* * * *
Тэ хотел посмотреть, как он принимает душ. — Нет, это так неловко. Зачем? — такой была первая реакция О-Эу. — Потому что я хочу, — ответил честно. — Я все еще не видел тебя. Ну давай же. — Конечно ты видел меня. Что за глупость ты говоришь? — Всего тебя. Я хочу видеть всего тебя, — пояснил Тэ. Так что О-Эу позволил Тэ смотреть, как он принимает душ в ванной у себя в спальне. Тэ сидел на опущенной крышке унитаза, прислонившись головой к стене, возбужденный, но вялый и счастливый. — Ты такой сексуальный, — произнес. — Это невыносимо, насколько ты сексуальный. О-Эу посмотрел на него через плечо — мокрый, сияющий и идеальный. — Ах, этот твой проклятый рот, — ответил он. — Ты всегда говоришь такое... — Какое? Что я говорю? О-Эу подставил лицо под струи воды. Потом отступил, тяжело вздохнул, говоря: — Ну, так ты присоединишься или это бесплатное шоу? — Присоединиться? В душ? — Нет, на футбольное поле. Да, блин, в душ. Давай, пока я ... Они не могли находиться под горячей водой одновременно, поэтому Тэ пожертвовал собой: прижался к кафельной стене и позволил всей длине обнаженного тела О-Эу согревать его, как только удавалось. — По-прежнему? — снова задал свой вопрос О-Эу позже в тот же день. Они лежали в гамаке, полусонные, строя планы на следующий год в Бангкоке. О том, что будут есть, куда ходить. — Даже отчаяннее, чем прежде. О-Эу сделал такой глубокий вдох, что его грудь расширилась, прижимаясь к груди Тэ.* * * *
О-Эу устроил им день в одном из номеров курорта. По его словам, он заключил сделку с одним из менеджеров. При условии, что они не устроят слишком большой беспорядок и вернут ключ, и никогда-никогда не расскажут родителям О-Эу, что тот согласился на это. — И что мы будем делать в номере? — спросил Тэ, прижимая О-Эу к себе, обвив руками его талию. — Хм? — Наверное, учиться, — сказал парень. Поднес губы к подбородку Тэ, касаясь мягкой кожи. — Позанимаешься со мной репетиторством. — Хорошо. Такой прилежный мальчик. — М-м-м, — промурлыкал О-Эу. — Очень. Номер был похож на тот, в котором они останавливались в то время, вся их группа приехала на курорт готовиться к экзамену. Кровать была похожа на кровать, на которой спал Тэ, и на ту, на которой О-Эу спал вместе с Басом. Тэ устроил из этого шоу, плюхнувшись на землю. — Вот здесь спал Бас, на этой стороне? На какой стороне спал ты, покажи мне, покажи. О-Эу рассказал ему, закатив глаза и одаривая снисходительной кривой улыбкой. Тэ залез на кровать под простыни, все еще в брюках и без носков. Он притворился спящим. — Вот так он спал? Так? — спросил. О-Эу лег рядом с ним на постельное и тихо засмеялся. — Да, именно так. Точная копия. Тэ открыл глаза. — Вы целовались той ночью? — Нет, ты же знаешь, что не целовались, — сказал О-Эу, потом слегка ударил его. — Я пошел с тобой. Помнишь, ты дал мне цветок, а я сказал, что ты мне нравишься. — Но ты хотел поцеловать его? — сглотнул Тэ. — Я хотел тебя, Тэ, — последовал ответ. О-Эу возился со шнурками на кроссовках. — Что если... — начал Тэ. Облизнулся, затем продолжил: — Что, если бы мы делили комнату в ту ночь. Ты бы... Думаешь, ты бы... — Поцеловал тебя? — О-Эу посмотрел на него сверху вниз. Теперь он казался напряженным. — Ага. — Хм, — сказал О-Эу. — Может быть. — Как? — спросил Тэ. — Как бы... Парень задумался на мгновение. Затем… — Закрой глаза, — тихо попросил. Тэ подчинился. — Представь, что ты спишь, — добавил О-Эу, а он снова выполнил указание. Он долго лежал неподвижно. Затем лицо О-Эу приблизилось, Тэ чувствовал