Громкая связь

      - Здорова, пресса! – закрывая ворота за Таниной машиной, гаркнул Гриша недовольно вывалившемуся с пассажирского сиденья Сапогову. Тот выпрямился, разгладил невидимые складки на плаще, хлопнул дверцей чуть сильнее, чем нужно, и только после этого повернулся к Стрельникову, широко улыбаясь.       - Григорий Константинович, как ваше ничего?       Мужчины коротко обнялись, и положив руку Ричарду на плечо, Гриша повел того к мангалу, на столике около которого расположилась уже початая бутылка виски.       - Танюша, привет, родная! – Нателла чмокнула девушку в щеку, едва та успела захлопнуть и поставить машину на сигнализацию, и оставила темно-алый след, тут же извиняясь и стирая его большим пальцем.       - Нат, ты мой свет в оконце, не представляешь, как я рада тебя видеть! – тараторила Восьмиглазова, уже утягивая хозяйку обратно в дом.       - Нат! – раздалось с заднего двора, и из-за угла вышел Стрельников, садовой перчаткой держа что-то металлическое в руке. – А почему очки Макса в мангале?       - Не знаю, разбрасывается вещами где попало, сам виноват, – раздраженно ответила женщина, предполагая, почему очки Макса в мангале.       - Обидно, его любимые, – уже отвернувшись, растерянно пробубнил Гриша, – я ему из Штатов привез.       Нателла почувствовала укол совести где-то под девятым ребром и взяла Таню под руку, складывая голову на миниатюрное плечо и уводя в дом и прямехонько к мини-бару.       Минут через десять, когда мужчины в саду уже облагородили по стакану виски на два пальца и обсуждали идиота-заказчика Григория, который даже засветился в новостном сюжете на «Девятом», а дамы были на середине своих бокалов с красным полусладким и белым сухим, за воротами залаяла собака. Ната узнала свою Герду по первому «тяв!» и побежала запустить овчарку домой.       Распахнув калитку и стоически готовясь быть сбитой с ног любвеобильным черно-рыжим танком, который, видимо, набегался по прилегающему к территории лесу и вернулся за мясом и почесываниями брюха, она наткнулась на макушку Катамаранова. Тот, не сильно заботясь о чистоте так долго подбираемой одежды, сидел на коленях прямо на земле и активно чесал Герду за ушами и вдоль холки, что-то ей бормоча, а Жилин молча наблюдал за своим горе-муженьком, умиленно улыбаясь. Он первый и отреагировал на Стрельникову, протягивая ей целую корзину с фруктами, конфетами и вином, и коротко чмокнув в бледную щеку. Она отнесла корзину на веранду перед входом, попутно раздавая указания:       - Привет, Сереж. Проходите, Гриня с Ричем в саду, Таня в столовой.       - А Кеша тут? – спросил уже Игорь, вставая и отряхивая черные джинсы от пыли. Он оглядел дорогое на вид платье снова подлетевшей к ним Нателлы, и насколько смог аккуратно обнял, стараясь не касаться испачканными штанами ее подола и красиво белеющей в высоком разрезе голой ноги.       - Нет, пока едет где-то. – Ната запустила Герду, мимоходом потрепав овчарку по голове, и закрыла калитку. – Вам же тоже интересно? – заговорщицки прошептала, догоняя вновь прибивших и беря обоих под руки.       Жилин приостановился, и все трое встали в кружок, как в детстве на перемене, пока девчонки из Натиного класса косились на нее и двух самых симпатичных мальчишек параллели, а остальные ребята по-черному завидовали Сереге с Игорем.       - Ну что там может быть удивительного, хорошие мои? – с видом эксперта глянул Сергей сначала на Нателлу, потом на своего мужа. – Какая-нибудь Людочка из соседней лаборатории, сошлись два одиночества, это я вам говорю как блюститель закона.       - Жижа, твой закон тут каким местом? – выгнула бровь Ната. – Хотя не в обиду Журавлеву, но сложно представить рядом с ним хотя бы даже... да хоть кого-то, – пару секунд подумав, заключила женщина.       - Ну вы совсем какие-то, – насупившись, пристыдил однокашников Катамаранов. – Меня тоже полгорода шугается, но вот, стоит же рядом окольцованный, – дернул Игорь рукой в сторону Сережи, неуклюже стукаясь с ним ладонями. Жилин в ответ перехватил и крепко сжал его кисть в своей.       Стрельникова перевела скептический взгляд на полковника, отчетливо помня, что тот страдал из-за своего бешеного еще со школьной скамьи, и как она сама под тяжелый взгляд мужа уезжала из дома в три часа ночи вытаскивать друга из запойных дебрей, потому что у того еще полгода после свадьбы Катамаранова и Кашиной в голове набатом звучали торжественные колокола и залпы салютов, путая мысли и не давая поднять взгляд от собственных трясущихся рук, которые не удержали, не дали повода остаться. Потом уже Жилин вертелся вокруг Игоря, подбадривая и ухаживая, когда молодая жена, попав по вине нерадивого супруга в несчастный случай, без объяснения собрала вещи и уехала в Чехию. Нателла с таким облегчением выдохнула, когда в один из Новых годов, пока остальная компания спорила, кто должен резать утку, зашла в полутемную кухню и лицезрела, как Сережа с жаром выцеловывал шею Катамаранова, который умостился перед ним на разделочном столе и путал пальцы в волосах, притягивая еще ближе и нашептывая что-то в горячечном бреду нерастраченной энергии. Двадцать лет наблюдать за двумя дураками, которые были очевидно друг другу предназначены, но этого в упор не замечали, и при этом не вмешиваться самой – это должно было идти отдельным пунктом в резюме в качестве иллюстрации безграничного как сама Вселенная терпения. Но в итоге – уже одиннадцатый год отношений, восемь лет законного (пусть и по законам другого государства) брака, и столько любви, сколько не во всех сказках бывает. Если бы не это, давно бы поубивала обоих.       Жилин в ответ на плоское выражение лица подруги привычно пожал плечами – Игорь всегда слишком крепко сидел в собственной голове, чтобы заметить, что окружающие зачастую готовы были бросить к его ногам самих себя за один взгляд оленьих глаз и взмах непослушной челки. Потом лицо полковника округлилось, и он выдал совершенно под стать своей логике предположение:       - Думаете, это мужик?       Ната на секунду поджала губы, зыркнув на Сергея как на идиота, затем ее лицо вытянулось ровно как и его, сразу же следом принимая выражение искреннего раздумья.       «Зря ее не взяли в театральное», печально подумал Натальич, наблюдая за спектром эмоций Стрельниковой, а вслух напомнил:       - Он называет ее «особой», звучит по-женски, нет?       Ната медленно покачала головой из стороны в сторону, не особо уверенная в причинно-следственной связи. Поняв, что аргумент слабый, Игорь продолжил, слегка краснея:       - Ну, я вот про Серегу когда первое время на работе рассказывал, говорил «мое солнце» – не знал сначала, как они, ну, что я с мужиком, солнцем же можно и девушку назвать. А «особа» – это как-то конкретно, что не парень.       Нателла уже было призадумалась, но остановила сама себя размахиванием изящных наманикюренных рук:       - Так, все, хватит это мусолить, все в дом!

