Когда мы с тобой

Вин собирает в руку осколки, которые остались от новогодней игрушки. Он почему-то подумал, что это дурной знак. Бабушка рассказывала в детстве, что разбитое зеркало предвещает чью-то смерть. Смерть близкого человека. Игрушка была зеркальной. Если в семь лет слова бабушки походили на безобидную страшилку, то теперь Метавин тревожится по-настоящему. В груди бушует мороз, который не даёт сделать вдох. Вин без конца проверяет время на настенных часах, но сегодняшнюю ночь ему суждено провести в одиночестве. Как бы тяжело не было на душе, дежурство Брайта ему отменить не под силу. Кто-то звенит ключами в коридоре, и Метавин отчетливо слышит, как открывается входная дверь. Ключей от квартиры нет даже у его родителей. Они только у Брайта. Вин испуганно поднимается с дивана, запутываясь в гирлянде, и падает на пол. Напрасно он обижался на Вачиравита, когда тот называл его «тридцать три несчастья». Брайт перешагивает порог гостиной, переваливаясь с одной ноги на другую. От него за три версты несёт алкоголем. Они с Брайтом знакомы больше трёх месяцев, и Вин никогда не видел его таким. Выпившим, злым и расстроенным. Когда человек выпивает, чтобы залить раны, он рискует причинить себе ещё больше боли. Вину нестерпимо больно смотреть на Вачиравита. Почему он такой? Наверное, Метавин и вправду его совсем не знает. — Ты же говорил, что у тебя ночное дежурство, — Вин помогает Брайту стянуть куртку, и тот с досадным стоном заваливается на диван. Почти засыпает на ходу, но у него на лбу черным по белому написано, что он чем-то встревожен. Что-то плохое произошло. Очень плохое. — Меня отстранили от дел, — Вачиравит широко распахивает глаза, поднимаясь по спинке дивана выше. Взгляд затуманен глухой тоской, и Вин не решается спросить его прямо. Только смотрит исподлобья, сложив руки на коленях. Он впервые чувствует себя таким беспомощным рядом с Брайтом. Дело не в том, что тот работает в полиции. Раньше Метавин ощущал в себе силы, позволяющие защитить любимого человека. А сейчас будто лупит голыми руками в стену. Брайт полосует по щеке презрительным взглядом и добавляет: — Из-за твоего отца, между прочим. Вин до треска натягивает ткань на брюках, сжав ладони, и резко подрывается на ноги. Взмахивает в воздухе кулаком и возвращается на диван, отвернувшись к окну. В голове шумит неведомый шторм, в котором так хочется навеки исчезнуть. Метавин устал от грязных обвинений, которые постоянно бросают в адрес его отца. Он устал жить в страхе, что за ним придут враги. Однажды Вин едва не поплатился жизнью за свой длинный язык. Но Брайт ведь не сделает ему ничего плохого? Они ведь всё ещё вместе? Метавин обводит лицо Брайта внимательным взглядом и сам перестаёт в это верить. В то, что они будут вместе, несмотря на ядовитую ненависть и помои, которые каждые день обрушиваются на его семью стеной. В то, что у Вачиравита к нему серьёзные чувства, а не кратковременная интрижка. В то, что у них есть совместное будущее. Но это всё равно не изменит того, что Вин не подходит Брайту. — Я ничего не понимаю, — Метавин обреченно мотает головой, крепко зажмурившись. Он дрожащими пальцами расстёгивает верхнюю пуговицу на рубашке и жадно глотает воздух. У него больше не осталось сил бороться с людьми, которые готовы похоронить его отца заживо. Только за что? Кто-нибудь объяснит это Вину? Он поднимает глаза с немой надеждой. — Причём здесь мой отец? — Ты правда не понимаешь или прикидываешься дурачком? — Вачиравит наклоняется так близко, что запах виски облаком оседает у Вина на губах. Брайт готов разорвать его глазами. — Твой отец поставляет наркотики всему городу. Если я не посажу его в тюрьму, то потеряю работу, — Брайт вцепляется Метавину в шею, и тот испуганно дёргается в сторону. Его глаза наливаются слезами, но он через силу