Я усталый старый клоун

      Задумчиво чешу щёку, откровенно пялясь на саму себя в зеркало туалета. Жёлтые волосы, криво-косо подстриженные и неровно падающие на плечи, огромные голубые глаза, маленькое, худое, даже исхудавшее тело и, самое напрягающее, полоски на щеках. С первичного шока прошло уже немало времени, но пальцы всё равно настырно чешут «усы», будто бы это всего лишь уголь и он размажется по лицу. И плевать, что день назад я была почти шестнадцатилетней, пухлой, кареглазой брюнеткой! Усы!       Тихо фырчу, сморщивая носик. Опускаю взгляд на белую рубашку, вздыхая и качая головой, и пытаюсь вспомнить, как я вообще оказалась в этой ситуации.       Очнулась в больнице, после очень героической встречи моего лица и копыта лошади. С детства питала страсть к этим животным, и не удержалась, наплевав на собственную безопасность. А кобыла на то и кобыла, чтобы дать отворот-поворот от наглого подростка, только методы у неё… радикальные. В общем-то, факту нахождения в больнице я не удивилась. Даже было любопытно, ведь я была в ней пару раз, а лежала и того меньше, и я аккуратно вертела головой, осматривая палату. И меня ни капли не удивили японские иероглифы. Вот совсем!       А потом мне ударило в голову выйти и позвать врачей, оповестить, что я-то очнулась и немножко заинтересована в том, что со мной случилось. Только вот когда встала на ноги, поняла, что обзор намного ниже моего привычного. Заставило напрячься и опустить взгляд вниз. Шок.       Сразу же ринулась в туалет в поисках зеркала. Правда, пришлось вернуться в палату и тащить за собой стул, ведь раковина с зеркалом были слишком высоко. Однако потом я вообще пожалела, что решила вставать. Серьёзно?! Наруто Узумаки, в женском обличье, да ещё и в больнице? И я в его, извините, её теле?! Невероятно… Я, конечно, грешным делом подумывала, что было бы интересно и впрямь попасть сюда, но это на то и были «Подумыванья»!       Тише. Вдох-выдох. Всё хорошо. Вдох-выдох. Если здесь нет особых отклонений от оригинальных сюжетных линий, кроме другого набора колбас в штанах у Наруто, то всё не так уж и плохо. Правда ведь?       Себя успокаивала я весь этот час, сжимая свои щёки и тыкая в лицо пальцами. Даже попыталась сделать «кай», пусть и откровенно не понимала принцип действия. Авось сработает. Но авось меня покинул, засранец.       Меня отвлекают грузные шаги из другой комнаты. Замираю, стараясь даже не дышать, в надежде, что про Узумаки забыли, но не тут-то было. Дверь в туалетную комнату резко открывается. - Здрасте…, - растягиваю губы в неловкой улыбке, смотря на побагровевшие лицо врача. - Мелкая бестия! - мужчина хватает меня за ухо, не больно, но ощутимо, и тянет обратно в палату.       Я слегка морщусь, начиная дуть губы, но молчать и следовать за ним. Молчать, ни на секунду не забывая о возможном ко мне отношении. Ирьёнин подводит меня к кровати и кивает на неё, поджимая губы. Быстро залезаю на неё, сосредоточенно кряхтя и хмурясь. Неуютно. - Узумаки, кто тебе позволял вставать с постели, - начинает он — пусть на тебе всё и заживает, как на псине, но это не повод подрываться с постели, только продрав глаза!       Хмурюсь, отводя взгляд в сторону и поджимая губы. Не люблю, когда отчитывают. Не люблю и всё, даже если во благо! Да ещё и так грубо. Всегда наворачивались слёзы, и этот раз не исключение, так что приходится поднять взгляд к потолку, лишь бы они не полились по лицу. Но мужчина, видимо, принял это на собственный счёт. Я это поняла по ещё более нахмуренным бровям и поджавшимся губам. - Значит так… Или ты лежишь здесь до заживления ран, или… - Или! - обрываю его на полуслове, сжимая в руках ткань простыней.       Ирьёнин лишь закрывает глаза, очевидно, борясь с внутренним порывом приложить меня виском о постель. - Или ты лежишь здесь до заживления ран, но привязанная.       Что! Да не правда, не посмеют! Но весь внешний вид врача так и кричал: «Посмеем!». Оставалось лишь вздыхать и кивать головой, опуская взгляд вниз.       Мужчина, довольный собой, проводит рукой с зелёным свечением возле меня. Вперев в светящуюся ладонь взгляд, начинаю щуриться и по старой привычке облизывать губы. Так вот ты какая, чакра… Умеренно-тёплая, обтекающая, приятная. Хочется коснуться её, испытать побольше, попробовать с ней разное. А ведь внутри меня тоже есть что-то подобное, и даже с довеском! Приоткрываю рот, наклоняя голову вбок, и широко улыбаюсь, чувствуя, как в уголках глаз собираются морщинки. Врач лишь скользнул по моему лицу взглядом, но никак не высказался.       Дождаться, пока он выйдет, было невероятно сложно и скучно. И почему время так долго тянется, когда чего-то ждёшь?… Откидываю голову назад, едва сдерживая стон и вновь хмурясь, как я надеялась, грозно. Но ирьёнин лишь улыбнулся, и продолжил обследовать меня. Из вредности скривила ему лицо, отчего у мужчины вырвался смешок. В конце концов, мужчина прекратил бесконтактно лапать меня, скомкано попрощался и, кивнув самому себе, вышел из палаты.       Будто я реально собралась тут сидеть!       Подрываюсь в постели, хватаю подушку и быстро взбиваю её, делая похожей на тело. Укладываю её в постель, накрывая одеялом «с головой», и подминаю края, добавляя детали. Цепляюсь взглядом за табличку, пришпиленную к краю кровати, и сажусь на корточки. Очень стараюсь прочитать то, что там было написано. Очень!       Но мои старания не затронули тонкую душевную организацию космоса, и иероглифы не выучились сами по себе. Раздражённо рычу, но времени искать листок и переписывать нет. Конечно, шагов за дверью тоже нет, но паранойя, выведенная в привычку ещё в той жизни, может спасти мой зад в этой. Разворачиваюсь на пятках, бросая печальный взгляд на карточку. Ну хоть фотографическую память резко подарите, а?…       Щеколда на окне быстро поддалась моим действиям. Пришлось, правда, забираться с ногами на подоконник, но мне кажется, больница в состоянии это пережить. Толкаю окно сначала на себя, а после от себя. Второй вариант оказался верным. Вновь оглядываясь назад, собираясь прыгнуть. Никого нет. Жаль, я бы посмотрела на лицо того мужчины.       Земля встречает меня горячей травой и теперь уже действительно грязевыми полосами на щеках. Ну привет, Коноха!