Воздаяние. Часть 2. На прорыв

      С одной стороны, немца можно понять: ехать в одном бронетранспортёре вместе с какой-то сумасшедшей девицей, сеющей вокруг себя смерть и разрушения, просто физически страшно. Могут ведь и свои ненароком прибить. Да и будущее весьма туманно и расплывчато, о чём недвусмысленно намекает граната, которую ненормальная русская пришпандорила прямо к спине. Как говорится, “дёрни за верёвочку” - тут к тебе в гости и заявится Архангел Гавриил со-товарищи. И отправит в Ад к чертям собачьим.       Мне же переживания пленного немца - до лампочки! Спать хочу. А ещё есть. И не просто есть, а жрать. Зверски. Что неудивительно после такого количества энергетических затрат организма Ольги. Глаза слипаются - хоть спички в них ставь. Держусь, фактически, на одной силе воли. Адреналин схлынул давно, оставив в организме страшное опустошение. Самое интересное - немец от столь обильных переживаний сквасился раньше - и теперь свистит в две дырочки, лёжа прямо на полу бронетранспортёра. И ему совершенно не мешает как отсутствие подушки и перины, так и присутствие большого количества угловатых металлических конструкций.       А вот я сейчас прикорнул бы минуток так на шестьсот. Но нельзя. Потому и еду куда глаза глядят. Точнее - куда дорога ведёт. А дорога, как ни странно, забирает всё севернее.       Времени с памятного боя прошло не так, чтобы много - всего около часа. Но вымотался я полностью. Руки как кувалды - совершенно неподъёмные. Боюсь, меня сейчас живьём брать будут - даже сопротивления оказать не смогу. Настолько ослаб. Чтобы хоть как-то поддержать уровень сахара в крови, потихоньку схрумал весь запас галет. Но организм не насытился - всё ухнуло, как в прорву. Впечатление такое, будто и не ел вовсе. Со страхом думаю о том, сколько же восстанавливаться после таких потрясений придётся. Организм Ольги последние остатки себя самого уже доедает. Так что я на грани: ещё немного - и повторный билет на тот свет точно гарантирован.       Но что такое? Ухо уловило какие-то странно-знакомые звуки впереди по курсу. Неужто стреляют? Причём, слышна не только стрелковка, но и гулкие буханья орудий и вторящие им разрывы снарядов. А ещё видны сполохи осветительных ракет чуть не на полнеба. Свист мин тоже вплетается в общий фон, внося и свою убийственную лепту.       Ба, да это ж передовая. Причём, ещё даже не рассвело, а кому-то уже явно не спится. Интересно, кто это тут по ночам дурью мается? Неужто наши решили немчуре по сусалам надавать? Поддав газку, вылетел на пригорок и едва удержался от желания протереть глаза: всюду, сколько хватал взгляд, горело, рвалось, взрывалось всё, что могло гореть и взрываться. От количества трассеров даже оторопь взяла: казалось немыслимым даже пробовать прорваться сквозь настолько плотный ливень свинца.       Но пока я разевал варежку и хлопал глазами, боевой режим подспудно перехватил управление, заставив обратить внимание на левый фланг побоища, где, скрываясь за складками местности, некая группа бойцов пыталась незаметно обойти вражеские укрепления и просочиться вглубь немецкой обороны. И всё бы у них получилось, если бы не стоящая на пути рощица, в которой я с удивлением обнаружил залёгшую “группу захвата”. При мерцающем, неверном свете осветительных ракет их практически не было видно - маскировка оказалась отменная. И если бы в тот момент, когда посмотрел в ту сторону, один из вояк не пошевелился, образовав на снегу резко контрастирующую со снегом тень, ничего бы не заметил. А так глаза, получив информацию, вдруг одномоментно выделили подозрительные бугорки меж голых стволов деревьев, напоминающие очертаниями залёгших боевиков. И чуть дальше - в тылу залёгшего подразделения - обнаружилась хорошо замаскированная батарея миномётов.       