Владыка Тягучей реки

Далекое прошлое, зима 1984 года.

Гордей изрубил Митю в мелкую труху и раскидал его по всей области. И года не прошло, а тьма вновь бродила по Тихонску. Местные мальчишки разделились на две группы, чтобы поиграть в снежки. Они настроили большие белые стены, из-за которых выглядывали для прицела, вырыли самые настоящие окопы и начали игру. Смех, радость, грусть от поражения, отбитые твердой землей колени… За ними наблюдали. Впитывали веселье и наслаждались детской радостью. Зачерпнув новую порцию липкого снега, один из мальчиков нащупал под ним что-то продолговатое и тонкое. — Ого, какая большая палка-а… — откопав предмет, мальчик замер. В затылок прилетел снежок, но он даже не дернулся. В выкопанной яме валялась серая, костлявая и когтистая рука. — Юрка! Ты че там? Друзья побежали ближе и, увидев находку, тоже застыли. Они испуганно смотрели на оторванную и явно не человеческую руку. Худые пальцы, черные когти, торчащие гнилые кости. Можно было бы подумать, что конечность валяется тут давно, но тут она подала признаки жизни: дернулась, будто случайно. Запищав, детвора разбежалась врассыпную. Рука дернулась еще, выкапываясь из-под снега. Хрустя костяшками, она потянулась и, поводя указательным пальцем из стороны в сторону, будто огляделась. Через несколько часов, ближе к ночи, на опушку впала черная субстанция. Она была темнее самой ночи. Она собирала в себя всю тьму по углам и закоулкам. — Вот ты где! А я тебя ищу по всей округе! — возмутилась тень, притягивая руку к себе. Из черного бесформенного шара субстанция стала превращаться в человека. Точнее, не совсем в человека. Выгнув сгорбленную спину, Митя согнулся пополам, доставая кончиками пальцев до ботинок. — Ой, хо-ро-шо… А ты говорил, что во-от! Сейчас то-очно умрешь! Умрешь! Я даже в чистилище не попал! Трухло ты, Чернобог! И даже без твоих фокусов обошелся. Все сам! А ты говоришь, что не самостоятельный! Самостоятельный! По запаху нашел такую маленькую детальку! А ведь она лучше всего остального уцелела! Тяжело двигаясь, Митя всматривался в дальние дома. По правде говоря, он вообще почти ничего не видел дальше локтя. Размытые мыльные пятна отличались друг от друга лишь светом. Но, сейчас было вообще не до них. — Представляешь, мальчишка светится. Ты видел когда-нибудь такое? Сашка вот не светился. И Рома. И Лаврентий этот, чтоб он сдох. Даже Гордей. Это очень. Очень интересно. «Не ходи туда…», — подал голос Чернобог. — И что ты мне сделаешь? — с претензией спросил Митя, выгибая голову к левому плечу. — На куски порубишь? Скажешь мне, что я урод? Меня уже только через мясорубку прогнать осталось. И то, я как червяк — обратно. Не хочет меня земля отпускать. Я ослепну, сгнию, но все равно буду ходить по грешной земле! «Нави и Явь не хотят тебя принимать. Поэтому ты возвращаешься. Все тебя страшатся». — Ну и пожалуйста! Ну и не надо! — Митя и не заметил, как пришел к дому Тепловых. Выслеживать ребенка второй раз и получать не очень-то и хотелось. Вампирский запах всегда бежал впереди самого вампира. И позади тоже. И натренированный нос с легкостью мог отличить его от остальных тварей. Второй этаж, форточки нет, только одна большая створка. Митя лез с открытыми глазами и боялся случайно моргнуть по старой-живой привычке, чтобы опять не напороться на вспышку. Вампиреныш лежал в своей кроватке с высокими бортиками. Сунув коготь между рамой, Митя отворил окошко, заползая внутрь. Прикрыв его за собой, он пустился на мягкий ковер. Не хватало, чтобы внук Сашки простудился. — Ничего не вижу, — Митя сощурился и подошел к кроватке. Над головой зашумело — висела какая-то одна и большая погремушка с чем-то… кем-то… Не важно. — А вот и ты! Уже говорить можешь или только мямлишь? Митя согнулся, наклоняясь к вампиренышу. Прутья люльки обвили темные лианы-лапы, комнатку начал заполнять туман. Открыв маленькие зеленые глазки, вампиреныш неожиданно проснулся и начал орать. Как механическая машина! Бесконечно, громко и очень противно. От внезапности Митя подхватил вампиреныша на руки и зажал ему рот ладонью. Но это не помогло. Матушка всегда пела в детстве колыбельную, когда маленький Митька боялся темноты и не мог уснуть. Озарение пришло быстрее, чем Анабель встала с кровати. Она, видимо, ждала и надеялась, что ребенок заглохнет самостоятельно. — Обязательно по дому в поздний час, тихо-тихо ходит леший возле нас. За окошком все темнее, а тот, кто в ночи — все мудрее. Глазки закрывай, прошу уже. Баю-бай! — Митя качался из стороны в сторону, раскачивая тяжелого ребенка. Вампиреныш начал замолкать, с удивлением разглядывая таинственного гостя. Не церемонясь, вампиреныш схватил Митю своей маленькой ручкой за уголок широкого рта, а когда тот дернулся, то уцепился за черную прядь волос. — Ай-яй-яй! Ты, мелкий гад! — шипел, чтобы не разбудить вампиров-родителей, Митя. — Баю-бай, должны вампиры ночью спать! Баю-баю, завтра будет мне кирдык опять. За день мы устали очень, расскажи, как светишь в ночи́? Не получив желаемое, вампиреныш вновь принялся рыдать. — Глазки закрывай! — перехватив ребенка, Митя разинул огромную пасть, надеясь, что вампиреныш испугается, как это делали те вампиры на арене. Но внезапно стало так тихо. С искренним любопытством вампиреныш рассматривал подгнившие Митины клыки. На маленьком личике просияла улыбка. — У! — сказал вампиреныш. — Угу! — ответил ему Митя, укладывая обратно в кроватку. Смотреть на внука Теплова больше не хотелось, да и света он больше не излучал. Смысла и пользы от него никакого! — Что смотришь на меня, светлая голова? Так нравится чудище? Да ты больной! А ведь я тебя даже еще не ронял! Надо оставить твоим непутевым родителям записку, чтобы они сводили тебя к врачу. Вампиреныш тянулся Мите, даже привставал, падал и рыдал еще громче. В какой-то момент он начал противно верещать. — Не завидую я тем, кто будет с тобой рядом находиться… — Митя навис над кроваткой и вампиреныш угомонился, как будто кто-то кинул в него тормозящее заклятие. — Спи, пожалуй ста, солнце мое. Для сказок ты еще слишком мал… — У! — Закрой рот и спи! Иначе я выкину тебя в окно! И как только Митя скрывался с его поля зрения, он начинал истошно плакать. Несколько часов Митя просидел в самой неудобной позе, ногой раскачивая кроватку. Вампиреныш негромко зевнул, и Митю тоже начало клонить в сон. Желание стать подкроватной бабайкой росло с каждым мгновением. — Ничего, ты подрастешь и я приду к тебе опять. И расскажу что-нибудь интересное. Или мы будем драться насмерть, пока не решил еще. Уснуть смог вампиреныш только под утро. И с первыми птицами Митя скрылся из дома Тепловых. Он обязательно еще найдет его, обязательно встретится. Их битва будет легендарной, а какой-нибудь неравнодушный писака настрочит про них целую книгу. А может, и не одну.