его жар. Он дышал ему на губы. Когда поцелуй состоялся, он был легким как перышко: сухое прикосновение, дрожащее касание, тихий звук от содеянного. Тэ приоткрыл губы, вдохнул. Последовал второй поцелуй, и он покраснел. Он не знал почему: они делали гораздо больше, чем это, гораздо более смущающие вещи... Но все же его лицо пылало, по спине текли кипящие капли, а живот скрутило. — Тэ, — прошептал в рот О-Эу. — Просыпайся. Тэ открыл глаза. О-Эу был размытым от того, насколько близко был: продолжение сердца Тэ, выходящее за пределы его тела. О-Эу, на всякий случай, заставил их положить на постельное два полотенца. Он заказал смазку онлайн. — Я не хочу идти до конца, но хочу делать другие вещи, я хочу попробовать, я хочу... — он хотел подождать с серьезными вещами до университета, до Бангкока. — Значит, то, чем мы занимались до сих пор, было несерьезным? — спросил Тэ. — Ты понимаешь, о чем я. Боже мой, не заставляй меня произносить это вслух. Тэ не хотел смущать его, не хотел раздражать его, поэтому оставил поцелуй на любимом лице, приговаривая: — Все, что ты хочешь, малыш. Все, что угодно. О-Эу хотел пальцы Тэ — глубоко и ловко, и он получил их. О-Эу хотел, чтобы Тэ говорил с ним в процессе — рассказал ему, что он чувствует, как это выглядит — что парень и получил. О-Эу кончил через несколько секунд. Другая рука Тэ, влажная и теплая, обхватила собственный член, работая с той же скоростью. О-Эу был громким, очень громким, громче, чем раньше, и когда он плюхнулся на матрас, сказал: — Черт возьми, это, было, это было... — Два полотенца... — задыхаясь, произнес Тэ. — Два полотенца были хорошей идеей. О-Эу толкнул Тэ на спину и взял его в рот, он сосал так медленно, так чертовски медленно, что Тэ заплакал в конце, содрогаясь от разрядки. Сдавшись, он поднял руки над головой, держась за изголовье кровати. — Нереально, — сказал он О-Эу. — Просто нереально. О-Эу подполз обратно, вытирая лицо о грудь Тэ, целуя его грудные мышцы, соски, шею. — Так... — начал он в уголок рта Тэ. — По-прежнему? Тэ глубоко поцеловал его, всасывая чужой язык в рот. — Всегда, — положил руки на его талию. — Всегда, всегда, всегда.* * * *
Ситуация обострилась, и на этот раз Тэ был не виноват в этом. Ну, почти не виноват. Близок к этому. Просто... теперь О-Эу знал, что ему нравится больше всего. Он знал, как близко он хочет Тэ, как и где ему нужны пальцы Тэ, и как ему нравится посасывать что-то, как нравится, когда ему говорят, что он хороший, и у него все получается, и как он красив. — Ты так прекрасен. Ты такой сексуальный, бля, посмотри на себя. Так сжимаешь мои пальцы, малыш, разве ты не идеальный... Я такой твердый. Смотри, смотри... Итак, О-Эу знал, чего он хочет сейчас, и поэтому хотел этого часто: всякий раз, когда Тэ мог дать ему это, когда это было необходимо. И даже когда это было неуместно: однажды в гостевой ванной у Кая, за уединенной рощицей на курорте, как-то почти на лодке и в общественном туалете любимого ресторана. Неприемлемо, думал Тэ, сильно краснея и наслаждаясь воспоминаниями. Все обострилось однажды ближе к вечеру, через несколько недель к концу лета. Они были в номере отеля. Приличный гостиничный номер на острове рядом с пляжем. О-Эу заказал это в качестве подарка, устроив сюрприз. Тэ очень, очень громко рассмеялся и сказал: — Ты имеешь в виду подарок для себя! — О-Эу немного расстроился из-за этого, так что Тэ добавил: — Я шучу, просто шучу. Мне нравится, я не могу дождаться, черт возьми, ты должно быть издеваешься, если думаешь, что