***

      Таня подплыла к вошедшим Нате с гостями уже с обновленным бокалом, целуя мужчин в щеки и обнимая за плечи. Сегодня она была без высоченных каблуков, которые носила примерно девяносто процентов времени вне дома, так что полковнику даже пришлось слегка нагнуться, чтобы обнять девушку в ответ:       - Какая ты крошечка, Танюш. Другой человек без своих шпиляк!       - Поэтому и ношу! – хохотнула Восьмиглазова, устраиваясь за барной стойкой между кухней и столовой. – За этими журналистами и репортерами нужен глаз да глаз, но мои глаза должны быть на уровне их.       Друзья сдержанно улыбнулись, понимая, насколько вымученной была та легкость, с которой она говорила эту и подобные ей вещи. Таня не так давно научилась эмоционально отстраняться от последствий несерьезного к ней отношения из-за внешности и карьеры манекенщицы, и перестала пытаться доказывать на словах, что место главного редактора канала в 29 лет – это не красивыми глазами и точеной фигуркой полученное достижение. Почти каждый из их нынешней компании в какой-то момент признался, что по первости, когда Ричард только познакомил их с ней, были совершенно ослеплены красотой и сделали определенные выводы о том, почему Сапогов назначил ее на первую после собственной должность. Только мужчина потом нехотя признал, что в качестве любовницы ему куда выгодней было держать Восьмиглазову внизу карьерной лестницы, чтобы иметь рычаги давления, но Таня практически на голом энтузиазме и с поражающим профессионализмом вытащила канал из ямы, в которую его по глупости загнал собственный генеральный, и даже у мистера Самолюбие не осталось аргументов, чтобы продолжать держать ее на довольстве рядовой ведущей. Да и сами ребята за три года знакомства с лихвой убедились, что за образом безупречной женственности прячутся звериные клыки и рассудительность, которой, возможно, не доставало даже некоторым из них.       - Чего пить изволите? – поинтересовалась хозяйка дома, стоя у открытого мини-бара.       - Мне, пожалуй, джин с тоником. – Жилин примостился по другую сторону от стойки, напротив Восьмиглазовой, краем глаза следя за Игорем. Тот выглянул в окно, понаблюдал за колдующими над мангалом Гришей с Ричардом, потом вышел из столовой, пропал на минуту, и вернулся с корзиной, оставленной Нателлой на веранде. Пристроил ее на обеденный стол, наконец подошел к Сереже и коротко ткнулся лбом в плечо, прежде чем сесть на соседний стул. Стрельникова тактично промолчала, не спрашивая, что будет пить второй мужчина.       В теплом воздухе столовой ворочалась, словно обожравшийся сметаны домашний кот, умиротворенная тишина, разбавляемая только глухим звоном бутылок об бокалы. Нателла протянула Сергею джин, предусмотрительно закинув туда пару кубиков льда, и как раз наливала себе остатки вина, когда входная дверь приоткрылась, и в прихожую сунулась голова Ричарда:       - Журавлев на подходе!       Вся компания заторопилась во двор, встречать Иннокентия и его загадочную «особу». По дороге Игорь небрежно пожал руки Сапогову и уже стоящему у ворот Стрельникову, а его полковник сгреб обоих мужчин в охапку да так и обнял. С улицы раздался звук приближающейся машины, и разной степени опьянения лица высыпали на подъездную дорожку перед участком.       Инженер пожаловал на такси, предусмотрительно освобождая себя от необходимости самому ехать домой с похмельем на следующий день. Облаченный в неизменную клетку рубашки и под стать ей синий тренч, он неуклюже выбрался из автомобиля, опасно балансируя в руке какой-то сверток, и уставился на своих друзей, радостно улыбаясь. Друзья уставились в ответ не менее радостно, но куда более вопросительно. Немая сцена продолжалась пару мгновений.       - Ну? – словно учительница начальных классов, подтолкнула Кешу к разговору Нателла.       - Здрасьте всем! – отмер наконец Журавлев и подошел к толпе, протягивая стоящей в ее главе Стрельниковой сверток из кухонных полотенец. – Там, н-ну, торт. Я сам пек!       Сзади раздался раздраженный выдох, и звук прилетевшего кому-то по руке шлепка.       - А где...?       Инженер тупо оглянулся вокруг, словно и сам очень хотел узнать, а, собственно, где. Потом снова встретился глазами с почти буквальными знаками вопроса во взгляде Наты и тихонько хохотнул, понимая.       - А Особа, ну, в командировке, уехала по делам, да. – Кеша поправил очки и очевидно не собирался дальше ничегошеньки рассказывать.       Таня уловила шелест купюр где-то за спиной, и наступила пяткой (на счастье Ричарда) кеда тому на ногу, более чем уверенная, что держать пари о сегодняшнем присутствии или отсутствии Особы мог только ее муж на пару с Гриней. Участие Сережи, однако, было еще под вопросом.       - Ну, проходи тогда, нет Особы и нет, чего уж там! – подозрительно масляно протянул Стрельников, открывая калитку недобро щурящемуся на него Сапогову и придерживая для остальных.       «Хотя бы ставил на присутствие», сделала выводы Восьмиглазова.