксоан Даксосе. Она знала, что больше не сможет быть другом тому, кто желал ей зла, пусть и поневоле, но от этого ее мнение о нем нисколько не ухудшилось. Только благодаря ему Тринадцать и Чистокровные отказались от предложения Гильдии Специй раз и навсегда избавить Кварт от такой угрозы… Как и Турмалиновое Братство, они открыто пытались добиться ее казни. Кто знает, как скоро во дворце Ксаро появятся Жалостливые? Дени только теперь поняла, что Кварт не был бы столь же гостеприимен бесконечное множество дней. Она слишком долго лежала на шелках и злилась, что все дары — безделицы и только. Ничто в мире нельзя получить так просто… Но судьба все еще была щедра к ней, как и некоторые из людей. Дени была полностью погружена в мысли, нападавшие подобно коршунам. За последние несколько часов ей пришлось увидеть и пережить слишком много, а теперь она снова должна была решать, куда идти. — Посадить Ваших детей обратно в клетки? — тихо спросила Дореа, заплетавшая серебряные волосы кхалиси в косу. — Нет. Я ошибалась, думая, что клетка защитит дракона. Нет лучшей защиты, чем клыки и когти. — И пламя, — улыбнулась Дореа и вплела в косу серебряный колокольчик. — Что ты делаешь? Я не заслужила его. Не думаю, что мои люди… — Они знают, что Вы одержали победу. Они говорят, что Вы избавили мир от лживых мейег и сожгли дом из праха. — Это сделали мои дети. — Сделали бы они это без Вас? Дени не была довольна тем, что Дореа такими хитростями пыталась убедить ее, но спорить дальше не стала. — Спасибо, Дореа. Девушка улыбнулась и стала заплетать тонкие косички из оставшихся выправленными прядей, но этот тихий момент с грохотом разлетелся, когда в покои подобно урагану ворвалась маленькая девочка. — Кхалиси, двое мужчин ждут за дверьми. Она уронила несколько маленьких сундучков со стола и сразу получила выговор от матери, которая их собирала, но Дени только ласково улыбнулась и кивнула. — Хорошо. Скажи, что они могут войти… — она проводила взглядом девочку и краем глаза заметила предмет, которого не видела раньше. — А откуда эта шкатулка? — обратилась она к лиссенийке и взяла коробочку из яшмы с деревянного столика. — Ее передел какой-то квартиец, кажется, он передал свои сожаления из-за случившегося… Неужели и Кварте остались люди, которым было не все равно? Дени прикусила губу, с любопытством рассматривая искусную работу. Почему-то она в ту секунду показалась ей милее всех прочих. Но двери распахнулись и в покои зашли двое мужчин. Оба высокие, но на этом все их сходство заканчивалось. Один носил на поясе аракх, а у второго был только посох. Первый был широк в плечах и животе, а другой уже немного горбился и казался тощим рядом со своим спутником. — Ваше величество, — поклонился старик с ухоженной седой бородой и пихнул локтем евнуха, тот тоже изобразил некое подобие поклона. — Меня зовут Арстан, а это Бельвас. Для нас большая честь… Старик, как и Дени, услышал, что в шкатулке кто-то скребется. Дени с интересом приподняла ее на уровень лица и увидела маленькие лапки, просунувшиеся через приподнятую крышку. Прежде, чем она успела как-то отреагировать, шкатулку бесцеремонно выбили у нее из рук и та с грохотом отскочила в сторону террасы. Отлетевшая крышка более не скрывала маленького мантикора и тот со скрежетом кинулся в сторону ближайшего человека. Дореа взвизгнула, увидев существо, но все же заслонила собой кхалиси, однако целью оказался старик, представившийся Арстаном. Он без промедлений выхватил кинжал из-за пазухи и пронзил им существо. Грохот и крик не остались незамеченными и в покои сразу же ворвался Ракхаро с оружием в руках, а еще немного погодя внутри оказался и запыхавшийся Джорах, которого не должно было быть рядом. Но, судя по всему, принудительно отправить его на отдых было невозможно даже для королевы. Дени прижала ушибленные руки к груди и с ужасом смотрела то на вошедших