— Гук-и, ну перестань строить из себя невинную задницу, мы же все знаем, какой ты на самом деле, — тянет однокурсник, болезненно сжимая запястье.
— Не подскажешь тогда, какой? А то мне самому что-то интересно.
Это стало ритуалом: отшивать альф грубостью, а не омежьей непорочностью "я невинная принцесса, жду единственного принца". Ладно, может, иногда Чонгук хочет рассказать об этом своём странном желании оказаться в руках мужчины на белом коне, причина которого заложена его предками в саму сущность, но, даже если это случайно вырвется наружу, он обязательно добавит что-то вроде: "А ты унитаз без функции смыва".
— Ты такой...
"Какой?"
— Съебал, — раздаётся грубое откуда-то сбоку, а чужая рука обвивается вокруг талии. — Я не понятно выразился?
Знакомое рычание даже ноги Чонгука — на секундочку, покрепче чем у любого представителя сильного пола — заставляет подогнуться. Омега внутри ликует. Снаружи — закатывает глаза, потому что... Ну, серьёзно, он снова выпускает свои подавляющие феромоны?
Зато работает эффективно, малознакомый альфа моментально скрывается в коридорах среди толпы студентов.
— Не знаю, поблагодарить тебя или уебать? — Чонгук поворачивается к Чимину и недовольно смотрит на руку друга, придерживающую его. — Перестань это делать, — морщится он, но инстинктивно вдыхает поглубже сандаловый аромат. — Чимин!
— Я это не контролирую, мелкий, — Чимин убирает руку с талии и тут же закидывает её на плечо. — И это не из-за тебя, не шипи.
— Юнги-хён?
— Ненавижуууу, — Пак за секунду меняется в лице и совсем не по-альфачьи скулит. У Гука возникает чувство, что его друг — голодная псина, которой хозяин не додал горсть корма. Или просто не дал. Ах, да... — Ломается, как омега. Нет, серьёзно, я что, такой некрасивый?
Чимин и его комплексы — отдельный разговор, честное слово. Раньше в представлении Чонгука этот парень был самым крутым альфой в университете, а сейчас что?
— Ты альфа.
— И?
— И он альфа.
Чимин снова издаёт звук, явно схожий со скулежом, но внезапно меняет тактику и собственнически прижимает Чонгука к себе. У омеги глаза по пять копеек, а Пак только толкает ближе к стене, не на шутку напрягая своими действиями.
— Там он, — тихо шепчет Чимин. Чонгук всё понимает, принимая правила игры хёна: откидывает волосы назад, соблазнительно закусывая губу, сгибает ногу в колене, обвивая ею талию альфы, притягивает к себе и, глядя пронзительно в глаза, томно шепчет:
— Юнги-хён — мой лучший друг, и он прекрасно знает, что между нами ничего нет, — не позволяет смешинки попасть в глаза, продолжая: — Альфа.
Чимин падает на колени и уже громко завывает.
— Суууука.
Чонгук с Чимином познакомился наисмешнейшим образом: этот альфа-самец подкатил к Чону год назад, только чтобы познакомиться с его лучшим другом, как оказалось после — любовью всей его жизни. На самом деле, Чимин стал первым альфой, которого омега подпустил к себе. Юнги-хён не в счёт: типа, друг детства, и всё такое. Мин не раз доказывал свои чистые братские намерения, а вот крутой, популярный, грубый (сказал бы кто-нибудь Чонгуку тогда...), богатый (пока не рассказал родителям о своём небольшом увлечении другим альфой), красивый (за этот год в паковом состоянии алкогольного переопьянения омега крайне засомневался в данном факте) альфа — нет. В общем, чтобы подружиться, им действительно пришлось пройти сквозь огонь и воду, где огонь представляла собой самбука, а воду — слёзы бедного Пак Чимина, рассказывающего о своей нездоровой тяге к другому альфе.
Омега был максимально осторожен рядом с новым знакомым даже после совместно пережитого похмелья, постоянно прислушиваясь к внутренним инстинктам: велики шансы предательства, так что никаких клятв Чонгук Чимину не давал. Пообещал познакомить с Юнги, на этом весь их договор был окончен. Тем более, Пак — один из "Четвёрки" самых популярных парней универа, состоящей из двух омег: Ким Сокджина и Чон Хосока и двух альф: Ким Намджуна и, непосредственно, самого Пак Чимина. И никаких эпитетов не надо, само упоминание их квартета предполагало грамматическую превосходную степень.
