ma boy

Едва солнце блеснуло последним лучом из-за горизонта, как во дворце уже зажглись огни — да начнётся торжество. Весь день со всех уголков империи съезжались знатные и важные люди, чтобы этим вечером разделить со своим султаном радость рождения первенца. Все медленно стекались в праздничную залу дворца, где быстро снующие слуги уже заканчивали последние приготовления. Последними приготовлениями занимался и Чонгук, за тем лишь исключением, что готовил к празднику он себя. Он уже давно вернулся от Тэхёна, разморенный и разнеженный им. Встреча прошла не так и плохо, а всё неприятное послевкусие от неё перебили поцелуи. Буквально за несколько часов до начала Чимин принёс от портного его наряд, и сейчас мальчишка растерянно осматривал себя в зеркале. Всё тот же он — то же лицо, то же тело — ничего не изменилось, но видеть себя в таком облачении было в новинку. Нежный лавандовый шелк создаёт ощущение, что его словно окутывает туманной дымкой. Весь наряд, скроенный по последней моде, переливается при малейшем движении. Из прорезей по бокам свободных штанов виднеется голая кожа бёдер, а верх одеяния глубоким вырезом открывает его тело от ключиц и до пояса штанов. Чонгуку кажется, что такой наряд совсем не для него — слишком уж он сам для него прост. — О, ты уже оделся, тем лучше, — к нему заходит Чимин. — Сейчас я займусь твоими волосами и лицом. Сам слуга тоже при параде — мальчишка узнаёт в его наряде ткани, что он подарил раньше, а на пальце сверкает алый перстень. — Ты такой красивый сегодня, — замечает Чонгук. — А обычно — нет? — насмешливо фыркает Чимин, усаживая мальчишку спиной к зеркалу. — Всегда красивый! — тут же соглашается Чонгук. — Спасибо, — довольно лучится слуга. — Но с тобой мне не сравниться. Сейчас ещё украшения тебе выберем и вся знать сгорит от зависти, а полюбуешься на себя, когда будешь полностью готов. Рядом с Чимином лёгкое беспокойство от предстоящего вечера утихает и мальчишка может с уверенностью сказать, что чувствует себя замечательно. Они много смеются, пока слуга подкрашивает его лицо, и позже, когда выбирают украшения. — Давай на правую вот этот баджу на предплечье, а на левую вот этот браслет, — предлагает Чимин, выуживая украшения из шкатулки. — Баджу — да, а браслет хочу этот, — мальчишка вытаскивает из шкатулки широкий браслет с крупным изумрудом в центре. — Да, да, так намного лучше! — хлопает в ладоши Чимин. — Тогда этот пояс идеально подходит! Он поднимает один из расшитых поясов и тут же обвивает им Чонгука. — На шею бы ещё что-то добавить, — задумчиво окидывает взглядом украшения слуга. Его думы прерывает стук в дверь, они с Чонгуком переглядываются, и Чимин идёт открыть. В комнату входит Юнги и, удивлённо замерев на секунду, почтительно кланяется. — Повелитель поручил мне передать вам подарок, — и открывает шкатулку, которую принёс. Внутри блестит и переливается поразительно красивое ожерелье. Оно ослепительно переливается даже в свете свечей. Драгоценные камни теряются в собственном блеске. — Повелитель хотел бы узнать понравился ли подарок. — Безусловно, — часто закивал мальчишка. — Передайте, что мне очень нравится и мою благодарность. Чимин, помоги его надеть. Юнги передаёт слуге шкатулку и с поклоном удаляется. Ожерелье достаточно тяжёлое, что неудивительно — три жёстко скрепленных ряда золотых пластин, инкрустированых бриллиантами и изумрудами. — Ты — самое прекрасное украшение сегодня, — прижимает руки к груди Чимин, отходя от Чонгука на пару шагов. — Вот теперь можешь посмотреть в зеркало. А вот теперь мальчишка себя узнать не может. Из зеркала на него смотрит кто-то другой — на самом деле он не такой красивый, не такой холёный, и уж точно у него нет такого томного взгляда. Как он может так выглядеть? Чонгук привык к себе уставшему, к себе изнурённому, иногда