воинов, то на пронзенного мантикора и старца. — Кхалиси, этот человек пытался навредить тебе? — Ракхаро сделал несколько решительных шагов вперед, но путь ему преградил здоровяк Бельвас. Едва ли он сумел бы остановить кровного всадника… — Нет! — незамедлительно ответила Дени, надеясь предотвратить недоразумение, которое может произойти, и Ракхаро остановился. — Нет, перед тобой спаситель. Кто-то другой рассчитывал убить меня с помощью этого мантикора… — Нам нужно покинуть Кварт как можно скорее, — нервно выдохнул Мормонт, убирая меч в ножны, и подошел к Дейнерис, после чего обернулся на гостей, на его лице застыло глубокое удивление. — Как это возможно? — Ваш человек прав, королева… И у нас есть хорошие новости. Корабль, на котором мы прибыли, ожидает в порту. Теперь он принадлежит Вам. — Вы знаете этих людей, кхалиси? — Ракхаро так же подошел к ней, обогнув евнуха с коричневой кожей. — Они представились как Арстан и Бельвас, на этом наше знакомство прервалось… — Арстан? — Мормонт поджал губы и закивал. — Простите, королева, если мои слова окажутся ошибочными, но спутать сира Барристана Селми с кем-то еще просто невозможно, ведь он королевский гвардеец и лучший рыцарь из тех, что мне удалось повстречать за свою жизнь. Старик преклонил колено и смиренно опустил голову, но через несколько мгновений поднял глаза на того, кто его раскрыл, словно пытаясь узнать лицо, а затем стыдливо посмотрел на Дени. — Смею просить о Вашей милости, королева… — Сир Барристан Селми, — удивленно проговорила Дени, возвращая воспоминания юных лет, когда Визерис и Лансель… Джейме Ланнистер рассказывали ей об этом легендарном и доблестном рыцаре. — К чему была эта ложь? — Покинув Вестерос, я отправился к той, что по слухам зовет себя матерью драконов, последней из рода Таргариен. Я знал Рейгара, доброго и смелого, знал и маленького Визериса, но служил Вашему отцу… — Вы сперва хотели убедиться, что я не унаследовала худшие пороки? — Дени немного прищурилась. Как бы она ни отказывалась это признавать, но его слова оскорбили ее чувства, она сама не знала почему. — Я понимаю. Ваши мотивы куда проще… — она глубоко вздохнула, так и не закончив мысль, и поднялась с обшитой бархатом тахты. — Лорд Мормонт, я благодарен, что Вы открыли правду так скоро. Эта ложь погубила бы меня, рано или поздно… — Не зовите меня лордом, сир. Теперь я, как и Вы, только рыцарь. Не думал, что Вы запомните такого простого человека. — Вы едва не вышибли Цареубийцу из седла. Тот поединок запомнился всем, — печально усмехнулся старик и с удивлением наблюдал за реакцией дотракийского всадника и Джораха. — Простите, мне верно не стоило говорить об этом человеке. Ракхаро выругался и сплюнул через плечо, а Мормонт напрягся, брови его хмурились пуще прежнего. Дени сделала шаг к старику и постаралась улыбнуться. — В этом нет Вашей вины, сир. Вы только что спасли мне жизнь, я не смею держать на Вас обиду за слова и даже за верность Роберту Баратеону… По лицу старика прокатилась волна какого-то странного осознания, непостижимого для юной девушки. Наверняка он относился к тому числу людей, что без подсказок и контекста сумеют определить скрытое. — Многие королевские гвардейцы живут в сожалении, что служат престолу и не могут выбирать короля. Я всю жизнь мирился с этим чувством, но теперь, освобожденный от своего долга нарушением всего, что клятвенно хранил, я выбираю Вас, Ваше величество. Примите ли Вы мою службу? Дени пронзило странное сковывающее чувство. Ей уже говорили подобное. Все в этот странный и кажущийся бесконечным день возвращало ее к Ланнистеру. Но его больше нет в ее жизни и никогда не должно быть. Это было начало новой главы, с достойными людьми и поступками. Дени чувствовала, что теперь действительно сумеет сама определять свою судьбу, и эти люди помогут, во что бы то ни стало. — Да… Я принимаю Вашу службу, сир. И Вашу, если