Новоиспечённый друг за первые месяцы их общения ни разу не распустил руки, даже ненастойчиво защищал Чонгука от надоедливых поклонников, не касаясь его самого: узнал однажды, как сильно излишнее внимание напрягает парня, но сам он поделать ничего не может: лучший студент хореографического, тем более, статный, красивый, соответственно, желанный всеми омега. Когда Чон полноценно привык к постоянной компании альфы и доверился (к слову, не пожалев ни разу, но Чимину это знать необязательно) — сам потянулся навстречу, показал границы большего, но приемлемого, узнав Чимина с другой стороны его популярности. Чонгук даже познакомился со знаменитым квартетом — гордостью двух факультетов.
Сокджин учился на вокальном вместе с Чимином, Намджун и Хосок занимались музыкальным продюсированием. Гуку, по секрету, всегда нравилось наблюдать за третьекурсниками, даже если сам он был не менее известной личностью СНУ¹.
До Чимина омега уже был знаком с Сокджином: так вышло, что несколько месяцев назад они вдвоём представляли универ на международном музыкальном фестивале, где Ким исполнил своё первое полноценное соло, а Чону настолько понравилась одна из репетиций с заявленной песней, что он за ночь поставил к ней сложнейшую в истории своего факультета хореографию и предложил омеге из Четвёрки объединиться в дуэт. Чонгук знал, Сокджина зацепит его телесное видение "Awake", поэтому не волновался перед показом самому исполнителю. И он оказался прав, более того, вокалист настолько оценил явный талант танцора, что на протяжении всего конкурса уговаривал Чонгука перейти к ним и создать своеобразный квинтет². Возможно, если бы не приглушённый, но физически ощутимый страх во взгляде Юнги после полного пересказа о недвусмысленном желании Кима, он бы согласился ещё тогда.
Но, кто же знал, что спустя короткое время они вместе придут к тому, с чего омега начинал один: общение с чёртовым альфой Пак Чимином негласно сделало его "своим" в дружеских кругах, а после на весь универ разнёсся слух о вступлении недоступного омеги и его лучшего друга в знаменитую Четвёрку, теперь образовавшую своеобразную Шестёрку.
И подтвердить громкие сплетни — лучшее решение за всю их студенческую жизнь, в этом парни уверены на все двести процентов. Юнги идеально вписался в альфа-лайн, сравняв количество сильного и слабого пола (опустим момент, что Сокджин в действительности оказался папочкой их небольшой стаи, а Чонгук однажды уложил на лопатки Намджуна, когда альфа шуточно прижал его к себе в университетском кафе, специально провоцируя лавину слухов. С общественными устоями ничего не поделать, слабый пол предполагает омег? Окей, пусть будет так). Ощутимая сердцем забота Сокджина и Хосока перевернула чоново представление о компании с ног на голову. Да, он по жизни не доверял никому, кроме проверенных временем людей, но внезапная осторожность новых знакомых по отношению к нему располагала. Вскоре Чонгук убрал свои колючки и стал более раскрепощённым, что, почему-то, каждый раз поощрялось двумя омегами и альфой-лидером.
Только рядом с этими ребятами он чувствовал себя в полной безопасности и абсолютном спокойствии. Стоило только перестать ощущать лавандовый аромат Джина, молочный Хосока, бергамотовый Юнги, еловый Намджуна или сандаловый Чимина — надевал маску злого серого волка со взглядом бешеного тигра. Чонгук в детстве даже рычать научился, к тому же добивая невероятно сильной аурой любого неприятного или подозрительного ему человека. Может, именно поэтому и интерес к нему был
слишком повышен: омега подавлял даже внутренних альф большинства парней.
Вроде... Это хорошо? Но омега так не считал. Кто не хочет себе в пару альфу с мощным, чуть ли не оглушающим влиянием на собственную сущность? Когда альфа-лайн узнал об этой особенности их друга, решил испробовать на себе: Юнги только закатил глаза от намджуновой и чиминовой самоуверенности, вспомнив унизительную историю из собственного детства. А потом ржал в голос, ибо сидевший на коленках Джун у дрожащего до сдавленных яиц Чимина — это, сука, перебор даже для миновой безэмоциональности. После такого позора Ким несколько месяцев не мог смотреть в глаза и зеркалу (особенно зеркалу!), Чимин же продолжал защищать Чонгука рычанием только ради общей видимости: якобы нашёлся альфа, подавляющий суперсильного омегу Чона. На самом деле, недалеко от правды: в моменты неконтролируемой раздражительности Пака, он вполне способен заставить Чонгука непроизвольно трястись, например, как произошло сегодня.
