***
«Стержень. Покажи свой стержень». Дин был настроен решительно. Даниэль взглянула на вернувшегося в кабинет мужчину лишь один раз и уже все поняла. — Дяде моему нажаловался, да? — усмехнулась она. — Ябеда. Дин продолжительно и громко выдохнул. Его не заботило, что Даниэль услышит. Наоборот, он надеялся, что она в полной мере прочувствует каждую чертову эмоцию, что она заставляет его испытывать. Дин подошел к своему бывшему рабочему месту, которое так бессовестно оккупировала Даниэль пару дней назад. Он оперся руками о столешницу, склонился к девушке, оставляя между ними лишь жалкие крупицы личного пространства. Даниэль выглядела спокойно, поведение Дина ее, казалось бы, не тревожило совершенно, но в синих глазах Дин видел бурю. Неистовую бурю, которая захватит тебя в свой круговорот и никогда и ни за что не отпустит на волю. — Я скажу один раз, и тебе лучше запомнить, — почти прошептал он. — Терпеть тебя и твое поведение я больше не намерен. Ты не королева, так что спустись с небес на землю. Подключи остатки своей совести, если она вообще у тебя есть. Вспомни о том, что нормальный человек должен быть воспитан. Не заставляй своих родителей краснеть от стыда при мысли о своей дочери. Стань наконец адекватным членом этого общества. Если ты, конечно, умеешь быть адекватной. Даниэль вспыхнула. Губы яростно сжались, по щекам в миг разлился злостный румянец, а буря в глазах угрожала вот-вот вырваться наружу и разгромить даже не кабинет, а целое здание до его основания. Даниэль встала, отзеркаливая положение Дина. Теперь она была еще ближе. Она так разозлилась. От простых слов, сказанных твердо, но спокойно, достаточно сдержанно по сравнению с криками Дина за все время их знакомства. А Даниэль — ничего, на все прошлые оскорбления и угрозы одна реакция — довольная усмешка. Дину не удавалось ее задеть до этого самого момента. Что же такого он сказал сейчас? Дин об этом не думал. Его мысли метались на другом уровне. Он силился не отвести взгляд, не отдаться пылающей буре. «Ты видишь, что ты сделала? — думал он беспорядочно. — Ты понимаешь это? Ты меня растормошила. Ты меня задела. Ты меня раздразнила, зажгла и оставила гореть. Я бешусь. Я злюсь. Мне не все равно. Зачем ты отняла у меня мой контроль? Зачем мне твой хаос?» — Скажи, — Даниэль первая нарушила напряженную тишину, — а что, по-твоему, значит адекватность? От неожиданности Дин не нашел, что сказать. — А что такое совесть? — спросила Даниэль, не дождавшись ответа на предыдущий вопрос. Дин все еще был немного удивлен, поэтому бездумно выдавил из себя определение, которое засело в его голове еще с университетского курса по основам психологии. — Чувство нравственной ответственности за своё поведение перед окружающими людьми и обществом. Даниэль качнула головой. — Нет. Не так. Что такое совесть для тебя? «Чего именно ты от меня хочешь?» — прочитал Дин между строк. Дин сглотнул, собираясь с мыслями. Буря тянула к нему слови ледяные ладони. — Я хочу… — он запнулся, на мгновение засомневавшись в том, правильно ли он понял вопрос на этот раз. Но Даниэль слушала его невероятно внимательно, как никогда до этого, и Дин продолжил уверенней. — Я хочу, чтобы ты не оскорбляла меня. Ни слова о моих профессиональных качествах и вообще обо мне ни слова. Хочу, чтобы ты прекратила употреблять на рабочем месте ненормативную лексику и вела себя вежливо. Хочу, чтобы ты не критиковала мои решения и помнила о субординации. Дин туго соображал. Он боялся упустить хотя бы один пункт, но вроде бы он сказал все, что требовалось. — Все? — с нечитаемым выражением лица спросила Даниэль, когда он закончил. — Все. — кивнул Дин. Он ждал крика. Или какого-нибудь финта в стиле Даниэль, от простого и банального послания в определенное место до максимально извращенного оскорбления. Но Даниэль поразила Дина без стрел, без пуль и даже без заковыристого слова. Она молча и