***
Дин и Даниэль добирались до своего кабинета молча, но молчание это впервые за несколько дней было комфортным. Они оба устали. Эмоции были на нуле. Дин не мог думать ни о чем, кроме как о запертом внизу приведении — об этом мерзком старике. А еще он думал о Даниэль, а именно о том, как она закричала, увидев призрака, о том, как он испугался за нее. Но сейчас Дэль стояла рядом, живая, невредимая и успокоившаяся. И Дин чувствовал, как лед между ними тает. Постепенно. Ему нравилось. Дэль не вышла из лифта вслед за Дином на их этаже, а поехала дальше. Дин не спрашивал зачем. Просто подумал, что если бы это было важно, он бы понял. Возможно, Даниэль решила навестить своего дядю. Дину было интересно лишь то, расскажет ли она ему про призрака или нет. Но об этом можно будет спросить и позже. В кабинете Дин буквально упал на свой стул и позволил себе наконец полностью расслабиться. Глаза закрылись как-то сами собой, и в глубокой безопасной темноте Дин потерял счет времени. Он задремал. — Дин, — его потрясли за плечо. Дин вздрогнул и открыл глаза, садясь ровнее. Оказалось, он чуть не упал со стула. Перед ним на краешке стола сидела Даниэль. — О… Ты уже вернулась? — растерянно спросил Дин, потирая пальцами сонные глаза. — Быстро. — Меня полчаса не было. Даниэль встала и подошла к вешалке. В следующую секунду в лицо сонного Дина прилетело его пальто. Дин удивленно уставился на одевающую куртку девушку. — Собирайся. Мы идем домой отдыхать. День был тяжелым. — Домой? Куда домой? — все также растерянно спрашивал Дин. — А работа? Дэль одним резким движением застегнула молнию на куртке до самого подбородка. — Какой же ты тугадум на сонную голову! — она закатила глаза максимально театрально. — Куда тебе сейчас работать? Нам в себя прийти надо. Я была у Генри, просила его отпустить нас и Сэма пораньше. Дин наконец одуплился и поспешно стал натягивать на себя пальто. — И что, он так просто нас отпустил? — Нет, конечно, пришлось наплести ему, что мы посрались и нам обоим надо остыть, иначе снесем половину здания, — она схватила с тумбочки ключи и взглянула на все еще копошившегося Дина нетерпеливым взглядом. — Будешь телиться, закрою тебя здесь. Дин пулей вылетел из кабинета. — И он поверил? — продолжил разговор Дин, пока они шли по коридору до лифта. — Нет, конечно, — фыркнула Дэль, — но, мне кажется, он не сильно хочет лезть в наши разборки. — Так, ладно, а каким тут боком взялся Сэм? Дин нажал на кнопку лифта. — Сказала, что он нам под руку попался. Вот тут дядя не совсем понял, что к чему, но видимо вспомнив нас с тобой, предложил оплатить парню психолога. — Ну, после сегодняшнего он ему бы пригодился. Лифт приехал. Дверцы разъехались. Они вошли внутрь. Дин нажал на цифру 1. — Обойдется так неожиданно свалившимся на его голову выходным. Сказала ему, пока шла в наш кабинет. Он растерялся, конечно, но собрался и свалил быстрее, чем ты. Вот, кто сегодня действительно пострадал. Забавный парень. У меня вообще такое чувство, будто я с ним где-то до этого встречалась. — Да, — ответил Дин задумчиво, вспоминая нового знакомого, — я тоже это почувствовал. Будто знаю его давно. — Хм… Ну нет. Не так сильно. Мне кажется, что просто его где-то видела. Может даже, общалась немного. — Вы работаете в одной компании, — предположил Дин. — Вряд ли из-за этого. Я все это время очень хорошо помню, — Дину показалось, что в этом «очень хорошо», произнесенном таким «не очень хорошим» тоном, был камень в его огород. — И с Сэмом точно не встречалась. Дин пожал плечами. — Тогда не знаю. Они замолчали. Дин искоса поглядывал на Даниэль, та смотрела исключительно