Глава 16
Монстры, живущие в нашей голове.
Аллену снился сон, где он снова оказался в том злосчастном моменте, когда Канда ударил его, а затем повалил на пол. Юу заломил его руки, не давая возможности вырваться. Мелкий чувствовал, как от весьма мощного удара с его носа сильным потоком хлынула кровь. Аллен пытался сопротивляться, но Канда лишь сильнее вдавил его лицом в пол. Силы покидали мелкого, руки и ноги стали невероятно тяжелыми, воздуха становилось все меньше. В руках Канды внезапно блеснул тот самый нож, который он потерял, упав в тёмную воду озера. Длинное лезвие с легкостью вошло в тело Аленна. Он чувствовал, как под рёбрами зарождается невыносимо сильная боль. Юу еще раз загнал лезвие ножа в бок Аллена, говоря при этом: – Ты должен умереть! У нас не было другого выхода.***
Канда резко открыл глаза, слыша, как Аллен что-то выкрикивает. Подскочив, Юу уставился на мелкого, которого била невероятно сильная дрожь. Картина, представшая перед Кандой, заставила его по-настоящему испугаться: тело Аллена буквально подбрасывало над кроватью, он метался из стороны в сторону, при всём этом не открывая глаз. Юу попытался разбудить парня, ударяя того по щекам, тем самым пытаясь достучаться до его сознания. Но Аллен был глух к любым его действиям. Он продолжал метаться по кровати. Канда испытывал в данный момент невероятное волнение. Он изо всех сил пытался прижать мелкого к подушке, выкрикивая при этом: – Да что с тобой такое? ! Аллен, поглощенный кошмарами, все так же извивался, хоть Юу и старался его обездвижить. Канде было страшно — он уже видел нечто подобное. Неприятное воспоминание сразу же всплыло в его сознании. Когда им с Алмой было по тринадцать лет, они решили обожраться галлюциногенными грибами. На настоящие наркотики у них тогда не было денег, и Чудик, наслушавшись историй старшаков, предложил попробовать то, что готова дать им сама мать природа. Насобирав злосчастных грибов, парни завалились домой к Юу. Отмыв их от земли, Алма предложил есть грибы сырыми, чтобы те не растеряли своих чудодейственных свойств во время термообработки. Канде казалось, что все это полнейшая дичь и добротного трипа им не видать. Как же он ошибался. Чудик, рассчитав дозу, первый начал закидываться «сказочными» грибами. Юу же, предпочитавший ни в чем не уступать своему другу, достаточно скоро его догнал. Накрыло парней очень быстро. Неконтролируемое употребление психогенных грибов привело к жутким последствиям. Канда тогда отделался дикой паранойей: ему казалось, что за ним приехала бригада врачей и его сейчас усыпят как бешеное животное. Алме же досталось больше: помимо галлюцинаций, его еще и знатно выворачивало и лихорадило. Юу тогда подумал, что его друг начал мутировать, и вот-вот из его спины вырастет какое-нибудь уродливое подобие крыльев. Канде и Чудику крупно повезло, что в тот день дома был дед. Тот понял, что происходит, и сразу же побежал вызывать врачебную бригаду, крича в трубку, что его внук ёбнулся, попутно уточняя, что не упал, а в прямом смысле ёбнулся. Алма провел в больнице неделю, где пил лишь однопроцентный кефир. Юу от бригады скорой сбежал, крича, что живым не сдастся. Возможно, именно этот случай повлиял на дальнейшую жизнь Канды, привив ему страх к тяжелым наркотикам. Чудик же ничуть не исправился: выйдя из больницы, он сразу же захотел повторить, только на этот раз уже с более качественным товаром. Аллен напомнил ему Чудика, только, в отличие от Алмы, мелкий уж точно не под действием грибов. Юу, чувствуя себя полностью беспомощным, хотел, как в далеком детстве, позвать взрослых — пускай они разбираются с резким припадком Аллена. Отпустив мелкого, Канда хотел направиться к двери, но тут же заметил, что недомерок перестал вздрагивать. – Какого хера с тобой происходит? – Юу вернулся обратно. Аллен конечно же ничего не ответил. Канда еще раз попробовал его потормошить. Дотронувшись до лба лежащего перед ним парня, Юу резко отдёрнул руку — он был обжигающе горячим. С такой высокой температурой есть вероятность, что Аллен вообще не доживёт до утра. Нужно срочно что-то сделать. Канда чувствовал, как сердце внутри бешено колотится, от накатившего страха стало тяжело дышать. Он