даже заплаканному, простому, серому и неприметному. Это отражение не его — в нём кто-то в дорогом лавандовом наряде и весь в драгоценностях. Хорошее настроение, которое стабильно держалось весь день с того момента, как он познакомился с близкими султана и провел немного времени с ним самим, сейчас медленно начало скатываться вниз. Всё это слишком для него — слишком много, сложно, слишком ново — и просто слишком. — Так, а ну-ка не жмись, — одергивает Чимин, видя, что мальчишка медленно начинает скукоживаться. — Неси голову гордо, распрями спину. Между лопаток впечатывается крепкий кулачок, заставляя Чонгука распрямится. — Вот так и ходи! Ты султана украшать должен, а не позорить! — Я его позорю?.. — пропускает мимо ушей всё остальное мальчишка. — Ой, ну конечно же нет, — тут же переполошился Чимин, поняв, что ляпнул. — Я к тому, что если будешь так сжиматься, то все подумают будто тебя принуждают к чему-то. Мало ли слухи какие пойдут, про султана трепать станут нехорошее, а у наложников уши длинные — прознают, так ещё и тебя жалить начнут. — Разве они прекращали? — рассеяно спрашивает Чонгук, уже уйдя в мысли. Он султанской милостью находится подле него, а значит и вид должен иметь подобающий, чтобы кто не подумал ничего плохого о повелителе и его нраве. Чонгук снова смотрит в зеркало — одежды на нём подходящие, а вот взгляд какой-то затравленный, да и весь вид, как у какого-то мученика. Глубоко вздохнув, он заставил себя выпрямить спину и расправить плечи. — И голову выше, нос в потолок, — поддержал Чимин. — Вот так и иди! Сегодня на него будут смотреть все, и наложники, и знать — ему нельзя ударить в грязь лицом! — Я понимаю, что тебе страшно, — видя смятение мальчишки, слуга приобнимает его за плечи. — Но повернуть назад нельзя, дорогой, ты должен быть сильным. Иди туда и ни на секунду не забывай, что тебя выбрал сам султан, а потому ты уж точно стоишь выше тех, кто позволит себе косо на тебя глянуть. Вдох, выдох, последний взгляд в зеркало, чтобы развернуть плечи ещё пошире, и Чонгук готов идти. *** Звон кубков и громкий смех — праздник в самом разгаре. Гости веселятся и поднимают бокалы за наследника. Чонгук качается в такт музыке, сидя на мягкой подушке, подле правящей семьи. Он пригубливает вино, не сводя взгляда с акробатов в центре зала. Дух захватывает от того, как они изгибаются, словно их тела вообще без костей. Мальчишка едва не поливает вино, смотрит, не моргая. И чуть не взвизгивает на весь зал, ощущая щипок на боку. Он резко оборачивается и видит, как султан прячет улыбку за кубком. Чонгук напускно морщится и отворачивается. Султан игру принимает, потому что сам её и затеял, улыбается в кулак и быстро пробегается пальцами по боку Чонгука. Мальчишка тонко пищит, заглушенный шумом зала, и отклоняется от щекотки. Тэхён ловит его за руку и притягивает поближе, чтобы можно было прошептать на ухо: — Я объявлю имя сына и мы с тобой уйдём. Чонгук кивает и вновь садится ровно, но не может скрыть счастливой улыбки, смотря сквозь людей. Он успевает немного собраться, когда Тэхён поднимается с дивана, привлекая внимание всех в зале. — Благодарю вас всех, что пришли сегодня, чтобы разделить со мной радость, — он салютует бокалом, вызывая одобрительный гул. — Небеса послали мне чудесный подарок. Тэхён оборачивается к Джиу и берёт у неё из рук младенца. — Мой первенец, моё наследие и моя гордость! Я нарекаю его Тэян — да восславит он своё имя в веках, а все вы будете тому свидетелями! Гости взрываются овациями, чествуя юного наследника и султана. Чонгук чувствует, как влажнеют глаза. Такой важный и значимый момент. Имя ребёнка отзывается в сердце теплотой, и он широко улыбается, видя воркующего с сыном Тэхёна. Возвратившись на своё место, чтобы немного выпить вина и придти в себя, Чонгук вдруг видит