на экран над дверцами, отсчитывающий этажи. «Три, два, один». Двери разъехались, пропуская их в холл. Они прошли его быстро, кивнув охраннику на прощание, и остановились только на улице. Теперь им было в разные стороны. Дину на парковку, а Дэль на метро. — Эм, — Дину почему-то стало неловко. Льда в глазах Даниэль больше не было, но и бури пока не кипело, поэтому Дин абсолютно не понимал, как себя вести, и из всех доступных ему моделей общения выбрал одну из самых неудачных — парня перед первым свиданием. — Тебя подвезти? Дэль изогнула бровь. Взгляд ее стал слегка насмешливым. Очень невовремя вспомнились все слова Софи про то, как Дин ведет себя в постели. — Нет, спасибо. Тебе бы пришлось сделать крюк, а мне и на метро вполне комфортно. — Ладно. Тогда пока? Дэль не выдержала и слегка улыбнулась. — Пока, Дин. Пока. Дин не хотел, чтоб она уходила. Ему так нравилось быть рядом с ней, особенно когда она не оскорбляет его и не игнорирует. Так нравилось. — А! — воскликнул Дин, прежде, чем Дэль успела отвернуться. — Я еще хотел сказать, что мне очень понравилось, как ты метнула в призрака пирожком. Это было клево, правда. Очень метко. Я бы даже сказал, ловко. И самоотверженно, ты из-за этого голодная, наверное. Но не важно. То есть, конечно, важно, что ты голодная. Не думай, это естественно. Ешь побольше. Ой, я не имел в виду, что ты тощая! И что ты толстая тоже не имел в виду. Ты нормальная. То есть нет, ты красивая. Вот. Да. Ох… Ну короче, зря я это, наверное, да? Я, в общем, хотел сказать, что ты классно метнула тот пирожок. У тебя определенно талант. Ты занималась этим? Конечно, не метанием пирожков, а там… мячей, например… Дин совсем стушевался и замолк, когда Даниэль заливисто рассмеялась. Он весь раскраснелся и мысленно обозвал себя дураком. Вот у кого действительно талант, так это у Дина — молоть чушь, когда вообще не время. Дэль смахнула выступившие от смеха слезы и покачала головой. — Боже, ну это просто восхитительно… Неожиданно она сделала шаг вперед, мягко надавила на плечо Дина ладонью, заставляя того пригнуться и легко, едва прикоснувшись, поцеловала его в щеку. — Какой ты милый дурачина, оказывается, — сказала она, отстраняясь. А Дин поплыл. Стоял, губы растянув в довольной улыбке. Дэль тут же стала серьезной, в глазах на миг блеснул лед, словно полминуты назад ничего и не было. Дин от неожиданности данного контраста встал по стойке смирно. — Но мы все еще не друзья, — холодно сказала Даниэль, и резко развернувшись, быстро зашагала прочь. Дин какое-то время смотрел ей вслед, затем тяжело вздохнул и направился к парковке. Ему казалось, что в этой жизни он уже перестал что-либо понимать.***
Что обычно чувствуют люди, встречаясь у писсуаров? Ничего? Это если вы вовсе не обращаете друг на друга внимание. Неловкость? Если вы знакомы, но не слишком близко. А что, если вы впервые встретились вчера и вместе спасались от разозленного призрака? Дин делал свое дело молча. Смотря в стену. Сэм вел себя аналогично. Тишина угнетала, и он не выдержал первым. — Неожиданно, — прокомментировал он, застегивая штаны. — Случайности не случаются случайно, да? — Ага, — прохрипел Дин, направляясь к раковинам. «Случайности не случаются случайно?». Где он мог слышать эту чушь? Почему она так знакома? Дин взглянул на Сэма через зеркало. Он все не мог отделаться от ощущения, что с этим парнем его связывает что-то большее, чем общее место работы и небольшое фантастическое приключение. Дин не мог спать всю ночь. Он все думал — то о Дэль, то о Сэме, то о призраке. Выводы были неутешительными: Дэль ему действительно нравится, с Сэмом пока