Омега ненавидит подобные моменты слабости. Когнитивный диссонанс? Он самый, детка. Вроде хочется отдаться природным желаниям и тихонечко поскулить из-за чужой непроизвольной мощи, а вроде это бесит так сильно, что Чонгук готов придушить Чимина прямо перед всем университетом: чтоб неповадно было.
В глубине души он и вся оставшаяся Шестёрка знают причину подобной реакции внутренней омеги, но эта тема обходится стороной даже с Юнги — самым близким другом — уже который год.
Чонгуку просто нужен альфа. Полностью его подавляющий, невероятно сильный альфа.
Которого, похоже, ещё не создала природа.
И вот тут уже нихрена не "просто".
— Вставай с колен, гений, если не хочешь опозориться перед хёном, — Чимин позориться не хочет, но продолжает это делать весьма успешно и на постоянной основе. Вот даже сейчас: Юнги наблюдается прямо по курсу, а он, вместо того, чтобы подняться и, как минимум, отряхнуться, вытворяет очередную, совершенно идиотскую вещь.
— Хён, вот чисто теоретически тебе бы мог понравиться альфа? — Чимин — умалишённый. Это аксиома. Но и понять его можно тоже: первый, единственный и неповторимый краш по-дружески протягивает свою мускулистую руку, бровью задавая молчаливый вопрос. Что-то вроде:
"Какого хрена ты сейчас стоишь на коленях перед омегой?".
Да Чимин бы с радостью перед альфой встал! Честное пионерское! Только вот этот самый альфа резко поднимает его с пола и удерживает за предплечья, задавая новый, такой же беззвучный, вопрос:
"Ты дебил?".
— Тебе признался в чувствах альфа? — напряжённо спрашивает он вместо того, вслух незаданного.
— Нет! Хён! Теоретически! — Чимин пунцовеет, Чонгук искренне старается не заржать, но и спасать ситуацию не спешит. Пусть этот дебил тонет в одиночестве. Хотя, погодите-ка, говно же не... Кхм-кхм.
— Тогда, ммм, тебе понравился альфа? — предполагает Юнги, а Пак внутри сгорает от близости чужого тела. Он ведь просто хотел узнать пределы собственного раздражения, когда хён покрутит у виска и скажет не задавать такие глупые вопросы. И ведь будет прав...
Ну почему этот альфа
такой?
— В жопу вас, — Чимин не находит другого варианта, кроме как психануть, закатить глаза и, вильнув своей зачётной задницей, уйти не в том направлении.
Ну и зарычать, развернуться и снова пройти мимо друзей, задев плечом уже хрюкающего (но всё ещё сдерживающегося из всех своих богатырских сил) Чонгука.
Фиаско. Омега аплодирует стоя.
— Что это с ним? — Чонгук ещё забыл рассказать о тупости своего хёна. Не обращать внимание на очевидное — его главный конёк. Ладно, хорошо, его главный конёк — не обращать внимания ни на что вообще.
— Спермотоксикоз, — и ведь даже не напиздел. Но смех сдерживать Чонгук больше не может, обращая на себя слишком много лишнего внимания и один непонимающий хёнов взгляд.
Через пару минут начнётся последняя пара по культурологии, совмещённая с третьекурсниками других факультетов, в том числе и ребятами из Шестёрки, так что Гук быстро прощается со старшим альфой и убегает вслед за Чимином, крича что-то о "клубе", "завтра" и "без лишних омег".
Юнги на это неопределенно хмыкает, пытаясь вспомнить, когда в последний раз смотрел на симпатичных омег. Его учебный график не позволяет даже в туалет на перемене сбегать, а вернувшись домой, он самозабвенно просиживает штаны в твиттере, набираясь сил перед следующим днём. Какие, к черту, омеги, когда жизнь и без них бежит сквозь время?
Чонгук забегает в аудиторию в тот самый момент, когда на его место садится миловидный омежка, вечно клеящийся к Чимину. Альфа глазами умоляет что-нибудь ему предъявить, но Чон хочет запомнить этот день как праздник в честь полного игнора одного идиота, поэтому проходит мимо и садится на задние ряды, доставая блокнот.