Вот, блин. Ещё немного - и наши наткнутся на засаду. С пригорка хорошо видно, что по численности они сильно уступают затаившимся - раза примерно в два. Фрицы же их в бараний рог скрутят. Ребята погибнут ни за грош.       Как только окончательно оформилась последняя мысль - включился полный боевой режим, напрочь выметя из головы всё лишнее и заставив организм работать с полной отдачей и чёткостью боевого автомата. Тут же проснулся дикий жор, в результате которого рука потянулась к нычке, в которой оказалось немного прихватизированного от фрицев шоколада - самое то сейчас. Только челюсти активно заработали, перемалывая заветную шоколадку. Похоже - частично даже вместе с обёрткой. Краем глаза отметил только на бумажке смутно знакомые слова, написанные по-немецки: “Mit Lorbeer und Pervitin*”.       Всю усталость как ветром сдуло. И чего я раньше этот чудо-шоколад не слопал? Не медля ни секунды, воткнул передачу и дал по газам: торчать на этом пригорке, как прыщ на заднице, бесполезно. Те же миномётчики, заметив настырный “Ганомаг”, мигом отправят его содержимое (то бишь, нас) к праотцам. А расстояние такое, что попадать по фрицам замучаюсь: и себя выдам, и своим не помогу. Да и по врагу, скорее всего, промажу. Не поможет и боевой режим: тактический компьютер-то в голову мне пока никто не сподобился засунуть. И хотя обсчитываю поправки получше заправского суперкомпьютера, несовершенство техники и рассеивание ещё никто не отменял. Да и силёнок у Ольги всё меньше и меньше: удержать в руках быстро изрыгающий свинец агрегат тоже надо как-то суметь, пусть даже тот закреплён на турели.       А ленту перезарядить? Она ведь не пять грамм весит. Тоже металл, как-никак. В общем, подобраться с тыла к рощице поближе - сам Бог велел.       Сознание отметило ещё одну странность: на этом пригорке - фактически, господствующей высоте в этой местности, - не обнаружил ни одного фрица. Даже какого-нибудь завалящего корректировщика. С одной стороны, понятно, что рельеф тут такой, что и не спрячешься. А с другой - всё равно непонятно. Ну да чёрт с ними! Нет тут немчуры - и ладно.       Подгадал я хорошо: в тот момент, когда фрицы, открыв ураганный огонь, заставили наших бойцов залечь и перейти в глухую оборону, мой "Ганомаг" как раз занял очень удачную позицию за спинами миномётной роты. И оная в полном составе, успев сделать всего несколько выстрелов, отправилась с моей помощью к праотцам.       Тут уж даже полное косоглазие не могло помешать стрельбе по близко расположенным мишеням: выкосил я этот рассадник воющего железа, фактически, с одной ленты. Быстро перезарядив пулемёт, принялся уже за бравых “засадников”, тоже заставив их смертельно огорчиться.       Оказавшись меж двух огней, фрицы сильно забеспокоились и попытались рвануть вправо - в сторону защищаемых ими основных позиций. Но не преуспели в этом: с одной стороны уменьшением поголовья немчуры занялся я, с другой - наши, которые, поняв, что у них появилась очень весомая поддержка с тыла, резко ломанулись в атаку. Ох, как немцам сразу поплохело: влево-то не особо и рыпнешься - местность жутко заболоченная. И даже крепкий мороз, сковавший льдом водную поверхность, совершенно не гарантировал того, что лёд выдержит вес человека с оружием в руках, да в полной амуниции. Причём, не одного. Топь - такое гнусное дело, что лучше в неё вообще не соваться. Целее будешь. Вот и немцы решили так же, пытаясь прорваться в другую сторону - к своим позициям. С тыла-то я им хорошенько так прикурить дал.       Несколько наших бойцов, добежав до меня, были очень удивлены увиденным: какая-то мутная девица поливает фрицев из пулемёта почём зря.       - Оп-па, баба, - воскликнул один из бравых вояк, удивлённо пялясь на открывшуюся картину: я, пулемёт, пленный офицер, “Ганомаг” - именно в таком порядке (немчик от неимоверного грохота успел проснуться и кое-как взгромоздиться на сиденье, выглянув наружу).       - А ты кого хотел увидеть? Архангела Гавриила? - вызверился я, - Если б хорошо немчуру бил - не пришлось бы этим самым, как ты говоришь, бабам за оружие браться.       И, не дав ему опомниться, добавил:       - Вызови лучше кого из начальства, чтобы пленного куда надо сопроводили. У него ценные сведения имеются. И дуй уже вон туда на фрицевскую миномётную батарею - осваивайте подарочки, да немчуру бейте. А то дождёшься вас - всё, блин, самой приходится делать. Тоже мне - бойцы, ети его…       Не ожидавший такой отповеди солдат даже слегка растерялся. Но быстро пришёл в себя:       - Как зовут тебя хоть, красавица?       - Ольгой кличут, - досадливо отмахнулся я, мысленно хохотнув от столь откровенной лести: чёрное и опухшее от синяков, мороза и грязи лицо Ольги вряд ли сейчас можно было назвать красивым.       Но прервался, углядев угрозу и быстро перечеркнув короткой очередью не в меру прыткого немца, пытавшегося остановить улепётывающих во все лопатки камрадов и организовать хоть какое-то подобие обороны на этом участке.       И тут же пришлось срочно пригнуться, стащив в нутро "Ганомага" не в меру любопытного офицера, так как несколько пуль щёлкнули по броне, визгливо отрикошетив куда-то в сторону. Немцы - вояки хорошие. Даже панике поддались далеко не все. Часть вполне успешно огрызалась, создав довольно плотную огневую завесу.       - Ты ещё здесь, Аника-воин**? - раздосадовано сплюнул я, снова выглянув наружу и увидев так и торчащего у борта бронетранспортёра бойца, что-то втолковывавшего прибывшему подкреплению в виде троих товарищей. Под пули, впрочем, не лезли, грамотно расположившись под прикрытием бронированной машины.       Врезав по фрицам ещё одной очередью и угомонив парочку особо рьяных, взглянул на подоспевшее воинство мутным взглядом (что-то соображалка стала куда-то в сторону уплывать - сил, вроде, стало больше, а с мозгами как-то похуже):       - Долго мне ещё прикрывать ваши задницы? Или, может, сами стрелять хотя бы в направлении врага начнёте? Смотри, по своим с переляку не лупани - с вас станется… Да фрица этого заберите. Мне он тут совсем без надобности - прибьют ещё ненароком. Кстати, оружие тоже берите. Оставьте только один пулемёт с боезапасом и немного гранат.       В ответ раздалось какое-то бурчание, которое не расслышал по причине вновь сыпанувшей горохом по броне россыпи пуль. Пришлось срочно заняться отстрелом особо вредных представителей вермахта, дабы им неповадно было даже головы поворачивать в моём направлении, не говоря уж о стволах.       Сзади раздалось какое-то скрипение-сипение. Быстро обернувшись, с удовлетворением отметил, что бойцы правильно поняли стоящую перед ними задачу и, открыв двухстворчатую заднюю дверь "Ганомага", стали тащить фрица наружу. Заодно и оружием разжились. Не став им мешать, опять переключился на выполнение своей основной работы - поддержку пехоты. И, надо сказать, у меня вполне неплохо получалось.       Так увлёкся, что не заметил даже, что уже не один,- пока не тронули за плечо.       - Да, - резко откликнулся я, встав вполоборота к стоящему сзади и не выпуская поле боя из вида.       - Вы немного не вовремя, товарищ командир, - понизил я градус злости, увидев какого-то молодца в полушубке с двумя кубарями в петлицах и, одновременно с этим, выпустив по фрицам ещё пару коротких очередей, - Вы же видите, ещё не всё кончено. Фрицев тут - как грязи! Только успевай ленты менять.       - Лейтенант Сидоренко, - представился он.       И продолжил, крича мне почти прямо в ухо (от стоящего кругом грохота даже так я его едва слышал):       - Да я, собственно, за этим и пришёл, - привёл второго номера. Поможет ленты снаряжать.       - Красноармеец Петрухин, - раздалось откуда-то сбоку и снизу.       