не понятно примерно ничего, а с призраком нужно срочно что-то делать. Не выспавшийся, раздраженный Дин не особо горел желанием видеть объекты своей мыслительной работы, пока окончательно не придумает план дальнейших действий. Дину было стыдно за вчерашнее поведение, и он отсрочивал встречу с Даниэль, как мог. Половину утра бегал по всему зданию, даже не заглянув в кабинет. То в бухгалтерию надо забежать, то с маркетологами переговорить, то кофе сделать, то поздравить с прошедшим днем рождения уборщицу Синди, то вот, в туалет сходить. Но избегания Даниэль привели к встрече с Сэмом, причем к самой неожиданной и неловкой из всех возможных. — Как ты вообще? — спросил Дин, пытаясь наладить разговор. — Нормально, — сказал Сэм, но тут же покачал головой, шумно вздохнув. — Нет, я соврал. Какое «нормально», когда у нас в подвале призрак? — Тише, — шикнул Дин, прислушиваясь, нет ли кого в кабинках. Он понимал, что в призрака поверят далеко не все, поэтому трепаться об этом не стоит, да и своей репутацией он дорожил и не горел желанием прослыть местным сумасшедшим. Сэм понятливо понизил голос. — А как ты думаешь, как мы можем от него избавиться? — спросил он. Дин пожал плечами. — Не знаю. Вроде бы лом помог. Может, он просто не любит железо? — Или ему не нравится, когда его бьют тяжелой палкой. — Или так. Как вариант, мы можем в него кидаться пирожками Даниэль. Они ему тоже не нравятся. Сэм слабо улыбнулся, оценивая попытку Дина разгрузить атмосферу. Громкий стук заставил их вздрогнуть. Оба уставились на дверь. Насколько нужно быть вежливым, чтобы стучать при входе в общественный туалет? — Дин, я знаю, что ты там, выходи! Дин возвел глаза к потолку, словно посылая богу осуждающий взгляд. Ситуация становилась все более неловкой. — Дииин! — и требовательный стук повторился. Сэм растерянно взглянул на Дина, ожидая от него каких-либо действий. Дин же думал о том, насколько глупо будет ответить «меня здесь нет». — Ты не можешь ссать так долго, — продолжала Даниэль как ни в чем не бывало. — На это вряд ли нужно больше трех минут, а ты там уже шесть. Выходи! — А ты что, засекала? — не выдержал Дин, выключая воду. — Это туалет, Даниэль, дай нам спокойно сделать дело. Из-за приоткрывшейся двери высунулась светлая макушка и синие глаза бессовестно уставились на замерших у раковин парней. — Если бы ты удосужился заглянуть утром в кабинет, мне бы не пришлось вылавливать тебя по сортирам. Привет, Сэм, — улыбнулась она. Сэм махнул рукой в ответ. — Ну вы это, если закончили, то быстро за мной. Оба. Есть кое-что важное. Дверь захлопнулась. Парни переглянулись и поплелись на выход.***
— Святые угодники… — протянул Дин пораженно. — Ты когда все это успела? Даниэль довольно улыбнулась. Почти с родительской нежностью в глазах она разглядывала стоящую посреди комнаты белую доску сплошь увешанную фотографиями и вырезками из газет и документов, а еще здесь были нити: красные, желтые и зеленые — все они соединяли данные одной лишь Даниэль известной системой. Дин такое только в детективных сериалах видел. — Нашла я все это ночью, а развесила сегодня утром. Теперь Дин понял, откуда на столе семь стаканов из-под кофе. Сэм тем временем увлеченно разглядывал доску. — Это все про нашего призрака? — спросил он восхищенно. — Как ты так быстро смогла раскопать все это? — Я немножко гений, — совсем нескромно ответила Даниэль. — В общем, вот, что я нашла. Призраки — это неупокоенные по разным причинам души людей. Призраки могут обладать такими способностями, как невидимость, неосязаемость, телепортация, телекинез, сверхсила и так далее. Чаще всего призраки обозлены