***
— Ну это какое-то поспешное решение… Вы подписали контракт, поэтому он имеет право здесь оставаться, точнее он просто обязан. Кристофер, будь хорошим мальчиком, проследи, чтобы он оставался под домашним арестом две недели. Если это не поможет, то увеличим срок. Ему нельзя выходить из своей комнаты и пользоваться интернетом и вообще какой либо связью. Питаться он может только два раза в день коктейлями для похудения. На шоу он будет вести себя, как обычно, но после его окончания, не забывайте про его временный арест. Если понадобится, то мы приставим к нему людей… Кристофер, ты лично отвечаешь за его наказание. Если что-то сделаешь не так, то урежу твои партии. — Конечно, сэр. Как же иначе, — Крис говорил как можно утвердительнее. — Что касается партий Джуна, то они будут урезаны и переданы Хёнджину, это наказание за ночной клуб. Если это будет продолжаться, то остальные партии также будут урезаны. — Как скажете, Сэр, — Хонджун пытался не подавать вида обиды. — А Вы, Ким Хонджун, подписывали контракт на семь лет, советую Вам быть более послушным, во избежание более строгих мер вашего воспитания. Вы всего лишь актёр, кукла для сцены и не более… Вы подписали контракт на семь лет о том, что мы имеем право заниматься вашим воспитанием. Поэтому не стоит Вам здесь качать свои права. — В моём агентстве не было такого абсурда… — Поэтому вашего агентства и не стало. А вообще я считаю, что пока вы будете лидерами своей группы. Я хочу, чтобы вы больше времени на сцене, например, бросали друг другу взгляды, для развития фансервиса. И не более… А сейчас идите домой, Вам надо отдохнуть перед завтрашнем шоу. — Да, сэр, — Хонджун встал из-за стола. — Арест Хонджуна начинается с этой секунды, Кристофер, — Менеджер посмотрел на часы, потом сделал жест рукой означавший, что им пора проваливать. Они вышли за дверь. Напряжение с лица Криса тут же спало, он сжимал плечо Джуна и вёл его по коридору. — Почему ты не показал ему то видео из клуба? — шепотом спросил Ким. — Достаточно было того, что ты там танцевал с другими парнями, — таким же тоном продолжал Чан. — Испугался, что меня от тебя отселят? — Советую заткнуться, если не хочешь больших проблем, — Крис явно был зол.***
Крис возится с ключами в безмолвном гневе и ревности. Хонджун чувствует, как поднимаются и опускаются, волны в сжимающей и резко ослабляющей хватке его запястья. Крис открывает дверь в их комнату и запирает ее после того, как втолкнул Хонджуна. Он стоит там и холодно смотрит на Джуна. — С каким парнем? — Хонджун все же осмеливается спросить. Глаз Чана дергается. — Вы действительно повеселились? — Крис бормочет, сверкая глазами, — Тебе действительно понравилось это подлое занятие? Хонджун пытается подавить дрожь, которую он чувствует под пронзительным взглядом старшего, его глубоким голосом и акцентом. — Д-да, черт возьми, — возражает Хонджун. Крис подходит ближе и вращает Хонджуна, прижимая его к стене рукой, когда наклоняется ближе. — Не лги мне, Ким Хонджун, — рычит Чан, и Хонджун чувствует, как его колени почти подгибаются. — Почему? У тебя с этим проблемы? — Хонджун осмеливается возразить. Крис поднимает свободную руку и нежно обхватывает ею шею Хонджуна. Хонджун знает, что будет дальше, и очень рад этому. — Да. Крис надавливает, и у Хонджуна перехватывает дыхание, когда он чувствует, что начинает задыхаться от усиливающегося давления большой руки Чана. Хонджун, обожает это чувство, что он находится во власти Бан Чана. Они оба знают это, они оба знают, что Хонджун устал от того, что он всегда держит поводья, и ему хорошо, Крис любит держать поводья, несмотря ни на что. — Скажи, что тебе жаль», — бормочет Крис в ухо Хонджуна, покусывая его мочку, целуя за ухом и спускаясь вниз к его челюсти, при этом все еще сжимая шею Хонджуна, попеременно то крепко, то свободно. — Х-ха, п-почему я должен? — Хонджун, затаив дыхание, отвечает. Плотное сжатие, от которого Хонджун чуть не разрывается. А затем он отпускает его и несет в спальню, бросая на кровать. — Веди себя хорошо и разденься, — командует Чан и идет к своему