Когда мы с тобой

Вин никогда не ссорился со своей сестрой. Они были не разлей вода ещё с детства: вместе лепили куличи из песка, вместе ходили в музыкальную школу, вместе решали задачи по математике, которая почему-то не давалась им обоим. Так уж вышло, что ходить на свидания Вин и Нум тоже начали одновременно. Может, из-за того, что разница у них всего один год. Может, виной всему схожий вкус. Но в какой-то момент судьба решила жестоко над ними поиздеваться. На первом курсе Вин и Нум познакомились с Брайтом Вачиравитом, самым горячим парнем на актерском факультете. Тогда нерушимой дружбе брата и сестры пришёл конец. Брайт не рассуждал о своих чувствах открыто, но и не отталкивал ни Вина, ни Нум. Он будто присматривался, кто из семейства Метавинов ему подойдёт больше. Взбалмошная Нум, которая увлекается рок-музыкой и мотоциклами. Или улыбчивый Вин, который с жадным интересом ловит каждое слово, но не показывает, что у него на сердце. Две загадки одинаковой сложности. В новогоднюю ночь Вачиравит самому себе пообещал, что примет окончательное решение. Он приехал в дом Метавинов, где всегда был желанным гостем, за несколько часов до Нового года. Но в какой-то момент его план затрещал по швам. — Мои родители уже устали ждать, когда мы официально объявим о наших отношениях, — Нум никого не подпускала к Брайту, уверенно положив ладонь на его плечо. Она разглядывала каждую черточку на лице Вачиравита, и в её густо подведённых глазах горел немой вопрос. Пустые иллюзии оплели её паутиной со всех сторон, но Брайт не развеивал её сомнений. Нум легонько толкнула его в плечо. — Ты приходишь в наш дом почти каждый день. Вачиравит отступил назад, но Нум крепко ухватила его за пряжку ремня и притянула к себе. Раньше Брайта заводил её напор, потому что он ещё не встречал таких решительных девушек. Но удивляло другое: как два настолько разных человека могут быть братом и сестрой? Вин многое скрывал, но он не был честен прежде всего перед самим собой. Брайт уже которую неделю топтался на месте. Кто ему был нужен на самом деле? Ответ вился в голове Брайта гадюкой, пуская яд в кровь. Ему хотелось убежать прочь, но дорога у него была только одна. Навстречу Вину или навстречу Нум, его сестре. Только причинив боль кому-то из них, он мог стать счастливым с другим. Вачиравит искоса поглядывал на Нум, подбирая нужные слова. Она была невероятно красивой в длинном алом платье, но Брайт почти не замечал её. Ярко-красная помада, голые плечи, кокетливая улыбка. Любой другой на месте Вачиравита схватил бы Нум в крепкие объятия и не отпускал. Но всё было намного сложнее. Брайту нравились и девушки, и парни. Но сейчас ему нравился один конкретный человек, который ещё не догадывался об этом. Брайт осторожно убрал руку Нум с пряжки ремня и присел на край стола. Он пытался увеличить расстояние, чтобы тяжесть в груди спала. Вачиравиту едва хватало сил смотреть ей в глаза, а разговаривать… Он по-прежнему не знал, что сказать. Перед глазами черно-белой лентой пробегали кадры. Заплаканное лицо Нум, след от хлёсткой пощечины на щеке Брайта, разочарованные взгляды её родителей. Брайт и сам не заметил, с какой лёгкостью вошёл в семью Метавинов. Он боялся упасть в глазах родителей Нум и Вина. — Потому что я друг вашей семьи, — твердо проговорил Вачиравит, скрестив руки на груди. Он всё ещё чувствовал себя частью семьи Метавинов, но его в любой момент могли оторвать с треском и выкинуть, как шмат старого бинта. — Ты встретишь Новый год со мной? — Нум накрыла ладонями его руку и сдавила так сильно, что у Брайта кожа запекла. Ему хотелось избавиться от её докучных прикосновений, оттолкнуть, ударить. Он должен был ударить, только словом. Нум лихорадочно трясла его руку, и Вачиравиту было больно смотреть в её воспалённые глаза. — Только со мной, без родителей и Вина. У Брайта сердце бухнуло в пятки. Перед глазами всё поплыло, и с губ сорвался хриплый шёпот: — Нум, я