Скованный во льдах

      Эльза вышла на заснеженный балкон. Стояла середина зимы: прекрасное время года. На кончиках пальцев привычно зудела небольшая метель и так же привычно Эльза поправила перчатки. Природа и без неё справлялась на «ура» — многие крестьяне переехали в замок, в удаленных деревнях погибал скот, люди, оставшиеся там, спасались рыбой да припасами, которые прислали сёстры.       Эльза взглянула вниз — во дворе замка прошёл кто-то, укутанный в серую длинную робу.       Приглядевшись, принцесса поняла, что не видела этого человека ранее. Плечи его были чуть опущены, но тонкое одеяние будто бы вполне укрывало его от холода.       Оглянувшись, Эльза спросила через застеклённую дверь греющуюся у камина сестру:       — К нам должны были приехать ещё гости?       — Эльза, — укоризненно покачала головой Анна.       — Я никого не жду, — добавила она, помолчав.       Эльза засуетилась, усиливая защиту окон от морозного ветра и холодного воздуха.       — Может, это к Кристофу? — продолжила Эльза, возвращаясь в комнаты.       — Он сейчас на конюшне, — засомневалась Анна и передразнила:       — Может, лучше у него самого спросить?       Эльза приподняла бровь, но сестра лишь невинно усмехалась, перебирая жаркие угли. Что ж, идея спросить Кристофа была много лучше идеи спросить у слуг или пообщаться с самим незнакомцем. Вполне возможно, это один из крестьян, пришедший с холодами: его одежда была из грубого недорогого сукна, выглядела потрепанной.       Пока Эльза спускалась к конюшням, перед глазами мелькал образ заинтересовавшего её мужчины: что-то вызывало сомнение и интерес. Может, это из-за его причёски? Длинные седые волосы струились из-под потрёпанной шляпы. Или дело в следах — за его спиной были видны рисунки от остроносых сапог с каблуком, а не удобных зимних унт, что носили беженцы. Или даже его осанка? У незнакомца была естественная осанка человека, привыкшего держать спину прямо и идти плавными широкими шагами, уверенно продавливая почву под собой.       — Да уж, — пробормотала Эльза, — на крестьянина он совсем не похож.       Она вышла во двор, накинув для порядка свой лёгкий плащ с белой песцовой опушкой и неожиданно замерла: прямо перед ней стоял незнакомец.       — Добрый день, сударыня.       Незнакомец, казалось бы, быстро окинул взглядом Эльзу с ног до головы, но при этом она так и не смогла рассмотреть его глаза. Они скрывались за длинной, спутанной, где-то разбившейся на колкие пряди чёлкой. Девушка растерялась и сжала кулаки, прижав их к груди — запал выяснить, кто же этот незнакомец, моментально сменился каким-то иррациональным страхом.       — Ну что же ты, милая, — проворковал он, обнажив в широкой обаятельной улыбке небольшие клычки, — меня, что ли, испугалась? Я зла не причиню. Ты скажи только, где здесь ледорубов найти можно? Мне сказали, что они в замок все подались.       Эльза сделала пару глубоких вдохов, напомнив себе о статусе и непочтительном поведении. Ещё раз бегло осмотрев двор, подивилась, что ни одного человека во дворе не было.       — Добрый день, — произнесла она самым холодным и надменным тоном, на который была способна. — Кто вы? Кто впустил вас во внутренние покои?       — Я-то? — собеседник пренеприятно захихикал. — Не так важно моё имя, как то, зачем я здесь. Вижу, милочка, вам не требуется более тёплого помещения для разговора, поэтому могу предложить вам присесть на эту скамью.       Элегантным жестом кавалера на балу незнакомец смахнул снег с заледеневшей скамейки под голыми кустами жасмина и протянул Эльзе руку. Девушка смотрела заворожённо на эту картину, желая уловить шутовской подтекст, но движения человека в сером плаще были плавными и точными, от них веяло силой. В задумчивости она уставилась на кончики пальцев снежного кавалера — ладонь мужчины утопала в удлинённом рукаве камзола, скрытом бесформенным плащом. Под широкой складкой рукава угадывалось множество пуговичек на камзоле. Пальцы незнакомца были тонкими и изящными, похожими на пальцы музыканта. Кожа его была чуть голубоватая, покрытая белым инеем. Незнакомец ничуть не волновался по этому поводу, он выглядел так, будто не чувствует холода. На мизинце его красовался вместо кольца глубокий тёмный шрам, указательный палец оттягивал тяжёлый перстень, а ногти были вызывающе длинными и покрыты тёмным лаком.       —Вы приглашаете меня? — немного запоздало удивилась Эльза.       — Да-да, ваш трон, Снежная Королева! — опять захихикал мужчина, добавив в голос почтительность и продолжая протягивать руку.       Эльза хорошо знала эту скамейку — здесь они с сестрой обычно проверяли экипировку прежде, чем идти на конюшню. Или складывали хлыстики, возвращаясь с прогулки. Но зимой она, стоя чуть в стороне, обычно никак не использовалась.       — Ну хорошо, — решилась Эльза и подала руку. Тонкие пальцы плавно сомкнулись поверх её перчатки, и она тут же поймала себя на мысли, что, если он посмеет угрожать ей или кому-то из её домочадцев, ей надо будет всего лишь снять перчатку.       — Не стоит об этом думать, — голос незнакомца вдруг стал глубоким, бархатистым. Эльза почувствовала, как волна мурашек прокатилась по её позвоночнику и звуки речи незнакомца проникли куда-то под её одежду, огладили кожу. Она гневно вскинула голову и попыталась вырвать руку из его пальцев.       — Не стоит, — повторил он и ласково погладил кончики её пальцев другой рукой. — Я же сказал, что не причиню тебе зла.       Эльза ещё раз попыталась вырвать руку и сама пройти к предложенной скамейке — мысль прервать диалог, уйти во дворец или позвать Кристофа даже не пришла ей в голову. Она ощущала его касание даже через перчатку. Оно, это касание, было знакомо Эльзе — лёгкий ток напоминал ей покалывание ледяной магии, только разливался он вглубь тела, а не наружу.       — Тише, — уговаривал незнакомец, ещё понизив голос и наклонившись к самому её ушку. Эльза почти хихикнула от сравнения — таким образом норовистых лошадей усмиряют.       — Ну вот, хорошая девочка, — без всякого ехидства улыбнулся он.       Внезапно он положил её пленённую руку на сгиб своего локтя. Эльза оглянулась на скамейку: до неё было от силы три шага.       — Пожалуй, я нашёл то, что мне нужно, — смех незнакомца сейчас звучал искренне и раскатисто. — Думаю, в ледорубах больше нет нужды.       — Кто. Ты. Такой? — гневно воскликнула Эльза, опять попытавшись вырвать руку.       — Я — гробовщик, обычный гробовщик, — тем же ласковым, успокаивающим жестом он поглаживал её пальцы, чуть удерживая руку. — Я, можно сказать, путешествовал с одним кораблём, Принцесса, да случилось непредвиденное.       Мягкие поглаживания, обаятельная заговорщицкая улыбка незнакомца вызывали любопытство, снимали тревогу Эльзы — она поймала себя на странном доверии к нему.       — Пойдём, я покажу тебе, — лукаво пригласил он её куда-то в сторону служебного выхода из замка. Улыбка и лёгкий кристальный запах лилий, что угадывался в воздухе вокруг странного гробовщика, заинтриговали Эльзу настолько, что она не задумалась, откуда ему может быть известно о таких домашних подробностях, как расположение дополнительных входов и выходов для слуг.       — Недалеко от ваших берегов, за внешней грядой, мы попали в бурю, что немудрено в такое время года, — его рассказ был немного ироничен, но Эльза не понимала, над чем он насмехается. — Нас вёл опытный капитан и нам повезло. Мы вошли в вашу бухту. И тут случилась эта неожиданность: корабль буквально в течение ночи сковали льды. И не только корабль…       Последние слова гробовщика были похожи на вздох сожаления. Мужчина подвёл её к самой калитке, за которой простирался обледенелый лес. Эльза вспомнила, как несколько лет назад в ужасе бежала по этим склонам, как выстроила на скале тот великолепный, неприступный снежный замок. Она вспомнила идеально гладкие поверхности в бальных залах, комнатах, коридорах, и своих молчаливых послушных слуг. Вспомнила свободу ходить без перчаток, свободу не надевать меховые накидки, соприкасаясь со стихией зимы всей кожей, пропуская силу через кончики пальцев… И вспомнила ту хрустальную, одинокую песню, что рвалась из её сердца.       — Постой, залив совсем в другой стороне! — Эльза опять попыталась заглянуть за чёлку незнакомца. — Нам надо было выйти через главные ворота.       — Не волнуйся, моя госпожа, — кивнул он, — я приведу нас туда, куда нужно.       В свете заходящего солнца на опушённых инеем и шапками намёрзлого снега ветках елей и сосен играли разноцветные искры. Пухлые снегири затеяли драку в отдалённых кустах бузины: комья снега, чуть звеня на морозе, осыпались и с тихим шорохом ложились в сугробы. День застыл в своей тихой красоте — в такой холод даже подкованные и стойкие ледорубы, смелые моряки не выходили из своих тёплых изб.       Эльза зажала кончики перчатки свободной руки на предплечье своего необычного кавалера и потянула: ей хотелось потрогать это белое великолепие, добавить в идеальную картину новых морозных узоров, почувствовать силу уснувшей природы.       Она провела обнажённой рукой по сыпучим искристым холмикам снега и рассмеялась: почему-то присутствие незнакомца не тяготило, а, напротив, раскрепощало Эльзу. Он отпустил, наконец, её руку, чуть придержав вторую перчатку. Эльза взглянула на него с удивлением — наверное, этот человек не из их краёв и просто не знает, какую опасность представляет касание её рук без перчаток.       — Всё в порядке, — усмехнулся мужчина, — могу я попросить вашу накидку?       Эльза с чувством превосходства скинула плащ в подставленные руки и улыбнулась. Где-то в глубине её сознания опять просыпался знакомый мотив, но сейчас в нём звучало ликование, радость от встречи, нежность и кристальная ясность мороза.       — Не открывай, храни секрет, — и опять низкий, пробирающий до самого сердца голос легко влился в поток её внутренней музыки, — будь хорошей девочкой для всех*?       Остановившись, она удивлённо посмотрела на своего мрачного спутника — откуда он мог знать? Ей хотелось подразнить его и вызвать его лукавую, располагающую улыбку. Подняв ладошку к губам, она сдула с неё целый вихрь переливающихся снежинок прямо ему на чёлку.       Мужчина расхохотался и поймал одну, самую крупную, высунув длинный острый язык.       — Метель укроет склоны горных вершин, и белым-бела земля, — ликуя, пропела Эльза. — Безмолвное королевство. Королевой стала я!       — Да-да, именно она, — улыбка не сходила с лица мужчины. — Эта музыка зазвучала перед самым появлением льда. Лёд сковал воду, лёд сковал корабль, лёд сковал весь экипаж с бравым капитаном, лёд проник в самое сердце и вместе с тем эта песнь. Это ведь ты пела?       — Как же ты выжил? — радость от возможности творить ледяные узоры переполняла Эльзу настолько, что её вопрос звучал скорее кокетливо, чем подозрительно. Рядом с этим человеком Эльза чувствовала, что из холодной правильной королевы превращается в такую же лёгкую, открытую девочку, как сестра.       — Ну, я же гробовщик, — легкомысленно взмахнул длинными рукавами мужчина, — в моих гробах лютый холод не страшен!       — Постой-ка! — встрепенулась Эльза. — А зачем на корабле гробовщик?       — А это, — гробовщик наклонился к самому лицу Эльзы и чуть царапнул длинным ногтем нос девушки, — секрет королевы, возомнившей себя более великой, чем ты, Принцесса.       Он галантно поклонился, отдавая дань Эльзе, при этом разметав снежную пыль объёмными рукавами серого плаща.       — А я бегу всё выше, на ледяную гладь. И страхам дней минувших меня уже не догнать. Пора узнать, что я могу! На службу призову пургу, свободу обрету во льдах, навсегда! — обиженно и насупившись пропела Эльза, отвернувшись от скрытного гробовщика.       — Ну же, Принцесса, — ласково поддразнил её мужчина, — не расстраивайся. Ты прекрасна и грозна, а она как пришла, так и уйдёт.       Он протянул ей руку с абсолютно круглым шариком льда — в центре застыла свернувшая крылышки бабочка на травинке.       — Откуда? — растерялась Эльза, резко развернувшись и задев длинной косой плечо мужчины. — Она оживёт? Она спит?       — Всё в твоих руках, — лёгкий кивок чуть приподнял его чёлку, обнажив уродливый шрам на щеке. Эльза больше не сомневалась — незнакомец был достаточно молод. — Всё будет так, как ты пожелаешь.       — Знаешь, я знаю, каково это — смотреть на то, как они умирают, — внезапно тон мужчины поменялся, голос выражал потаённую грусть и наполнился нотами скорби. — И ты понимаешь, что ничего не можешь поделать. Что это твоя сила и твоя работа: собирать жизни, нести смерть, очищать мир… Но так больно смотреть на то, как они умирают.       Эльза обхватила руку мужчины и потянулась пальцами к его лицу — по щеке его ползла одинокая слеза. Стоило к ней прикоснуться, как она превратилась в драгоценную льдинку.       — Как ты говоришь? Закрой все чувства на замок, но тщетно всё? — пропел мужчина негромко.       — Отпусти и забудь… — теперь настала очередь Эльзы шептать в это украшенное серьгами ухо. Она поднялась на носочки и прижалась к мужчине, мельком обратив внимание, что они оба идут по снежному насту так легко, будто бы надели снегоступы — не проваливаясь, оставляя чуть заметные следы. — Что прошло уже не вернуть. Отпусти и забудь: новый день укажет путь.       Его рука властно прижала её, обвив тонкую талию. Ей показалось, что она уловила мягкий печальный взгляд из-под чёлки. Будто бы застигнутый с поличным, он вскинул голову и посмотрел куда-то в сторону.       Глубокие тени залегли в чуть видимой среди деревьев долине — там находился посёлок лесорубов. Сейчас, когда должны были топиться печи, гореть ласковые огоньки в окошках, деревня казалась вымершей. Трубы стояли печально покрытые коркой льда, окна были затянуты плотным морозным узором. Осмелев, Эльза ласково прикоснулась к камзолу на груди, под которым чувствовались тренированные мышцы и хорошо слаженная фигура мужчины:       — Они ушли в замок, я пригласила их.       — Конечно, — улыбнулся гробовщик, — ты — мудрая королева. Всё в твоей власти.       Эльза же не понимала, что с ней творится — почему она не оттолкнёт наглеца? Почему ей нравится его уверенный жест? Почему ей приятно ощущать эту чуть тёплую руку на бедре? Она ещё раз робко посмотрела, раздумывая о том, что всё-таки, наверное, надо объяснить, что с королевами так нельзя обращаться. Разум её метался пойманной птицей, но, похоже, проницательный незнакомец на этот раз не обратил внимания на её терзания.       В молчании они поднимались на скалу. Весь мир замер, затаив дыхание. Золотые, серебряные, радужные отблески снега сменились роскошными рубиновыми, сапфировыми, изумрудными, ониксовыми искрами у них под ногами, длинные тени деревьев создавали ложные овраги, расползались облаками от снежных шапок крон, прятались во тьме, рождаемой далёкими валунами и пиками. В этом замершем мире только солнце продолжало свой неспешный бег, лукаво подмигивая двум обнявшимся фигурам и рассыпая перед ними на небе ковры удивительной красы. Розовые, лиловые, голубые оттенки переплетались с сизыми, яркими полосами облаков — манили, привлекали путников туда, где заканчивался лес.       Выйдя к просвету, они оказались на краю высокого обрыва. Внизу острыми гигантскими осколками застыл бурный лёд — казалось, он тянет свои корявые руки наверх, к своей королеве. Море, застигнутое врасплох низкими температурами, покрылось снежной бронёй, будто бы и не было у него противоядия от этого бедствия. Белая простыня, изрезанная пиками непокорных льдов, вздыбленная усмирёнными волнами, исполосованная тенями окруживших её гор, раскрашенная буйством заката в нежные пастельные тона, простиралась до самого выхода из бухты.       