Alko Master

Этот день не предвещал хорошего хэппи-энда. Быть точней, каждый день не давался героям этой жалкой мелодрамы какими-либо хорошими чувствами, эмоциями и воспоминаниями. Сцена разворачивалось в комнате, еле освещаемой солнечным светом, по размерам не убавить, не добавить. Обычно в такие тёмные помещения, куда редко заглядывает Солнце, часто приходит врач. Даже в таких шутках наблюдалась малейшая искорка правды. Но об этом чуть позже. Впрочем, нехватке света послужили закрытые жалюзи. Ласкала кожу мягкая ткань постели, ноющие боли в теле, внезапный раскат грома, что резал слух. Внезапные перемены... Именно под такими предлогами Итачи понял, что в его сне было слишком много реальных факторов, несхожих с теми состояниями, которые он ощущал во снах. Глаза закрыты, но сознание и тело уже ощущали свое недомогание. Почему? Приболел? Да нет же, стоит чуть пошевелить мозгами и сложить весь пазл воедино, почему так дерьмово он себя ощущал, как тут же моментально врезались в голову странные обрезки то ли из жизни, то ли со снов, или же глубин памяти. Весомый повод открыть глаза и свалиться в реальный мир, который был ни чуть не лучше, чем кемар. Тяжелые веки с трудом открылись, а зрачки стремительно и ноюще сузились, приняв под свой зрительный удар единственный лучик света, который смог прорваться через своеобразные тернии жалюзи. Растрепанные черные волосы лезли в рот, нос, глаза, заставляя хозяина делать невольные движения, чтобы поправить свой неуклюжий вид. Адски болела голова, но и эта боль отдавалась по ощущениям с гулькин нос, так как первая, немаловажная мысль возникла прямо на ходу - чья рука так крепко сжимает талию Итачи? Не столько пришлось беспокоиться о своём самочувствии и повышенной температуре, сколько одолевал страх осознать, что за рука припечатала того к кровати. Что Итачи делал этой ночью и почему у него дома находится чужой человек? Тут в помине никаких гостей никогда не наблюдалось, а тут такое стечение обстоятельств, легкая туповатость, или же смущение, что и не вспомнить все события, происходившие за последние сутки. Взгляд метнулся на запястье, которое полностью было покрыто татуировками - с предплечья до самой кисти. Эти незамысловатые чёрные рисунки на контрастно белой коже надолго засэйвились в памяти, их трудно было бы отличить от чего-то другого, перепутать с другими руками. Неожиданно? Да. Трудно было бы забыть эти кисти, принадлежавшие автору этих футуристических и чересчур ярких линий тату. Пришла головная боль, а вместе с ней и паника - беспамятство - первый шаг на пути деградации Итачи как личности, ну и человека в целом включительно. Нетрудно догадаться, что они вдвоём здесь делают и по какой причине их свела эта постель. Тут других мыслей даже не наблюдалось. Кошмар происходил прямо сейчас, здесь, в прямом, мать вашу, эфире, оборванные отрывки прошлой ночи накидывали Итачи все больше поводов закричать, взбеситься, утопиться - сделать что угодно, лишь бы мозг перестал подкидывать догадки той картины. Сложно было отличить реальность от некого сна. Наяву все эти огрызочки жизни происходили или же отнюдь? Уникальнейший, кошмарный ужас, который мужчину застал впервые. Жаль, что он вообще проснулся и ему приходится впитывать в себя все те самые интимные опасения и страх, как губка. В конце концов, вряд ли бы Итачи просто мило и невинно провел это время с братом, играя в шашки, залипая в приставку, или же смотря в обнимку фильмы. Господи, Учиха в последнюю очередь думал бы о таких мелочах, будучи тогда под шафэ, концентрируя свое внимание лишь на один фактор, крепко-накрепко связанный с Саске. Настолько Итачи себя не щадил? Настолько ебнуло его по голове? А жить-то как дальше