шкафу стола, залезая в секретное отделение, где они оба знают, что он прячет свои «припасы». Хонджун пытается раздеться, снимает одежду в рекордно короткие сроки и ложится на кровать, готовый ко всему. Он знает, что Крис его накажет за их маленькие шалости с Рейном на кухне… Это то, чего он хотел, нет, это то, что ему нужно. Крис возвращается с двумя парами наручников и скрепляет каждое из запястий Хонджуна парой, соединяя каждое запястье со стойкой кровати у изголовья. В результате чего Хонджун раскладывается на кровати, совершенно голый, готовый быть съеденным Крисом целиком. Ноги Хонджуна рефлекторно сомкнулись, застенчиво под голодным взглядом старшего. Хонджун видит, как он кусает нижнюю губу и мысленно трахается, если бы Хонджун не чувствовал себя так хорошо в этот момент, то лежал бы на полу уже без сознания. — Чего ты ждешь? — Хонджун выпаливает от гордости, взгляд Криса снова темнеет, и он забирается на кровать, снимая одежду, оставляя на себе лишь нижнее белье. Хонджун думает, как Крис снимает рубашку и крадется к Хонджуну, раздвигая его ноги, чтобы устроиться между ними, опасно. Но нет, это не так, сам Крис мертвецки опасен просто своим существованием, особенно для Хонджуна. — Хен позволил тебе говорить? — спрашивает Бан Чан, лаская бедра Хонджуна, медленно двигая рукой, пока они не останавливаются на заднице Хонджуна. Такой нежный, но Хонджун знает, что будет дальше… Хонджун молчит, а глаз Криса дергается. — Ответь мне! В комнате раздался громкий шлепок, и Хонджун с силой дернул за наручники, когда Крис снова стал мять ягодицы Джуна. Его холодная рука контрастировала с горячей и нежной кожей Хонджуна. — Хён разрешил тебе говорить, Джун-а? — Крис снова спрашивает, и Хонджун энергично качает головой, — Тогда почему ты заговорил? Хонджун открывает рот, желая что-то сказать, но Чан вместо этого кладет руку на левую ягодицу Хонджуна, выбивая из него дыхание. Крис воркует, нежно лаская нежную кожу. Казалось, ему абсолютно наплевать на то, что в соседней комнате спят другие мемберы. — Еще четыре, Хонджун-а, хорошо, для хёна. Ладно? Хонджун быстро кивает, и Крис продолжает наказывать, оставаясь верным своим словам, четыре раза опуская руку, по два раза по каждой ягодице. Хонджун дергается, пытаясь сдержать себя при каждом ударе. Правило первое, Джун-а. Не разговаривай и не говори громко, пока я тебе не скажу, — Крис массирует бедро Хонджуна, когда он снова излагает правила, хотя они оба знают их наизусть, — Правило второе: не ничего де делай, пока я не скажу. Правило третье: делай то, что хён тебе говорит. Хонджун кивает на каждое из этих правил. И правило четвертое, Хонджун-а, — Чан целует правое колено Хонджуна, — мы собираемся использовать систему светофора. Я не буду затыкать тебе рот, так что используй свой голос, если он конечно станет слишком сильным, понятно? Скажи, что понимаешь. Хонджун почти тает от того, насколько внимателен к нему Крис, даже когда он должен быть наказан прямо сейчас. — Да, хён, я понимаю». — Хороший мальчик, — слегка улыбается Чан. Хонджун всегда будет желать быть причиной этой улыбки на его лице. — Однако ты не был так хорош сегодня, не так ли? — Улыбка исчезает, и Хонджун резко втягивает воздух, когда Чан впивается ногтями в его бедро. — Ты посмел дать другому парню, — Крис тащит свои ногти вниз по бедрам, оставляя красные следы. Хонджун знает, что следы ещё проявятся утром, но он любит это, потому что это означает, что он отмечен Крисом. — Даже гребаные мемберы Monst-ы сказали, что ты вел себя, как какая-то дешевая шлюха. Даже гребаный Санён сказал, что тебе было весело. Хонджун морщится, когда Крис снова впивается в бедро. — Но разве ты действительно повеселился? Неужели это был тот засранец, которого ты представлял? И он врезался в тебя, или был я в твоей голове? — Крис рычит. Хонджун тихо всхлипывает. — Грязный, грязный мальчик, представляющий меня, когда ты с кем-то трахаешься, кто даже не может сравниться со мной, — усмехается Бан Чан, впиваясь ногтями в бедро Хонджуна, — Не думай, что я не знаю, что ты не пытался ему