так сильно переживает за мелкого. Мысль о том, что тот может умереть, вызывает неконтролируемую панику. Юу хотел броситься к двери, но был остановлен нереальным явлением, начавшим разворачиваться перед его глазами: кожа Аллена из бледной начала превращаться в тёмно-серую, а сам недомерок тяжело дышал, сжимая руками простынь. Канда снова не верил своим глазам. Неужели это очередное видение? Как вообще подобное возможно? Вернувшись к кровати, он снова потрогал лоб Аллена, который на этот раз был холодным. Будто бы недомерок умер. Канде казалось, что он сходит с ума. Все происходящее слишком нереалистично. Юу старался нащупать пульс Аллена, который, к счастью, был. Вздохнув, Канда в очередной раз попытался привести мелкого в чувства. На этот раз Аллен все-таки открыл глаза, а затем его лицо исказила безумная улыбка. Недомерок смеялся, а глаза его больше не были свинцово-серыми: они окрасились в ядовито желтый цвет. Юу отдёрнул от него свою руку, ошарашенно наблюдая, как Аллен впал в некое подобие безумия. Канде было страшно от осознания происходящего — перед ним уже не его мелкий. Это существо отличается от парня, которого он совсем недавно встретил. Юу растерянно наблюдал, как Аллен приблизился к его лицу, а затем резко повалился на кровать, будто бы кто-то отпустил его, перестав контролировать. Канда приподнял мелкого, снова пытаясь нащупать пульс и прислушаться к его дыханию. Аллен с трудом открыл глаза. Все его тело горело. Он помнил свой сон, где Юу убивал его, пронзая ножом тело. Боль была более чем реалистичной. Увидев лицо Канды, Аллен нехотя попятился назад. Юу возмутила подобная реакция. Ему хотелось схватить мелкого за шкирку и потребовать объяснения, но что-то подсказывало, что подобного делать не стоит. Недомерок и так перепуган. Аллен с трудом вспомнил, где он находится. Ему было слишком жарко, все вокруг душило. Страх перед Кандой захватывал разум. Аллен тоже одержим. Юу убьёт его, он уже хотел это сделать. Мелкий попытался дёрнуться с места, но тут же был прижат к кровати. – Успокойся! – грубо потребовал Канда. – Пусти! – отчаянно старался вырваться Аллен. – Что с тобой происходит? – Ничего! Просто отпусти! – Хер тебе! – Канде хотелось сказать, что он действительно переживает, но он не умел находить нужных слов в подобных ситуациях и продолжал грубить. – Не трогай меня! – Нахуй ты мне нужен, придурок. Аллен поняв, что больше его никто не мучает, все же смог осознать, что находится ни в том кошмарном сне: Юу не пытается пырнуть его ножом, а плохое самочувствие и ощущение удушья скорее всего результат его повышенной температуры. Мелкий был удивлен, видя перед собой перепуганное лицо Канды, подобное предстало перед ним впервые. Даже когда Юу чуть было не утонул в пруду, его лицо после всего этого осталось привычно недовольным. Сейчас же он был испуган. Неужели Аллен вытворил нечто из ряда вон выходящее? Мелкий, перестав дёргаться, почувствовал, что, скорее всего, в подобном состоянии Канды виноват именно он. – Что происходит? – Несмело задал вопрос Аллен. – Это я у тебя хотел спросить! – Канда не сдерживаясь начал кричать на всю комнату, не боясь разбудить Кросса и своего деда — похоже, ему было плевать на всех в данный момент. – Мне сон страшный приснился, а сейчас, кажется, у меня температура. Мне очень жарко, можешь принести воды? – Хорошо. Юу, решив не задавать лишних вопросов, буквально с места сорвался, направившись за водой для недомерка. Он не мог сдержать своего волнения. В голове застыла картина, как кожа мелкого становится серой. Найдя в темноте ведро с водой, принесенной с ближайшей колонки, Канда зачерпнул ее валяющимся рядом ковшом. На мгновение замерев на месте, он так же прихватил полотенце, которое облил холодной водой. Вернувшись в комнату, Юу протянул ковш Аллену, наблюдая как тот большими глотками поглощает содержимое. Может быть, его после дедовской самогонки такой лютый сушняк настиг? Канде хотелось как-нибудь подъебать недомерка, но вместо этого он приложил мокрое полотенце к его лбу. – У меня нет никаких лекарств. – Опустив глаза начал Юу. – У деда если только корвалол в аптечке и лоперамид, но тебе это нихуя не поможет. – Ты прав, - мелкий