и желают причинить вред людям. Но это желание сопутствует их цели, которая нередко перекликается с личностью умершего человека. Но об этом позже. Голос Даниэль был ровным и четким, выглядела она, как строгая учительница, и Дин не удивился бы, если бы его сейчас вызвали к доске и отчихвостили по первое число за невыполненное домашнее задание. — У призраков есть свои ограничения и слабости. Например, они могут быть привязаны либо территориально, либо к своим останкам или какому-либо важному для них предмету. В таком случае, чтобы призрака убить, нужно эти останки или предмет сжечь. А для того, чтобы ослабить призрака, можно использовать соль и железо, именно поэтому лом и заставил призрака на несколько мгновений исчезнуть — он железный. — Ты на каких форумах это все прочитала? — не удержался от вопроса Дин. Дэль стрельнула в него ледяным взглядом, и Дин послушно замолк. — Так вот. Теперь вернемся к призраку. Понятное дело, чтобы его победить, нам нужно сначала узнать, кем он был. Я расспросила дядю, порылась в интернете и даже побывала в архиве. И вот, что нашла, — она ткнула пальцем в фотографию старика, расположенную по центру доски. — Питер Теодор Сандовер, основатель этой компании и по совместительству наш призрак. Сандовер родился в 1841. Чел был женат на работе, что объясняет то, как он убивает. Он активируется только во время экономических кризисов, как сейчас. Видимо он как-то психически влияет на тех, кто отвлекается от работы, заманивает их к себе и внедряет мысль о самоубийстве. Это уже случилось с Тревором Пейджем и с Дональдом Бутом. Сандовер умер в 1916. Его кремировали, значит, призрак привязан не к останкам, а к предмету. И логично, что предмет этот находится в 17-м кабинете, потому что призрак не может его покинуть. Нам нужно вернуться туда, найти предмет, сжечь его, и тогда с призраком будет покончено. Дэль замолчала и в ожидании какой-либо реакции уставилась на парней. Они молчали. — Ну? — подтолкнула их Дэль нетерпеливо. — Что думаете? — Думаю, это достойно аплодисментов, — глубокомысленно высказал Дин и тут же выразительно захлопал в ладоши. Даниэль посмотрела на него, как на придурка. — Ладно. На самом деле, это правда круто. Я в шоке, что ты собрала столько информации за такой короткий срок. Сэм согласно кивнул. Дэль пожала плечами. — Не знаю, у меня было чувство, будто я делаю это не в первый раз. Словно я всегда знала с чего надо начинать. — А я почему-то изначально чувствовал, что тем ломом можно защититься, — признался Дин. — А я, если честно, не чувствую ничего, кроме опасений. Мы правда собираемся туда лезть? — спросил Сэм. — Думаешь, не должны? Сэм задумался. Да, он не горел желанием возвращаться к призраку, который едва не убил его, но было и еще кое-что — невыразимое чувство, что он должен что-то сделать, что-то предпринять, только бы никто больше не пострадал. Именно он, словно это было его предназначение, его работа. Он должен был. Странное чувство. — Хорошо. Вернемся туда, — уверенно кивнул Сэм. — Но нам нужно найти какую-то защиту. Дэль загадочно улыбнулась. Неспешным шагом она обошла стол, выдвинула ящик и, двумя руками подхватив содержимое, выложила его на стол. У Дина с Сэмом на пару едва глаза из глазниц от шока не выпали. На столе лежали пара мешков с солью, зажигалки, какие-то обереги, несколько ножей, три кинжала с двадцатисантиметровыми лезвиями и настоящий пистолет. — Этого будет достаточно? — спросила Даниэль. Дина отпустил шок и теперь он смотрел на довольную собой Даниэль с эмоцией похожей на боязливое восхищение. — Откуда? — Места знать надо, — и прозвучало это как-то чересчур флиртующе. Сэму стало неловко.***