совершенно спокойно вернулась к своим бумагам. Дин едва не взорвался от негодования. Неужели эти чертовы бумаги интереснее, чем он? — Ну и? — не выдержал он. Даниэль с немым вопросом на лице взглянула на него, и Дину показалось, что земля ушла из-под его ног. Бури не было. Вместо этого синие глаза были полны льда. Холод. Безразличие. Пустота. — Ой, простите, вы ждете ответа? — наигранно удивилась Даниэль. — Я думала, начальник здесь вы, а у меня нет другого выхода, кроме как подчиняться вам. У Дина возникло чувство, будто сейчас происходит что-то неправильное, но он не мог отступить. Генри сказал проявить свой стержень. — Я хочу знать, что ты меня поняла. — Я вас услышала, этого достаточно, — просто сказала Даниэль. — Я могу вернуться к работе? Дин помедлил, но кивнул. Он же победил в этой схватке, правда? Победил же. В свою победу Дин поверил в тот же день, разочаровался в ней уже на следующий, признался в этом самому себе спустя неделю. Даниэль точно придерживалась всех правил, поставленных Дином. Он больше не услышал от нее ни единого мата, да он в принципе мало что теперь от нее слышал. Все ее слова касались работы, в остальные моменты она Дина просто игнорировала. Шуток не шутила, не улыбалась, не нарывалась на споры, смотрела подчеркнуто безразлично. Лед синих глаз Дина нервировал, он почти с болью признался себе в том, что мечтает снова увидеть бурю. Потому что буре на Дина было не плевать. Буря к Дину тянулась, когда лед стоял нерушимой стеной и отталкивал. На седьмой день путешествия по «северному полюсу» Дин, развалившись на собственном диване и глотая виски прямо из горла, с горечью признал, что его победа не победа, а поражение. Он не понимал, что с ним не так. Неужели он мазохист такой, что хорошему отношению всех остальных предпочитает нехорошее, но все же хоть какое-то отношение одной конкретной снежной королевы. Ах, да. Он же сказал Даниэль, что она не королева. Печально, что он не разглядел ее ледяную корону сразу. Дин хотел от Даниэль послушания, а получил полное безразличие. И это, оказывается, задевало Дина гораздо сильнее всех подколок. Дин привык к тому, что людям он нужен и интересен. Возможно, Даниэль решила напоследок ударить по его самолюбию наиболее сильно. Что ж, он заслужил. Дин хорошо помнил все свои слова, как и выражение лица Даниэль, полное злости и даже обиды. Но Дин до сих пор не понимал, что он такого сказал. Ну подумаешь, воззвал к ее совести. Он же имел на это право. Тем не менее Дина больше не пытались ни выбесить, ни разозлить. Его не цепляли, не трогали, не драконили. Внутренний огонь, не поддерживаемый больше никем, потихоньку затихал. И снова стало холодно.***
— Дорогая! Эй, стой! Ну, как там тебя… Подожди! Даниэль остановилась, слушая как цокот шпилек за ее спиной становится громче и громче, и от безысходности возвела глаза к потолку. — Да, Софи? — спросила она, обернувшись, не забыв натянуть на лицо приторно сладкую улыбку. — Хотела что-то? Софи скривилась и отступила на шаг. — Что это у тебя? — она кивнула на сверток в руках Даниэль, на бумажной обертке которого выступило несколько жировых пятен. — Оружие массового поражения фитоняшек. — Что, прости? — Пирожок с мясом, говорю. И с картошкой. И с капустой. — То есть их там три штуки? — Нет, все в одном. Хочешь? — спросила Даниэль, протягивая Софи сверток, та отшатнулась от него, как от кофточки из прошлогодней коллекции, и скривилась еще сильнее. Даниэль едва сдержала смех. — Как ты это ешь? — Как все нормальные люди. С особым наслаждением. Ты пришла докопаться до моей еды или есть более весомые причины? «Причины, как же, — подумала Даниэль. — Сто процентов ищет Дина». — Да. Где Дин? Даниэль чуть ли не присвистнула от такой резкости. Никаких «скажи, пожалуйста» и «не знаешь ли ты?». И Дин еще с этой женщиной спал. А сам ратует за вежливость. Гениальный человек. — Даже так… Нет, не знаю, а должна? — Ну