с осознанием всего этого? Итачи был бы просто счастлив завалить в свою постель того, кого только Земля носит, но... Только не Саске. Единственная надежда, капелька света в этом полнейшем мраке, малейший кусочек счастья и позитива в этой куче говна, в которой Итачи купается каждый день. Описывается преувеличено, но суть кроется в бытие, которое определяло это больное сознание. Да, не поспоришь, что визуально у Учихи жизнь лучше, чем идеальна, но речь идёт именно о том, что внутри него самого - более простыми словами это никак не объяснить. Об этом не могло даже подниматься темы. Табу, которое было выстроено между ним и братом исчезло, а мужчина не знал, как жить дальше, не понимая, зачем вообще проснулся. Первая минута в реальности, а его моральное состояние было хуже, чем депрессивное, пустое. Если он жив, значит, есть ещё причины, по которой он должен остаться здесь? В чем его смысл, польза? Он бы тронул кого угодно, в любой позе, в любое время, но не брата! Он унизился до такого, что переспал с ним. Ну что же, что не делается, то всегда к лучшему. Но для Итачи к худшему, ведь он испортил в своей жизни практически все, что только мог. И в жизни Саске тоже. Хотя даже ничего и не помнит... Но Итачи знает свою блядскую подноготную, как пять своих пальцев, а потому Саске вряд-ли бы спал здесь по собственной инициативе. Учиха как можно медленнее и спокойней повернулся в сторону брата, не желая будить это сонное личико. Умиротворенное, спокойное лицо этого юноши... Лежит, посапывает, слегка подрагивает ресницами. Как давно Итачи выпадала возможность смотреть на это очарование на расстоянии десяти сантиметров? Тонкая линия губ, ни единого пятнышка на лице, тонкие, слегка нахмуренные брови. Почему он так красив когда спит? Не стоит забывать о главном... Итачи понятия не имеет, что будет дальше, когда тот проснётся и какова станет их с ним жизнь в дальнейшем. Мужчина тихо и аккуратно убрал чужую руку с себя и встал с кровати, направляясь на балкон в одних лишь брюках, прихватив с собой лёгкое клетчатое пальто серого оттенка. Признаться, на улице было не только солнце, но и громовые тучи, слегка заслоняющие его и моросящий мелкий дождь, разрушающий представление о солнечном и теплом летнем деньке. Каково утреннее состояние, такова и природа вокруг тебя. Присев на кресло, Итачи обхватил лицо руками, упираясь на колени. То-ли от боли, то-ли от страха, разочарования в самом себе, или же все вместе. Шок был куда более мягким словом, чем Учиха мог бы себе вообще придумать. Ногти царапали затылок, расчесывая каждую прядь волос, а мурашки прошлись по всему телу - не в утренней прохладе даже было дело. Итачи изжил последнюю частицу себя, проклиная вчерашний день, когда он выпил. До такого состояния алкоголь его довёл? Странные лёгкие конвульсии покрыли тело. С этим грузом в сознании в аду жить нельзя, сколько раз можно жалеть себя? Оборвалась та нить, которая связывала внутреннюю совесть и внешний мир. Но Итачи все опустошил внутри себя, сделал конечный шаг, следуя на пути безумия. Да стоп, он уже в нем. Пообещал же себе никогда больше не лезть в жизнь Саске, ведь ему же дороже. Эта долбаная, необъяснимая тяга к парню, ложные попытки представлять, как бы они вместе были счастливы. Однополые браки вроде как разрешены, но, посмотрев на этот факт с другой стороны, стоит упомянуть, что в семействе клана Учих таких, как Итачи просто расстреливают на месте, таковы строги правила. О таком даже заикаться нельзя - в глазах семьи он изгой, никто. А что скажет отец? Знает Саске равносильно тому, что знают все. Щелчок. И Итачи не будет больше частью их жизни. Был бы объектом обожания любой другой мужчина, Итачи и пальцем бы не повёл