в толпе, обращенных к его взгляду вполоборота главного визиря и главного повара. Мощная фигура визиря отгораживает Сокджина от толпы, в то время как он прислонился спиной к колонне и говорит что-то Намджуну, прикрывшись рукой и при этом очаровательно краснея ушами. Чонгук едва не падает со своего места, в глупой попытке что-то услышать. — У тех, кто подслушивает, уши становятся длинные, как у осликов, — чужой шёпот обжигает ухо, заставляя таки мальчишку свалится со своей подушки. Впрочем, его быстро поднимают на ноги и также быстро уводят из зала. — Ты видел, да? Видел? — никак не может успокоится Чонгук, даже тогда, когда они с Тэхёном добираются до беседки в саду. — А ведь всеми силами делал вид, что не пойдёт никуда! Султан смеётся, обнимая сидящего у него на коленях мальчишку. Тот ерзает и пыхтит, не в силах успокоится, после такого великого обмана. — Всё к тому и шло, — пожимает плечами Тэхён. — Намджун заваливает его подарками и все чаще пристаёт ко мне с тем, чтобы я отпустил Сокджина из дворца к нему. — А ты что? — впивается в него взглядом Чонгук. — А что я? Если Сокджин будет согласен, то я не держу, но, как видишь, он всё ещё здесь, а Намджуну надо всё ещё стараться лучше. — А Сокджин и виду не подаёт, что господин главный визирь за ним так ухаживает, — охает Чонгук. — Вот же вредный! — Зато Намджуна стало слишком уж много в моей жизни, — цокает мужчина. Мальчишка вдруг хихикает, уткнувшись лицом Тэхёну в грудь. — Я не думал, что султаны тоже любят сплетничать. — А чем мы хуже других? Тем более, что сплетни мы узнаем первыми. — Так вот, что вы обычно делаете на совете, — тянет Чонгук, задумчиво кивая, и с трудом удерживая серьёзное лицо. — О, да, а если присутствуют послы из соседних государств, то мы вообще всей карте кости перемываем. Дружно фыркнув, они разбивают тишину ночного сада смехом. — Тебе понравилось имя, которое я дал? — спрашивает Тэхён, когда они утихают. — Да, очень красивое, — кивает Чонгук. — Это в честь одного из прошлых правителей? — Нет, я решил, что имя моего сына будет впервые упоминаться в родословной, — султан зарывается носом в чужую пушистую макушку. — К тому же, все предыдущие султаны не были достаточно успешными, чтобы называть в честь кого-то из них ребёнка. — Думаю, что Тэян сможет сам снискать славу для своего имени, — Чонгук отрывается от мужчины, чтобы заглянуть ему в глаза. — Тем более, что его отец ты. Уверен, однажды он станет прекрасным правителем. — Ты читаешь мои мысли. Тэхён смотрит в мерцающие в свете луны глаза-бусинки и чувствует себя плененным ими. Хочется спрятать этого мальчика от всех. Он только для султана, его маленькое сокровище. Мальчик, так быстро и неожиданно ставший кем-то очень дорогим и особенным. — Я украду тебя сегодня, зайчонок. Султан подхватывает на руки не успевшего ничего понять Чонгука и выносит из беседки, устремляясь к выходу для прислуги. Он ведёт на придворцовую территорию с хозяйственными постройками. Там, у самого выхода, их ждёт неприметная карета. — Помнишь, я сказал, что ты узнаешь кое-что позже? — Тэхён ставит мальчишку на подножку кареты, придерживая его за талию. — Это оно. Сердечко Чонгука заходится в волнении. Тэхён может сказать ему сейчас, что угодно — заставить сиять или разбить на тысячи осколков. — Куда мы поедем? — осторожно спрашивает мальчишка, силясь рассмотреть в темноте выражение лица султана. — К морю, — шепчет ему в губы мужчина, прежде чем оставить на них лёгкий чмок. — Давай, зайчонок, запрыгивай. Чонгук роняет челюсть в удивлении и может только хлопать глазами. — А как же?.. Тэхён подталкивает его внутрь, прерывая. В карете темнее, чем на улице, занавески на окнах не пропускают ничего. Султан запрыгивает следом и они сразу же трогаются с места. Чонгук, так и не успевший сориентироваться, от толчка