Вы пришли за тем же, — неловко обратилась она к здоровяку Бельвасу. — За этим меня послал надушенный магистр из Пентоса, которому меня продали. До того я был бойцом в ямах Миэрина и не знал поражений, светлая госпожа. На моем теле столько шрамов, сколько человек пали в сражении против Бельваса-Силача, — бахвалился он, ударив себя кулаком в грудь, покрытую одними только шрамами. — Что ж, добро пожаловать, — она слабо улыбнулась, но на этот раз действительно искренне, хотя, казалось, в городе лжецов уже забыла каково это. — Сир Джорах Мормонт, рыцарь моей Королевской Гвардии, Вам известен. Он мой добрый друг и верный советник, изобличивший ложь уже не впервые, — Дени замялась, вспомнив слова Куэйты, но решила оставить их до того времени, когда все станет несколько спокойнее. — А это Ракхаро, кровь моей крови, сильный и надежный воин. Все люди, что у меня есть, стали мне опорой. Они видели рождение моих детей и помогли мне пересечь пустыню. — Лошадники. Я много таких перебил в ямах. Их черепа по-особому трещат, когда их давишь… — усмехнулся Бельвас, глядя на Ракхаро, который дотягивался ему разве что до плеча, и самодовольно выпятил грудь вперед. — А я еще не убивал толстых евнухов. Выходит, Бельвас будет первым. Как далеко улетит твоя голова при отсечении? — Не надо, Ракхаро. Убери свое оружие. Этот человек здесь по той же причине, что и ты. Он прибыл на службу твоей кхалиси. Не тебе решать, какой будет его смерть, — строго прервала угрозы матерь драконов. — Но и ты Бельвас, относись с уважением к моему народу, иначе покинешь эту службу прежде, чем вступишь на нее, а на твоей коже свежих шрамов станет куда больше, чем старых. Здоровяк ошарашенно смотрел на маленькую, но от того не менее грозную кхалиси. Едва ли он встречался с подобным. Этот укор наверняка заставил его усомниться в своих силах и суждениях о мире. — А теперь расскажите, что нужно магистру Иллирио? Я уже не способна верить в его благие намерения. — Драконы, — откровенно выпалил Бельвас, но Селми покачал головой. — Он ждет Вас в Пентосе. Нам было велено доставить Вас обратно, если Вы желаете вернуться в Семь Королевств. Последнее, что мне известно о Вестеросе — там правит беззаконие, четверо мужчин называют себя королями и проливают реки крови. — Вернуться в Пентос… — Дени задумчиво опустила глаза на разноцветную плитку, которой был выложен пол. — Корабль велик, мы сможем взять всех Ваших людей и драконов, — продолжал старик. — Два корабля. Но тогда третий… — Ваше величество? — Вы прибыли с одним кораблем? — Да, мы вышли из порта Пентоса на Летнем сне. — Моя королева? — непонимающе обратился к ней Джорах, но Дени никак не смогла бы объяснить ему свое предчувствие. Она знала, что корабля должно быть три. Выйдя на террасу, Дени подняла глаза на резвившихся в воздухе драконов. Казалось, они сами не могли поверить в то, что происходит. «Ибо три головы у дракона». Послышалось вежливое покашливание и Дени обернулась рыцарей, проследовавших за ней. Дореа, стоявшая рядом с кхалиси, позвала к себе Дрогона, и тот послушно спустился на перилла, охотно демонстрируя драконью стать. — Есть еще «Шалунья Джозо» — торговая барка, которую магистр отправил с драгоценными камнями, тоже в порту Кварта, — поразмыслив над словами королевы, добавил сир Барристан. — Не думаю, что магистр Иллирио сильно обеднеет. Он может расценить это как выгодное вложение, — Дени едва не хихикнула, но все же сумела сохранить серьезность. — И «Садулеон», который подарил мне Ксаро… Дореа, прикажи людям выдвигаться в порт как можно скорее. Только мои корабли должны называться иначе. — Какие имена Вы желаете им дать? — охотно поддержал ее рвение старик. — «Балерион», «Вхагар» и «Мираксес». Сир Барристан по-доброму улыбнулся, согласно склонив голову. Этот человек вызывал у Дени опасные чувства — она хотела верить ему беспрекословно, словно вид его говорил