может быть иначе! И значит после долгого дня валяния дурака, медленных и томных ласк, после того, как пальцы Тэ начали болеть и покрылись синяками из-за того, как долго они были в О-Эу, от того, как долго О-Эу хотел их внутри себя. Оба были вспотевшие и немного не в себе. Дрожащие, спутанные, голые тела. Они лежали на боку, О-Эу спиной прижимался к груди Тэ. Тэ снова стал твердым, касаясь гладкой округлости задницы О-Эу. Он ничего не мог поделать с собой и терся об парня. Они начали придумывать историю: что если это была их квартира в Бангкоке, и Tэ только что пришел домой и обнаружил О-Эу в их постели и... — …Ты уже подготовил себя, бля, ты ждал меня весь день, и все, что мне нужно сделать, это просто, бля, черт... О, О-Эу... О-Эу потянулся за ним, взял член Тэ в руку, прижав головку напротив своего входа, дразня отверстие. Теперь Тэ был весь в поту, держать глаза открытыми не получалось. — Детка, что, что ты... — с придыханием сказал Тэ. — Давай только... самую малость, ладно, просто... Он сделал это сам. Он хватал ртом воздух, даже не дышал, а именно хватал: вдыхал, выдыхал. Он обхватил руками бедра О-Эу. Завтра там будет синяк. О-Эу заскулил и выгнулся, и скоро это была уже не самая малость: они трахались. О-Эу контролировал темп, глубину, а Тэ цеплялся изо всех сил за остатки сознания. — Прикоснись ко мне, — выдавил О-Эу грубым голосом, взяв одну из рук Тэ и направляя ее: по своему телу, груди, животу, еще ниже. Он был таким горячим, таким обжигающим, внутри и снаружи. Он думал, что это не продлится и секунды. А затем секунда прошла, а он все еще был там, все еще внутри О-Эу, и О-Эу повернул лицо, чтобы дышать напротив рта Тэ; не для поцелуя, он был слишком дезориентирован для поцелуя. — Я собираюсь... — с трудом срывались слова. — Я собираюсь кончить, Тэ. И Тэ поставил их обоих на колени. Потребовался один толчок, и все было сделано: О-Эу отодвинулся от него, скуля и дрожа. Тэ быстро последовал за ним. Повсюду был беспорядок: внутри О-Эу, на его бедрах, на кровати, на простынях. Они рухнули. Телевизор продолжал работать без звука. Картинки мелькали на экране, освещая комнату яркими красками. — Твою мать, — подал голос Тэ. — Охренеть. — Извини, о боже, — всхлипнул О-Эу. — Черт, я не... я не ... — Это было так хорошо, — сказал Тэ, лапая его. — Так хорошо, О, так невероятно хорошо, так… — он потянул к О-Эу, пока тот не повернулся, чтобы Тэ смог поцеловать его лицо, его губы, его ребра, его мягкий живот. — Мне нужно... — прошептал О-Эу и, затаив дыхание, приостановился. — Мне нужно помыться. Парень встал с постели и неуклюже поплелся в ванную, с болью, отдающей в каждом шаге. Тэ смотрел, как тот уходит с ужасом страха и любви, что застряли в горле. Он подождал мгновение, затем последовал за ним. Постучал в дверь, попросил войти. О-Эу потребовалось время, чтобы открыть. Как ни странно, он завернулся в полотенце: дань скромности. Его подбородок дрожал. Он был на грани слез. — О нет, — сказал Тэ, взял его лицо в руки и поцеловал. — О нет, малыш, что такое, тебе больно? Скажи мне. Прости, милый, я... я... О-Эу покачал головой и спрятал лицо в шею Тэ. Его трясло, и Тэ гладил его спину снова и снова. Сердце по-прежнему трепетало от ужаса. — Я не хотел, — сказал О-Эу. — Я не хотел... а потом мы... Я хотел подождать. Но это было так хорошо. А потом он заплакал. Тэ, сбитый с толку, чувствовал одновременно неуверенность и облегчение. Застряв между этими двумя чувствами, он сказал: — Ладно. Так значит это было