попытался улыбнуться. – Давай без лоперамида. – Если хочешь, я схожу к Алме, у него наверняка что-нибудь есть. Он иногда и барбитурой закидывается. – Нет не надо. Спасибо. – Я могу открыть окно. – Ты такой заботливый. – Мелкий снова улыбнулся, однако на этот раз его улыбка выглядела максимально фальшивой: за ней он скрывал свое плохое самочувствие и страх. – Я просто не хочу, чтобы в моей комнате труп нашли. У тебя же отчим мент — по максималке закроет. – А я уж подумал, что ты обо мне беспокоишься. – Аллен выглядел очень подавленным. Канда промолчал, убрав руку со лба мелкого, позволяя тому самостоятельно держать полотенце. Ему хотелось хоть как-нибудь его подбодрить, но Юу не знал нужных слов, он умел только оскорблять и показывать своё презрение. Что бы хоть как-нибудь продолжить разговор, Канда спросил: – Что тебе снилось? – Ты убивал меня, медленно и очень больно. – Хуйня же полная. – Ты же ведь пытался убить меня... Я не хотел вспоминать об этом, но ведь тогда после дня рождения Алмы… – Я не хотел тебя убивать! – Тогда зачем? – Ты разозлил меня! Я хотел тебя очень сильно побить, но не… – Я сам нарвался. – Давай не будем об этом. Спи давай. Видимо, тебе от переутомления так хуево. – Ты же ведь знаешь, что это не так. Канда хотел возразить, но он лучше Аллена понимал, что то, что с мелким происходит, ничуть не похоже на переутомление, простуду и даже на передозировку наркотиками. Он слишком хорошо выглядит для человека, получившего сильную интоксикацию, да и на переутомившегося особо не смахивает. С мелким происходит нечто чертовски ужасающее. Канда не хотел поддаваться страху, но мысль о том, что Аллен может стать одержимым, уже успела прийти ему в голову. Неужели и сам мелкий об этом думает, точнее начал думать еще раньше? Аллен, отпустив полотенце, резко схватил руку Канды. Тот этого совсем не ожидал, но на удивление мелкого не оттолкнул. – Если вдруг я стану как те монстры, - внезапно начал Аллен, отчаянно пытаясь улыбнуться - Обещай, что меня убьешь ты, а не Кросс. – Что ты несешь?! – Канда поражался, как этот глупый подросток пытается сохранять невозмутимость, натягивая очередную лживую улыбку. – Никто тебя не убьет! Ты не станешь таким, как тот конченый мужик! Поэтому хватит нести хуйню! – Никогда не думал, что ты будешь меня успокаивать. – Вспомни что-нибудь хорошее, наверняка что-то похожее у тебя было. Место, где тебе заебись. Может быть, из детства какая-нибудь хуйня. В общем то, что делает тебя тобой, то, что ты никогда бы не хотел потерять. То, за что готов сражаться. Самое дорогое воспоминание. – В детстве мой отец впервые взял меня на своё представление в цирк. Он выступал там с собакой. У него был пёс бигль, которого он смог надрессировать до такой степени, что тот понимал все его команды. Мы вместе играли, катались на аттракционах, он покупал мне конфеты: все, которые я только мог пожелать. Он отвел меня в парк аттракционов, где я смог прокатиться даже на самом страшном колесе. Все вокруг было безумно ярким, играла громкая музыка. – Ну вот видишь, шпендель, тебе бы лишь бы пожрать повкуснее… – Да не в жратве дело — тогда я был словно в сказке. – Представь, что сейчас ты снова там, и держись за это воспоминание, ведь если ты умрешь, оно тоже исчезнет. – Оно уже исчезло. Мой отец сошел с ума, его собаку отравили, а обвинил он в этом меня. Будто бы я подсыпал яд в еду его пса. За это он, кстати, лицо мне порезал. Еще он постоянно звал своего вымышленного брата, которого у него никогда не было. – А разве у тебя с лицом что-то не так? – Канда внимательно уставился на мелкого. – У меня шрам от лба до щеки, придурок. Ты единственный, кто его не заметил. Я думал, ты решил тактично промолчать, но, видимо, реально не заметил. – Да мне похуй на лицо твое. Я и похуже ёбла видел. – Ну, спасибо. – Я имел ввиду, что шрам тебя не портит. – Тебе просто плевать на меня и мою внешность. – Мелкий, вернись в тот момент, когда ты был пиздюком и проводил время со своим позже ебанувшимся отцом. Хоть на мгновение представь, что ты не знаешь, что будет дальше. – Это должно помочь? – Держись за эти воспоминания, понял?! Если вдруг почувствуешь, что твою душу похищают, вернись в то