ты ведь его секретарша! — обвинительно воскликнула Софи, еще б ножкой притопнула. — А еще я дочка его нянечки, — протянула Даниэль, опешив от такого тона. — Серьезно? — Да, лепила куличики, пока маманя подтирала ему зад. Он увидел, как собаки ходят под куст и решил, что может так же. Лицо Софи вытянулось настолько сильно, что Даниэль даже не хотелось смеяться. Она готова была просто смотреть на него. Желательно, вечность. — В общем, где твой Дин я не знаю и знать не желаю. Даниэль немного врала, у нее было несколько вариантов, где сейчас может быть Дин, но один фиг бы она сказала об этом Софи. Дин Даниэль, конечно, обидел своими словами, но она совершенно не желала ему ада, особенно такого красивого, наверняка имеющего под шелковой блузой сексуальное белье. Софи успела немного оклематься и теперь недовольно поджимала свои ярко накрашенные губы. Даниэль подумала, что они чем-то похожи на венерину мухоловку, так же привлекают всяких членистоногих. Конечно, если рассматривать само растение, не все членистоногие здесь подходят, но если рассматривать в контексте Софи — вполне. — Ты не понимаешь, мне он срочно нужен! — Что мне теперь, из-под земли его что-ли достать? Твой хахаль, ты и ищи. Софи располовинило. С одной стороны, ответ ей не понравился, но видимо словосочетание «твой хахаль» сгладило углы. — Пойми, дорогая, если есть чем. Это все не просто. И как назло из одного из кабинетов вышел никто иной, как Дин. Сделав пару шагов в сторону Софи и Дэль, он поднял голову и резко остановился. Их взгляды встретились. Дэль смотрела на него из-за плеча Софи, которая продолжала что-то увлеченно щебетать. Видимо, с чего-то решила, что они с Даниэль теперь подружки. — Я Дину очень нравлюсь. Но он все время занят работой. Сама знаешь, какой он у меня работяжка. Я понимаю, он не хочет отвлекаться, и он, правда, молодец, но… Дин стоял, широко распахнув глаза, и будто бы боялся даже лишний раз пошевелиться — вдруг Софи заметит? Даниэль видела, как сегодня утром в холле Дин спрятался за колонной, пока Софи проходила мимо. Должно быть, встречаться с ней сегодня он не сильно хочет. — Скажу тебе по секрету, у нас с ним был такой жаркий секс… «Ага, тоже мне секрет, о котором знают абсолютно все в компании». — Это было ровно год назад. У нас годовщина! И я хочу сделать ему сюрприз. Знаешь, он очень нежен в постели, что совсем на него не похоже, на работе он со всеми так строг… Даниэль приподняла брови и растянула губы в коварной ухмылочке. Смотреть сейчас на красное лицо Дина было одним сплошным удовольствием. — Он любит поглаживания. А его руки, язык… И он еще, знаешь, как любит делать? Он… Дин выглядел так, словно попал в свой самый страшный ночной кошмар. Даниэль испытывала восторг, но при этом она чувствовала и что-то еще. Что-то от чего ей захотелось притянуть Дина к себе, обнять, потрепать ласково по русым волосам и спрятать его от всяких Софи. Конечно, ничего из этого Даниэль делать не собиралась, но все же она могла кое-чем помочь. — Вот это да, — протянула она, вновь надевая на себя приторную улыбочку. — Тебе с ним очень повезло. И ему с тобой тоже. Я вообще считаю, что вы отлично смотритесь вместе! Даниэль незаметно отвела в сторону руку и двинула пару раз ладонью. Это был беззвучный знак: «Уходи». Дин понял. Даниэль лишь на мгновение отвела взгляд от Софи, чтобы увидеть как Дин тихо, но спешно отступает к противоположному концу коридора — к лестницам. Да, тут выбор не велик. Либо ходи пешком, либо застревай с липучкой-Софи в лифте. Благо Даниэль это пережить не пришлось. Сославшись на какие-то дела, она прослушала еще несколько интересных подробностей о сексуальных предпочтениях Дина, пообещала Софи, что поищет его, и почти со вселенской радостью выдохнула, когда дверцы лифта сошлись, закрывая от нее лицо нежеланной собеседницы. Конечно, Даниэль понимала, что Софи вовсе не причислила ее к