дать, ты распутная шалава. Хонджун резко вбирает воздух в грудь. — Это внимание, которое тебе нужно, верно? — Крис наклоняется, кусая чувствительную мочку уха Хонджуна. Джун сильно прикусывает свою нижнюю губу, пытаясь сдержать стон, почти вырывающийся из него. — Тогда я уделю тебе внимание. Просто сядь, выгляди красиво и слушай меня. Не о чем просить, правда я великодушен? Хонджун слабо борется с наручниками, пока Крис начинает целовать его челюсть и шею, начиная с уха. Хонджун почувствовал металлический привкус крови из-за того, как сильно он прикусил губу, чтобы заглушить свои звуки, стараясь быть как можно тише. Крис без слов пробирается вниз по телу Хонджуна, царапая ногтями правый сосок, когда он работает ртом с другим соском, прижимая тело Хонджуна к кровати своим собственным. Ким почти рыдает, когда его бедра отчаянно пытаются подняться, преследуя трение и его спина выгнулась от того количества удовольствия, которое доставил ему Крис. Хонджун почувствовал, как горячие слезы горят в уголках его глаз, пока Бан Чан продолжает свой путь вниз по своему телу так ужасающе медленно. Пока Хонджун беспомощно натягивает наручники, кусая уже кровоточащую нижнюю губу всякий раз, когда он чувствует приближающийся стон. Его горло. Это ужасно больно, от количество самоконтроля, которое ему приходится проявлять, чтобы молчать. Ему больно контролировать себя, чтобы не «вырваться» из наручников. Крис знает, на что он способен, чтобы удерживать себя от самых громких звуков, но он хочет быть хорошим мальчиком. Он хочет хорошо относиться к своему хёну. Внезапно Крис больше не на нем, и Хонджун открывает свои слезливые глаза и видит, что лидер все еще сидит между его ног, но теперь стоит на коленях, поливая свои пальцы смазкой. Хонджун издает смущенный звук, Бан Чан смотрит на него, и на его лице уже пляшет хитрая ухмылка. Сердце Хонджуна почти не выдерживает, когда его член немного дергается, зная, что он находится во власти Чана, и эта ухмылка чертовски горячая… — Хотите внимания, хотите удовольствия, не так ли? — Крис ухмыляется, — Посмотрим, сколько ты сможешь выдержать… Бан Чан нежно обращается с пальцами, несмотря на то, что это наказание, и Хонджун мягко вздыхает. Ему нравится, когда его наполняют таким образом, особенно Крис, потому что его пальцы имеют правильную длину и толщину, чтобы наполнить его так, как он это любит. Чан продвигает свой палец внутрь, а затем наружу, постепенно добавляя два других пальца по мере того, как его темп ускоряется и толчки усиливаются, а затем он меняет угол. Хонджун снова натягивает наручники, из него вырывается сдавленный стон, пальцы ног сгибаются, когда Крис попадает прямо по простате, посылая через него волны удовольствия, в то время как его член дергается и поднимается. Крис хихикает при виде реакции Кима, а затем вынимает пальцы. Хонджун почти скулит вслух, потому что внезапно он опустел. Но это ненадолго, потому что Крис достаёт вибратор, и помещает его в отверстие Хонджуна. Глаза Джуна расширяются, когда он понимает, что будет дальше. Вибраторы — его слабость. Бан Чан собирается использовать это в полной мере, чтобы наказать его. — Хонджун попробуй не кончить пока я тебе не разрешу, — говорит Кристофер. Но Крис также знает, что Хонджун любит вызовы — возможно, именно поэтому Хонджун в первую очередь влюбился в Криса, но Джун, черт возьми, не собирается это принимать. — Помни, Чжун-а, — мрачно бормочет Бан Чан, ухмыляясь Хонджуну, когда его большой палец нажимает на контроллер вибратора, наблюдая, как Хонджун начинает дрожать, — Не кончай, если я не скажу, что ты можешь. Хонджун почти вслух ругается, пока не вспоминает, что не может шуметь без разрешения Бан Чана. Ким снова закусывает губу, не заботясь о том, что сейчас так сильно болит, потому что его разум затуманен тем, как в нем движется вибратор, заставляя его чувствовать себя так хорошо и так мучительно. Его пальцы ног сгибаются и разгибаются, когда он дрожит и трясется в своих «ограничениях», слезы текут по его щекам, когда он пытается остановить стоны и скулеж, выходящие изо