***
Митцуки знала, что ей следует позвонить Инко, но что она должна была сказать? ”Эй, Инко, извини, что мой сопляк издевался над твоим ребенком в течение многих лет и косвенно подтолкнул его к убийству сотен людей! Ты хочешь поделиться рецептами запеканки?„ Да, потому что это было бы не очень хорошо. Катцуки... Честно говоря, Митцуки не знала, что с ним делать. Он замкнулся в себе с тех пор, как Изуку арестовали, и это было почти облегчением, как бы тошно это ни звучало. Большую часть времени он проводил в своей комнате, но, по крайней мере, мисс Бакуго не нужно было думать, что сказать ему или справиться с гнетущей атмосферой разочарования, которая почти душила ее каждый раз, когда Масару и Катцуки были вместе. Она, конечно, могла понять, поскольку они не воспитывали своего сына хулиганом, но Масару даже не пытался скрыть это. Он всегда выказывал недовольство тихо, что почему-то было даже эффективнее, чем крики Митцуки, так что, хотя он не сказал Катцуки ни слова с тех пор, как все произошло, было все еще болезненно очевидно, как он относится к тому, что сделал их сын. Она вздрогнула, когда услышала, как хлопнула дверь в комнату Катцуки, и через несколько секунд он уже топал вниз по лестнице, глядя на мир так, словно он лично оскорбил его, а не наоборот. Митцуки глубоко вздохнула и, стараясь не обращать внимания на неловкость, вошла на кухню. — Эй, сопляк, что ты хочешь на завтрак? Я могу приготовить нам что-нибудь, прежде чем ты отправишься в школу. — Перестань быть милой, Старая ведьма! – Прорычал Катцуки. - Я знаю, что ты ненавидишь меня так же сильно, как и старик, но, по крайней мере, он не пытается это скрыть. Митцуки растерялась. — Катцуки… — Я только возьму тост, а потом уберусь с твоих глаз, - проворчал Катцуки, яростно запихивая хлеб в тостер. Это были долгие несколько минут тишины, пока он не выскочил, и Катцуки практически выбежал за дверь, даже не попрощавшись, прежде чем захлопнуть за собой дверь. Митцуки хотелось затащить его обратно в дом и вдолбить ему в голову, что они не ненавидят его, что они все еще его родители и все еще любят его… Но была ли она действительно уверена?***
Магне*² подождала, пока Шигараки достигнет точки сохранения, прежде чем встать перед телевизором. — Эй, Шиги, могу я поговорить с тобой кое о чем? Томура долго смотрел на нее, потом вздохнул и положил свой контроллер на кофейный столик. Магне глубоко вздохнула и попыталась не обращать внимания на то, что другие члены Лиги явно подслушивали, делая вид, что это не так. Она не думала, что они осудят ее решение, но... Ну, это было естественно иногда быть неуверенным, особенно в таких вещах, как это, где она нуждалась в их поддержке. — В последнее время многое изменилось. – Магне вздрогнула. Шигараки кивнул. — Да,все те ведущие, которые говорят в новостях. Разве это плохо? — Конечно, нет, - покачала головой Магне. - Но я думала о... ну, я думала о детях. — Эй! Мы же не просто дети! - Крикнул Шото с другого конца комнаты, давая понять, что да, все слушают. - Только потому, что мы на несколько лет моложе, это не значит, что мы менее способные... Даби прикрыл ладонью рот брата и кивнул Магне, чтобы та продолжала. — Прости моего младшего брата. Заткнись, Шото, взрослые разговаривают... Ух! Ты серьезно только что меня облизал?! Тодороки младший высунул язык, когда Даби отчаянно вытерал руку о куртку Таками, который с отвращением сморщил нос, пытаясь держать ее вне досягаемости. — Мальчики! Прекрате драться и дайте старшей сестре Магне поговорить! — Сказала птица. - Ахнул Шигараки. – И что? — Я говорю не о Шото. - Сказала Магне. – За ним присматривает Даби. Меня больше волнуют дети, которые растут и не знают, к кому обратиться. Многих из них всегда учили, что герои всегда правы, потому что они... ну, герои. Мы, конечно, знаем, что это неправда, но для многих из них это первый раз, когда им приходится сталкиваться с этим фактом. Они разрываются между идеальным обществом, о котором им рассказывали, и уродливой правдой, которую мы раскопали, и многие из этих детей не знают, куда попадают. На долгое мгновение воцарилась тишина, пока они обдумывали услышанное. Магне знала, что они все понимают. В конце концов, именно эти уродливые истины и привели их к вступлению в Лигу злодеев. Каждому из них пришлось признать, что общество лгало и не нашло для них места. Вот почему они сейчас вырезали это место для себя, чего бы это им ни стоило. Шигараки сложил руки домиком перед собой и задумчиво посмотрел на нее. — Я знаю, что мы все хотели бы иметь какую-то поддержку, когда были моложе. — Сказала Магне. - Я хочу дать им это. Я бы хотела начать что-то вроде ... группы поддержки, где дети могут собираться вместе, и мы не будем ничего от них скрывать. Мы расскажем им правду о мире таким, какой он есть, и пусть они решают, что с этим делать. Я хочу быть для них старшей сестрой, как и для Лиги, и помогать им, понимаешь? Пусть они знают, что они не одни. — Похоже на то, что ты планируешь вербовать новое поколение. - Заметил Компресс. - Внушение молодежи. Магне пожала плечами. — Мы не собираемся никого принуждать к вступлению, но если ребенок сам решит, что общество должно измениться, и знает, кем он хочет быть, неужели мы действительно откажем ему? Она затаила дыхание и могла сказать, что остальные члены Лиги делали то же самое, ожидая, пока Шигараки закончит думать. Наконец, он вздохнул и взял свой контроллер, уже не останавливая свою игру. — Вы можете использовать один из складов, чтобы дать уроки новичкам. Просто помните, что враги видят в нас боссов, а не персонажей-наставников, так что это будет скрытая миссия. Только не попадись.***
Как и ожидалось, охранники снаружи заставили ее выбросить печенье, прежде чем впустить внутрь, так что Инко была с пустыми руками, когда она шла к номеру комнаты, который ей сказал администратор. Она не думала, что когда-нибудь привыкнет к тому, как на нее смотрят совершенно незнакомые люди, или к подозрению в их глазах, но, по крайней мере, такие люди, как администратор и люди в поезде, давали ей практику. Она отчаянно хотела спрятаться, но Инко заставила себя держать голову высоко и идти вперед, пока не нашла комнату, которую искала. Она помедлила. Неужели она действительно имеет право находиться здесь? Как другая мать воспримет ее извинения, особенно когда ее сын явно не сожалеет о содеянном? Может быть, ей стоит просто развернуться и пойти домой… Она покачала головой и заставила себя постучать, несмотря на тревогу. Желание извиниться могло быть просто проявлением ее вины, но оно не исчезнет, если она ничего не предпримет. Несмотря на это, Инко надеялась, что ответа не будет, и была разочарована, когда изнутри раздался тихий голос. — Входите! Инко сделала еще один глубокий вдох и толкнула дверь, ее глаза сразу же упали на женщину, сидящую на кровати и смотрящую в окно, только когда Инко начала говорить. — Эм, Рей Тодороки? Меня зовут Инко Мидория. Я знаю, что уже слишком поздно, но... Я хотела бы извиниться за то, что мой сын сделал с вашим мальчиком, Шото.