хотел сказать… Столько слов клубилось в его голове, а в последний момент жгучим пламенем по губам ударили. Алые дорожки переплетались в диком пожаре, и Вачиравит земли не чувствовал под ногами. Нум его поцеловала. Короткое столкновение губ — и перед Брайтом разверзлась огромная пропасть. — Спасибо за «прекрасный» новогодний подарок, сестрёнка, — Вин так громко хлопнул дверью, что в гостиной стены затряслись. То ли штукатурка на голову посыпалась, то ли утраченные надежды ледяным градом застучали. Брайт только и успел оглянуться, и в груди будто выжженное поле раскинулось. Вдохнуть не получалось. Только комок в горле резал обломками стекла. — Вин, подожди! — Вачиравит вылетел в коридор, чудом не сбив с ног Нум. У неё лицо вытянулось от злости, когда Брайт молнией пронесся мимо. Полы платья Нум разошлись в стороны, и по обнажённой коже пробежал мороз. Она ещё долго смотрела на дверь в надежде, что Брайт вернётся, но лишь звук его шагов эхом звучал в голове. Вачиравит оставил её. Он бросил её. Её, а не его. Брайт заранее знал, куда пойдёт Вин. Он постоянно прятался на балконе, когда заставал Вачиравита в компании сестры. Брайт пытался быть милым, а дыра в груди Метавина только росла. Пока Вачиравит мчался следом за ним по коридору, он снова вспомнил выражение его лица в ту ночь. В ту ночь, когда Брайт его почти поцеловал. Кипы сорванных и несостоявшихся свиданий. Их будто убеждали в том, что нельзя быть вместе. Только кто за этим стоял? Нум? Или они сами? — Зайди внутрь, и мы нормально поговорим, — Вачиравит открыл дверь на балкон, но Вин и бровью не повёл. — Ты уже сделал свой выбор, — процедил он сквозь зубы, царапнув кроссовком по железной оградке. Наверное, он ударился пальцем, потому что посиневшие губы вдруг сжались в тонкую линию. Брайт дернулся к нему, протянув руку. Метавин посмотрел на него, как на душевнобольного, и у Брайта в голове что-то щёлкнуло. — Простынешь, придурок, — он схватил Вина за рукав толстовки и силой затянул в гостиную. Если бы Вачиравит не держал его за плечи, он рухнул бы мешком угля на пол. Рассыпался бы на части прямо у ног Брайта. Превратился бы в горстку пепла у него на глазах. Брайт не мог видеть его таким разбитым. Разбитым по его вине. — Это я придурок? — Вин стиснул в ладони пуговицу на пиджаке Брайта и сердито толкнул его на диван. Боль в глазах Вина душила Вачиравита, отбирала по ниточке его покой и толкала в яму. Брайт собственными руками её вырыл, но не находил пути для отступления. Метавин грозился кулаком, но Брайт и сам ждал сокрушительного удара. — Ты второй месяц таскаешься в мой дом, флиртуешь с Нум у меня на глазах, а потом зовёшь меня в кино и не приходишь, — Вин устало присел рядом, сложив руки на коленях. Он смотрел в одну точку, будто неживой, а Брайт по-прежнему боялся его ранить. — Я уже не знаю, что мне думать, Брайт. Я устал бороться за тебя. Если бы ты хоть немного ответил мне взаимностью… Метавин закрыл ладонью рот, но в глазах вдруг потемнело. В нос ударил знакомый остро-сладкий запах, который поплыл густой дымкой по всему телу. Пронзительный писк хлестнул по ушам, и влажные губы горели всё сильнее. Вин ощущал горячие ладони Брайта на плечах. Его губы оставляли ожоги на шее, на щеках, но Метавин боялся остановить его. Оборвать поцелуй значило бы только одно — оказаться от человека, который был самым важным в его жизни. — Ты был прав, — Вачиравит разочарованно оторвался от его губ, чтобы перевести дыхание. Его хмельной взгляд уколол в самое сердце, и Вин подвинулся к краю дивана. Ладонь Брайта не позволяла ему сбежать. — Я уже давно сделал свой выбор. Метавин прикрыл глаза и упал на спинку дивана почти без сознания. В груди было так жарко и тесно, что слова оставались где-то за гранью сознания. Он чувствовал только липкий взгляд Вачиравита, который намертво привязывал его к себе. Брайт выбрал его, а не сестру. Вин выиграл время на счастье, которое всегда заслуживал.