рта, когда Чан чередует самые низкие и самые высокие настройки. Но ему удается не дать себе кончить без разрешения Криса, зажмуривая глаза, и он плачет от того, как сильно его член болит и протекает. Чан издает «тч», качая головой. — Не весело», — тихо бормочет Крис, а затем подталкивает вибратор глубже, пока он не оказывается прямо напротив простаты Хонджуна. Пассив задыхается, когда чувствует, что старший снова включил вибратор на самую высокую частоту. Хонджун чувствует горячее удовольствие в животе, и он больше не может сдерживать его, тяжело кончив на живот с долгим стоном, спиной выгибаясь из-под простыней, а затем упал обратно на подушки, грудь вздымается, а слезы падают еще быстрее, зная, что он нарушил правила. Он снова зажмуривается, не желая видеть разочарованные глаза лидера. — Тч, тч, Хонджун-а, ты кончил без разрешения хёна, — до него доходит голос Чана, — ты даже говорил и был громким без моего разрешения. — Извини, прости, хён, прости… я не хотел, Джунги не хотел, хён, прости… — Хонджун всхлипывает, — Цвет? — Голос старшего снова становится мягким, и Хонджун почти тает. — Зеленый, — мягко отвечает Хонджун сквозь слезы и извинения, — Хён, мне так жаль, мне очень жаль… — О, детка, — встает Чан и теперь парит над Хонджуном, — все в порядке. Но рука Криса сжимает горло Хонджуна, когда он шепчет «все в порядке» на ухо Хонджуну, прежде чем прикусить его мочку уха и снова поцеловать за ухом. Хонджун задыхается, и ему нравится, что Крис всегда задерживает дыхание, как бы он это ни делал. — Нам просто придется наказать тебя за это, — бормочет Крис, и Хонджун слышит ухмылку в его голосе, а когда он откидывается назад. Хонджун видит эту дьявольскую ухмылку на его красивом лице. Рука Чана протягивается от горла Хонджуна к одному из его сосков и щелкает стоячим бутоном, заставляя Хонджуна задыхаться. — Давай посмотрим, сколько ты сможешь выдержать, да? Затем Крис внезапно спикировал вниз и захватил все еще чувствительный член Хонджуна своим ртом, вызвав его громкий стон. — Х-хён! — Хонджун больше не заботился о том, чтобы оставаться тихим, отчаянно натягивая наручники. Когда актив качает головой вверх и вниз по длине Хонджуна, прижимая бедра Хонджуна к кровати. Вибратор оживает в нем, но теперь с приглушенной частотой. Хонджуну не потребовалось много времени, чтобы снова кончить, выпуская свой заряд в горло Криса, который доил его до каждой капли. Он вытирает пальцем сперму и слюну, стекающие по подбородку, и засовывает их в рот Хонджуну, который охотно принимает это, жадно посасывая длинный палец, даже когда Крис толкает другие пальцы. Хонджун только открывает рот шире, позволяя Крису добиться своего. Хонджун снова дергается в наручниках, когда чувствует, что свободная рука Криса снова обвивает его член, глядя на Чана широко раскрытыми глазами. — Продолжай сосать, детка, — ухмыляется Чан, — ты хочешь быть хорошим, не так ли? Хонджун кивает и продолжает посасывать пальцы лидера, тихо хныкая и стоная, пока Чан совпадает со своим темпом, обхватив рукой Хонджуна. Это больно, он чрезмерно возбуждается, как рука Чана сжимает его. Как Крис вбивает «гвоздь» в его щель, и Хонджун дергается от боли. Вибратор все еще работает в нем на тупой частоте, что кажется таким невыносимым, учитывая насколько он чувствителен в данный момент. Однако Хонджун любит это, потому что это Крис делает это с ним, и он всегда позволял Крису делать с ним свое дело. Хонджун снова кончает, хотя на этот раз, хотя и слабее, когда Крис трясет своим запястьем определенным образом и надавливает на его «разрез». Хонджун задыхается от длинных пальцев старшего, засунутых ему в горло. — Хороший мальчик, — хвалит Чан. Но Хонджун хочет плакать, потому что он был плохим, он нарушил правила, но то, как лидер говорит, заставляет Хонджуна поверить, что он поступил хорошо: — Хорошие мальчики заслуживают награды, не так ли? Крис вытаскивает пальцы изо рта Хонджуна, и Ким чувствует, как вибратор останавливается и выскальзывает из него. Хонджун тихонько скулит от ощущения пустоты, хотя его тело на некоторое время