Два сердца / Two Hearts

— Ты всё ещё злишься на меня? Прошло так много времени с тех пор, как они говорили — с тех пор, как Райан и Грэм попрощались и навсегда покинули ТАРДИС, с тех пор как Доктор отправила их сквозь время и пространство, обещая быть всюду и исчезнув в никуда, — что Яз чуть не подпрыгнула. Она в задумчивости смотрела на эти золотые хрустальные колонны, думая о том, как она боялась, что никогда больше не увидит их, и об упрямой, болезненной надежде, что она их увидит. Яз испустила долгий, протяжный вздох, всё ещё не в состоянии встретиться взглядом с Доктором. — Я не злилась. Доктор издала почти неслышное «ах», которое противоречило замешательству на её лице. — Значит, это был толчок «я рада тебя видеть», так? В её тоне не было ни обвинения, ни гнева — Яз было почти больно это слышать. И снова Доктор старалась изо всех сил — и она всегда была в этом хороша — скрыть свои эмоции, скрыть правду. Всё, что было реальным, всегда было так плотно окутано странным инопланетным энтузиазмом, что найти его было невозможно. — Ладно, — Яз выдавила это слово так, как будто что-то ударили кнутом. — Я злилась. Прошло десять месяцев. Мы не знали, где ты была. Что случилось. Я думала, ты… Она не могла заставить себя сказать это. Мертва. Страх, который оставался в её сердце в течение десяти месяцев, который она отказывалась проговаривать вслух и отказывалась слышать, когда Райан или Грэм осмеливались говорить об этом. — Мне жаль, — сказала Доктор, звуча и выглядя виновато. — Я знаю. Она сказала это достаточное число раз за последние беспокойные часы, пытаясь остановить вторжение далеков. На её лице была написана вина. То, что она даже предлагала вернуться во времени, чтобы что-то изменить, сказало всё. — Как долго ты была в космической тюрьме? — спросила Яз. Что она действительно хотела знать, так это — за что, но она не думала, что Доктор захочет это раскрыть. — Ох, пару десятилетий. Просто вспышка в грандиозном масштабе жизни Повелителя Времени. Она пыталась говорить об этом весело, но Яз могла сказать, что её задел и вопрос и ответ. — Я удивлена, что ты вспомнила нас после всего этого времени, — небрежно сказала Яз. Как будто, так или иначе, ей было всё равно. — Ты была всем, о чём я думала. Сердце Яз поднялось к горлу, и её взгляд, наконец, встретился с взглядом другой женщины. Эта красивая, странная инопланетянка, которая выглядела такой человечной, но определенно такой не была. Глаза Доктора слегка расширились в ответ, и Яз знала, что ей не удалось сдержать свои эмоции. Что бы ни транслировалось на её лице, Доктор могла ясно это видеть, и она была слишком медленной, чтобы полностью скрыть своё удивление от этого осознания. — Все вы, — быстро сказала она. — Моя семья. — Верно, — сказала Яз. — Да. — Космическая тюрьма была ужасно скучной, — добавила Доктор. Её болтовня была такой быстрой и сумбурной, что напомнила Яз поезд, сошедший с рельсов. — И еда была ужасной. Не было даже бутерброда с жареным яйцом. Я действительно подружилась с практически флиртующей камерой слежения. Она была хитрой. Всегда подглядывала, куда не следовало… Вокруг них раздался шум, не совсем гул, но близкий к этому. Кажется, что он появился из ниоткуда, но был повсюду одновременно. Доктор взглянула на консоль, её рот плотно сжался, прежде чем она вернулась к Яз, робко пожав плечами. Это был не первый раз, когда Яз была свидетелем странного, почти беззвучного общения между Доктором и её кораблем времени. И даже сейчас Яз не могла быть уверена, что она не просто вообразила это. Было что-то нервирующее в том, чтобы думать о ТАРДИС как о живой. — Звучит грубо, — сказала она, отодвинув в сторону своё беспокойство. Они погрузились в неловкое молчание. Намного более заметное сейчас, когда ушли Райан и Грэм. Мальчики умели заполнять тишину бессмысленной болтовней. Яз было так легко затеряться в этом. Улыбаться. Чтобы беречь свой взгляд подальше от Доктора, где он так часто пытался остановиться. Теперь всё, что она могла сделать, — это рассеяно смотреть по сторонам, отчаянно ища, что такого сказать, что бы её не выдало. — Я видела другую ТАРДИС, Яз. — Доктор снова стала серьезной, и от этой серьезности сердце Яз забилось быстрее. Ей стало плохо, и ей очень хотелось, чтобы ТАРДИС где-нибудь приземлилась, где угодно, где происходили плохие вещи, и чтобы Доктор могла отвлечься, например, иметь