кареты покачивается, путается в ногах и валится на что-то мягкое. Мягкое ойкает голосом Тэхёна и обнимает его. — Мы, что, вот так убежим? — почему шепчет мальчишка. — Именно, — таким же шёпотом отвечает султан. — Уже к утру будем в Южных землях, а ещё через полдня в южной резиденции. — Нас же все потеряют. — Все, кто надо предупреждены, а Тэён остаётся вместо меня на это время. — А мы надолго? — вскидывает голову Чонгук, но, конечно же, ничего не видит перед собой. — Я же не взял с собой ничего, даже одежду. Тэхён насмешливо хмыкает. — Ты думаешь она тебе понадобится? И мальчишка чувствует, как мужчина запускает руки ему в прорези по бокам штанов. Уткнувшись лицом, куда пришлось, Чонгук громко сопит, пытаясь совладать с собой. Его распирает от радости и смущения. Тэхён сводит с ума. *** Ступни нежно омывают волны, когда Чонгук бредёт по берегу, загребая ногами песок. Жарко печёт солнце, но его компенсирует свежий морской ветер. Мальчишка щурится, подставляя лицо солнцу, и счастливо улыбается. Южная резиденция просто волшебная. Много пространства и света от больших панорманых окон в длинных анфиладах. Белоснежные занавеси у каждого проёма колышутся от сквозняка, приоткрытых окон, и Чонгуку кажется, что он на небесах. Здесь он смог, наконец, вздохнуть полной грудью. Он не ходил по стенке и не жался в угол, не сидел у себя в комнате или у Сокджина в кухне. Несясь по длинному коридору, Чонгук обычно широко улыбался всем, кого встречал по пути, а те не могли не улыбнуться в ответ такому солнышку. Тэхён, хоть и обещал, что они будут все время вместе, все равно иногда пропадал в кабинете госпожи Тэён, который занимал в её отсутствие. Он не мог полностью отстраниться от дел государства. Чонгук не обижался на него за это — даже так, султан все равно был рядом. Они здесь всего четвертый день, но кажется, что многим дольше. Всё быстро стало так привычно, словно они всегда были здесь. И Чонгук бы не отказался остаться здесь навсегда. Тяжёлые мысли о том, что султан может отослать его от себя, наконец, отступили. Им нет места среди тех прекрасных моментов, которые теперь живут в памяти мальчишки. Чонгук оборачивается на оставшийся позади дворец. Султан сегодня занят дольше, чем обычно. Мальчишка, привыкший к его постоянному присутствию теперь не может вытерпеть даже такую разлуку. Потоптавшись немного на песке, он решает вернутся, чтобы узнать чем занят Тэхён. Он ушёл ещё до пробуждения Чонгука, прислуга передала, что к повелителю срочно прибыл гонец из столицы. Поэтому, позавтракав, мальчишка и решил пойти гулять у моря и ушёл уже довольно далеко один. Вокруг никого и на секунду даже стало боязно. Чонгук недовольно мотнул головой, отгоняя от себя всякие глупости. Что может случится в окрестностях дворца? Фыркнув сам на себя, мальчишка бодро пошлёпал назад. Во дворце было свежо и прохладно, Чонгук передернул плечами от табуна мурашек, после жаркого солнца, пробежавшихся по плечам. К нему сразу спешит прислуга с вопросом все ли в порядке и не нужно ли чего. Чонгук только спрашивает в кабинете ли повелитель и, получив положительный ответ, идёт туда. Будучи почти у двери, Чонгук притормаживает. В голове у него внезапно зарождается идея. Дальше он крадётся на цыпочках, ловко просачивается в кабинет, даже не скрипнув петлями, и замирает на пороге. Конечно же султан его прекрасно слышит и видит, но едва хочет что-то сказать, как Чонгук прикладывает палец к губам, прося молчать. Тэхён подчиняется и откидывается на спинку кресла. Мальчишка, всё также крадясь, медленно движется к нему. Оказавшись рядом, он юркает мужчине за спину и обвивает его руками за шею, тычется в неё носом, громко сопя. — Так соскучился? — тихо спрашивает мужчина, зарываясь пальцами в мягкие волосы мальчишки. — Потерпи, зайчонок, я скоро закончу. — А