Мельком глянув вниз, увидел невысокого молоденького паренька, уже сноровисто набивающего опустевшую ленту патронами. Судя по двум вскрытым цинкам, у которых присел этот недоросль, теперь от недостатка боезапаса не помрём.       - И где только раздобыть успели? Вот, блин, вояки: как врага бить - и нет никого, а как патроны тырить - тут как тут, - пробурчал я, не отвлекаясь, впрочем, от пулемёта.       - Ты, братец, только работай быстрее, - подбодрил я паренька, - Недобитых фрицев дюже много, а швейная машинка (мотнул головой в сторону пулемёта) - жутко прожорлива.       - Думаю, споётесь, - удовлетворённо высказался лейтенант, - Скажите, Ольга, а что за стрельба на станции Парфино сегодня ночью была? Да и сейчас - зарево на полнеба?       Только сейчас с удивлением отметил, что станция разгорелась что надо. Даже отсюда видно, как полыхает. Когда уходил - огня было не столь много. Прикинув полено к носу, понял, что и отъехал не особо далеко - всего-то километров пять-семь. Ну, от силы десять. А я-то думал - километров двадцать отмахал. Похоже, мой топографический кретинизм “все извилины заплёл” так, что в голове всё перепуталось. Причём, даже не уверен в сторонах света: мог ведь вместо северо-востока махануть и на северо-запад. Ночь же была. Ничего не видно. Блин. Вот засада...       - А, это я там пошумела чуток, - скривился я от досады.       Рассказывать о своих похождениях не было вообще никакого желания: кто ж поверит какой-то мутной девке, которая, по идее, может только коровам хвосты крутить, да перед мужиками задом вертеть? Треплом ещё, не дай Бог, посчитают - тогда и вовсе со свету сживут. Но пришлось раскрыть карты: в военное время разведданные очень нужны. И тут все мои хотелки уже не играют никакой роли - жизни бойцов много важнее.       - В Парфино прибыло несколько эшелонов с живой силой врага и танками. Я насчитала около двадцати машин. По живой силе - пара тысяч фрицев, а то и поболе. Точнее сказать не могу, поскольку с освещением не повезло, да и видела станцию только с одной стороны. Кроме того, обнаружила десяток грузовиков с горючим. Теперь, как вы уже поняли, их нет - зарево пожара об этом лучше меня говорит.       - И ты что же, всё сама сделала? - удивился лейтенант.       - Нет, блин, Змея Горыныча трёхголового с собой притащила, - сплюнул я, дав очередную короткую очередь по ставшим проявлять подозрительную активность немцам.       - Вас, что ли, нужно было там дожидаться? - резко присев, потащил за собой вниз лейтенантика, дабы пережить очередную порцию свинца, застрекотавшую по обшивке, - Так, лейтенант, хватит разговоров. Надо срочно позицию менять - фрицы, вон, уж конкретно так пристелялись. Сейчас влупят из миномётов - и поминай как звали. Иди лучше, своими командуй. Причешите их там - я вам их миномётную батарею на блюдечке с голубой каёмочкой выложила. После поговорим, если живы останемся.       - Добро, - кивнул командир и быстро выкатился из “Ганомага”.       - Ну что, Петруха, захлопывай дверь в десантное отделение и держись крепче: сейчас потрясёт немного - позицию сменим, - подмигнул я молоденькому солдатику.       - Я Александр, - важно поправил меня второй номер, но створки при этом захлопнул.       - Хорошо, Петруха, учту! - даже и не подумав сменить прозвище, шустро запрыгнул на место водителя и дал газу. Стало вдруг так хорошо, что от удовольствия даже засмеялся, вызвав недоумённый взгляд невольного спутника.       В предвкушении потехи чуть не встав на дыбы (так в тот момент показалось), “Ганомаг” тут же рванул по пересечённой местности как заправский спринтер. Ещё когда занимал позицию в тылу “засадников”, приметил один интересный овражек, идущий вдоль траншей, занимаемых фрицами. В него сейчас и нырнул. Овражек оказался неглубок, но мне это и было нужно: над землёй теперь торчал только щиток пулемёта. Всё остальное оказалось внизу. Проехав немного вперёд и заняв новую, более выгодную, как мне показалось, позицию, снова встал к пулемёту. Двигатель глушить не стал.       - Ленту давай, - коротко отдал приказ пацану.       Заправить новую - минутное дело. Щёлкнул затвор и новая порция свинца устремилась в направлении пока ещё держащих оборону немцев.       В первую очередь старался выбивать офицеров и пулемётные точки. Создать шквал огня даже с имеющимся запасом патронов, к сожалению, было нереально. А потому стрелял короткими, скупыми очередями. Причесал немного фрицев - прыг за руль - отъеду по овражку метров на десять-двадцать, и снова за пулемёт.       Но всё когда-нибудь заканчивается. Даже до самых упёртых фрицев, наконец, дошло, кто играет главную скрипку в данном оркестре: в тылу я для них - как шило в пятой точке. По фронту же их позиции были ещё весьма сильны, отчего нашим пока не удавалось получить хоть какое-то преимущество. И по мне начали садить чуть не из всех имеющихся в наличии стволов. Пока спасала только быстрая смена позиции и то, что в ровике имелись более глубокие участки, позволявшие скрыть весь “Ганомаг” полностью.       Наконец, раздался так давно ожидаемый свист со стороны захваченной миномётной батареи и мины стали рваться в порядках врага, заставив его крепко призадуматься. А чтобы думалось быстрее, поддал жару из пулемёта и я.       Видимо, это оказалось последней каплей, заставившей немчуру удариться в окончательное бегство.       Ну ещё бы: спереди - русские, на левом фланге - русские, даже в тылу - русские. Особенно страшным выглядит зарево пожара со стороны станции, где, по идее, должны находиться свои. Вот немчура и не выдержала, став активно откатываться назад. Ну, как назад? Сзади им мешал я со своим пулемётом. А потому пришлось уходить на юго-восток - немного правее Парфино.       Видимо, именно этого манёвра и дожидалось командование наступающих частей РККА (и это вспомнил): с криками “Ура!”, сопровождаемыми трёхэтажными матами-перематами и ураганным огнём из всех стволов, русская пехота ворвалась в отступающие порядки врага, окончательно сломив его сопротивление.       Чтобы не дать уйти успевшей выскользнуть из огненного мешка части гитлеровцев, умудрившихся вывернуться буквально в последний момент и рванувших к Парфино, пришлось срочно прыгать за руль и вести бронетранспортёр прямо по снежной целине на тот самый пригорок, с которого было всё прекрасно видно. Говоря по-военному - я стремился занять господствующую высоту.       Взяв подъём, лихо притормозил и, по-прежнему не глуша двигатель, снова бросился к пулемёту. Отсюда прекрасно просматривались спины улепётывающих во все лопатки немцев, которых с видимым удовольствием и причесал. Не так, чтобы их было много - всего-то с десяток-полтора. Но ни один, падла, не ушёл!       И только с довольным оскалом повернулся ко второму номеру, как голова тут же мотнулась обратно:       - Танки-и-и! - раздался звонкий женский крик, далеко разнёсшийся по округе.       Пять коробочек, чешущих на всех парах к месту схватки, - этот аргумент уже не про мою честь: бодаться с танковой бронёй банально нечем.       На фоне разгорающейся зари, освещаемые с правого боку, танки врага смотрелись весьма эпично. Жутко и завораживающе одновременно. За ними угадывались телемпающиеся следом несколько тентованных грузовиков. Дальше тоже что-то ползло, но разглядеть, что именно, не было никакой возможности: клубящаяся снежная пыль закрыла весь обзор.       Был, конечно, маленький шанс на то, что примут за своих. Но недавняя показательная расправа над бегущими камрадами не осталась танкистами незамеченной, о чём недвусмысленно заявил снаряд, выпущенный орудием головного танка и просвистевший чуть выше “Ганомага”.       “Ну да, на ходу - какая же точность? Хоть бы притормозил для начала!” - пробурчал мой внутренний голос.       