дело с инопланетным вторжением или сверхновой, или каким-то странным мутировавшим существом, пытающимся всё съесть. С чем-нибудь интереснее Яз. — Там было много заметок. Много работы. Яз пожала плечами, прислонившись к хрустальной колонне и глядя себе под ноги. Пристально глядя. Надеясь, что, если она ещё немного сконцентрируется, разговор закончится. — Яз… — мягко, вопросительно. Серьёзно. Яз снова пожала плечами. — Я думала… Я думала, что смогу… Что? Райан и Грэм были правы. Не осталось никаких тщательно спрятанных улик. Никаких секретных сообщений, рассказывающих им, как работать с ТАРДИС. Никакой хитрой тропы, которая могла бы привести их к Доктору. — Спасибо, — сказала Доктор. Яз удивленно моргнула. — За то, что не отказалась от меня. Даже спустя столько времени. Яз не знала, что сказать. Её глаза горели, наполняясь водой, которую, как она надеялась, Доктор не заметит, её щёки горели красным. Последние десять месяцев она была такой дурой. Искала невозможное. Игнорировала внешний мир. Игнорировала свою семью. Она не разговаривала с ними и не видела их несколько месяцев. Определенно провалила испытательный срок и, скорее всего, больше никогда не вернется в полицию после столь долгого отсутствия. Но здесь, в ТАРДИС, она начала думать о доме, который у неё безжалостно отняли, где Доктор смотрела на неё сияющими глазами, которые выглядели одновременно удивленными и такими благодарными, что Яз знала, что эти десять месяцев поисков были не совсем бесплодным. Возможно, она ничего не нашла, но Доктор… Два десятилетия в тюрьме, в одиночестве, в компании только с собственных мыслей — те десять месяцев стоили записей, которые Яз торопливо нацарапала, всё то время стоило того. Задумавшись, Яз даже не заметила, как Доктор внезапно оказалась перед ней. Их глаза встретились, пристально глядя, как будто их связывала сила притяжения, гравитация, которую невозможно было поколебать. Яз почувствовала, как у неё перехватило дыхание, она наблюдала, как Доктор открыла рот, а затем немедленно закрыла его снова, замалчивая чепуху, которая была готова вылиться наружу, чтобы заполнить тишину. Она сглотнула. Смотрела на Яз, как на сверхновую: красивую, болезненную и редкую. Яз не могла этого вынести. Она думала, что сгорит от этого взгляда, и что он может значить. Если он вообще что-нибудь значил. Тело Доктора резко дернулось, как будто она собиралась протянуть руку и коснуться Яз, прежде чем резко остановиться. Вместо этого она прислонилась к колонне рядом с ней, их руки касались друг друга. Тепло и реально. Здесь. После десяти месяцев, когда она могла только представлять её, Яз чуть не заплакала. — Они будут в порядке? — спросила Яз, желая найти ещё какую-нибудь тему для разговора. — О, — с ухмылкой сказала Доктор, — Они будут великолепны. Яз могла только согласиться. Она не могла представить, что когда-нибудь бросит эту жизнь, и это было таким шоком, когда Райан сказал, что остается на Земле. Невообразимая мысль для Яз. Немыслимая. Она только что вернула Доктора, зачем ей сейчас её бросать? Но Райан не был Яз. У него была жизнь, друзья, к которым он вернулся за те десять месяцев без Доктора. Он смирился с потерей быстрее, чем Яз хотела бы признать. Пошёл дальше. И Грэм… Грэм никогда не бросит своего внука. Его решение остаться было принято в тот момент, когда Райан открыл рот. Она будет скучать по ним. Они обе будут. Яз посмотрела Доктора рядом с собой, только в профиль, но этого было достаточно, чтобы увидеть печаль. Два сердца. Одно счастливое. Одно грустное. Сколько их было? Сколько людей, подобных Яз и Райану, за эти годы Доктор увлекла за собой на годы, унося их сквозь время и пространство? Сколько из них, как Райан и Грэм, ушли по собственной воле? А как быть с теми, у кого не было выбора? Яз вздрогнула, вспомнив случайное упоминание Джека о старом друге Доктора. Девушка, застрявшая в другой вселенной. Как её звали? Яз не могла вспомнить. Имя лежало где-то на кончике языка, дразня её. Ей хотелось, чтобы Джек всё ещё был здесь. Хотелось, чтобы у неё было больше времени наедине с ним, чтобы задать все вопросы, которые горели в её сердце. Но он тоже остался позади. — Сколько? — выпалила Яз, прежде чем смогла остановиться. Вопрос был настолько вне контекста, что она подумала, что ей придется объяснять. Но Доктор застыла рядом с ней, становясь неподвижной и холодной, так что она