о беспокойстве за репутацию. Взял, втихую переспал, а потом стёр с лица земли этого человека, стряхивая с себя улики и вернулся бы тогда в рутину на круги своя. Конспирация имела не последнюю роль в этих делах. Но это был Саске. И этим все сказано. Неожиданно открывается дверь и на балкон выходит сам Саске, укутавшись в одеяло. Ну, собственно, удивляться было нечему, а потому мужчина не повёл ни одной морщинкой на своём лице, которая выдавала бы возмущение и хмурость. В любом случае, времени сейчас было не для шуток, а Итачи выглядел опустошенным и подавленным. Саске, сощурив глаза, шагает к брату, опираясь боком на ручку кресла. - Сигареты есть? - как ни в чем не бывало. Кто о чем, а Саске думает только о сигаретах, которые Итачи не курит, давно сидя на самокрутках и траве. Об этом его личность всегда умалчивает. Мужчина искренне недоумевает, опрокинувшись о спинку и поднимая свои уставшие красные и мокрые глаза на ни чуть не бодрого собеседника. Парень действительно думает, что он сейчас в состоянии разговаривать? - Доброе утро, - Саске, зевая, продолжил свой маленький монолог, - чего кислый такой? Хах, да будто бы сейчас Итачи блистал своими амбициями и харизмой. Это просто смешно. Нависла неловкая пауза, ведь Учиха и правда не мог связать двух слов, будучи в состоянии шока и угнетения - настолько его натура была сентиментальной. Его опухшие глаза подняли взгляд, выражая общим словом ничего. - Да что? - Парень не понимал сути бытия как всегда. - Мы переспали. - Сразу к делу. - А? - Переспали. - Повторил Итачи для закрепления, но уже произнося слово медленнее и куда тише. Мужчина сидел также на месте, разговаривая мысленно сам с собой, сминая свои костяшки и не обращая внимания на едва заметный смешок брата. - О да. Переспали. Ты был тот ещё монстр. Ну... Ты, конечно, не шоколад баунти, но удовольствие доставлять умеешь людям. А как я... - Хватит! Как ошпаренный, тот встаёт с места, кинув (не без этого) злобный взгляд на Саске. Вот кто умеет мастерски не понимать шалостный сарказм также, как этот глупый Итачи? Ни шуток, ни прибауток понимать он не умел по причине или старости, или ненадобности следовать ритму юмора и подколов среди молодёжи. Снова Саске сморозил не то, позабыв о глубоких эмоциях старшего братца, что тот воспринимает так все за чистую монету. Итачи не друг, не ровесник, тем более незнающий понятия сарказм. Это же настолько очевидно! Почему он так уверен вообще в том, что Саске так легко мог прогнуться перед ним, как последняя шавка? - Это шутка. Шутка! Не заводись, пожалуйста, - парень с намерением сгладить неудобную ситуацию тоже встал с кресла, пожав плечами, - не было между нами ничего. А ты вечно из мухи слона раздуваешь. - Какого хуя ты здесь? В этом городе? Моем доме? На моей, сука, кровати? Итачи ткнул пальцем в сторону лица того, попрекая между строк, что именно он виноват во всем. Ну да, конечно. Эти уши не первый раз становились очевидцами фирменных Учиховских скандалов. - На меня гонишь ещё? Ты сам(!) меня позвал, сам привез, я бы даже сказал, скулил по мне ночью, если ты ни черта не помнишь, то лучше бы тебе вообще никогда не пытаться вспоминать что-либо, связанное с нами. Ох, да злости не было предела. Все пятьдесят, а то и больше оттенков уязвимости и раздражённости искрились через эти нахмуренные брови, кривую линию рта, складках лба. Итачи был как всегда неповторим в своём спектре образа антагониста. Он взял младшего брата за шею (Итачи не мог в очередной раз на грани нервного срыва не воспользоваться рукоприкладством), начал давить на все жилки, что парень чуть прокашлялся, но не пошевелился, храбро отстаивая позицию. - Хватит врать. - Агрессивное шипение. - Что? Думаешь, лягу