В опровержение сего факта снаряд, выпущенный вторым танком, разорвался гораздо ближе, сбив меня с ног и обдав бронетранспортёр градом осколков. И в этот момент наступила тишина. Испуганно выглянув наружу, длинно и витиевато выругался: не нанеся вреда нам, снаряд, тем не менее, своими осколками умудрился вывести из строя двигатель, пробив картонную броню двигательного отсека.       - Десантируемся, - пихнул я приходящего в себя второго номера, - Ленты и гранаты не забудь!       А сам быстренько прихватизировал пулемёт, лежавший всё это время в десантном отсеке рядом с ящиком колотушек. Снимать со станины “машиненгевер” было уже бесполезно: на моё еврейское счастье осколки на нём живого места не оставили, даже щиток превратив в дуршлаг. Просто удивительно, что нас ни один осколок не зацепил.       В рекордные сроки мы с Петрухой выкатились из десантного отсека и, пригибаясь к земле, очень шустро почиполлинили в сторону наших позиций: у него - две коробки с набитыми лентами, карабин и полный гранат вещмешок (и когда, засранец, успел?), у меня - пулемёт в руках, две ленты на шее, пистолет в кобуре, да пять колотушек за поясом (жутко неудобно, но жизнь дороже).       Едва успели скатиться с пригорка, как сзади что-то жахнуло, наполнив округу грохотом и дымом.       “Похоже, кому-то из танкистов удалось попасть в одиноко стоящую неподвижную мишень, что изображал наш бронетранспортёр”, - ехидно прокомментировал внутренний голос.       - Вместо того, чтобы бурчать, - пробормотал я, запалённо дыша, - лучше бы сказал, что с танками делать?       “А что с ними делать? - удивился голос, - Фрицы же не просто так здесь в обороне стояли. Сам же слышал артиллерийскую канонаду. Не может быть, чтобы у них на позициях не уцелела хотя бы одна завалящая пушчонка”.       “Ты вообще в своём уме? - перешёл и я на мысленную речь, пытаясь унять чересчур сильно разошедшийся внутренний голос, - Я же ни разу не артиллерист. И пушку ни разу вживую не видел (тайная надежда на то, что память хоть немного поможет, пока не оправдалась). Как стрелять-то буду? Палить в белый свет, как в копеечку?”       “Чудак-человек, - возразил голос, - тут же расстояние - всего ничего. Считай, лупить по врагу придётся на прямой наводке: танк - на пригорок - а ты, даже если по стволу наведёшь - ему бронебойным в мягкое подбрюшье.”       “Чёрт, - мысленно почесал в репе я - а ведь может и получиться! Тем более, что когда прыгал туда-сюда на “Ганомаге”, видел недалеко позиции четырёхорудийной батареи. Правда, её быстро заткнули миномётным огнём. Но могло ведь что-то и уцелеть. Хотя пушка - совсем не винтовка. Тут какие-никакие знания нужны”.       И тут же крикнул второму номеру:       - Петруха, давай за мной, - и побежал в сторону подавленной вражеской батареи.       На этот раз паренёк возмущаться прозвищем не стал: молча развернулся и послушно ломанулся вслед за мной.       Как же хорошо, что из-за пригорка немчура нас пока не видит, а им нужно умудриться доползти до нас, не свалившись в кювет и преодолев довольно длинный участок очень непростого участка обледеневшей дороги. О, вон и наши бронебойщики с длинным хоботом противотанкового ружья в ту сторону почесали. Стопудово немчуру придержат немного. Вполне можем успеть подготовиться. Плохо, что их так мало и долго им не сдюжить. Но и то хлеб.       Однако, хреново то, что основные силы наших ушли вперёд, преследуя отступающего противника, и теперь имеют все шансы нарваться на прибывшее фрицевское подкрепление. А там - танки, что вполне могут раскатать всех в тонкий блин.       Хотя, нет - большая часть бойцов оттянулась назад, занимая траншеи, оставленные немчурой. То ли мой крик услышали, то ли приказ получили. Может, танки увидели? Поди знай. Мне сейчас как-то не до этого...