своим подругам. Все эти разговоры нужны были только для того, чтобы доказать Дэль, что Дин принадлежит исключительно Софи. Комично, если учитывать, что Даниэль видела, как стремительно Дин улепетывает от своей "любимой". На этаже Даниэль больше нечего было делать. Пирожок в руке уже давно остыл, Даниэль почти с грустью посмотрела на лифт. У нее, конечно, была возможность разогреть его в микроволновке, но кухня, как на зло, находилась прямо напротив кабинета Софи, а Даниэль не горела желанием ее видеть еще ближайшие лет сто. Подумав немного, Даниэль развернула бумагу, и, укусив пирожок, потопала к лестницам — их использовали крайне редко, да и значительный их участок сейчас находился на ремонте, так что Даниэль было очень интересно, куда подевался Дин. Путь наверх, с которого несло запахом свежей штукатурки, преграждала красная лента. Дэль находилась на втором этаже, а значит, лестница вела аккурат в подвал, так как через эту лестницу выйти на первый было нельзя — баррикада в связи с ремонтом части холла. Да, везде ремонт, Генри видимо решил, что его зданию не хватает шикарности. Увлеченно жуя, Даниэль поскакала по лестнице, искать среди многочисленных комнат со всякими архивами и прочим хламом своего напарника по работе. С каждой ступенькой становилось все темнее и холоднее. Даниэль поежилась, плотнее запахивая рубашку на груди, и уже думала бросить всю эту идею и вернуться наверх, как неожиданно впечаталась в чье-то массивное тело. Тело ойкнуло и отшатнулось, Даниэль, не удержав равновесие, полетела вслед. — Ауч, — глухо шепнули ей в ухо. — Вообще-то больно. — Вообще-то вы сами виноваты, — Даниэль глупо копошилась в полумраке, пытаясь встать с распластавшегося на полу Дина. — Нечего было притаиваться, я почти ничего здесь не вижу. — Повезло хоть, что ступенька последняя. Иначе полетели бы кубарем. — Ваша правда, — Даниэль замерла, осознав, что встать ей не дают чьи-то руки, крепко вцепившиеся в талию. — Ну-ка лапища свои убрали, иначе накатаю на вас жалобу за приставания на рабочем месте. Руки тут же пропали. Даниэль сдула лезущие в глаза волосы и, кряхтя, поднялась на ноги. Она почти гордилась тем, что при всей этой неловкой ситуации, пирожок остался цел. — Зачем ты пришла? — спросил Дин. Даниэль все еще не могла четко разглядеть его лицо, но ей почему-то показалось, что он волнуется и даже немного смущен. — Сказать, что лиса скрылась в своей норке и заяц может снова скакать, где ему захочется. Дин молчал достаточно долго, и Даниэль уже решила, что ответа не дождется, как вдруг Дин выдал совсем тихо: — Спасибо. Даниэль стало не по себе. Простое «спасибо», а сказано было таким тоном — искренне, честно, открыто, словно с надеждой на что-то. — Да не за… Оглушительное «бабах» донеслось с конца коридора. Даниэль вздрогнула от испуга, замолчала и вгляделась в темень, пытаясь выцепить оттуда хоть какую-то информацию. — Что это? — Что-то упало, наверное, — Дин звучал неуверенно. «Ааа, блять!» — кто-то кричал. Надрывно, почти истерически. Даниэль показалось, будто кто-то ледяной рукой провел по ее спине, вызывая мурашки, настолько чей-то крик отозвался в ней страхом и тревогой. Сверток с пирожком перекочевал в руки Дина, тот принял его с весьма большим вопросом. — Ммм? — Отвечаете за него головой. Я пойду посмотрю, что там, — объяснила Дэль. — С ума сошла? — Дин решительно вернул пирожок. — Стой здесь, я сам. И он скрылся в темноте коридора. Даниэль затрясло. Хотя как затрясло. Руки дрожали точно, но это вполне себе могло быть и из-за холода, в коридоре будто в один миг температура опустилась на несколько градусов. Прошло минута. Дэль ждала, прислушиваясь. Тишина. Не было слышно ни шороха. Вторая минута. Все также тихо. Дэль тяжко вздохнула. Она ждать не умела, и как только по коридору пронесся новый грохот, Дэль рванула вперед. Темнота сыграла свое дело, и Даниэль едва не влетела в стену, вовремя