расслабляется, оценивая перерыв от такого напряжения от всех оргазмов, которые он испытал, и самообладания, которое ему пришлось проявить. Крис нежно массирует бедро. Хонджун вздыхает, его голова откидывается назад, когда Чан нажимает, пытаясь расслабить напряженные мышцы. Так как ты был хорош, — снова начинает Крис, — ты хочешь, чтобы Хён трахнул тебя? Хонджун отчаянно кивает. — Да, да, пожалуйста, — умоляет Хонджун, — Пожалуйста, трахни меня, хен. Мне все равно, как, хен, но просто трахни меня, пожалуйста… Потому что, когда Крис входит и выходит из него, когда он держит Хонджуна на руках, это самое близкое, что Хонджун может получить от того, кем они могли бы быть в другой вселенной… И разве Хонджуну нужно тепло Криса и руки вокруг него, или он начнет распадаться прямо здесь и сейчас, и это было бы не очень приятно. — Хорошо, детка, чшшшшш, — шепчет Крис, его взгляд теперь нежный. Он целует Хонджуна в лицо и снимает наручники, массируя больные запястья Хонджуна и целуя каждого из них: — Я позабочусь о тебе сейчас, ты сделал это для меня. Не волнуйся, ты у меня, ты у хена. И Хонджун почти рыдает, когда Чан, наконец, скользит в него после того, как надевал презерватив. Он плачет, когда Крис берет его на руки, когда он цепляется за Бан Чана, который трахает его красиво и медленно, глубоко и ровно, а Хонджун плачет в его плечо от удовольствия и агонии. Крис дает ему то, что он хочет, он знает, что он никогда не получит от другого того, чего он действительно хочет. Хонджун скулит, стонет и всхлипывает, когда Чан толкается внутрь и наружу, меняя угол наклона, и ударяет прямо в простату, и это одновременно причиняет ему боль и исцеляет. Как Крис позволяет ему держаться за него, когда обнимает Хонджуна как будто Хонджун сломается и развалится, если отпустит. Хонджун чувствует гнев, гнев на себя, гнев на мир, и это расстраивает его, и он плачет от разочарования. Он выпускает это на Чана, который позволяет ему оставлять гневные красные следы на своей спине. Он кусает актива за плечо, подавляя рыдания. Когда он ложится на живот, и рука Чана, которую он не заметил, обвилась вокруг него, поглаживая его с той же скоростью, что и толчки Криса. Хонджун по-прежнему цепляется за Чана, хотя после оргазма он чувствовал себя некомфортно из-за стимуляции, но он все еще держится за него, как будто это последнее, что поддерживает его жизнь. Поскольку Крис продолжает двигаться и, наконец, кончает в презерватив. Они остались там немного, просто тяжело дыша и тяжело дыша, а потом Крис уходит: — Нет! — Хонджун кричит, хватая его за запястье, и слезы падают еще быстрее, — Нет, нет, пожалуйста, не оставляй меня, Крис, Кристофер Чан, Хен… Хонджун больше не может даже составлять связные слова, когда он плачет, ломается, когда его пальцы слабеют, неохотно отпускает Криса и свертывается калачиком на подушках, уткнувшись в них лицом, потому что не может поверить, что он действуя таким образом перед Чаном, он ненавидит это, он ненавидит себя за то, что позволил этой стороне себя проявить. И он плачет и плачет, отрывисто рыдая в подушки, все чувства хлынули в нем, свободно выливаясь в слезы и маленькие кулачки так крепко сжимая подушки, покрывала почти рвутся. Он тяжело дышит, пытаясь заставить себя дышать, хотя это чертовски больно, потому что Крис бросит его, увидев его таким, и это больно, потому что тогда у Хонджуна действительно не будет причин продолжать жить. А Хонджун продолжает плакать в подушки, несмотря на то, что он сам хотел остановиться. Он не слышит от собеседника ни единого слова, только шаги и открытие двери, и через некоторое время шаги возвращаются, и мягкое полотенце вытирает, чистит его, и Хонджун хочет кричать на Криса за то, что тот так хорошо с ним обращался, потому что это означает, что он никогда не забудет Чана, но Хонджун этого не сделает, потому что даже если он попытается заговорить, его горло болит, и он предпочел бы просто выплакаться. Затем Хонджун, должно быть, потерял сознание, потому что помнит только кровать, ныряющую позади него, и ничего больше после этого…