Совсем недалеко это неспокойное чудо украшал деревянный монумент, морозно блестевший металлическими частями, ощетинившийся пушками, с раздутым от неведомых товаров корпусом. «Похож на торговый фрегат Британской империи», — подумала Эльза, оглядев понуро застывший флаг. Льды вокруг корабля с воодушевлением безумного скульптора образовывали губительные арки, впиваясь в жадное брюхо иноземного корабля, заполняя палубу непрошенными гостями, властно вторгаясь во все жилые помещения и высасывая тепло, огонь, жизнь из всего, до чего смогли дотянуться.       Эльза прикрыла глаза — на корабле не было никого, кто смог бы противостоять стихии. Она взглянула на шарик в своей руке.       — Там был кто-то, кто тебе очень дорог? — спросила она спутника, — я не смогу их оживить…       Голос предал Эльзу и позорно задрожал на последнем слове.       — Нет, что ты?! — восклицание и ехидная ухмылка гробовщика разбили тишину и трагичность момента. — Бог с тобой, не надо никого оживлять, я справлюсь сам. Это не в твоей компетенции.       — Тогда что ты хочешь от меня? — удивление и разочарование накрыли Эльзу, она с силой оттолкнула руки гробовщика. Магия момента распалась и теперь она искренне не могла понять, как позволила этому неряшливому мужчине, который так и не представился, так близко подойти к себе.       — Освободи его от льда, открой мне путь. Я уведу его, — голос мужчины опять стал ласковым, но Эльза не спешила возвращаться. — Твоему уютному миру совсем не нужен тот подарок, что везёт он на своём борту. И уж лучше сейчас я уведу его, чем по весне вся скверна его трюмов оттает и попадёт в воды твоей заповедной бухты. Поверь мне.       Он протянул руки ладонями вверх, опять обнажив кончики пальцев из-под объёмных рукавов. Поддавшись порыву, Эльза протянула свои руки, забыв, что перчатки заткнуты за пояс гробовщика. Уже коснувшись его пальцев, она немного мстительно подумала, что она подержит их, чтобы наказать наглеца, а потом сразу уберёт. И ей было любопытно.       Его ладони были не теплее её, она отчётливо ощущала тонкую загрубевшую кожу его рук, ощущала расслабленность кисти — создавалось впечатление, что этот безумец не осознавал той опасности, что представляли собой руки Эльзы. Может, он даже доверял ей. И он её не боялся. Эльза подняла глаза — лицо незнакомца было обращено к ней, глаза всё так же скрыты плотной чёлкой.       И ничего не менялось. Эльза не чувствовала какой-либо поток энергии, как было с её сестрой, не было и ощущения рвущейся из рук магии. Ничего. Просто чуть тёплые мужские ладони, пальцы, что обхватили её руки, нежное поглаживание и чуть ощутимое пожатие. Вдруг сверху горы покатились оползни, создавая шум и тревожа застывшие деревья. Эльза взмахнула рукой, останавливая непокорную волну снега. Вторую руку она так и оставила в пальцах гробовщика.       — Оставь её! — звонкий голос сестры прозвучал воинственно и вызвал ещё несколько цветных дождиков снежной пыли.       Анна спрыгнула со Свена, держась одной рукой за Кристоффа. У обоих в руках блестело оружие. Сестра сжимала рукоять старого дедушкиного меча, Кристофф — нож ледоруба.       — О! Ну надо же! — расхохотался гробовщик, запрокинув голову. Его нелепая шляпа свалилась в снег. — Ещё пятеро таких скакунов, и я буду ждать тебя, моя Королева, к себе с подарками.       Анна с Кристофом взмахнули оружием, но даже Эльза не смогла бы сказать, в какое мгновение и каким образом в руках её спутника оказалась огромная коса, украшенная половиной скелета. Второй рукой гробовщик всё так же нежно сжимал ладошку Эльзы — вот теперь она чувствовала его силу, его магию: напоминающую её собственную, но более тёмную, тягучую, мощную. Коса опустилась перед ними двумя, будто отрезая Эльзу от её близких.       — Твой ответ, Госпожа? — чуть обернулся в сторону скованного льдами корабля незнакомец.       — Я помогу тебе вывести его из бухты, — кивнула Эльза, чуть сжав его руку. — Анна, Кристоф, всё в порядке, я просто гуляю.       Она попыталась успокоить близких, протянув к ним руку, и только теперь поняла, что коса гробовщика защищает Анну и Кристофа от неё, а не наоборот.       — Отойдите, пожалуйста, — Эльза опять чувствовала свою вину, показав ладошку без перчатки, — я могу случайно задеть вас. Мне придётся колдовать. Я скоро приду, со мной правда всё в порядке.       