не заметив ее. Она в последнюю секунду заприметила несильное свечение сбоку и остановилась, проскользив по гладкому полу еще несколько десятков сантиметров. Вернувшись на пару шагов назад, Даниэль застыла перед распахнутой настежь дверью. Глаза все еще привыкали к темноте, но слабое свечение точно шло отсюда. Дэль шагнула в комнату, которая наполнена была огромными длинными стеллажами со всяким хламом, и снова застыла. От увиденной ей картины кровь буквально могла застыть в жилах. Даниэль с шумом выдохнула. Клубок пара вылетел из ее рта, настолько в помещении было холодно. На полу старого склада с раскинутыми в разные стороны конечностями лежал незнакомый Даниэль мужчина, а над ним возвышалось нечто страшное и мерзкое. И это чудовище огромной пустошью в ледяных глазах смотрело сейчас прямо на Даниэль.***
— Эй, Сэм, чувак, тут такое дело… Ларри замялся. Он стоял рядом со столом своего коллеги и был настолько низок, что по росту примерно равнялся сидящему Сэму. Хотя стоит заметить, Сэма Вессона и самого коротышкой назвать было нельзя. К своим 26-ти годам Сэм вымахал на 2 метра в высоту. — Да, Ларри? Что случилось? Ларри состроил жалостливую гримасу. — Братан, тебя походу спалили за тем, что ты в рабочее время с подружкой переписываешься. Зовут в 17-й. — Подожди, это?.. — Да, — кивнул Ларри, — ну ты это, удачи что-ли. Не знаю, что они наговорили Дони, что он так… Страхово как-то… — бормотал он, уже отходя от стола Сэма. Сэм заблокировал экран компьютера, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Вызывать в 17 кабинет стали относительно недавно — с два месяца назад. Сэму, как рядовому сотруднику, известно было мало, но слухами земля полнится. Говорят, что начальство наняло специалиста по проверке работы персонала. Сэм, конечно, ничего плохого не делал, разве что пару раз использовал рабочий аккаунт в собственных целях, но это было лишь в моментах исключительной необходимости! Не уволят же его за это… Сэм поднялся и направился к лифтам. Ноги будто наполнились свинцом. Как бы он ни успокаивал себя, идти в 17 кабинет было страшно. Лично с его этажа в 17-ый в июне вызывали Тревора. Тот вернулся весь бледный и на вопросы не отвечал. Через два дня его дом сгорел вместе с ним. Говорили, что Тревор поджег себя сам, но Сэм несильно в это верил и относил данное печальное событие к совпадениям. Но в июле в 17-ый вызвали Дони из соседнего отдела. Сэм был с ним знаком, пару раз они вместе обедали. Дони казался Сэму тем еще весельчаком, которого сложно смутить. Но из 17-ого Дони угрюмым и неразговорчивым. До самого окончания смены он молча сидел и пялился в темный монитор своего выключенного компьютера. А вечером он повесился. Люди зашептали. 17 кабинет окутался огромным ворохом слухов и вымыслов, однако причиной самоубийства Дони назвали неудачи в личной жизни — за день до этого его бросила девушка из-за того, что он влез в долги, проигравшись на ставках в конных забегах. Дони похоронили, а 17 кабинет замолк еще на месяц. И вот теперь путь Сэма лежит туда. Не то чтобы Сэм верил во всякую сверхъестественную ересь, но ряд страшных совпадений его пугал. То, что кабинет, судя по нумерации, находился в подвале, делу не помогало. Сэм спустился до второго этажа на лифте, затем пересек его, по лестнице сошел в подвал. Старые лампочки светили плохо и несколько раз в минуту мигали. Сэм стал вчитываться в номера на дверях. Их распорядок впечатлял. Вернее сказать, не распорядок, а отсутствие некоторых кабинетов под определенными номерами. Было такое чувство, что номерки поклеили, какие были. Все они были древними и разномастными, словно из разных наборов. И как сюда вообще могли кого-то определить работать? «Один, четыре, пять, семь, восемь, девять, тринадцать, пятнадцать…» Сэм остановился перед дверью под номером семнадцать. Вздохнул поглубже и постучал. Ответом ему стала тишина. Сэм постучал еще