хорошо? Так.. малыш, почему ты плачешь? Если это было хорошо? О-Эу прислонился лицом к груди Тэ, прижимая полотенце к груди. — Не знаю, — сказал он. — Я не знаю. — Шшш, все в порядке. Ты можешь поплакать, это нормально. Давай приведем тебя в порядок. Ты поплачешь, и мы приведем тебя в порядок. Так они и поступили. О-Эу стеснялся, что по мнению Тэ, было спорным вопросом на данном этапе. — Я уже все видел. Ты шутишь что ли, какую часть тебя я не видел? Пфф. — Но все же, — противился О-Эу, надувшись, устав плакать. Тэ заставил его встать под горячим душем, затем вытер все его тело мокрым полотенцем. В процессе этого Тэ раз или два целовал его, каждый раз приговаривая при этом: — Прости, прости. Они вернулись в постель. Уже сонным О-Эу спросил: — Тэ, по-прежнему? — По-прежнему сильно, — сказал он в местечко под ухом. — Больше, чем когда-либо. — М-м-м. Тэ сглотнул и прижал его ближе. — А ты? — Хм? — А ты? — повторил Тэ, отпуская глаза. — Ох, — сказал О-Эу, отгоняя сон прочь. — Ох, Тэ. — Он соединил их лица: нос к носу, рот ко рту. Он прошептал так тихо, что его почти не было слышно. — Ты ведь знаешь это, да? Я твой, ты — мое сердце... — Он не закончил мысль, поэтому компенсировал пустоту поцелуем. Пульс Тэ отбивал в ушах, пальцах, губах. Я люблю тебя, подумал он, Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, и не сказал этого. Они заснули и затем снова проснулись. О-Эу, беспокойный и возбужденный, лежал напротив него: он снова хотел заняться сексом, произнеся это прямо в рот Тэ, и сознание Тэ превратилось в пустой холст, а тело стало волной, что разбивалась о тело О-Эу. Так что они занялись сексом еще раз, это было хаотично, и так хорошо, одна сплошная эйфория, заставляющая Тэ лепетать: — Могу я... остаться здесь, бля, могу я... остаться внутри тебя... Боже, я хочу, я всегда, всегда... Они выселились из отеля в полдень. На скутере Тэ они доехали до причала, ведь О-Эу обещал родителям вернуться домой вечером. Тэ старался ехать осторожно, избегая неровностей дороги. О-Эу прижимался к нему, не оставляя и миллиметра между их телами. Когда подошла лодка, Тэ серьезно сказал: — Это худший момент в моей жизни. О-Эу согласился — серьезно и грустно. Он положил свой чемодан в лодку. Это было проще простого. О-Эу стоял у одного из открытых окон лодки, а Тэ на причале по другую сторону окна, и на прощание он сказал: — Ну, думаю, я безумно люблю тебя или что-то в этом роде, так что да... вот так, — и уставился на деревянные рейки, что погружались в воду. — Ужасно, — сказал О-Эу, и его смех больше походил на крик. Он вытер лицо. — Три из десяти. Неудачная попытка, попробуй еще раз. Тэ поднял на него взгляд: блестящие глаза, милое лицо. Он быстро наклонился и прошептал ему на ухо: «Секрет», как однажды О-Эу сказал ему по-китайски на пляже. А затем сказал секрет самому себе: «Любовь». Они практиковали это слово вместе, О-Эу снова и снова писал его в своей тетради: любовь, любовь, любовь, любовь. — Хорошо, принимаю, — легко улыбнулся и кивнул О-Эу. — Я согласен. — Хорошо, я рад. Продавец отдавал предпочтение тебе. — Отдавал предпочтение? — посмотрел на него О-Эу. — Значит, покупателей было много? — М-м-м, — сказал Тэ, игриво улыбаясь. Лодка начала грохотать и отплывать от причала. Они держались за руки до тех пор, пока могли. О-Эу, ухватившись за борт лодки, крикнул: — Тэ, по-прежнему? — Навсегда! — крикнул в ответ Тэ, а потом снова, еще громче, прижимая ладони ко рту, желая, чтобы его слова эхом разнеслись везде и каждому: — Навсегда! Навсегда!