Культурология всегда давалась ему на "отлично", но он всё же немного переживает за сегодняшнюю пару: их предыдущий преподаватель-омега внезапно ушёл в декрет, а заменять предмет имеет право только противная историчка, возненавидевшая, похоже, всё человечество. Она вечно пуляется стандартными учительскими фразочками, наподобие: "А вот в наше время", и часто закидывает гранату: "Куда только ваши родители смотрят?".
Чонгуку порой хочется съязвить и напомнить, что почти всем студентам третьего курса по двадцать три года, и их родители уже имеют полное право самостоятельно следить за направлением собственного взгляда.
— Здравствуйте, — дверь захлопывается за незнакомым мужчиной, студенты заметно стихают. — Меня зовут Ким Тэхён, я ваш новый преподаватель по культурологии.
Он неуверенно проходит внутрь аудитории, кладя свою сумку на рабочий стол, и поворачивается лицом к группе. Чонгук внимательно впивается взглядом в преподавателя, сразу же отмечая, что он — не историчка. И омега пока не понимает радоваться ему или напрягаться. Этот Ким Тэхён выглядит немного... Странно? Впрочем, Чонгук уверен только в одном: перед ним стопроцентный зажатый омега, скучно преподающий свой предмет. Интерес тут же исчезает, и он лезет в карман за телефоном, печатая сообщение в общий чат.
Непобедимая пятёрка и их папочка
J_Kook:
Я завтра выступаю
MinnieBig:
В Арене?
Кажется, Чимина тоже особо не интересует новый препод.
J_Kook:
YEAH, BABY
MEGADaddy:
Чонгук-а, жаргончик свой до завтра придержи
J_Kook:
OKEY, DADDY
BabyDaddy:
Мне вот интересно, как отреагируют люди, если узнают, что в общем чате шестёрки их лидер-альфа принижен по всем фронтам
MEGADaddy:
Джун-и, ты не только принижен
JHobi:
И не только в чате
Хотя бы что-то не меняется: скучно одному — скучают все. Остальные ребята Шестёрки тоже ловят мух. Один Юнги занятой, козёл, четверокурсник хренов со своей индивидуальной гибкой программой. По-любому уже в общаге мир животных с банкой пива обозревает.
BabyDaddy:
Я подам на вас жалобу за ущемление моих гражданских прав.
MinnieBig:
Ага, и достоинств
BabyDaddy:
Да.
Стоп
НЕТ!
Да пошли вы
Гук, во сколько выступление?
J_Kook:
В 20:00, но мне надо быть там раньше
JHobi:
Пьём?
BlackD:
Бухаем.
J_Kook:
ОН РЕАЛЬНО ПРИШЁЛ ТОЛЬКО КОГДА МЫ ЗАГОВОРИЛИ ПРО БУХЛО??? ХЁН, Я ОТКАЗЫВАЮСЬ ОТ ТЕБЯ
BlackD:
Я был здесь всё время
J_Kook:
ОН РЕАЛЬНО НАПИСАЛ ТОЛЬКО КОГДА МЫ ЗАГОВОРИЛИ ПРО БУХЛО???*
Я всё ещё от тебя отказываюсь
И да
Бухаем
Чонгук выключает телефон и решает хоть немного послушать нудную лекцию от нудного омеги-препо...
Что?
Омега несдержанно открывает рот в неверии: прямо перед ним, заполняя всю площадь доски, начерчен огромный рисунок центральной Сеульской площади, и всё бы ничего, но эта схема — блять, это точно не схема, произведение искусства какое-то — отображает старую корейскую культуру на десяточку из единички. Чонгук, конечно, не знает, зачем преподу потребовалось воспроизводить
такое, но, черт, это восхитительно. Десять минут, а чувство, будто Гук на год в космос улетал.
Чон начинает вслушиваться в лекцию и открывает рот ещё шире: а сонсенним не лыком шит, оказывается. От неуверенного молодого парня, всего-то на несколько лет старше самих студентов, не осталось и следа. Ким, в противовес чоновым предположениям, восхитительно знает, понимает и объясняет свой предмет. Чонгук только сейчас обращает внимание на одногруппников, которые, подперев ладонью подбородок, чуть ли не высунув от любопытства язык, слушают низкий глубокий тембр.