раз, более решительно, но никто ему так и не ответил. У Сэма вообще было чувство, что в подвале он сейчас один. Сэм помялся несколько секунд и осторожно надавил на ручку, потянув дверь на себя. Она со скрипом отворилась, являя Сэму помещение средних размеров, заполненное стеллажами, на которых были навалены различные коробки, бумаги, мешки и прочее. Даже старая микроволновка была тут. Сэм недоуменно нахмурился и уже собирался выйти из помещения, чтобы проверить номер на двери — а точно ли он пришел, куда надо? Но что-то очень холодное ударило его в спину, толкая вглубь комнаты. Свет вырубился, а Сэм упал на пол. Со вскипающей внутри злобой он перекатился с живота на спину, намереваясь накричать на неожиданного обидчика. Но то, что он увидел над собой не было похоже на человека. Сэм не верил во всякую сверхъестественную ересь, но сейчас он был готов дать руку на отсечение, что перед ним стоял самый настоящий призрак.***
— Мамочки! — закричала Даниэль и метнула в кинувшееся на нее чудовище своим драгоценным пирожком. Она настолько испугалась, что впервые за долгие годы не использовала ситуацию для извержения ненормативной лексики, к которой так привыкла. Призрак же видимо сильно прифигел от такой наглости, так как тормознул буквально в двух метрах от сжавшейся Даниэль, оглянулся на валяющуюся на полу выпечку и заревел во все свое неживое горло. Что-то теплое схватило Дэль за запястье и потянуло ее куда-то за стеллажи. Большая ладонь закрыла ей рот прежде, чем она успела заверещать. — Дурная башка, я ж сказал ждать, — едва слышно прошептал Дин ей на ухо. Узнав своего коллегу, Даниэль совсем слегка расслабилась, откидываясь спиной на его грудь. Сейчас они сидели где-то между старым холодильником и шкафом с коробками, а в десяти сантиметрах от их голов была прибита массивная на вид полка. Даниэль не могла знать, чем именно эта полка была нагружена, и перспектива того, что все это может свалиться на них ей не нравилась сильно, однако вылезать из укрытия не хотелось еще больше. С Дином Дэль почему-то чувствовала себя в разы безопаснее. Дин, почувствовав, что девушка его узнала, переместил ладонь с ее рта на ее плечо, успокаивающе поглаживая. — Мало ли, что вы говорили… — сконфуженно пробормотала Дэль, пытаясь скинуть с себя его руку, но в их укрытии места для широкого сопротивления не было, да и осторожные прикосновения теплых пальцев почему-то не вызывали негативных чувств. — Ну, Дэль. Я все понял, был не прав. Пожалуйста, хватит уже на Вы. Сердце девушки ахнуло, помахало ручкой на прощание и съебалось куда-то в отпуск. По крайней мере, Даниэль себя сейчас так чувствовала. «Дэль? Какого черта он вообще меня так назвал? Да ладно он… Какого черта мне это понравилось?» — Мне кажется, сейчас не время для личных разговоров, — отозвалась она глухо. Где-то сзади Дин вздохнул, теплым дыханием приятно опаляя ее шею, и Дэль вдруг подумала, что неведомо почему затихшее чудище сейчас не самая большая ее проблема. — Интересно, почему оно затихло? — тихо спросил Дин, будто читая ее мысли. — Видать, жрет мой пирожок, — с возмущением ляпнула Дэль. Дин захихикал. «Сууука… — с отчаяньем подумала Дэль. — Ну чего-ж ты весь такой восхитительный вдруг стал? Оставайся долбоебом, ну хотя бы пока мы не вылезем из этой жопы!». — Дэль, туда! — неожиданно заорал Дин, выталкивая девушку из укрытия. Сзади послышался грохот и звон разбитого стекла. Дэль обернулась лишь на мгновение — на том месте, где они только что прятались лежали обрушившаяся полка и разбитые банки с гвоздями и металлическими скобами, которые видимо до этого и лежали на ней. Рядом маячил призрак. Дин и Дэль бегом обогнули два стеллажа и вышли в центр комнаты. Дин схватил с полки лом, прикрываясь им от медленно наступающего на них чудовища. У Даниэль только сейчас появилась возможность хорошенько его рассмотреть. Призрак представлял собой дряхлого