Даниэль никогда в жизни не чувствовала ничего подобно. Все ее тело изнемогало, оно горело, практически взрывалось от энергии. Даниэль не знала, что она может быть настолько сильной. Что она, простая девушка, способна противостоять чему-то не мысленному, невозможному, чему-то, что не должно существовать, но существует. Страх за свою жизнь ушел на второй план, когда железный клинок проходил сквозь призрачную плоть, а злостное шипение казалось самой прекрасной музыкой. В тот момент Даниэль не была девчонкой, обозленной на весь мир, воздвигнувшей вокруг себя стены, боящейся показать свою мягкость и ранимость. В тот момент Даниэль была воином. — Никогда бы не подумал, что моя обычная жизнь настолько скучная, — выдохнул Сэм, устало повалившись на диван. На диван Дина, вообще-то. Но то, через что они втроем сегодня прошли, сблизило их достаточно, чтобы Дин не жадничал. Тем более он сам предложил свою квартиру, как самое близкое доступное место для отдыха и сна. — Полностью согласен, — Дин спихнул ноги Сэма в сторону, располагаясь рядом. Дэль, игнорируя стоящие рядом кресла, растянулась прямо на белом пушистом ковре. — Тебе удобно? — спросил Дин, усмехнувшись. Всего пару часов назад Дэль несколько мгновений «лежала» на потолке, куда ее приперла сверхъестественная сила. А потом летела вниз, на пытающего поймать ее Дина. Кстати, поймал. Правда, не руками, а туловищем, повалившись на пол вместе с ней. Так что да, Даниэль было удобно. Чей-то живот заурчал. Громко. Дэль подняла голову, оглядываясь. Может, им опять придется с кем-то сражаться? Потому что на сердитого монстрика звук очень похож. Сэм покраснел. — Эээм… Дин, а у тебя есть что-то вроде еды? — В холодильнике есть сыр и яйца. Попроси Дэль, может, она сделает тебе хорошую яичницу. У нее классно получается. Дэль возмущенно цокнула языком. — Да я же извинилась! Дин со скорбным выражением лица положил руку на свой пах. Дэль закатила глаза и откинулась обратно на ковер. Ну подумаешь, легонько стукнула его по яйцам. На войне всякое случается. Да и вообще, она же случайно. — А вот не надо было меня сзади так неожиданно хватать. Я не знала, что это ты! — Ладно, тогда зачем ты в меня коробкой кинула? — Это потому что ты дурак. Когда я говорю, бежим вправо — это значит, что мы бежим вправо! — Я искал эти гребаные перчатки! Перчатки — это тот предмет, к которому был привязан призрак. Они выяснили это, еще несколько часов порывшись в архивах. Сандовер носил эти перчатки почти всю свою жизнь. Было логично, что в них могли остаться частички его днк. Найти перчатки оказалось сложнее всего, преимущественно потому что они лежали где-то среди хлама, а призрака все это время требовалось отвлекать. Сэм, как самый высокий, имел возможность посмотреть не только внизу или посередине, но и на верхних полках, поэтому искал он. Дин же с Даниэль призрака отвлекали. Дэль бы могла воображать, что они были похожи на кого-то вроде Мистера и Миссис Смит, тем более, что Дин был реально Смит, но если говорить честно, их потрясающий дуэт больше смахивал на цирк Дю Солей. Хотя нет, даже на его пародию. Призраку быстро надоело играть с ними в догонялки, поэтому он стал раскидывать их, как клюшка мячи для гольфа. К слову, сметать собой полки было не очень приятно, а уж когда пятидесятикилограммовая тушка Даниэль снесла самого Сэма, экстренно искать перчатки пришлось Дину. Перчатки нашлись весьма неожиданно. Они выпали из одной из снесенных коробок прямо под нос Даниэль. А дальше соль, огонь и фейерверки. И если первое и второе было вполне реальным, то фейерверки, к