поняла, что смысл её вопроса был ясен. Это была линия, которую раньше никогда не пересекали. Линия, аккуратно нарисованная на песке самой Доктором. Яз, Райан и Грэм, они всегда прислушивались к линии, может быть, время от времени подходя к ней слишком близко, но всегда оставаясь на своей стороне. Теперь Яз переступила через неё. Её туфли терзали черту, пока она не исчезла. — Слишком много, — прошептала Доктор. В её голосе было что-то тихое, холодное и угрожающее. Предупреждение для Яз не продвигаться дальше. Яз практически обратила на это внимание. Практически снова ушла в себя, как делала всегда. Но что-то придало ей силы. Десять месяцев ожидания, поиска, незнания — это были чувства, которое Яз никогда больше не хотела испытывать. — А сколько из них ушли, как Райан и Грэм — потому что захотели? Доктор выдохнула, почти вздохнула. — Несколько. — А другие? — Яз, — предупредила Доктор, повернув голову в её сторону, так что Яз увидела боль в её глазах. Сырую и свежую, несмотря на всё время и пространство. — Скажи мне, — яростно сказала Яз. По какой-то причине ей нужно было знать. Необходимо было знать, какая судьба ожидает её теперь, когда она решила остаться. Теперь, когда она решила никогда не уходить. — Я никогда не скрывала, что эта жизнь — моя жизнь — была опасна. Яз кивнула. Доктор предупреждала их, и Яз лично убедилась в этом в ту первую ночь, когда они встретились. — Иногда… иногда я не могу спасти всех. Люди теряются. Их разрывает. И я ничего не могу сделать. Её глаза снова горели, и на этот раз Яз не могла остановить слёзы. — Я не хочу, чтобы это случилось с тобой. Ни с кем. Но… Резко вздохнув, Доктор отвернулась. — Но ты не можешь оставаться в одиночестве. Яз не собиралась говорить это вслух, но в тот момент, когда она это сделала, она поняла, что это правда. Это было самое человечное в Докторе. Первое, что Яз увидела в ней. Потому что она видела это и в себе тоже. Доктор не кивнула и никоим образом это не подтвердила, но её молчание говорило о многом. — Ты не одинока, Доктор. — Почему-то казалось, что просто сказать было недостаточно. Яз протянула руку, нашла руку Доктора и сжала её в своей. Затаив дыхание, она ожидала реакции Доктора, а затем вздохнула с облегчением, когда почувствовала, как женщина крепко сжала её ладонь. Как будто никогда не собирается отпускать. — Я не знаю, смогу ли защитить тебя. — Это было похоже на признание и почти разбило Яз сердце. — Никто не может этого обещать. — Мудро сказала Яз. Возможно, она не была на работе несколько месяцев, возможно, не закончила испытательный срок, но время, проведенное в полиции, научило её, что никто никогда не был в безопасности. Безопасность была иллюзией, которую часто разрушали. — Мы будем защищать друг друга, насколько сможем. Это всё, что они могли сделать, и это было обещание, которое они обе собирались сдержать. Доктор посмотрела на их сцепленные руки, а затем с улыбкой посмотрел на Яз. В этой улыбке была целая вселенная. Она обещал чудо, надежду и все цвета радуги. Яз задрожала от нетерпения. — Итак… Ясмин Хан. Всё время и пространство. Всё, что когда-либо происходило или когда-либо произойдёт. Что ты предпочитаешь? Яз усмехнулась, наблюдая, как Доктор отпустила её руку и подскочила к консоли. Кнопки нажимались, циферблаты вращались, и огни, казалось, становились ярче. Перед ней открывался такой большой выбор. Так много чего нужно увидеть. Но Яз было всё равно, куда они отправятся. Пока она была с Доктором, не имело значения, где и когда, она знала, что это будет потрясающе. — Как насчет того меренгового места? — предложила Яз, когда больше ничего не пришло в голову. Улыбка, которую Доктор послала ей с другой стороны консоли, согрела её. — Великолепно! — Воскликнула Доктор, а затем быстро посерьезнела, добавив, — Только не ешь официантов. Они ужасно сердятся. Яз узнала голос опыта и могла лишь озадаченно улыбнуться, пока размышляла, хочет ли услышать историю, скрывающуюся за этим конкретным знанием. После того, как было нажато ещё несколько кнопок, рука Доктора остановилась на рычаге, который должен был отбросить их во времени и пространстве. Её взгляд снова встретился с Яз, и весь юмор и радость от того, что они, наконец, двигались, исчезли. Взгляд был таким напряженным, что Яз не смела моргнуть. — Я действительно рада, что ты осталась, Яз. — Я тоже, — сказала Яз. И тогда они полетели.