Стараясь не поворачиваться к незнакомцу спиной, Анна и Кристоф отошли к Свену и настороженно застыли у кромки леса. Гробовщик изящным жестом, без каких-либо усилий закинул косу куда-то себе за спину — Эльза даже специально попыталась обойти его, чтобы увидеть, куда делось странное оружие. Как и следовало ожидать, никакой косы за спиной у него не было.       — Ну, а что ты хотела, Принцесса? — он развёл руками, смешно взмахнув длинными рукавами. — У каждого своя магия-то.       И опять его настроение поменялось резко:       — Наша прогулка заставила меня пересмотреть сегодня многие мои взгляды, моя госпожа, — произнёс он ласково и проникновенно, — твоя песня подарила мне больше, чем надежду. Ты очень сильная девочка. Если тебе вдруг захочется ещё раз так погулять, позови меня.       С этими словами он сорвал с золотой цепочки, болтающейся на поясе, один из медальонов, легко вскрыл его и вытряхнул содержимое: прядка волос истлела, не долетев до земли.       — Да, так гораздо лучше! — радостно выдохнул он.       По-мальчишески плюхнулся прямо в снег, забавно подогнув под себя ноги. Разложил разобранный амулет на коленках — Эльза внимательно наблюдала за его манипуляциями, пытаясь предположить, что же он задумал. Гробовщик взял прядь своих волос и, будто бы ноготь его был наточенным ножом, отсёк небольшой кусочек. Аккуратно сложил причудливым узором и закрыл стёклышко.       — Вот! — с гордостью протянул он ей украшение.       — Но я же не знаю твоего имени, как я смогу позвать тебя? — удивилась Эльза.       — Просто представь меня, мою силу, и я приду к тебе, — улыбнулся мужчина. Он взял её руку и запечатлел на ней нежный поцелуй. Эльза почувствовала, что краснеет — теперь Анна и Кристоф будут дразнить её таким кавалером. А ещё она покраснела потому, что губы, прикоснувшиеся к её открытой коже, были очень нежными, мягкими — совсем не такими, какими должны быть губы на морозе.       Осмелев, она опять подняла глаза к его лицу. Без шляпы его волосы лежали плотной гладкой серебряной пеленой, растекались по плечам, спине, игривая косичка свешивалась на правое плечо.       — Может, мой принц покажет мне свои глаза? — зардевшись, прошептала Эльза.       — Не в этот раз, моя Королева, — печально усмехнулся гробовщик, — ты ещё успеешь на них полюбоваться.       Это обещание расцвело улыбкой надежды в сердце Эльзы, хотя разум вопил, что мужчина самонадеян и слишком много о себе думает.       — Прошу тебя, — поклонился гробовщик, — пора.       Решив напоследок немного пошалить, Эльза взглянула на него с вызовом. Она подошла поближе и, резко развернувшись, прижалась спиной к его груди. Услышала мягкий смешок над правым ухом и почувствовала, как он с силой вжал её в себя. Расслабившись, она протянула свои руки в направлении корабля.       Привычный поток магии полился из рук змеящейся метелью, ревущей вьюгой, вызывая бурный восторг. Мужчина крепко держал её, и она чувствовала от него не только физическую поддержку — он вливал в неё и свои силы.       — Не надо, — пропела она под завывание ветра.       — Только путь, моя Королева, — шептали тёплые губы около её ушка, щекоча дыханием шею, заставляя прядки её волос касаться щеки, пока сила её магии взламывала торосы, вскрывала намёрзший за сутки лёд, заставляла скользить скованное в единый кристалл судно.       — А как же ты? — крикнула она гробовщику.       — Обо мне не беспокойся, со мной ничего не случится! — ответил он озорной улыбкой в бушующем облаке снега, бросая ей перчатки и спрыгивая со скалы. Его силуэт, совершая немыслимые пируэты, зависая над пенящейся морской бездной, ловко отталкиваясь от грозных пик льдин, стремительно удалялся от скалы.       — Просто позови, когда соскучишься! — донеслось до неё сквозь рёв бури. — Свободу обрёл я во льдах навсегда!       И он помахал ей прекрасной тонкой белой накидкой с опушкой из песца, уже удаляясь на плывущем корабле.