Когда мы с тобой

Тайн зажигает свечи на столе и без сил падает на диван. Он прикрывает глаза всего на мгновение, чтобы прийти в себя, но руки не слушаются. Ему бы сейчас отоспаться, а не встречать Новый год. Но стол уже накрыт, гости в нетерпении, а Сарават подозрительно тихий с самого утра. О чём он думает? У Типакорна осталось слишком мало сил, чтобы расспрашивать. Только благодаря Конгфобу он всё ещё живой. Они вместе готовили ужин, потому что Вата лучше на кухню не пускать, если не хочешь получить несварение желудка. У Гунтитанона с Артитом какие-то мужские дела. Наверняка уже сейчас начинают планировать вечеринку в честь выпуска. До весны ещё далеко, но аренда зала, прощальный концерт и закупка алкоголя лежат на их плечах. Тайн не замечает, как проваливается в легкую дрёму. Сарават на цыпочках выбегает из гостиной, и ярко-желтый шарик на ёлке закручивается волчком. Артит с заговорщической улыбкой закидывает ногу на ногу, уткнувшись в телефон. Конгфоба всегда раздражали секреты Артита и Вата, потому что в такие моменты он чувствовал себя брошенным ребёнком. Это всё напоминает детский сад, но обида не проходит. Тайн напротив не сильно переживает по этому поводу. Они с Ватом дружат с Артитом и Конгфобом уже больше двух лет. Разве у них могут быть причины не доверять друг другу? — Почему ты улыбаешься? — Конгфоб пинает ногой коленку Артита, и тот удивлённо поднимает взгляд. Выглядит таким растерянным, как на их первом свидании: прячет глаза, крутит в ладонях телефон и не произносит ни слова. Конгфоб думает только о плохом, когда Артит таинственно молчит. — Что вы с Пи’Ватом опять задумали? Тайн неожиданно открывает глаза, оторвавшись от спинки дивана. Ещё секунду назад он был уверен, что ему приснился дурной сон. Но озабоченные лица Конгфоба и Артита говорили об обратном. Типакорн встревоженно оглядывается по сторонам, но Саравата в гостиной не находит. Он со злостью запускает подушку у него под боком на пол. Конгфоб и Артит только переглядываются между собой. — Сарават что-то скрывает от меня? — Тайн дрожащими пальцами откупоривает бутылку с шампанским и наливает полный бокал. Сердце в груди переворачивается, как айсберг, и грудную клетку сковывает липкий холод. Типакорн всего лишь хотел провести новогоднюю ночь с близкими людьми, а теперь его терзает невыносимый страх. Что, если Сарават его бросит? Тайн не справится без него. — Тайн, ты напрасно переживаешь, — Артит хлопает Тайна по плечу и забирает у него бокал с шампанским. Конгфоб искоса наблюдает за своим парнем, скрестив руки на груди. В этом они с Типакорном так похожи. Они одинаково сердятся, когда для них готовят сюрпризы. Даже странно, что их компания не распалась за два года. Артит пересаживается на диван к Конгфобу. — Ват пошёл за новогодним подарком для тебя. Тайн с удовлетворённой улыбкой откидывается на спинку дивана, подложив ладони под голову. В груди ещё шевелится червячок сомнений, но самое страшное уже позади. Гунтитанон точно не бросит его в новогоднюю ночь. Не потому, что жестоко расставаться в такой большой праздник. Они с Тайном всё ещё вместе. Они счастливы уже три года. Артит наполняет пустые бокалы шампанским, и Конфоб наклоняется к нему как можно ближе. Чтобы Тайн часом не услышал и не заподозрил ничего плохого. Он поправляет бабочку Артита, с силой сжав её в ладони. Тот лишь испуганно распахивает глаза, цокнув горлышком бутылки по бокалу. Говорят, посуда бьётся на счастье. Лучше бы разбил, честное слово. Может, тогда Конгфоб не стал бы на него набрасываться. Если Конгфоб и задушит своего парня, то исключительно своей любовью. — Я хочу знать все подробности, — едва слышно шепчет он, потянув Артита на себя. — Не порть сюрприз, — цедит сквозь зубы Артит, выдернув бабочку из его пальцев. Взяли моду наряжаться по праздникам. Черный костюм, идеально выглаженная рубашка, начищенные до блеска туфли. Конгфоб косо смотрит на каждого парня, который подходит к Артиту ближе, чем на два метра. Но в то же время кричит на каждом углу об идеальном внешнем виде. Артит обнимает Конгфоба за плечо и вручает ему