под тебя, как какая-то дешёвая сука? Самолюбию твоему границы размыты. - Рот свой закрой! - Ну давай, заткни мне его своим членом, маньяк - извращенец! Уверенно, да так нагло, что имело место быть в характере обоих. Итачи, схватив того за шею ещё сильнее, повалил лёгкое тело на деревянный пол животом вниз, блокируя все движения в целях сопротивления, сделал захват рук за спиной, поднимая запястья как можно выше, заставляя Саске кривиться от боли в предплечьях. - Ну да как-же. Каждое утро, которое я проводил когда-либо с тобой, все заканчивается или ссорой, или дракой. Ничего у нас с тобой не меняется. Саске, скривившись в три погибели, на своей волне недовольства. Злился, скалил зубы, неровно дышал, пытаясь выбраться от очередной хватки, но все было бесполезно, как обычно. Если всю их жизнь завуалировать под дикую природу, то Саске, так или иначе, играл бы роль жалкого травоядного, а Итачи, нависший над ним, был хищником, имея силы намного больше. Саске ощущал себя слабым, беспомощным, единственное его преимущество, или же проклятие, состояло лишь в подогреве эмоций, приводящих в ярость Итачи. Спасут ли оскорбления, или же приведут к смерти? Саске склоняется ко второму. - Ну, и что же ты ждёшь, Итачи? Прикончить меня захотел? Да пожалуйста, только руки не запачкай, любовничек. Итачи, находясь где-то в астрале, услышал едва различимые последние слова, которые приводили в гнев. С каждой секундой становилось сложнее отличить правду от лжи, а вести переговоры с Саске в нормальном ключе просто физически не давалось возможным. Так сильно чесались кулаки именно на брата. Учиха взял паренька за волосы и познакомил его губы с шершавыми досками вкуса сухой берёзы и пресной воды дождя. Первый удар по силе был не о чем. Дабы удовлетворить свое самочувствие, Итачи вдолбил голову ещё раз, пока взору не поддались алые пятна и кашель. Мало. - Ну, чего застыл? Мне мало, Итачи, прикончи меня. Свидетели не должны оставаться в живых. А если ещё и родители узнают... Неужели дашь мне сбежать? - Саске по-безумному раскрыл свои алые зубы в ухмылке. В чем было преимущество Саске над другими в таких ситуациях? Наверное в том, что чувство самосохранения никогда не подавало виду, а сам Саске считал это проявлением слабости. Если назревали проблемы, то Саске погрязнет в них, либо же посчитает себя трусом и беглецом. Стоит вновь обратить внимание на один из примеров, встречаемых в передачах про дикую природу. Некоторые травоядные, допустим, при угрозе нападения хищника, лезут на рожон, быкуя до последнего, что-нибудь крича, бодаясь рогами, лягаясь копытами, дабы спугнуть животного, которое хоть и сильнее их в сто раз, но чтобы как минимум он обоссался от страха и убежал в кусты. В большинстве случаев это так и работает. Так что насчёт Итачи? Как бы Саске его не оскорблял, метод запугивания с ним не работал. А нежничать с этим Учихой казалось просто чем-то невозможным. Так хоть Саске и было больно, но чувствовал он себя гораздо выше морально, в сравнение со старшим братом. Это стало поводом словить мазохистский экстаз. - Тебе приносит удовольствие когда я тебя бью? - А тебе приносит удовольствие бить меня? - Вновь странная улыбка, которую не видит Итачи, но чувствует через каждый пробел произносимых слов. Мужчина ударил юношескую черепушку уже в последний раз, но при этом довольно-таки сильно. Отпустил голову, отодвигаясь и присаживаясь куда-то в уголочек рядом с креслом, оставляя Саске наедине со своей болью. Паренёк отхаркивался, поднялся на локти, переворачиваясь на спину и затыкая рукой обильные кровотечения из носа. Даже после всего этого он сумел глупо и даже как-то пугающие ухмыльнуться, глядя в сторону брата. - Легче стало?