что ты делаешь? — наконец, негромко спрашивает Чонгук, ластясь щекой к виску Тэхёна. — Просто дела, которые требуют моего вмешательства, — уклончиво отвечает он. — Тэён не может решать всё. — Устал? — сочувственно интересуется Чонгук, отводя разговор от дел, о которых Тэхён, очевидно, не хочет говорить. — Я помогу. — Мой зайчонок уже и в государственных делах разбирается? — нежно воркуя, спрашивает мужчина. — И в них тоже, — мягко тянет Чонгук и, неожиданно для султана, ныряет под рабочий стол. Цепкие ручки сразу же оглаживают крепкие бёдра и тянутся к поясу штанов. — Малыш, а ты уверен? — с толикой беспокойства, спрашивает Тэхён, опуская ладонь на нежную щёку и слегка поглаживая. Чонгук кивает, быстро пробегая языком по пересохшим губам. Мужчина приподнимается, позволяя стянуть с себя одежду и бельё. Мальчишка вновь облизывается, но на это раз уже более хищно, совсем-совсем не по-заячьи. Он развёл ноги мужчины сильнее, чтобы усесться между них, и накрыл одной рукой пока ещё вялый орган. Через пару движений он понимает, что чего-то недостаёт и растерянно поднимает глаза на Тэхёна. Тот поджимает губы, пряча улыбку и говорит, что в ящике рядом есть флакон с маслом. Чонгук быстро исправляет небольшой промах и возвращается к начатому. Активно двигая рукой, мальчишка склоняется к бедру мужчины и начинает покрывать его скользящими поцелуями, мешая их с игривыми прикусываниями. Он вновь поднимает глаза, проверяя реакцию султана, чтобы понять правильно ли делает. Тэхён сидит уперев локоть в спинку и прикрыв верхнюю половину лица ладонью, что не мешает ему сквозь пальцы следить за копошениями Чонгука. Его сокровище такое нежное и милое, так старается. Мужчину топит в желании занежить, вперемешку с желанием подмять под себя и любить до сорваного голоса. Он мог бы осуществить это всё в любой другой момент, но не сейчас. Сейчас его мальчик сам проявляет инициативу, пусть и отвлекая этим от важных дел, но султан сам обещал проводить с ним всё свое время здесь, так что сам виноват, а дела будут ночью, когда Чонгук заснёт. Мальчишка тем временем старается и, видя реакцию на свои действия, оставляет на мягкой головке поцелуй, следом шустро проходясь по ней кончиком языка и в первый, неловкий раз пытается взять в рот. Головка мягко скользит по губам в горячую глубину. — Осторожнее с зубками, зайчонок, — поощрительно гладит по щеке мужчина. Чонгук угукает и выпускает член изо рта, чтобы попытаться взять снова, на это раз глубже. Конечно же он закашливается и останавливается, виновато смотря на Тэхёна. — Не нужно глубоко, — качает головой мужчина, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не наброситься. — Попробуй наполовину. — Я хотел сделать тебе приятно, а сам только опозорился, — вздыхает Чонгук и вновь возвращается к делу, чтобы сделать, как сказал Тэхён. — Милый мой, мне приятно, — улыбается султан. — Мне очень хорошо сейчас. Я помогу. Мужчина сдвигается ближе к краю кресла и за затылок притягивает Чонгука. — Расслабься. Мальчишка подчиняется, вновь погружая член в рот. Теперь Тэхён направляет его, останавливаясь в нужный момент. — А теперь втяни щеки и подвигай головой. И мычит довольно, ощущая необходимое трение. — Вот так, зайчонок, молодец. В ответ на похвалу мальчишка начинает двигаться быстрее и помогать себе рукой. Такой сладкий и драгоценный, сидит сейчас у ног, старательно работая ротиком, даже не обращая внимание на стекающую слюну. Мужчина кончает с тихим стоном. Чонгук зажмуривает глаза, принимая всё до последней капли. Едва он выпускает орган изо рта, как султан тянет его к себе, впиваясь поцелуем. Мальчишка обмякает в чужих руках, едва поспевая за мужчиной онемевшими губами. Чонгук не замечает, как оказывается на столе, приходит в себя только когда Тэхён освобождает его от белья. — Теперь