смотрит Вачиравиту в глаза. — Не смотри на меня так, — Брайт лишь легонько хлопает ладонью по его щеке, разрывая зрительный контакт. У Вина сердце слетает с рельс, обрывая до крови ребра и ткани. Ещё немного, и всё внутри зальёт горячей кровью. — Ты знаешь, чем занимается твой отец, — Вачиравит сжимает его подбородок, медленно убирая ладонь с шеи. — Признайся, ты тоже сидишь на наркоте? Вин прокашливается в кулак, сверкнув безумными глазами. Он никогда не поверит в то, что его отец отравляет жизни людей. Наркотики — это его ошибка, а не отца. — Больше нет, — Метавин растирает ладонью затёкшую шею, потупив взгляд. Он никогда не рассказывал Брайту, что употреблял наркотики больше года. Вин скрыл от него, что лечился от наркотической зависимости, потому что едва не подписал себе смертный приговор. В том, что он сидит сейчас в квартире живой и здоровый, заслуга только Вачиравита. Даже отец не смог ему помочь, а у Брайта получилось. Он просто появился в его жизни, как глоток свежего воздуха. — Что значит «больше нет»? — Вачиравит до хруста сжимает кулак и ударяет по дивану с такой силой, что пыль поднимается. Вин накрывает его руку своей ладонью, повернувшись к Брайту лицом. Ему больше не страшно. Страшнее всего врать в глаза любимому человеку, когда он открыт перед тобой до края. Метавин рассматривает каждый изгиб его лица, осторожно мазнув по щеке ладонью. Ему меньше всего на свете хочется потерять Брайта. Только не сейчас, когда у него больше никого нет. Он не хочет возвращаться к наркотикам, чтобы спастись от горя. — Я завязал, когда познакомился с тобой, — решительно начинает Вин, сжав руку Вачиравита в мокрых ладонях. Глубоко внутри ворошится червячок страха, который не даёт ему покоя. Но в Новый год хочется быть честным с теми, кто делает тебя лучше. Брайт слушает его почти неподвижно, и Метавин осторожно прижимается к его плечу. — У меня случился передоз после того, как я застал моего бывшего в постели с другим. Отец насильно отправил меня в клинику, но я сбежал оттуда через неделю, — Вин мягко целует тыльную сторону его ладони, переплетая пальцы. — Если бы не ты, я бы закончил плохо. Вачиравит резко вырывает ладонь и пихает Вина на противоположный конец дивана. Он, как завороженный, смотрит на ярко-золотой шар на ёлке, крутящийся перед его глазами. На зеркальной поверхности в один миг проносится бесконечная лента кадров. Пена у рта, безжизненные глаза, проколотые вены. Все его дела в участке за последнее три месяца были связаны только с наркотиками. И за каждым из них стоял Палпат Метавин, отец Вина. — Речь идёт не только о тебе, Вин, — Брайт подступает ближе, скрестив руки на груди. — Из-за твоего отца умирают люди. — Ты можешь уходить, — Метавин с горечью проглатывает слёзы, закрыв ладонью лицо. Теперь он чувствует себя ничтожеством. Брайту нужен сильный парень рядом, а не кусок дерьма. Вин выдавливает сквозь слёзы, громко шмыгнув носом: — Но я не брошу отца. Вачиравит падает перед ним на колени и мгновенно находит его руки. Держит так крепко, будто Вин может навсегда исчезнуть. Как облако пара в морозном воздухе. Брайт оставляет на его ноге едва ощутимый поцелуй. Одно короткое касание губ, от которого Вин едва не теряет сознание. Неужели он правда нужен Вачиравиту? — Ты занят, — лихорадочно шепчет Брайт, целуя его колени. В его глазах вьётся хмельная дымка, но голос звучит уверенно и хлёстко. Каждое слово попадает точно в сердце, и Метавин смаргивает слёзы. — Ты только мой, понял? Я никогда не причиню боль тому, кого люблю. Вин засыпает у Вачиравита на плече, и болото вязких слухов остаётся позади. Завтра наступит Новый год, который принесёт им обоим ещё больше любви и счастья. Но Метавин даже не догадывается, что потеряет в новом году намного больше, чем нашёл сейчас. За счастье платят огромную цену.