сожалению, наблюдались исключительно перед глазами в последний раз отлетевшей в стену Даниэль. — Ой, принеси мне лед! — крикнула Дэль, уходящему на кухню Сэму. — Он хавать пошел, сейчас сам принесу. Дин поднялся и отправился на кухню. Даниэль следила за ним, пока он не скрылся в коридоре, затем закрыла глаза и расслабилась, словно пытаясь расплыться в лужицу и стать с мягким ковром единым целым. Ей было приятно. Несмотря на побитые коленки и локти, расцарапанные ладони, побаливающие мышцы и постепенно наливающиеся по всему телу синяки и ссадины, ей было хорошо. Спокойно. Радостно от победы. Но при этом печально, что все закончилось. Сегодня она впервые за долгое время чувствовала, что занимается чем-то своим. Словно предназначение какое-то. Возможно, она была ненормальной. Но ей действительно понравилось, как сердце стучало от адреналина, как обострились все органы чувств, как руки сжимали холодное оружие. А еще она видела, что Дин чувствовал примерно то же самое. И даже Сэм. Все они оказались на удивление слаженной командой, будто работали вместе огромное количество времени. Когда призрак исчезал и появлялся неожиданно с другой стороны, Даниэль не боялась. Она знала, что Дин рядом, что он прикроет ей спину. Она ему доверяла, что само по себе было чем-то потрясающим, поистине новым для Даниэль. Так сильно она не доверяла никому. Даже своему дяде, самому близкому ей человеку. Она привыкла быть невыносимой, показывала свои шипы, выводила людей из себя, вела себя либо притворно, либо просто отвратительно. Никто не видел ее настоящей. И ей было комфортно в своем коконе. Когда-то жизнь сделала ей слишком больно и после этого Дэль прятала чувства глубоко внутри, боясь повторения. А сейчас что-то изменилось. Может, призрак, бросая Даниэль от стены к стене, разорвал кокон на части? Даниэль вдруг захотелось, что бы кто-то узнал ее, прочувствовал. И не просто кто-то, а тот, кто сейчас пошел для нее за льдом. Что-то холодное и влажное вдруг коснулось ее лица. Дэль распахнула глаза и наткнулась на другие, зеленые, склонившиеся над ней, глядящие внимательно, серьезно, открыто, невыносимо откровенно. Ей захотелось зажмуриться, но она не смогла. Такой контакт прерывать было незаконно. Тряпка со льдом приятно охлаждала синяк на щеке. Даниэль надеялась, что холод сгонит разлившийся по лицу румянец. Так жарко ей было. — Я еще мазь принес, — шепнул Дин. — Ага, — кивнула Дэль, совершенно не вникнув в его слова. Она наблюдала за тем, как Дин убирает лед в сторону, как откручивает крышку от тюбика своими длинными пальцами. Они всегда были такими? Раньше Даниэль и не замечала, что у Дина такие красивые руки. Дин выдавил немного мази на указательный и средний пальцы и осторожно прикоснулся к синяку на лице Даниэль. Легкими массирующими движениями начал наносить средство. Даниэль притаила дыхание. Ей почему-то и в голову не пришло, что она может подняться с ковра, сесть на диван, как нормальный человек, и самостоятельно обработать свои раны. Нет, не может. Ей все нравится. — Скажи мне, пожалуйста... Я задаюсь этим вопросом столько дней и никак не могу понять. — Что понять? — спросила Дэль осипшим голосом. — Тогда в кабинете… Я много тебе тогда сказал. Обидел. Я не думал, что смогу тебя обидеть. Я не хотел. — Ты не обидел, — Даниэль тяжело сглотнула, собираясь с мыслями — Ты просто случайно надавил на мою больную мозоль. Дин смотрел на нее с немой просьбой в глазах. «Расскажи, пожалуйста» — просил он. Даниэль было сложно. На эту тему она не говорила больше десяти лет. Но сейчас ей подумалось — что если это шанс для нее? Возможность открыться, что-то