старика. Костюм на нем был не современным, но определенно деловым, хотя при этом черная ткань была разорвана и выпачкана чем-то противно желтым. Впалые глаза, гнилые зубы, редкие седые волосы. Но страшнее всего выглядел бешеный взгляд и все время что-то шепчущие иссушенные губы. Дин отступал. Даниэль, оказавшаяся за его плечом, также отходила спиной назад. Неожиданно нога за что-то зацепилась и Дэль полетела вниз. Приземлилась она на того самого мужчину, которого увидела в комнате в самом начале. Тот до сих пор был без сознания. Дэль потрясла его за плечи, пытаясь разбудить. Дин кинул на них быстрый напряженный взгляд, поднимая лом выше. Он готовился их защищать. — Эй! Эй, пацан! А ну подъем! — Даниэль пыталась сказать это громко, но голос отчего-то охрип. — Вставай! Ну же! Парень не просыпался. Призрак приближался. А в Дэль закипала паника. — Але! Я сказала вставай! Ладонь Дэль звонко ударила по щеке парня, тот вздрогнул и распахнул глаза, резко подняв корпус и сбрасывая Даниэль с себя. В этот же момент призрак, заревев, оставил медленный темп и бросился на ребят. Дэль инстинктивно пригнулась. Дин замахнулся ломом и со всей дури разрубил им призрака на две части. Призрак зарябил, зашипел и исчез. — Давай! — закричал Дин отбрасывая лом, схватил за одежду и Дэль, и незнакомого парня, потянув их наверх. — Поднимайтесь, пошли! Дин буквально вытолкнул их в коридор и успел захлопнуть дверь буквально перед носом вновь появившегося призрака. Дэль бежала всего несколько метров, но дыхалка подводила. Возможно, это было от стресса или поднявшегося внутри адреналина. Даниэль сползла по соседней стеночке на пол, отчаянно глотая воздух. Незнакомый парень стоял рядом с таким же испуганным выражением лица. Дин выглядел наиболее собранным. — А он не… — начал парень, кивнув на закрытую дверь. Было тихо. Ничто не давало понять, что призрак все еще там. — Если б он мог выйти из этой комнаты, давно б уже слонялся по всему зданию, — мрачно ответил Дин. Парень не стал спорить. Он протянул руку Дину. — Сэм Вессон. — Дин Смит, — ответил Дин, принимая рукопожатие. — А это Даниэль. Лучше с ней не ссориться. Дэль никак не отреагировала. С грустным взглядом она уставилась в дверь. — Блин, — выдохнула она. — Что? — спросил Дин, приземляясь напротив Даниэль прямо на грязный пол в своем красивом и наверняка дорогом костюме. Дэль перевела на него растерянный взгляд. — Пирожок-то там остался! — пожаловалась она. Дин сначала сидел с непроницаемым выражением лица, затем возмущенно цокнул. — Да бля, я куплю тебе новый, хочешь? — Ты не понимаешь, этот был особенным. Он был с картошкой, капустой и мясом! Дин бессовестно заржал. — Так вот почему призрак так смутился. Вряд ли его кто-нибудь так хорошо кормил за последние лет сто. — Да ну тебя! — Дэль пихнула Дина ногой в коленку, и тот захохотал еще громче, да так красиво, что даже наигранная обида Даниэль трескалась от наплывающей на лицо улыбки. — Эм… — послышалось сверху. — Ну я, наверное, пойду что-ли. И Сэм, быстро обогнув их, скрылся в темноте. Ни у Дина, ни у Дэль не было сил его останавливать, и вскоре шаги его совсем перестали быть слышимыми. — Нам бы обо всем этом поговорить. — сказал помрачневший в миг Дин. — Давай, — с готовностью кивнула Дэль. — Я в ахуе, а ты? — Серьезно поговорить. Даниэль какое-то время молчала. Она откинула голову назад, закрывая глаза и прислушиваясь к себе. Паника постепенно сходила на нет, эмоции освобождали разум, но Дэль все еще не была в состоянии что-либо сейчас обсуждать. С трудом она поднялась на ноги. Тело будто прошло через тяжелую взбучку, и сейчас хотелось лишь одного — лечь в родную мягкую кровать и заснуть крепким сном. — Давай завтра, Дин. — попросила Даниэль и неспеша направилась к лестницам. Спустя лишь несколько секунд позади послышался шорох, а затем такие же неторопливые уставшие шаги. Дин шел за ней, и ей было уже не страшно.