бокал. — Тайн должен запомнить этот день на всю жизнь. Конгфоб отпивает глоток шампанского, и уже через мгновение липкие брызги летят ему на брюки. — Что? — он вытирает губы, проследив за взглядом Артита. Сарават возвращается в гостиную, громко хлопнув дверью. Он вихрем проносится мимо ёлки, и золотистая гирлянда сползает на пол. Ват перепрыгивает через неё, едва не потеряв равновесие. Черная коробочка выпадает у него из рук, и Сарават крепко зажмуривается. Не так он себе представлял этот долгожданный момент. — Господи, это то, что я думаю? — Тайн стыдливо отворачивается, прикрыв алые щёки. Теперь ему необходимо выпить не один бокал, а целую бутылку шампанского, чтобы пережить новогоднюю ночь. Он не думал, что это произойдёт так скоро. Они с Ватом вместе уже три года, но свадьба… Такой ответственный шаг. У них будут свадебные клятвы? Что им подарят гости? Что он наденет? Господи, всё не то. Типакорн торопит события, потому что Сарават всё ещё смущённо молчит. — Я люблю тебя, Тайн, — Ват опускается перед ним на одно колено, подняв коробочку с кольцом. Он едва сдерживает слёзы, но Тайн не простит ему, если он упустит момент. Всего лишь раз собрать все силы в кулак и произнести те главные слова, которые свяжут его с Типакорном навсегда. Саравату больше не нужно будет отпускать его. На встречи с друзьями, которых он почти не знает. На репетиции музыкального клуба, где на него постоянно вешаются девушки. У Тайна на пальце будет его кольцо, и никто другой не посмеет назвать его своим. Конгфоб припадает к плечу Артита, обняв его за шею. Он всегда плачет, когда Тайн рассказывает ему о свиданиях с Сараватом. Но сейчас всё по-другому. Момент, о котором мечтают все влюбленные. Момент, о котором Типакорн даже не мечтал. Он только улыбается, качая головой, и проводит ладонью по шевелюре Вата. Перед глазами всё расплывается то ли от слёз, то ли от счастья. Наверное, всё вкупе. Такое чувство внутри, будто ты взлетаешь навстречу солнцу. — Я тоже тебя люблю, — протягивает Тайн, спускаясь к Гунтитанону. Наверное, со стороны они выглядят ужасно глупо. Стоят на коленях и держатся за руки. У Саравата горячие ладони, но прикосновения мягкие и осторожные, как весенний ветер. Типакорн теряет счёт времени в его руках. Когда Ват открывает коробку с кольцом, Тайн до боли прикусывает костяшки. — Я хочу встречать с тобой каждый Новый год, — Гунтитанон вытягивает кольцо, и коробочка катится куда-то под диван. Его сиплый шепот рвёт Тайну сердце. Он больше не выдержит. Сарават почти незаметно одевает кольцо ему на палец. Оно похоже на шестерёнку инженеров. Потому что вместе с кольцом Гунтитанон отдаёт и своё сердце. — Покупать твои любимые пончики на завтрак, забирать тебя после занятий, петь под нашими окнами серенады и засыпать в твоих объятиях. Мы съехались только три месяца назад, но я не хочу просто жить под одной крышей, — Ват целует тыльную сторону его ладони, долго не отрывая губ. — Ты должен стать моим навсегда. Конгфоб шмыгает носом, и Артит протягивает ему салфетку. — У меня нет другого выбора, — Тайн улыбается сквозь слёзы, и Сарават утирает горячие капли ладонью. Типакорн не в силах оторвать взгляда от кольца. Теперь они с Ватом никогда расстанутся, и он ещё никогда не чувствовал себя таким счастливым. Тайн обнимает Саравата крепко-крепко и выдыхает на ухо: — Я согласен. Конгфоб хлопает в ладони, как ребёнок. У него в глазах невыразимый восторг, и слёзы едва успели высохнуть. Так тепло стало на сердце, будто до зимы ещё совсем далеко. Пускай за окном кружится снег. Пускай в камине тихо трещат поленья. Лучшего чуда в новогоднюю ночь и не придумаешь. Конгфоб прижимается к плечу Артита, шепча ему на ухо: — Пи’Артит, мне нужно больше салфеток. Тайн и Сарават заходятся заливистым хохотом, падая на ковёр. Один Конгфоб дотягивается до бокала с шампанским и отворачивается к ёлке. Его надутые губы в отражении блестящего шарика расплываются ещё больше. Артит тыкает пальцем Конгфобу в бок, и они смеются уже вчетвером. В Новый год рождаются семьи, но старая дружба живёт ещё дольше. Только не больше, чем любовь.