исправить. Она никогда не узнает, каково это — быть собой, если не попробует. Первый шаг один из самых сложных. — Ты сказал, что моим родителям, должно быть, стыдно за то, какая у них дочь. — Прости. Даниэль не сдержалась и все-таки закатила глаза, на мгновение позволив себе привычное выражение эмоций. — Ты был прав насчет того, что говорил. Я и правда иногда веду себя не очень вежливо, — она вздохнула. Вот сейчас. Сейчас шаг будет сделан и обратного пути не будет. — Дело совершенно не в этом. — Тогда в чем? — спросил Дин растерянно. — В том, что у меня их нет, — выпалила Даниэль, — а понимать, что ты стыдишь мертвых почему-то больнее, чем живых. У живых обычно и своих пороков хватает, да и ты знаешь, как они к тебе относятся. Можешь с этим что-то сделать. А с мертвыми по-другому. Я просто представила, как они смотрят на меня оттуда, сверху, как качают головой разочарованно, и так больно стало сразу, просто невыносимо. Я разозлилась в миг. На тебя, конечно, тоже. За то, что заставил меня об этом подумать. Но в большей степени на саму себя. И так тошно от всего стало, что я… Она прервалась, зажмурив глаза. Она ненавидела слезы, а сейчас именно они предательски стремились вырваться наружу. Ладонь Дина легла на плечо Даниэль, осторожно поглаживая. Сухие губы прикоснулись к ее лбу в успокаивающем поцелуе. Так обычно целуют дорогих людей. Даниэль, в полной мере не осознавая, что делает, потянулась к Дину обеими руками, обхватывая шею, стремясь прижать его к себе. Дин аккуратно перехватил ее руки, обнял за талию, и перевернул их обоих. Теперь он лежал на ковре, а она получила возможность положить голову на его плечо и утонуть в мягких объятиях. Было тепло. Торшер в углу слегка рассеивал полумрак мягким желтоватым светом. Далеко за окном сигналили машины. А где-то на кухне, если прислушаться, можно было расслышать, как Сэм гремит тарелками. А еще в комнате приятно пахло яблочным пирогом. Комфортно. Второй шаг дается проще. Даниэль теперь действительно хотелось поделиться. — Авария была. Папа на месте умер, а мама в больнице через несколько часов. Мне тогда 12 было. Сначала я как в тумане жила, осознание потери все никак не приходило. А потом как-то одним разом накатило. Вот тогда было плохо очень. Дядя едва справлялся. А я совсем невыносимая стала. И с каждым годом было все хуже и хуже. Сначала слезы, крики, истерики, потом «ты мне не отец!». Дядя у меня крепкий, он держался. Правда, волновался сильно. Это я только сейчас понимаю, что к чему, а раньше ужасно сильно злилась. Хотя, знаешь, он тоже палку перегибал. Следил, чтобы я возвращалась со школы четко по расписанию, ни минутой позже, проверял всех, с кем я общалась, боялся, что свяжусь с плохой компанией. Он постоянно лез ко мне. Где ты была? Что делала? С кем это разговаривала? Почему так поздно вернулась? И так далее. А я же бунтаркой была. Я делала ровно то, что мне запрещали. И матом я поэтому ругаюсь. Потому что когда-то случайно при нем матюкнулась, он отругал сильно, а я и начала делать это ему назло. А потом просто привыкла. Высказавшись, Даниэль почувствовала невероятное облегчение. Никогда бы она не подумала, что для того, чтобы стало легче, нужно всего лишь поговорить. Даниэль поерзала, устраиваясь поудобнее, и прикрыла глаза. Как мало ей, оказывается, было нужно. Чья-то футболка под щекой и чье-то неравнодушное сердце. — Спасибо, — сказал Дин. Даниэль улыбнулась. «Тебе спасибо». — Прости, что была сукой. Дин издал что-то среднее между смехом и фырканьем. — На самом деле, в этом что-то было. Знаешь, я даже пожалел, что наговорил тебе все то, что