И да, только сейчас Чонгук замечает, что из преподавателя грациозность и статность хлещет фонтаном. Фигура невероятно утонченная: классические приталенные брюки облегают крепкие бедра, обтягивая даже щиколотки, а выше полураспущенная белоснежная рубашка подчёркивает поистине тонкую талию. Такой контраст заставляет напряжённо сглатывать вязкую слюну и зависть следом. Его вьющиеся тёмно-каштановые волосы волнами ложатся на безупречную кожу лица; тонкие длинные пальцы водят по доске: видимо, Ким что-то объясняет, но Чонгуку, честно, сейчас немного не до этого. Интереснее наблюдать за Намджуном, который, уловив настроение омеги, тоже впивается взглядом в преподавателя и громко, с чувством так, закашливается. Вот, значит, какой эффект производят поистине красивые омеги?
Чонгуку не понять: его всегда просто
хотят.
А этого Тэхёна хочется разве что
любить.
Само искусство в человеческом обличии, стоило только снять пальто и стереть с лица нервозность. Даже невероятный рисунок мелом на зелёной доске не сравнится с его творцом.
Лекция проходит действительно интересно, для Чонгука даже танцевальная практика — и та не всегда настолько продуктивна. Он уверенно прожигает взглядом нового преподавателя, сам не понимая, какую сейчас цель преследует. Слушает — не записывает, боясь оторваться хоть на секунду. Возможно, это омежья сучность вырывается наружу: когда понимаешь, что хочешь выглядеть в точности
вот так. Что ж, Чонгук хотя бы готов это признать. Он правда устал от поломанного природой себя: неправильного омеги, распугивающего своей аурой всех без исключения альф, желающих посоревноваться с его силой. Казалось бы, популярный парень, один из самых впечатляющих студентов, а внутри боль размером с сердце.
Мягкий голос возвращает его обратно.
— У вас остались вопросы? — Чон хочет посмеяться, потому что... Серьезно? Вопросы? После максимально наглядного качественного объяснения трёх параграфов? Даже он, бесстыдно прослушавший первую (важную!) часть, моментально всёк, о чем ведётся разговор.
— Ким-сонсенним, а можно задать вопрос личного характера? — спрашивает Ли Бом — тот самый альфа, подкативший ранее к Чонгуку в коридоре. Омега уже даже знает всю суть его личного вопроса.
— Задавайте.
— У Вас есть альфа?
Чонгуку хочется подскочить и громко заявить о трёхочковом, но он вовремя сдерживается. Неужели у этого альфы всё настолько плохо с личной жизнью? Хотя, быть единственным тридцатилетним оболтусом среди молодых и горячих студентов — действительно трудная задача.
Тэхён как-то нервозно сжимает края рабочего стола по бокам от своих бёдер и внимательно пробегается взглядом по всей аудитории.
— Я — альфа, — все резко замолкают. А Чонгук хочет сейчас заржать во весь голос и кинуть какую-нибудь унизительную фразочку одногруппнику, но потом...
До него медленно доходит.
Альфа.
Ким Тэхён —
альфа.
Это воплощение кошачьей гибкости и царской изящности —
альфа.
Омега, который
альфа.
Подождите, минуточку, сейчас, Чонгук придет в себя. И, кстати, не он один.
Омега набирает побольше воздуха в лёгкие, и чувствительность на запахи улавливает какой-то новый, незнакомый аромат свежего морского бриза.
Странное ощущение в груди выворачивает изнутри, и он хочет совсем немножечко, совсем капелюшечку, но поскулить. Это желание настолько бьёт по осознанию, что омега больше не может дышать: просто потому, что реакция собственного тела неимоверно сильно пугает.
Пугает, пугает, пугает.
Чонгук хочет залезть под парту и переждать там непонятные, странные для самого себя чувства. Хочет уйти от взглядов одногруппников, потому что в действительности все близсидящие ребята уже давно почуяли его усилившийся аромат весенней расцветающей сакуры. Но омега быстро берет себя в руки и волнительно вслушивается в следующий вопрос.
— Ким-сонсенним... — раздаётся противный смешок от того же альфы, откровенно игнорирующий нормы банального приличия. — Уверены в том, что Вы — не омега? — и остальная группа мгновенно подхватывает, начиная тихонько хихикать.
Чонгуку вдруг — какая неожиданность! — очень захотелось рвать и метать. Он моментально забывает о своей внезапной слабости и ядовито бросает в ответ:
— Сонбэ, а ты уверен в том, что тебя
чисто случайно не нагнёт невинная омежка? — студенты тут же замолкают, прекрасно зная, как "невинная" омега Чон Чонгук может поставить на колени любого сильного альфу.
Любого,
до сегодняшнего дня.