место, где тебе было хорошо. – Мне хорошо сейчас. – Хватит врать. – Ты первый, кто пытается меня успокоить, первый, кто принимает меня без всяких улыбок. Спасибо тебе, Канда… – Было бы за что благодарить… – Я правда счастлив. Я пытался спасти тебя, но помощь была нужна мне. – Хватит пиздеть, давай спать. – Ты сам же ведь не хочешь… Вместо ответа Юу придавил Аллена к подушке, накрывая их обоих одеялом. Мелкий не сопротивлялся: он был готов позволить Канде делать с ним все что угодно. Юу же снова потрогал его лоб, сказав при этом: – Ты уже не такой горячий. – Мне лучше. – Положив голову на его плечо, ответил мелкий. – Кстати, у меня в детстве тоже была собака. Ее сосед урод отравил. Я бы ему тоже ебальник бы порезал, жалко мелкий тогда был. – А твою-то псину зачем? – Сказал, что она его курей душила. Правда, пиздёшь это все был. – Мне очень жаль. – Себя лучше жалей, а не пса моего. Спи давай и запомни, что я не собираюсь тебя убивать. – Я боюсь не тебя, а демонов в своей голове. – Ты же со мной, недомерок. Я и твой дерьмоотчим типа видим всякое говно, которое вам, обычным людям, недоступно, поэтому нех ссать. Аллен закрыл глаза. Голова его раскалывалась, и он мечтал забыться сном. Канда же не мог поверить в то, что смог успокоить недомерка. Неужели Юу действительно удалось подобрать нужные слова? Ни разу в своей жизни он никого не успокаивал. Канда вообще был далёк от любых проявлений сострадания. Но ради Аллена он в очередной раз сделал исключение. Стоило Канде хоть немного успокоиться, как за окном послышался звон стекла и чьи-то крики. Юу, схватив фонарь, лежащий рядом с кроватью, тут же оказался на ногах, готовый отразить любую атаку. Жестом приказав Аллену оставаться позади, Канда направился на первый этаж. Там он увидел Кросса, держащего в руках дробовик. Похоже, реакция того также не подвела. Вместе они подошли к двери, в которую кто-то очень настойчиво стучался. Отчим Аллена резко дёрнул ее на себя — Канда увидел перед собой того самого одержимого мужика, только на этот раз он не выглядел угрожающе. Перед ними стоял промокший и замёрзший мужчина в некоем подобии одежды, его темные волосы завивались, а кожа из мертвенно бледной превратилась в достаточно загорелую. Бездомный, широко раскрыв глаза, поднял руки. – Мужики, вы что? Я свой! – Попытался успокоить их незваный гость. – А ну, быстро руки поднял! – Наставив на пришельца ствол, прокричал Кросс. – Да я за помощью к вам! Ментов вызывайте: меня кто-то по голове ударил, вещи украли, телефон, документы! Я вообще хуй знает где сейчас нахожусь. – А не пиздишь ли ты мне? – Не успокаивался отчим мелкого. – Да нахуй мне врать!? – А что в лесу забыл среди ночи? – За закладкой ходил, хотел выходные хорошо провести, удовольствие получить. Работа вредная, без прописки только на колбасный завод взяли, а там условия адские! – Видимо, ты и без закладки трип нихуевый схватил. – По башке мне дали! Ничего не помню! Имя свое даже вспомнить не мог. – И как тебя зовут, кстати? – Тики. – И откуда ты с таким именем ебанутым нарисовался? – Издалека. – Так вот и уебывай давай куда подальше. Нехуй по ночам по частному сектору широёбиться, а то собаку еще кто-нибудь на тебя спустит, а нам на утро выясняй, кто прав, кто виноват. – А вы из полиции, что ли? Канда не мог поверить своим глазам — мужчина, стоявший перед ними, совсем недавно обладал невероятной скоростью и силой, а сейчас походил на проснувшегося с дикого бодуна алкоголика: трясущиеся руки, бегающие глаза, бомжеватый внешний вид, неприятный запах. Стандартный представитель социальных низов. Такие частенько ошивались возле колбасного завода, местные именовали места их сборища «Рестораном канавка». Тики же, видимо, задался целью напроситься в гости и твёрдо стоял на своем, пытаясь пробудить совесть Кросса. Мужчина, сделав шаг вперед, снова заговорил: – Можно хоть до утра у вас перекантоваться? Я вообще не врубаюсь куда идти. Канде хотелось отказать ему, несмотря на то, что обычно он был добр к разного вида бомжам и бродягам. Но от этого исходило нечто зловещее, пускай и выглядел он жалким, будто бы неизвестное проклятие его отпустило, забрав себе все силы. А ведь интуиция редко подводила Юу.