наговорил. Оказывается, какой-то части моей души нравились твои шутки и приколы. — Я вполне могу их возобновить. Ты так смешно заверещал, когда Сандовер кинулся на тебя из-за стеллажа. Я даже не знаю, на что это было больше похоже. На мышиный писк или на клаксон, или может на… — Ну всё, всё, хватит уже, — обиженно протянул Дин. Но руки, поглаживающие талию девушки, с этой «обидой» были совершенно не согласны. Дэль хмыкнула, замолкая. Какое-то время они лежали в комфортной тишине, и каждый думал о своем. — Знаешь, Дин, а я ведь сегодня впервые за долгое время почувствовала себя живой. Так странно. Руки Дина застыли, он даже дыхание задержал на пару секунд. — Я… Вообще-то я тоже, — признался он. Дэль подняла голову и взглянула на него. — Ты тоже почувствовал, будто это твое? Вся эта расправа над сверхъестественным. Дин неуверенно кивнул. — Я чувствовал, что сделал что-то действительно правильное. Необходимое. Это все страшно, но мне почему-то хочется ещё. — А ведь в мире наверняка есть ещё много подобных тварей, — задумчиво произнесла Дэль. Дин закусил губу. — А ты бы хотела? — Наверное. Это кажется чем-то важным. — Да… Важным. Даниэль вновь опустила голову на грудь Дина. Все эти мысли она отложит на потом. А сейчас ей необходимо отдохнуть. — Сэм там решил на роту солдат яичницы нажарить? — перевела она тему. — Нет, я просто нашел у себя замороженную пиццу и дал ему задание ее разогреть. Голова Даниэль вновь поднялась. — Я тебя обожаю! — воскликнула она. — Это значит, что я тебе теперь нравлюсь? — разулыбался Дин. — Мы все ещё не друзья, — заявила Дэль безоговорочно. — Ну блин… Дэль хитро улыбнулась, затем склонила голову и едва-едва коснулась губами чужих губ, которые тут же отозвались. Дин потянулся навстречу, словно нуждался в Даниэль, как в воздухе, и, возможно, так оно и было. А Даниэль отвечала с таким же энтузиазмом, потому что и ей необходимо было дышать. Им. Она словно знала его вечность. Она забыла, что он ее коллега. Сейчас она ощущала его совершенно другим. Своим спасителем. Защитником. Старшим товарищем. Первым другом. Братом. Напарником. Любовью. И все это сочеталось лишь в нём одном. Как так быстро можно полюбить? Нет, она любила его и раньше. Гораздо раньше. Ещё до того, как они встретились у двери их общего кабинета. Они едва смогли оторваться друг от друга. Оба пораженно смотрели в глаза друг друга. Синие в зелёные, и наоборот, заключая в себе целый мир. Дин слегка хмурился. Он тоже чувствовал и тоже не понимал. — Как это возможно? — Я абсолютно без понятия. Со стороны коридора послышался кашель. Они обернулись. В проходе стоял Сэм. И почему-то он казался совершенно не лишним, а наоборот, необходимым дополнением в этой вечерней идиллии. — Я, конечно, рад, что вы наконец все между собой решили, но если вы сейчас же не встанете, я съем всю пиццу сам. И он утопал на кухню. Даниэль перевела взгляд на Дина и сощурилась. — Что? — спросил Дин. — А вы внешне очень похожи, ты замечал? — А теперь мы выясним, что он мой потерянный брат, — хихикнул Дин, вставая с ковра и помогая подняться Даниэль. — А было бы забавно. Никто из них троих не чувствовал себя этим вечером одиноким. Все было правильно. Так, будто они уже давным-давно одна семья. И с каждым мгновением это чувство все укреплялось. Они заснули спокойно, но им ничего не снилось. Потому что сон был не сном, а выходом из него, тщательно контролируемым одним голубоглазым ангелом. Совсем скоро темнота закончится, и сознание троих охотников вернётся в прежнее состояние, но теперь они уже будут иначе смотреть на определенные вещи. Возможно, так и воскрешается вера в себя.