о том, что он не совершил ни одного гнусного поступка в своей жизни, словно он просто добрый дедушка, знавший ее семью и вернувшийся на службу, несмотря ни на что. — Вы сказали, что знали Рейгара… — Да, Ваше величество. Насколько мне это было позволено. — Он никогда не упоминал о песни, в которой говорится про лед и пламя? — Простите, — он покачал головой, поджав тонкие губы. — Как и все, я знал принца Рейгара не слишком хорошо. Но он любил петь и… — Играл на арфе? — Да… Визерис рассказывал Вам? — Никогда. Любовь Визериса к членам семьи была особенной… Она помрачнела, вспоминая то, как именно Визерис восхищался братом, воинственным и не знавшим слабости, не знавший пощады для предателей и врагов. Другие всегда описывали его иначе. Ланнистер говорил, что он был справедливым и отважным, был талантлив во владении мечом, но никогда не жаждал сражений. Его сила заключалась в остром уме, а слабость в сильной вере, которой никто не понимал. — Я видела его в доме колдунов. Понимаю, это не может вызывать доверия, но в моей жизни произошли события, которые не оставляют альтернативы. Она снова задумалась о пути, который прошла. Но все вокруг почему-то предпочитали игнорировать все эти ужасы. Ее недооценивали, насмехались и звали маленькой кхалиси, принцессой, юной королевой, ребенком, но разве может человек, переживший подобное, считаться недостаточно взрослым для всех прочих? Наверное, Дореа была права, что заплела ей косу. Может, во всем мире только она и дотракийцы видели воительницу и истинную королеву за хрупким телом и милым личиком. Иллирио Мопатис ждал ее в Пентосе. Там, где все началось. Нахлынувшие воспоминания заставили ее оцепенеть. Она никогда бы не подумала, что жизнь во лжи и угнетении может казаться приятной, лучшей из всех возможных. В ясные дни из окон своих покоев она даже могла увидеть берег Вестероса. Так невыносимо близко… Но Дени считала, что не время возвращаться. Она уже приняла решение. Дорога уведет ее еще дальше от заветного дома, но она пройдет по ней, чтобы достичь берегов Вестероса с мощью истинной Таргариен, подобно своим легендарным предкам. Голос Барристана Селми вернул ее к настоящему. — Глядя на Ваших драконов, никто не станет отрицать, что магия — не только лишь сказки. Дени благодарно кивнула и продолжила: — В этом видении Рейгар обращался к женщине и держал на руках маленького Эйгона. Он сказал, что должен быть еще один, обещанный принц. — Принц, что был обещан… — задумчиво произнес Мормонт, проводя пальцами по щетине. — Вам что-то известно, сир Джорах? — Я думал поговорить с Вами позже… о том, что случилось после Вашего возвращения из пыльного дома, — он взглядом просил разрешения говорить об этом сейчас, и Дени поняла, что он считается с ней не из вежливости и более не будет обращаться как с ребенком. — Женщина в маске служит Владыке Света. Основа всей веры его жрецов строится на легендах об обещанном принце, что вернется в этот мир и предотвратит конец всего. Седой старик закивал, вспоминая о легенде по мере того, как о ней рассказывал Мормонт. — Но принц Рейгар не был связан с жрецами Р’Глора. Как бы идеально части Вашего странного пазла ни складывались, моя королева, прошу, помните одну вещь: предсказания и видения могут быть правдивыми или ложными, но все они без исключения опасны. — Поэтому я возлагаю надежды на дорогих друзей и на своих детей, — Дени глубоко вздохнула, в последний раз наслаждаясь дивным цветением садов Ксаро Ксоан Даксоса, и погладила Дрогона, так охотно подставившего мордочку под ее ласки. — Я не могу вернуться в Пентос сейчас. Если Ваши слова правдивы, Вестерос пребывает в хаосе, и люди страдают, но сейчас я ничем не смогу им помочь. У меня нет армии, мои дети еще совсем малы. Но у меня есть золото… — Вы хотите направить корабли в Астапор? — Джорах, кажется, был воодушевлен таким решением. — Мне нужны Безупречные.