давай я покажу, как это делается, — хитро улыбается мужчина, опуская руку на член мальчишки. И Чонгук смущённо прячется за руками, понимая, что так просто его теперь не отпустят. Только осушив до последней капли. *** Чонгук с удовольствием разлепляет сонные глаза, чувствуя, как голую спину лижет свежий ветерок. Так сладко он спит только здесь — в этом дворце и обязательно подле повелителя. Мальчишка оглядывается, всё же не ожидая увидеть сейчас рядом султана, но какого же его удивление, что тот лежит рядом с ним, такой же нагой, и любуется им, подложив руку под голову. — Доброе утро самому громкому зайчонку, — хрипловато говорит он, расплываясь в улыбке. А Чонгук переворачивается на живот и прячет красное лицо в подушке, вспоминая себя этой ночью. Он надеется только на то, что в то время слуги тактично переместились в другое крыло. — Это всё ты, — бурчит в подушку мальчишка. — А я и не отрицаю, — Тэхён скользит пальцами по голой спине Чонгука, заставляя его всего покрыться мурашками. — И хочу повторить. Чонгук вздрагивает, чувствуя, как чужие пальцы со спины спускаются ниже и скользят дальше по ложбинке между ягодиц. Он непроизвольно подаётся за этими пальцами, приподнимая попу. — Мой зайчонок тоже не против, я вижу, — мужчина довольно сжимает упругую ягодицу и тут же шлёпает по ней, заставляя мальчишку взвизгнуть от неожиданности. — Такой он у меня нетерпеливый. — Я терпеливый, — тут же отнимает лицо от подушки Чонгук. — Это ты неторопливый. И шкодливо высовывает язык. Тэхён скалится и оставляет на его ягодице ещё один шлепок. — Ах, вот как. Чонгук закусывает губу, скрывая улыбку, в то время, как сам уже становится коленями на постель, оставляя попу и слегка ею повиливая. — Тогда я не остановлюсь пока ты не запросишь. Взяв масло с тумбы у кровати, мужчина перемещается за спину мальчишки. Пальцы входят достаточно свободно после ночи, поэтому, лишь хорошо смазав, Тэхён погружается в податливое отверстие. Чонгук отзывается довольным стоном и обхватывает крепче подушку. Пожалуй, это как раз то, чего недостовало — совместные пробуждения, переходящий либо в нежность, либо в очередной марафон. *** Закаты здесь были не менее красивы, чем рассветы, особенно если что те, что другие встречать в ласковых объятиях. — Мне здесь так хорошо, — почти шёпотом, выдохнул Чонгук, удобно утроившись в руках Тэхёна. — Я бы остался здесь навсегда, с тобой. Лёгкий поцелуй, который он чувствует на макушке говорит лучше, чем любые слова. Мальчишка просто растекается по мужчине. Закат затухал, уходя за море, и оставлял после себя прохладные сумерки. Чонгук прикрыл глаза, представляя на секунду, как он сам словно проваливается в мягкий ночной сумрак, на деле лишь опускаясь мужскими руками на мягкие подушки. — Волшебно, — шепчет, счастливо улыбаясь Тэхёну. — Я как во сне. И так сильно хочется говорить о любви, о пекущих сердце чувствах, о трепетной дрожи внутри и о звездах в чужих глазах. Только за звездами — бездна. Неизвестно, что там дальше. Шагнуть в пустоту страшно и опасно, особенно, если вспомнить, чьи глаза смотрят так внимательно и с нежностью. Чонгук боится порезаться об эти звёзды. — Зайчонок, я должен сказать тебе кое-что важное. Мальчишка вздрагивает и напрягается. Это оно? Неужели, это то, чего он так боялся все это время и гнал от себя? Нет, не может быть. Им так хорошо здесь. Может ли это тогда быть тем, о чем он в тайне мечтал и сам так хотел признаться? Тогда это будет самая настоящая сказка и он уже не сможет удержаться сам и выдаст всё, что хранит в сердце. Том самом, которое сейчас заполошно бьётся где-то в горле от волнения. — Малыш, я очень рад, что тебе здесь нравится, — продолжает мужчина. — Ты не вернёшься во дворец. Ты останешь здесь, Чонгук. И порывом ветра на землю срывает не цветы, то Чонгук на неё падает.